Она ловко завязала узелок и поправила парик.
— Вот. Все, сегодня я больше не приду. Тут лепешки и кувшинчик с вином. Я знаю, ты пиво не очень любишь.
Девушка встала.
Алекс взял её за руку.
— Спасибо тебе. Я этого не забуду.
Мерисид шмыгнула носом.
— Нефернут...
— Я найду их, — пообещал юноша. — Слышишь, найду и на ремни порежу. Клянусь...
— Не попадись страже — пробормотала она, ловко забираясь на чуть живой от старости причал. — Не высовывайся!
Александр лег и закрыл глаза. Мимо носа с глухим гудом пролетел здоровенный слепень, спикировавший на голое плечо.
— Ах ты, сволочь! — скрипнул зубами парень, отгоняя докучливое насекомое.
После перевязки он почувствовал себя значительно лучше. Повернувшись на бок, Алекс вытащил флакон и бурдюк с вином. Приготовив лекарство, одним духом выпил и, скрючившись, задремал под циновкой.
Где-то опять плескала вода, стрекотали стрекозы, обиженно гудели кровопийцы, лишившись дармового угощения.
Александр вынырнул из своего полусна уже в сумерках. Пожар в боку уже не бушевал, а лишь тлел как угольки под пеплом. Луна еще не поднялась из-за горизонта, и он рискнул сесть. Подкрепился лепешками и финиками, запивая их сладким, невкусным вином. Намочил в реке старые бинты и с наслаждением вытер лицо. Лег и тут же почувствовал, как что-то большое ударило о борт лодки. Юноша затаил дыхание и нащупал меч. Зашуршали камыши, и ночь прорезал хриплый, булькающий рев какого-то зверя. Алекс даже икнул. Ничего похожего ему еще не приходилось слышать. В голосе неизвестного существа слышалась тупая, равнодушная сила. Парень даже дышать старался через раз. В наступившей темноте крик повторился. Потом тихо плеснуло, и лодка чуть качнулась на мелкой волне.
— Вот сволота пресмыкающаяся, — одними губами пробормотал Александр.
Очень скоро он вновь закрыл глаза, проваливаясь в белесую черноту забытья.
— Эй, гляди, куда ступаешь?! — резанул по ушам близкий крик.
Алекс распахнул глаза, с трудом приподнялся на локте и огляделся. По берегу один за другим двигались три огонька. Послышался лязг металла и возбужденные голоса.
Какой-то мужчина живописал в красках свои любовные похождения, да так, что сочности языка позавидовал бы сам Треплос.
"Интересно, а что с ним стало? — вдруг подумал юноша, опускаясь на дно лодки. — Он хотя бы жив? Или тоже я убил?"
Больше его никто не побеспокоил. Ночь наконец-то принесла долгожданную прохладу. Александр лежал с закрытыми глазами и пустой, гудящей от жара головой. Время тянулось медленно, словно мед из свежих сот, которым угощал когда-то Сашу Дрейк знакомый отца. За ночь он еще два раза намешивал себе питье из зелья Энохсета и вина. Помогло оно, или омоложенный организм стал потихоньку справляться с повреждениями, только под утро Алекс по-настоящему заснул.
Он вновь увидел себя во дворе замка Гатомо-фами. На высоком крыльце стоял сам Одо Гатомо в новеньком сикимо с мечом за поясом и разговаривал о чем-то с Тусетом. Жрец внимательно слушал рыцаря, качая лысой головой и поглядывая на Александра прищуренными глазами.
— Да вы спросите Сайо-ли, уважаемый мудрец, — громко сказал Гатомо. — Если еще сомневаетесь в моих словах.
В коридоре замка послышались легкие шаги. Сердце юноши нервно сжалось. И тут болезненный укол в ногу вырвал его из сна.
— Вот, гад! — он разглядывал раздавленного комара. — Разбудил, Каллен проклятый.
Из-за вампиристого насекомого Алекс так больше и не заснул. Отчаявшись, он допил остатки вина, которое принесла Мерисид, и с трудом заставил себя съесть половину лепешки.
Солнце полыхающим шаром взбиралось на небосвод, а спасительница не появлялась. Все сильнее мучила жажда. Чтобы хоть как-то уберечься от заразы, Александр смешивал воду из канала с остатками вина.
Танцовщица появилась неожиданно. Прошелестели кусты, зашлепали по воде босые ноги. Алекс резко сел, сжимая меч дрожащей от слабости рукой. Одетая только в белую юбку, Мерисид, пыхтя, тащила большую корзину. Заметив его, девушка устало улыбнулась.
— Я уже думала, что зря пришла.
Отвечая, Александр растянул потрескавшиеся губы в подобии улыбки. Едва не упав на чуть живом причале, танцовщица с наслаждением избавилась от груза. Ловко спрыгнув на дно лодки, она окинула парня оценивающим взглядом.
— Давай, перевяжу.
Александр безропотно согласился.
— Сейчас все празднуют, вот я и ушла незаметно, — говорила она, ловко разматывая бинты. — А вечером новоселье у Небраа, надо будет помочь твоей Анукрис с устройством праздника. Держись.
Парень тихо ойкнул.
— Очень быстро заживает, — с ноткой удивления проговорила девушка. — Не зря мне жрец эту мазь нахваливал.
Раненого перевязали, напоили пивом и прикрыли циновкой от любопытных глаз.
— Тусет сильно переживает из-за смерти Нефернут, — проговорила Мерисид, работая веслом. — Постарел сразу на десять лет.
— Ты его видела? — спросил Алекс, чтобы поддержать разговор.
— На празднике, — ответила девушка. — Слышала, что сепах очень ругал Моотфу за то, что тебя так и не нашли. Мождеям приказали еще раз обыскать каждый дом.
— Мне бы только в себя прийти, — пробормотал юноша. — А там я с ними разберусь.
Мерисид пренебрежительно фыркнула.
— Ты вон с одним убийцей чуть разобрался...
— Их было четверо! — измученный болью Александр не смог стерпеть еще и клевету.
— Сколько? — недоверчиво переспросила девушка.
— Трое келлуан, из них двое с мечами, и тощий голый негр с тяжеленным копьем!
— А не врешь?
— Спроси у крокодилов в канале, — огрызнулся парень.
Какое-то время лодочница молчала.
— Ты знаешь, кто это был?
— Одного келлуанина встречал в Нидосе, — проворчал он. — Толстяк в парике из человеческих волос. Остальных первый раз видел.
— Ты не заметил, у того чернокожего копье было с железным наконечником? — еще немного помолчав, спросила Мерисид.
— Еще бы! Так он, сволочь такая, им мне руки то и порезал!
Девушка хмыкнула.
— Радуйся, что только руки! — в голосе Мерисид звучало неприкрытое восхищение. — Это же басим! Убийца львов!
— Это кто еще такой? — спросил в глубине души польщенный Александр
— Их народ живет за южной границей Келлуана, — нараспев, словно рассказывая сказку ребенку, заговорила девушка. — Там, где в лесах много диких зверей. Львы и леопарды сторожат человека на каждом шагу, слоны и зебры вытаптывают посевы, а злобные обезьяны воруют маленьких детей. Поэтому басимы сильны и воинственны. Они великие охотники. Чтобы получить от вождя племени разрешения взять жену, юноша — басим должен в одиночку убить льва и принести его шкуру в подарок отцу невесты. Иногда их воины поступают на службу в армию Келл-номарха, жизнь, здоровье, сила. Только очень сильный келлуанин может в одиночку победить басима. Но я никогда не слышала, чтобы кто-то из них становился наемным убийцей. Ты великий воин, Алекс, если сумел справиться с ним.
Юноша, дремавший под мерный говорок танцовщицы, не смог удержаться от самодовольной улыбки.
"Доброе слово и кошке приятно", — почему-то подумал он и тут почувствовал, как лодка поворачивает направо.
— Куда мы плывем? — спросил юноша, делая попытку отодвинуть циновку.
— Это Роянский канал, — ответила Мерисид. — Не высовывайся, на берегу какие-то люди.
Алекс затих. Очевидно, от не прекращавшегося жара и боли в боку, он потихоньку утратил чувство времени. Юноше казалось, что они уже целый день куда-то плывут по медленной, спокойной воде. Внезапно он понял, что лодка движется все медленнее и медленнее, то и дело царапая дно.
— Все, — сказала девушка. — Вылезай. Дальше пойдем пешком.
Александр отодвинул циновку и огляделся. Вокруг сплошной стеной стоял полусухой камыш. Мерисид, стоя по колено в воде, помогла ему выбраться из лодки.
— Держись, — приободрила она парня. — Еще немного осталось. Там отдохнешь.
Девушка подхватила корзинку и собралась взять сумку Алекса. Но тот упрямо мотнул головой.
— Я сам.
Камыши перешли в заросли густого кустарника, через который пришлось буквально проламываться. Александр шел на автомате, не видя впереди ничего кроме гладкой спины Мерисид, где под светло-коричневой кожей перекатывались крепкие мускулы. Несколько раз он поскальзывался, успевая, однако, схватиться за тонкие, гибкие ветви.
Заросли тянулись до невысокой, полуразрушенной стены из привычного сырцового кирпича. Девушка дошла до первого же пролома и с наслаждением опустила корзину на землю. Алекс безвольным мешком плюхнулся рядом и снизу вверх посмотрел на свою провожатую. Та выгнулась, разминая мышцы, схватилась за край стены и ловко вскарабкалась наверх. Юноша задрал голову и лишний раз убедился в отсутствии у нее нижнего белья.
"Какая только дурь в больную голову не лезет", — пробормотал он, опуская глаза.
— Сможешь подать мне корзину? — раздался сверху озабоченный голос.
— Конечно! — бодро отозвался Александр и тут же пожалел о своих словах.
— Как ты только её дотащила! — процедил он сквозь стиснутые зубы, запредельным усилием вздергивая вверх руку.
Если бы танцовщица тут же не подхватила корзину, через миг пальцы юноши безвольно разжались.
Мерисид тихо засмеялась.
— Теперь залезай сам! Да подожди, держись за меня.
Алекс еле вскарабкался по полуобвалившейся стене и на секунду замер. Настолько открывшаяся картина отличалась от того, что было за его спиной. Обширный двор с кучками песка и редкими клочками светло— зеленой травы, сломанные ворота между высоких пилонов, двойная цепочка скульптур, протянувшаяся от ворот до неглубокой ямы на месте засыпанного песком священного водоема. Бившее в глаза солнце мешало разглядеть, что за животные сидят на невысоких каменных постаментах. В углу возвышался приземистый, темно-желтый храм, чьи очертания терялись на фоне пустыни, раскинувшейся за противоположной оградой.
Мерисид спрыгнула на кучу песка, приняла у Александра корзину, сумку и помогла спуститься с ограды.
— Это бывший храм Баст, — на ходу говорила девушка, направляясь на задний двор, где располагались лишенные крыш хозяйственные постройки. — Последние жрецы ушли отсюда два года назад.
— Почему? — хрипло спросил юноша, стараясь отвлечься от бушевавшей в боку боли.
— Канал зарос, — ответила Мерисид, перекладывая корзинку из одной руки в другую. — Озеро Цимл пересохло, люди покинули Вачам, за ними ушли и жрецы.
— Так это Вачам? — продолжал расспросы Алекс.
— Еще нет, — девушка вытерла пот. — Город чуть дальше.
Они подошли к задней стене храма. Мерисид с тяжелым вздохом поставила свою ношу на песок, юноша без сил опустился рядом.
— Пришли уже, — постаралась приободрить его танцовщица. — Сейчас только факел возьму.
Она нырнула в полуразвалившийся дверной проем, чем-то зашуршала и вышла, в одной руке держа три короткие палки с намотанным тряпьем, а другой — отряхивая юбку от песка.
— Я здесь была год назад, — сказала танцовщица. — С одним мужчиной. Он ездил на охоту в пустыню и припозднился. Пришлось ночевать здесь.
— Не испугались? — усмехаясь, спросил Александр, наблюдая, как девушка ловко высекала огонь.
— Чего? — удивилась Мерисид и, взмахнув факелом, раздула пламя.
— Ну, все-таки храм, — юноша встал, опираясь на стену.
— Я же не дурочка деревенская, — фыркнула танцовщица и протянула факел Алексу. — Святыню отсюда увезли, службы не проводят. Теперь это просто больше здание.
— Тебе виднее, — пожал плечами Александр.
Девушка навалилась всем телом, уперлась босыми ногами в каменные плиты, и толстая, украшенная резьбой дверь недовольно скрипнула набившимся в бронзовые петли песком. Из открывшегося проема пахнуло пылью и прохладой.
— Заходи, — приглашающе кивнула головой Мерисид и уверено зашагала по широкому темному коридору.
— Здесь хранили святыню, — проговорила она, осветив факелом квадратную комнату со стенами от потолка до пола покрытыми бесчисленным множеством иероглифов и рисунков. — Тут нет окон. Тебе лучше расположиться в молельном зале.
Узкие полоски солнечного света из расположенных под потолком окон прорезали обширное помещение подобно лучам прожекторов, отражаясь от белых стен и колонн, разрисованных яркими картинками. В углах на невысоких постаментах стояли метровые статуи женщины с кошачьей головой.
В центре на полу чернели угли костра.
— Странно, — пробормотала девушка. — Раньше здесь этого не было.
— Наверное, еще кто-то ночевал, — сказал Алекс, опускаясь на колени. Пепел покрывал тонкий слой песка и пыли.
— Этот костер жгли уже очень давно, — успокоил он спутницу.
— В углу сухой камыш, — быстро заговорила Мерисид. — Здесь в корзинке циновка, вода, пиво, лепешки, сухая рыба и еще кое-что. Ночью из храма не выходи. Сюда иногда забредают львы и гиены.
Александр посмотрел на широкий главный вход.
— Не бойся, — перехватила его взгляд девушка. — Эти двери только тараном прошибешь.
— Надеюсь, — пробормотал он.
— Когда я приду в следующий раз, не знаю, — предупредила танцовщица. — Выздоравливай. Это все, что я могу сделать для тебя и Анукрис.
Мерисид замялась.
— Передай ей что-нибудь. Очень уж она за тебя переживает.
— Скажи, что еще пару дней, и я смогу набить морду Растору, — улыбнулся Александр.
— Кому? — нахмурилась девушка.
— Она знает, — заверил ее Алекс. — Ты главное передай.
Мерисид кивнула. Парень закрыл за ней дверь, задвинул толстый засов и вернулся в молельный зал.
Юноша без труда отыскал в углу большую кучу пожелтевшего, ломкого камыша. Бросил сверху циновку и со стоном лег. Как бы Александр не бодрился перед прекрасной танцовщицей, чувствовал он себя хреново. Гудела голова, тело бросало в озноб, растревоженная рана в боку вновь горела огнем. Юноша наделал лекарства, запил его вином, найденным в корзине, без аппетита зажевал все лепешкой и финиками.
Под действием высокой температуры и выпитого вина сознание Алекса стало погружаться в какое-то полусонное состояние. Парень то лежал с закрытыми глазами, то бездумно смотрел на вечный танец пылинок в солнечных лучах. "Этот гад попортил меня сильнее Низы", — мелькнула ленивая мысль, и вновь в голове воцарилась гудящая пустота.
Вдруг Александру показалось, что стоявшая в углу статуэтка богини Баст повернула голову и взглянула на него большими кошачьими глазами пронзительно голубого цвета.
— Привет, бред, — прошелестел он спекшимися губами. — Здорово, глюк.
Скульптура словно раздвоилась. Одна, как и положено нормальному произведению искусства, осталась на постаменте, вторая ловко спрыгнула и направилась к нему, постепенно подрастая.
"А платье то на ней точь-в-точь, как я сшил Айри когда-то", — подумал Алекс.
Не оставляя следов на покрытом пылью полу, богиня подошла совсем близко, села прямо на воздух, положив нога на ногу и раскачивая блестящей сандалией метре от его глаз.
— Ты сиамская или чеширская? — выдохнул юноша, глядя на поросшую темно-коричневым мехом мордочку, растянутую в острозубой улыбке. Вдруг по ней стали пробегать волны. Александр мигнул. На месте улыбающейся кошкоголовой женщины сидела маленькая девочка с длинными волосами, игравшими всеми цветами радуги.
