— Прямо сейчас — не могу, но в будущем — кто знает. Если я достану рецепт Золотой гранулы Сяньтянь, так же, как и все необходимые ингредиенты, то я смогу изготовить ее, — ответил Цин Шуй, поразмыслив.
— Хоть я и не разбираюсь в алхимии, но все же кое-что знаю о Золотой грануле Сяньтянь. Ты не знаешь, какой должен быть уровень успеха, чтобы изготовить Золотую гранулу Сяньтянь?
— Не знаю!
Цин Шуй и правда не знал. Идея об успешности изготовления все еще пренебрегалась им. В конце концов, с исконным огнем вряд ли его постигнет неудача.
— Один к тысяче!
— Черт, чтобы преуспеть один раз из тысячи, нужно потратить впустую столько драгоценных ингредиентов, — до этого Цин Шуй слышал от нее, что ингредиенты, требуемые для Золотой гранулы Сяньтянь, очень дорогие. Чем полагаться на Золотую гранулу, чтобы достичь Сяньтянь, проще было положиться на самого себя и прорваться на этот уровень. Иначе уровень навсегда останется Сяньтянь, без возможности прорваться на уровень Боевого императора.
— Я не разрешала тебе браниться! — Вэньжэнь У-Шуан постучала Цин Шуй по голове.
Это действие было таким знакомым. Подумав немного, она даже сказала то же самое, когда ударила его в прошлый раз!
— Ладно, я еще не поблагодарила тебя за то, что ты научил меня комплексу движений. Думаю, они дополнят мои лунные шаги и намного увеличат мою скорость, — Вэньжэнь У-Шуан вспомнила о странной технике, которой Цин Шуй научил ее.
Все техники Цин Шуй были вспомогательными, поэтому давали наилучший эффект при использовании с другими навыками и техниками, позволяя достигать в них максимального успеха.
— Почему ты так вежлива. Осторожно, я могу попросить у тебя компенсацию. Тебе следует еще немного потренировать эту технику. Когда ты добьешься успеха, твоя скорость увеличится на 20%, — мягко сказал Цин Шуй, управляя каретой, которая ехала с умеренной скоростью.
— Какую компенсацию ты хочешь? Я могу дать тебе что угодно из того, что у меня есть, ммм, кроме себя, — она улыбнулась и посмотрела на Цин Шуй.
— Забудь, кроме такой драгоценности, как ты, у тебя больше нет ничего стоящего.
Вэньжэнь У-Шуан слегка наклонила голову и украдкой взглянула на высокую и широкую спину Цин Шуй.
— Кожи Королевской змеи золотых колец достаточно, чтобы изготовить много одежды. Каждую из них можно будет продать достаточно дорого, — сказал Цин Шуй.
— Ты планируешь продать их? — изумленно спросила Вэньжэнь У-Шуан.
— А что нам еще с ней делать? Мы же не сможем носить ее всю.
Вэньжэнь У-Шуан ненадолго застыла, размышляя, а затем сказала:
— Почему бы тебе не представить ее как подарок твоей Секте небесного меча? Я верю, что это сможет немного увеличить их способности. Если им будет от этого польза, Секта небесного меча определенно наградит тебя. Тогда ты сможешь просить, чего захочешь. Иногда деньги — самое дешевое, что у нас есть.
— Хмм, не могу сказать, детка, что твои догадки почти сравнялись с моими способностями видеть пользу, — Цин Шуй развернул голову и протянул руку, желая постучать Вэньжэнь У-Шуан по голове. Но увидев, что ее красивые волосы убраны, он понял, что не стоит этого делать, и вместо этого неловко улыбнулся.
Вэньжэнь У-Шуан развеселилась из-за комических действий Цин Шуй. Ей нравилось смотреть на смущенного Цин Шуй.
— Цин Шуй, здесь все пять фруктов змеи золотых колец. Я возьму один себе и еще один оставлю своей сестре. Что же касается остальных трех, ты можешь отдать их тете, а также матери твоей дочери, — сказав это, Вэньжэнь У-Шуан ярко улыбнулась и посмотрела на Цин Шуй.
Цин Шуй смотрел на коварную Вэньжэнь У-Шуан. Редко можно было увидеть ее такой. Умная и зрелая женщина становится еще более привлекательна, когда ведет себя так мило.
— Ты думаешь отдать Золотую гранулу Сяньтянь своей сестре? — Цин Шуй припомнил взгляд, полный надежды, который был у Вэньжэнь У-Шуан, когда она говорила о Золотой грануле Сяньтянь. Она предназначалась не для нее, поэтому он догадался, что она хочет отдать ее своей сестре.
— Да, она мне ближе вех. Когда наших родителей больше не было рядом, несмотря на ее юный возраст, она заботилась обо мне и защищала меня три года. Ни разу она не подумала о том, чтобы бросить меня. Теперь, когда я достигла Сяньтянь, я надеюсь, что и моя сестра сможет жить долго, рядом со мной!
— Доверься и оставь это мне, — серьезно сказал Цин Шуй.
— Ммм, я верю тебе! — она нежно улыбнулась Цин Шуй. Ее улыбка была такой теплой и спокойной!
— Я сохраню это сердце для того, чтобы использовать в будущем в алхимических целях. Я надеюсь, что ты не против!
— Эти вещи все — твои, нет нужды обсуждать это со мной. Ты говорил, что я слишком вежлива. А ты сам? — сердито ответила Вэньжэнь У-Шуан. Ее милые губки, немного надутые, были подобны лепесткам цветов. Их небольшой изгиб придавал им захватывающую дух красоту.
Они ехали днем, а отдыхали ночью. Наконец, полмесяца спустя, они вернулись в Город Сотни Миль!
Услышав, что Цин Шуй вернулся, Минъюэ Гэлоу встала на пороге, ожидая его. От нее исходила какая-то праведная красота и чистота матери. Она держала на руках свою маленькую девочку.
— Папа! — малютка вырвалась из рук и побежала навстречу Цин Шуй.
Глава 137. Семья, согревающая сердце
— Папа!
Цин Шуй посмотрел на прелестную подпрыгивающую малютку и заключил ее в объятия. У-Шуан с нежностью улыбалась.
— Ладно, загляни ко мне, когда будешь свободен. Больше не буду отвлекать тебя, — У-Шуан со смехом легонько похлопала по щечке маленькой девочки и ушла.
— Ты вернулся! — только теперь сказала Минъюэ.
Цин Шуй смотрел на Минъюэ Гэлоу, которую он не видел полмесяца. Святость ее материнской любви очень привлекала его. По сравнению с тем, когда он уезжал, ее улыбка стала еще шире и была полна теплоты. Каждое движение, которое она совершала, было способно загипнотизировать. Более того, она была невероятно дружелюбна и легко сходилась с людьми.
— Сестра Минъюэ, ты привыкла здесь? — Цин Шуй весело вел их троих по направлению к медицинской лавке рода Цин.
— Да, все люди здесь такие милые ко мне и к моей дочке. Благодарю тебя, если бы не ты, моя дочь...
— Минъюэ, Юйчан уже относится ко мне, как к отцу. Я уже говорил, что нам с ней суждено было встретиться. Когда я лечу ее, я даже более счастлив, чем ты, так что не беспокойся на этот счет.
Цин Шуй в волнении прямо назвал ее Минъюэ. Он не хотел, чтобы Минъюэ почувствовала себя подавленной от того, что с ней обращаются, как со слугой.
Минъюэ Гэлоу почувствовала, как на ее сердце потеплело от слов Цин Шуй. Неизвестно, когда это началось, но Цин Шуй был уже глубоко запечатлен в ее сердце.
Самым важным было то, что сейчас Цин Шуй поддерживал ее. Можно было сказать, будто сами небеса поддерживают ее. Она чувствовала, что если бы не было Цин Шуй, то небеса бы рухнули.
— Вы всегда можете считать это место своим домом. Люди, которые живут здесь, — ваши родные. Ты согласна, Юйчан? — засмеялся Цин Шуй, медленно провозгласив каждое слово своей дочке. Хоть его голос не звучал громко, он гремел в сердце Минъюэ подобно грому, и слезы невольно побежали по ее щекам.
— Папа, дом, ха-ха!
Цин Шуй поцеловал щечки маленькой девочки и пошел вместе с Минъюэ в медицинскую лавку.
Был обед, поэтому здесь была только Юань Ин. Остальные были заняты своими делами; даже Цин Цзы со своей женой кое-что делали по дому.
Недавно род Цин, во время отсутствия Цин Шуй, начал небольшой торговый бизнес, производя импорт и экспорт товаров. Главными товарами были мех чудовищ, каменный уголь и особые товары. Цин Цзы и его жена тоже помогали в этом новом деле. Они уже все спланировали и хотели начать это уже давно. Единственным, что останавливало их, была нехватка денег. Перед тем, как отправится в Долину золотого кольца, он дал им около 30 000 серебряных монет в качестве их начального капитала.
— Цин Шуй, та девушка, с которой ты был, — твоя невеста? Она так красива, и вы очень мило смотритесь вместе! — радостно заметила Минъюэ, пока они шли.
Глядя на то, как счастлива была Минъюэ болтать с ним о его 'невесте', Цин Шуй молча бранил того болвана, который бросил Минъюэ. Такие мужчины не знаю, как лелеять женщин. Как он смог позволить такой хорошей женщине, как Минъюэ, страдать?
— Она очень красивая, как и сестра Минъюэ, но она не моя невеста. Я никому не нужен. А ты не хочешь меня, сестра Минъюэ? — улыбнулся Цин Шуй.
— Ай! Нет-нет. Эта сестра уже стала цветком, который потерял свой цвет. Как я могу быть достойна быть с тобой? Самое большое желание сестры — видеть, что ты счастлив.
— Не говори так, ты очень чистая и праведная. Он оставил тебя, потому что был слеп. Будь больше уверена в себе. Ты ничуть не проигрываешь остальным, и даже красивее многих из них, — Цин Шуй взял ее за руку, желая приободрить ее.
— Благодарю тебя, Цин Шуй! — Минъюэ вспыхнула, от чего у Цин Шуй перехватило дыхание — так она была красива.
Этим вечером, услышав, что Цин Шуй вернулся и что им предстоит огромный пир с мясом дьявольского чудовища, члены рода Цин были бесконечно шокированы. Цин Шуй привез немного плоти Королевской змеи.
Мясо дьявольских чудовищ было несравненно вкусным. Все в этом мире знали, что, чем выше уровень дьявольского чудовища, тем вкуснее оно на вкус. Более того, их плоть хранилась очень долго, даже под палящим летним солнцем — мясо не портилось, даже если хранилось под открытым небом на протяжении полумесяца.
Когда Цин И осознала, что Цин Шуй убил дьявольское чудовище уровня Сяньтянь, она сразу развеселилась, но вскоре стала упрекать Цин Шуй. Она все повторяла ему, чтобы он больше никогда не пытался сделать это снова.
— Брат Цин Шуй, мой кумир... Счастливое будущее младшего брата теперь полностью зависит от тебя. Обучи меня до уровня Сяньтянь и найди мне жену, достигшую Сяньтянь...
Все разразились смехом, услышав слова шутника Цин Ю. Молодое поколение сразу начало словесно 'избивать' Цин Ю. Он взмолился перед Цин Шуй, но безуспешно. Цин Шуй ощущал счастье, чувствуя теплоту его семьи. Он понял, что у Цин Ю толстая кожа и что он неуязвим перед всеми издевками.
Третье поколение рода Цин не было многочисленным, поэтому они не могли считаться большой семьей Цин. Однако отношения между ними были близкими, как у настоящих братьев. Они готовы были на все ради друг друга. Цин Бэй, единственная девушка из третьего поколения, получала больше заботы и любви, чем остальные.
Сейчас Минъюэ и Юйчан жили у рода Цин, и теперь маленькая Юйчан стала всеобщим центром внимания. Всем казалось, будто она и правда настоящая дочь Цин Шуй.
Малютка была самой любимой в роде Цин. Любой, кто видел ее, невольно подбегал к ней и брал ее с собой по магазинам. Неважно, что она хотела купить — она получала это. Особенно Цин И — она больше всех баловала малютку. Возможно, она перемещала на нее свою любовь к утраченной дочери.
Ночью гримасы маленькой Юйчан стали головной болью Цин Шуй. Она настаивала на том, чтобы приходить в его комнату перед сном, не оставляя ему выбора.
Неважно, что малютка хотела спать в комнате Цин Шуй. Проблемой было то, что она хотела, чтобы и Минъюэ Гэлоу была там с ней, отказываясь разлучаться с ней.
Цин Шуй ошеломленно стоял, а Минъюэ ярко вспыхнула, желая насильно унести девочку.
Малютка крепко вцепилась в рубашку Цин Шуй, отказываясь уходить.
— Минъюэ, все в порядке. Малютка скоро уснет, поиграв немного, — Цин Шуй взял на руки Юйчан.
Немного времени прошло после того, как они закончили ужинать. Из-за своей культивации Цин Шуй предпочел жить на верхнем этаже медицинской лавки, потому что там его никто не беспокоил. Когда Минъюэ и маленькая Юйчан решили жить с родом Цин, их тоже поселили на верхнем этаже.
Малютка крутилась и вертелась у него на кровати, а Цин Шуй играл с ней. Должно быть, она была счастлива. Цин Шуй уже давно обращался с ней, как со своей собственной дочкой. Он не знал, что будет испытывать, когда в будущем будет обнимать свою настоящую дочь, но сейчас Юйчан была его дочкой.
Стояла уже поздняя осень. По ночам было довольно прохладно. Лунный свет проникал через окно, освещая комнату мягким сиянием, отчего помещение казалось очень красивым.
В серебристых лучах лунного света Минъюэ казалась богиней, облаченной в серебряный атлас. Цин Шуй потерялся в ее праведном, красивом лице, когда Юйчан заснула. Когда малютка заснула, Цин Шуй застыл, словно осень под светом прожекторов, думая о том, как прекрасно было бы иметь такую чистую и нежную жену, как она.
Когда Минъюэ уловила ошарашенный вздох Цин Шуй, она ощутила, как неописуемая эмоция тронула ее сердце. Казалось, она могла сказать, о чем думал Цин Шуй.
Осознав, что Минъюэ смотрит на него, Цин Шуй поспешно изменил выражение лица и неловко улыбнулся.
— Ты выглядишь потрясающе красиво, когда укачиваешь Юйчан... это гипнотизирует...
Слова Цин Шуй повергли ее в шок. Ее затуманенные глаза опустились, не осмеливаясь взглянуть на Цин Шуй. Скромная Минъюэ в такой тихой позе источала волны добра, очарования и изящества, по-прежнему оставаясь в лучах луны.
Он был взволнован, потерявшись в своих мыслях. Цин Шуй вдруг шагнул к Минъюэ и заключил ее в свои объятия.
Ощущая в своих руках налитое тело Минъюэ, Цин Шуй забыл обо всем на свете. С тех пор, как он попробовал Ши Цин Чжуан, он жаждал снова испытать это ощущение. Хотя в 'Соблазнительном запахе ночи' было полно женщин, Цин Шуй презирал мысль о том, чтобы платить деньги за секс. Он не хотел секса только для того, чтобы насладиться ощущениями плоти. Если бы он стал так делать, он постепенно превратился бы в пустое судно.
Сначала Минъюэ хотела отстраниться от него. Но затем, вспомнив о том, сколько Цин Шуй сделал для нее, она решила этого не делать. Она знала, что Цин Шуй вел себя так из-за юношеской страсти. Ее ярко-красные губы были плотно сжаты, но, когда она оправилась от шока, она открыла рот.
Без единого протеста Минъюэ закрыла глаза, позволив Цин Шуй делать все, что он захочет. Через время легкий стон сорвался с ее губ, и она снова испытала чувство, которое не испытывала уже очень давно. Она открыла глаза и посмотрела на Цин Шуй, но он был полностью во власти восторга.
Цин Шуй жадно облизывал свои губы, прижимая к себе гибкое тело Минъюэ.
Медленно обе руки Цин Шуй покинули гибкую талию Минъюэ и переместились ниже, сжимая красивую попку. От этого ощущения Цин Шуй полностью забылся.
Постепенно на обоих оставалось все меньше и меньше одежды. Лицо Минъюэ уже пылало красным, когда она смотрела, как Цин Шуй снимает одежду с ее верхней части тела. Две противоречивых слезы скатились по ее лицу.
Вдруг Цин Шуй остановился, в его глазах появилась озабоченность. Он смотрел на белоснежную грудь Минъюэ, а потом перевел взгляд на ее полные слез глаза.
Однако одна его рука уже накрыла мягкую грудь Минъюэ, пока другая рука поглаживала взад и вперед промежность Минъюэ.
Понимая, что потерял контроль, Цин Шуй поспешно накинул покрывало на Минъюэ Гэлоу, закрыв от себя вид ее красивого тела.
