Подняв согнутую в колене ногу, я остановила следующий пинок мафиози. Посмотрела ему в чуть удивленные глаза и, ощущая, как исчезли все лишние колебания, произнесла:
— Руки и ноги прочь, он — мой.
Внутри будто что-то треснуло, проносясь легкой бодрящей дрожью по всему телу. Я прижала руку к солнечному сплетению, ощущая сильное волнение, но я и так знала, что произошло, без всяких дополнительных проверок. Это нечто большее, чем освобождение источника ото льда.
— Босс, у нее пламя Неба, — сказал мужик, отступая на шаг и чуть поворачивая голову в сторону усатого.
— Сам вижу. Так вот почему ты ее защищал, Эрнесто? Неужто кто-то доверил ее защиту? Нет, ты хочешь стать ее хранителем. Да?
Рыжий на это ничего не ответил. Просто проигнорировал босса семьи Кастелло.
— Босс, нельзя этого делать. Они тоже владеют тайной использования пламени.
Тайной? Так не вся мафия знает о пламени? Верно, Конрад же говорил, что Вонгола открыла ему этот секрет и может за его распространение убить.
— Хочешь сказать, только по этой причине ты позволил себя ранить и остановил меня? — недоверчиво интересуюсь.
Судя по такому же недоверчивому и непонимающему взгляду в ответ, я попала в точку. Ну что за бред? Знала бы это с самого начала — не нервничала так, грызя ногти. Я просто буду более внимательной и осторожной. Я ведь сильная, и это явно не лучший момент, чтобы вспоминать, насколько сильнее меня Кея. Рыжий сказал: Небо — сильнейшее. К тому же, можно попытаться решить все словами.
— Эй, сеньорита! Давайте я вас чем-то угощу, чтобы сгладить потерю этого мусора. Не стоило к нему сильно привязываться. У меня, к слову, есть сын почти твоего возраста. Вы могли бы подружиться.
— Мне это не нужно, — фыркнула я. — Этот рыжий уже стал моим... — Кем? Нет, не скажу. — Поэтому я не позволю кому бы то ни было убить его.
С этими словами я выпустила ауру своего пламени, надеясь, что они не захотят со мной связываться.
Мафиози замерли, не уверенные как им следует поступить, и все ожидали слова своего босса.
— Глупость, — фыркнул тот снисходительно. — Кто ты, чтобы мне что-то запрещать? Может, у тебя влиятельные родственники или сильные союзники? Тоже нет? Как я и думал. Вяжите ее, потом договорюсь о выкупе. Да не стойте столбом, вряд ли ее родители знают о пламени.
Мафиози окружили со всех сторон, собираясь схватить меня. Конрад с трудом поднялся на ноги, сжимая окровавленными пальцами левой руки рукоятку пистолета, но не стрелял. Они успеют изрешетить его, прежде чем он направит дуло.
Усатый босс еще и насмехался, наслаждаясь удачной и легкой победой:
— Что ты теперь можешь сделать, девочка? Не сопротивляйся и все закончится быстро, — сказал он, поигрывая пистолетом.
Я сконцентрировала пламя в руках, приготовившись к броску, но никак не видела пути, который могла бы выбрать. Если я сорвусь с места, они могут открыть огонь. Даже если мне удастся избежать пуль, рыжего превратят в решето.
— Савада-чан!
В звенящую от напряжения обстановку врезался задорный голос. Я скосила глаза в сторону. Так и есть. От 'замка' приближался энергично размахивающий рукой Лонгчемп со своей свитой. Человек-трость был предельно серьезен и держал в руках пистолет, Пантера достал свои стальные ветряки, коротышка почему-то держал в руках гитару. Вероятно, это тоже оружие. Один Лонгчемп был беззаботен и весело улыбался.
— Так здорово, что я тебя нашел! — воскликнул Найто. — Самое интересное происходит сейчас на побережье. Почему ты еще здесь? Ты ведь пропустишь самое интересное!
— Семья Томасо... — протянул босс семьи Кастелло. — Семья, занимающаяся в основном мирными делами. Даже пламя у вас не слишком распространено. Не вмешивайтесь в дела нашей семьи.
— Прости-прости, — энергично замахал руками Лонгчемп, продолжая улыбаться. — Не хотел вам помешать. Должно быть, вы занимаетесь чем-то безумно веселым! Поэтому я со своими друзьями тоже хочу поучаствовать!
Раздался выстрел, пронесшийся вблизи от головы Найто и пошевеливший порывом ветра несколько прядей его торчащих, зафиксированных гелем, волос. Стрелял один из людей Кастелло.
— Проваливай. Голова Эрнесто наша. Мы отнесем ее Вонголе.
Дальше медлить было нельзя. Я ясно представила себе развитие событий. Томасо отчего-то решили вмешаться. Они будут давать сдачи, а Кастелло не даст забрать рыжего. Вижу только один способ решить все, и думать дальше об этом нет времени.
Руки обуяло оранжевое пламя, и я размеренным шагом направляюсь в сторону босса Кастелло. Я ничего не говорила, хотя могла бы, но я не была уверена, что справлюсь. Мне не хотелось оставаться что-то должной Томасо, но я была рада, что они пришли. До босса Кастелло каких-то пятнадцать шагов. Он видит мои намерения.
— Чего вы стоите? Остановите ее!
Двое, от которых ощущается пламя, — слабое, но все же, — бросаются наперерез. Одному делаю подсечку, продолжаю движение и с разворота бью по блоку, который выставил второй. Пусть он использовал пламя, все же его ведет в сторону, и мафиози теряет равновесие. Я не теряю времени и продолжаю приближаться к боссу Кастелло. Потеряет жажду действий он, опустят головы и остальные.
В глазах усатого босса Кастелло появляется что-то похожее на панику. Он быстро поднимает пистолет и успевает сделать два выстрела, от которых я ухожу, качнувшись в сторону. Не сложнее, чем когда Кея бросал в меня бейсбольные мячи. Даже проще, ведь я вижу, куда направлено дуло.
Еще один шаг, и я уже стою вплотную. Взмахом выбиваю из его рук оружие. Мужик растерянно роняет его, инстинктивно пытаясь поймать в воздухе, а я, воспользовавшись тем, что он наклонился, от души бью точнехонько в нос.
Эффект феерический. Я прекрасно научилась рассчитывать силу и против обычного человека, и против человека с пламенем. Но мужика отбрасывает на двадцатку метров будто тяжеленной гирей. Он успел перекувыркнуться и вспахать своим телом землю. Когда он остановился, стало понятно, что он точно в отключке. Как бы вообще не подох, у него все лицо в крови из разбитого носа. При этом я ощущала, что он использовал пламя для защиты. Но как? Эффект должен был быть меньше.
Так, стоп, не стоит забывать об изначальной цели. Проверяем. Мафиози застыли в ожидании, что их босс поднимется на ноги. Вера в это на их лицах постепенно потухала.
— Вау! Это было круто, Кира-чан! Ты его сделала! — подпрыгнул на месте Лонгчемп.
Высокий и худой мафиози из Кастелло дернулся, но его тут же остановили ветряки, врезавшиеся точненько у носков его ботинок. Коротышка направил гриф гитары, откуда виднелось небольшое дуло оружия, на наших противников. Шпала тоже направил пистолет в их сторону. Расклад уже был не полтора против семи, а пять с половиной, против шести.
— На острове запрещены междоусобицы семей, — хмуро напомнил высокий и худой мафиози.
— Об этом надо было вспомнить раньше, — оскалился рыжий ему в ответ. — У меня теперь есть Небо, и если кто-то ее тронет, даже если умру, я ему глотку перегрызу, невзирая на какие-то законы.
* * *
Я расслабилась в кресле, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за рыжим. Все закончилось.
Семья Кастелло подобрала своего еще живого босса и, поджав хвост, убралась. Томасо вскоре оставили нас тоже. Задержались лишь на время, пока Пантера зашивал крестиком рану Конрада.
Вскоре объявили окончание военных игр на острове по громкоговорителю. Как ни странно, несмотря на то, что у стороны отдыхающих не было особого командования, они все равно победили нападавших. Семья Калкасса, которая представляла 'захватчиков', собирали своих поверженных товарищей (в том числе раненых на самом деле, от динамитов Гокудеры или еще чего), 'раненые' с нашей стороны продолжали валяться на земле. Только некоторых их товарищи из той же семьи утаскивали за собой.
Мы вернулись в отель даже раньше Наны с детьми. Я не рискнула оставлять Конрада, но и показывать его всего в крови им не желала. Дело в том, что девать рыжего было некуда. Он не бронировал номер, и смысла этого делать уже не было, ведь завтра днем мы уже отплываем. Но и оставлять его где придется не хотелось, потому что утром я могла обнаружить труп.
Парень разбирал и чистил свое оружие, стоя в одних штанах. Из-за этого мысли то и дело запинались, но совсем голову я не потеряла. Ведь вопрос был жизненно важный: что же делать с Конрадом? Он киллер, наемник и убийца. Как две стороны медали: он одновременно подготовленный к миру мафии человек, проварившийся там всю жизнь, с другой стороны, он также может убить меня. Плюсом идет то, что он всеми способами пытается показать, что верный и надежный, но в минусе вспыльчивый, упрямый и своевольный характер. Вдобавок эта падла еще и довольно умная, а значит, может меня обмануть себе в угоду.
То, что он стал 'хранителем', меня убедило, но... Всегда есть но. Душой я чувствую, что все, он мой с потрохами, но разумом не согласна с этим до конца. У меня есть вопросы.
— Конрад.
— Что, босс? — мгновенно откликнулся рыжий и обернулся, отставив оружие на стол.
— Разве я выгляжу настолько сильной или влиятельной, — задумчиво протянула я, — чтобы поставить все на меня?
Парень взял паузу для раздумий и сразу отвечать не стал. Допустим, мои одногодки или ребята на два-три года старше могли считать меня таковой, но вот уже состоявшийся совершеннолетний киллер... не тот уровень, ой, не тот. А Конрад старше существенно, еще и поплескался в мире мафии достаточно. Там взрослеют быстро.
— У тебя хорошие и длинные корни, — сказал он. — Тот, кто об этом знает, обязательно возьмет это на заметку.
— Только из-за фамилии? — приподняла я бровь. — Ты мне лжешь? У моего брата фамилия идентична моей.
Он от моего взгляда даже не дернулся, что мне не особенно понравилось.
— Твое пламя... Оно пришлось мне по вкусу. Вот и все.
Я нахмурилась. Я поняла то, в чем он не хотел признаваться. Пламя Рехея всегда придает энергии и бодрит, Такеши — успокаивает, у Кеи иногда колючее, иногда мягкое. У Конрада... я бы сказала резкое, порывистое и неуловимое будто проскочившая искра на свитере. А какое мое?
— Что ты почувствовал?
Рыжий посмотрел на меня с таким лицом, что я поняла — даже если буду бить, он не признается.
— Я хочу знать, почему я, а не Тсуна. Почему не кто-нибудь другой? Если ты решил не просто спрятаться за мою спину от смерти, а идти со мной, то почему?
— Такие люди, как твой брат, босс, совершенно не пригодны для мира мафии, — серьезно ответил, без ставшего привычным оскала. — Как только он туда вступит, то утонет и потянет за собой всех остальных. Это не только кровь и смерть, это боль и позор. Сегодня он только дерьмово объявил о себе. Поверь, это только начало. Чем раньше ты заберешь у него титул, тем лучше.
— Ты считаешь, что можешь решать за меня?
В моем голосе не было слышно угрозы. Более всего, собственный тон напомнил ледяное равнодушие Хибари. Я не злилась за то, что он так считает, но мне это не нравилось.
— Нет, — тут же отвел глаза и сказал в сторону, чуть наклонив голову. — Я как человек подчиненный могу давать лишь советы. Без верных людей, без сильных, сообразительных и знающих, боссу будет тяжело держать власть. Я хочу стать таким.
— Возвращаемся к первоначальному вопросу, — хмыкнула я на его ответ. — Разве я выгляжу настолько сильной или влиятельной, чтобы поставить все на меня?
— Неа, — наполз на его лицо привычный оскал. Он снова смотрел мне в глаза и выделывался. — Даже по меркам мафии ты только достигла более-менее приличного возраста. Я уже молчу про нежелание взять все силой и отсутствие должных амбиций, неумение обращаться с оружием, отсутствие серьезных подчиненных и союзников, которые имеют силу или вес. Про пол и повторять нечего. Но у тебя сильная воля и стержень. Тебе уже наверняка хочется мне врезать, и ты не постесняешься это сделать.
Смотрит, зараза, и нагло скалится во все тридцать два. С каждой минутой у меня и правда росло желание чем-то ему врезать. Скажи он всю правду-матку так же серьезно, как минуту назад, я бы отреагировала спокойней. Но когда вот так, нагло скалясь — вот тогда раздражение просится на свободу. Только назло ему я сдерживаю его, вместе с рвущимся пламенем.
— Это ерунда. Если хочется врезать — бей, это закон выживания. Сильный бьет, слабый терпит и подчиняется. Если ты сильней, то битым буду я, если наоборот... Сама понимаешь.
— Мне кажется или ты сейчас специально нарываешься? — мрачно поинтересовалась я, сложив руки на груди.
— Я хочу проверить, насколько ты наивна и насколько твои мозги зашорены всей этой лживой либералистичной дрянью. Настоящий мир, теневой мир, живет по другим законам. Если не сумеешь избавиться от гражданской наивности, не выживешь. Право решать имеет только сильный.
Я ответила невеселой усмешкой. Совершенно очевидно, что у него совершенно другие взгляды на жизнь, сформированные от его образа жизни. Также кристально ясно, что не стоит забывать о настоящем Эрнесто Конраде, даже когда он радостно лает и виляет хвостом.
— И что с того? — спросила я. — Что изменится, если я изобью тебя, как Кея? Разве это даст мне гарантии твоей верности, которой ты так кичишься?
— Кто знает, — пожал он плечами. — Я из правильных людей, и если назвал боссом, то не предам. Поверь, ты никогда не пожалеешь, что я на твоей стороне! — уверенно оскалился, ткнув в себя большим пальцем.
— Тогда почему именно я?
— Я уверен, ты вырастешь лучшим боссом, а я всегда буду рядом с твоим плечом. На это я решил поставить свою жизнь. Не важно, сколько потребуется времени, чтобы доказать тебе это.
На подобное у меня язык язвить не поворачивался. Не было еще такого, чтобы мне подобное заявляли в глаза. Он еще и говорил все это предельно серьезно, отметая любые поводы для неправильного понимания. Поэтому неудивительно, что меня это впечатлило и я растерялась.
Немного побродив взглядом по комнате, я вновь посмотрела на замершего рыжего:
— Найди зернового кофе. И принеси сюда. Хочу заварить его прямо тут.
Я смотрела на Конрада, ожидая любых действий. Мимика его не поменялась.
— Пять минут, босс, — сказал он, широким быстрым шагом покинув номер отеля.
Он действительно справился даже меньше, чем за пять минут, и вскоре следил за кофе, варящимся в турке на миниатюрной горелке. Даже не знаю, где он ее достал в отеле, но не удивляюсь. Помню же, где мы находимся.
Кофе еще не успел закипеть, а дурманящий аромат уже начал распространяться по комнате. Я оставила дверь открытой, продолжая сидеть в кресле и наблюдать. Думаю, Реборн поймет приглашение.
Так и вышло. Стоило рыжему снять турку и поставить ее на подставку, как на пороге возник аркобалено в своем неизменном черном костюме с шляпой, перевязанной оранжевой лентой.
Реборн ничего не сказал, а рыжий ощутимо напрягся, заметив его присутствие.
— Черный, без сахара, как всегда? — спросила я, чтобы разрядить обстановку.
— Да, — сказал Реборн, быстрыми маленькими шагами переместившись к креслу, в которое и запрыгнул. — Ты будешь говорить при нем?
