Со он заметил не сразу. Уже далеко отошел от стоянки, побродил по узкому мысу, вдающемуся в болото, снова вышел на берег, сел перекусить; тут-то, на запах съестного, к нему подошла собака жреца. Сам поел немного и ее угостил. Со пока еще не слишком доверяла ему: наотрез отказалась брать мясо с рук. Кинул на землю — вмиг подхватила. И гладить себя сильно не позволяла: проведешь раз рукой по спине и все, отходит в сторону, а начнешь прижимать — ворчит и уходит. Что же, он новый для нее человек. Новый для всех. Ведь никто его толком не знает. Поэтому и чураются: долго не разговаривают, хотя, как к гостю, относятся дружелюбно; дети смеются над ним, даже дразнят. Но это ничего. Скоро привыкнут, не будут тыкать пальцами. И собака привыкнет. Пошла ведь за ним.
Уже несколько раз Чаа"схе видел стаи уток на болоте. Но они были слишком далеко, не подберешься. И он все дальше уходил от стойбища. "Скоро, наверное, уж и болото кончится". Все искал перелетных птиц. Раз даже спугнул одного селезня: прямо из-под ног выпорхнул, из-за кочки, не успел даже лук с плеча снять. Теперь оружие держал наготове, да только напрасно: не попадались больше птицы. Глухаря видел, да тот улетел в лес, едва завидел вдали приближающегося человека и собаку. Видно, без добычи придется возвращаться, что поделаешь. Духи не дали удачи, потому что увидели, что он в плохом настроении вышел на охоту, а так нельзя. Уже заполдень, а возвращаться не охота. Что там делать, в лагере? Старик замучает: подай то, подай это, сходи туда, сходи сюда; так и будешь бегать до вечера, выполняя пустяковые поручения, да утешая жреца. Нет, уж лучше ходить до вечера. А там, глядишь, старик повеселеет, начнет рассказывать.
Котла Вей нья уже почти все рассказал, его история подходила к концу. Чаа"схе уже кое-что знал, осталось уточнить немногое. Как раз на пару вечеров осталось. Лишь бы старик не стал упрямиться, а то дойдут они до озера, там другие дела начнутся, не до разговоров о прошлом. Придется тогда ждать, пока отшумят праздничные дни.
Чаа"схе дошел до зарослей ольховника и остановился на залитой солнцем полянке. Было тепло. Ветра здесь не чувствовалось: лес забирал к северу и прикрывал небольшой залив от ветра. Вода была черной, у берегов затянутая рязкой, все еще зеленая. Юноша опустился на пожухлую траву и вытянулся на спине. Со посмотрела на него, покрутилась у кустов, что-то вынюхивая и побежала в лес. Пусть побегает. Чаа"схе стал глядеть в бездонное голубое небо, жмурясь от яркого солнца. Пришло успокоение. Он закинул руку за голову, чтоб было удобней лежать.
Вдруг неподалеку хрустнула ветка, послышалось что-то похожее на тихий говор. Люди? Чаа"схе встрепенулся и сел. Повернулся к лесу, откуда доносились звуки. Точно, люди. Идут прямо к нему. Кто же это, подумал юноша, оглядывая, идущих меж толстых стволов кедров, охотников: какие-то чужие люди. Даже не Сау-кья. Чаа"схе поднялся на ноги. Его уже заметили, так что прятаться было бесполезно. Да и нет здесь врагов. Чувствуя некоторое смущение, оттого, что его застали врасплох, он сделал несколько шагов в сторону подходивших. Те подняли растопыренные ладони над головами. Чаа"схе также приветствовал незнакомцев. Их было человек десять. За спинами у каждого висел кожаный мешок, в руках держали копья. Выйдя из-под тени, отбрасываемой деревьями, люди остановились.
"Ге-ч"о", — догадался Чаа"схе, осматривая одежду пришельцев.
Вперед вышел человек средних лет в шапочке украшенной собачьим хвостом. Улыбнулся, кивнул. Чаа"схе переступил с ноги на ногу.
— Приветствую тебя, тахэ, — сказал Ге-ч"о, рассматривая юношу с головы до ног.
— И вам удачи, — пробормотал торопливо Чаа"схе.
Тут из леса с громким лаем выскочила Со. Все оглянулись. Собака заметалась по прогалине, облаивая вновь прибывших незнакомцев.
— Ух, какая злая! — усмехнулся старший среди Ге-ч"о. — Хорошая охотница, наверное?
Чаа"схе кивнул и начал подзывать собаку, но та словно оправдываясь за то, что не заметила приближения отряда и не предупредила, никак не унималась. Мужчины начали подсмеиваться, а Чаа"схе залился краской.
— Чужая, должно быть, собака? — спросил предводитель Ге-ч"о, улыбаясь.
— Да, не моя. Увязалась, — оправдывался смущенный юноша, продолжая подманивать разбушевавшуюся Со.
— Мы идем к озеру Малого Народа, — уже серьезно заговорил Ге-ч"о, поправляя свободной рукой лямки на плечах. — Идем на праздник, на обмен. Я — Сайны-ныр, сын па-тхе рода Ге-ч"о, а это мои люди. Принесли кое-что с собой, — он покосился на мешок, — для мена. Ты, тахэ, значит, тоже путь к озеру держишь? Нам по пути.
Чаа"схе замотал головой.
— Нет... Вернее — да. Тоже на озеро иду... Идем. Я не один.
Ге-ч"о пошарил взглядом по сторонам, поднял брови. Усики над его верхней губой дрогнули.
— А, понимаю, — сказал он, поглаживая потный подбородок, — ты с собакой...
Охотники, обступившие их полукругом, загоготали. Чаа"схе тряхнул головой.
— Нет. Я не один. И не только собака со мной, — заговорил он, пытаясь не обращать внимания на смех Ге-ч"о. — Я — Пыин-ва. Пришел к па-тхе Сау-кья. С ним и иду на озеро Малого Народа. Па-тхе приболел и мы стали лагерем вон там, — он кивнул в ту сторону, где далеко за лесом расположились на дневку Сау-кья.
— Ого! — улыбчивое лицо Сайны-ныра вытянулось. — Значит ты идешь с Котла Вей"нья? Вот это удача! Тхе-хте передал со мной хороший подарок для него. Ты можешь проводить нас до стойбища?
Чаа"схе, незаметно перевел дух и кивнул. Мужчины, столпившиеся вокруг больше не смеялись. Со отбежала подальше и все еще огрызалась, скаля белые зубы. Юноша подобрал с земли колчан и лук.
— Ну, тогда пойдем, — сказал он важно и Ге-ч"о расступились, давая ему дорогу.
Чаа"схе повел их тем же путем, каким и пришел сюда — берегом болота. Сайны-ныр пристроился рядом, остальные Ге-ч"о вытянулись один за другим. Со бежала позади и все еще злобно рычала. На ходу Сайны-ныр, как выяснилось, вожак охотников, все выспрашивал у Чаа"схе много ли Сау-кья насобирали прозрачного камня в горах и хороша ли была осенняя охота. Чаа"схе отвечал только то, что знал, а насчет камня сказал, что точно не знает, видел только запасы Джья-сы.
— А, Джья-сы, — уныло протянул Сайны-ныр. — Он хитер как лиса. С ним плохо вести мен: отберет все, а тебе даст крохи, но при этом будет говорить, что это превосходный обмен и ты только выиграл, а он сам обрел большой убыток. Знаем мы его!
Взглянув на нахмуренные брови собеседника, Чаа"схе учтиво кашлянул. Да, Джья-сы обставит всякого, он знает как не обжечься об огонь! Такого не проведешь. Чаа"схе сразу понял, что старейшина Сау-кья не какой-нибудь там простак, нет: это скорее рысь, играющая с олененком. И в качестве олененка у него, похоже, побывал не один человек. Сайны-ныр, кажется, был одним из таких.
— А что, жрец сильно болен? — поинтересовался Ге-ч"о.
— Нет, ноги болят... Стар он.
Сайны-ныр что-то промычал в ответ.
Шли долго. Мимо мохнатого леса, травянистым берегом, едва подымавшимся над поверхностью бескрайнего болота. Тяжелая ноша стесняла Ге-ч"о и они уже пару раз останавливались.
— Да, далеко ты ушел от стоянки, — сказал Сайны-ныр некоторое время спустя. — Неудивительно, что утомился и решил поспать! — На губах его вновь промелькнула улыбка. — Нам, пожалуй, легче было бы сразу идти к Озеру. Как думаешь, тахэ?
Чаа"схе пожал плечами. Он не мог ничего сказать поэтому поводу. Может и правда Ге-ч"о лучше было идти на озеро, а не заворачивать к Котла Вей"нья. Откуда знать?
— Не знаю, — ответил он. — Я никогда здесь не бывал раньше.
Дальше шли молча. Со где-то пропала. Чаа"схе подозревал, что она обогнала их и уже достигла стоянки, где на свой собачий лад пытается рассказать всем о приближении отряда чужих людей. Но её не поймут, разве что её четвероногие сородичи, не люди, не хозяин.
Дойдя до стойбища, встретившего их громким собачьем лаем и приветственными криками обитателей, Ге-ч"о сбросили на землю свою поклажу и сами повалились рядом, вконец изможденные. Чаа"схе отдал их на попечение говорливой толпы, а сам поспешил в палатку жреца, чтобы сообщить ему о неожиданном приходе гостей. Он нисколько не удивился, когда у входного отверстия наткнулся на отдыхавшую в тени Со. Собака вильнула ему хвостом и отползла в сторону.
Старик лежал вытянувшись на спине. В хижине было темно, так как жир в светильнике давно прогорел. Чаа"схе прислушался: дышит, значит спит. Юноша осторожно продвинулся к ложу жреца и, протянув руку, дотронулся до его плеча. Старик чмокнул губами, вздохнул, но не проснулся. Чаа"схе потряс сильнее. Котла Вей"нья открыл глаза и уставился на него. Поморгал, открыл рот.
— Это я, Чаа"схе, — пробормотал юноша, видя, что жрец еще окончательно не пробудился, застряв где-то между миром снов и миром людей.
Напряженное лицо жреца разгладилось, губы влажно сомкнулись. Он поднял голову, оглядываясь.
— К тебе гости, па-тхе! Ге-ч"о пришли. С ними Сайны-ныр, сын па-тхе Ге-ч"о, — стал объяснять Чаа"схе.
Старик ровно сел на постели. Протер грязными кулаками глаза.
— Зажги свет, — приказал он нетерпеливо. — И говори потише. Я ничего не понял. Кто пришел? Почему Ге-ч"о сюда пришли? Им на озеро Малого Народа надо, чего они сюда заявились?
Чаа"схе раздул угли в очаге, подхватил палочками один из них, зажег жирник. Повернулся к жрецу.
— Я говорю: пришли Ге-ч"о. Среди них Сайны-ныр. Они шли на озеро, но узнав, что ты здесь — решили пойти со мной. А я ходил у болота, хотел утку или гуся подбить...
Старик запустил пятерню в седые, нечесаные со вчерашнего утра космы, скривил рот, пошамкала губами.
— А... А зачем ему я, этому ... как ты сказал?
— Сайны-ныр, — напомнил юноша. — Он хочет тебя видеть, а зачем — скажет сам.
Котла Вей"нья потянулся, откинув одеяло, оправил куртку. Пошарил глазами по полу.
— Зови этого... Ге-ч"о.
— Сайны-ныра?
— Да... Нет. Постой. Сначала скажи Джья-сы, чтоб дал чего-нибудь для угощения гостя. Все, иди.
Чаа"схе бегом выскочил из хижины. Заглянул к Джья-сы, передал просьбу жреца и побежал к Ге-ч"о, вокруг которых происходила толкотня и сутолока. С трудом протиснувшись среди галдящих людей, схватил за руку Сайны-ныра и потащил за собой. За ними двинулись и остальные Ге-ч"о, а за ними и Сау-кья. Тут из своего тхерема вышел Джья-сы и велел проводить гостей в свою палатку, где уже готовилось угощение. Толпа завернула и Чаа"схе вместе с вожаком охотников Ге-ч"о спокойно пошли к хижине жреца.
Соблюдая положенные по обычаю нормы приличия, Чаа"Схе первым вошел в тхерем жреца и доложил, что у порога ждет сын па-тхе Ге-ч"о. Старик велел пригласить гостя. Юноша выглянул наружу и, откинув шкуру, пропустил Сайны-ныра внутрь. Ге-ч"о вошел и поднял ладонь, приветствуя вождя Сау-кья. Тот приподнялся в ответном приветствии, а потом пригласил гостя сесть. Чаа"схе замешкался у входа, не зная остаться ли ему, или удалиться. Котла Вей"нья строго взглянул на него.
— Сядь, Чаа"схе, из рода Пыин-ва, — сказал повелительно жрец и юноша опустился на шкуру, постланную у очага. Старик повернулся к гостю, молча ожидавшего вопросов. — Значит, ты сын па-тхе?
— Да, мое имя Сайны-ныр, я сын па-тхе рода Ге-ч"о. Мы уже виделись как-то...
— Да, я припоминаю. Ты тогда помоложе был... — жрец почесал бороденку. — Вы держите путь на озеро Малого Народа, так? — Ге-ч"о кивнул и жрец продолжал: — Это хорошо. Значит, кое-что собрали для обмена. Мы тоже. Хорошо, что зашел ко мне. Будем пить дурманящий напиток! Я давно знаю твоего отца: хороший человек. И сын, вижу, весь в отца пошел, раз уже заслужил честь ходить воглаве охотников.
Ге-ч"о, несколько смущенный похвалой, опустил глаза.
— Спасибо тебе, па-тхе, за добрые слова. И мой тхе-хте, и я всегда считали тебя человеком справедливым и мудрым. В знак дружбы и уважения, па-тхе Ге-ч"о передал со мной дар для тебя...
— Подожди, Сайны-ныр! Подожди с подарками. Дай мне сначала накормить тебя и воздать почести гостю, как полагается, — остановил его Котла Вей"нья, заметив, что полог на входе шевельнулся и в отверстии показалась голова жены Джья-сы. — Раздели со мной трапезу, воздай уважение духам Сау-кья!
Он взмахом руки позвал женщину пройти к очагу. Та, держа в руках деревянную доску, на которой парилось свежеиспеченное на камнях мясо, прошла между мужчинами и поставила свою ношу около хозяина тхерема.
— Садись ближе, Сайны-ныр, угощайся — пригласил старик гостя и немного подвинулся. — Ты, Чаа"схе, тоже подходи. Таа-чи, принеси нам ягодного пития, да покрепче! — обратился он к жене Джья-сы и та, не поднимая глаз, выскользнула из хижины.
Когда женщина удалилась, мужчины принялись за еду. Сайны-ныр ел жадно, как и надлежало человеку, уставшему в долгом переходе. Вскоре снова явилась Таа-чи и подала в протянутые руки жреца бурдюк с забродившим ягодным сиропом. Старик улыбнулся, поблагодарил женщину и отпустил.
— А скажи-ка мне, сын моего друга, почему этим летом не было Схода родов на Бо-аргинь? Или это только ко мне не прислали гонцов? Мы вот тут все думаем с Джья-сы и не можем ничего придумать. Скажи мне.
Сайны-ныр положил жирный кусок оленины обратно на дощечку, прожевал и отпил из предложенного бурдюка. Чаа"схе следил за ним и от него не ускользнула тень, пробежавшая по лицу Ге-ч"о.
— Да, Схода не было. Жрецы сказали, что в этом году созывать его необязательно: духи не велят, — начал объяснять Сайны-ныр. — Вернее, Сход был, только собирались одни жрецы, да кое-кто из па-тхе. Мой тхе-хте не ходил, я тоже. Мана-кья созывал всех. И нашего жреца позвал, Тьяна. Только о чем они там говорили, что решили — мне не ведомо. Доходил слух, правда, что Мана-кья обеспокоен, что у Тхе-Вей нет своего Первого Человека, кто бы начальствовал над всеми. Но ты, па-тхе, знаешь, что об этом он говорит уже давно.
Сайны-ныр замолчал и вновь взялся за угощение. Старик посопел, глотнул из бурдюка и передал его Чаа"схе.
— Да-а... — протянул Котла Вей"нья, утирая руки.
— А после того, как люди увидели следы Старших братьев на равнине, многие заговорили, что не Мана-кья быть среди Тхе-Вей Первым. Все знают, что Старшие братья — не его Покровители! — Сайны-ныр лукаво улыбнулся и многозначительно глянул на жреца. А тот быстро зыркнул на Чаа"схе: неужели до сих пор не верил ему? Неужели только услышав о мамонтах от другого человека, наконец, понял, что юноша его не обманывал? Ну и старик! Такие соображения Чаа"Схе не понравились. Он поджал ноги, подсобрался и даже тихонько отодвинулся от очага.
— Не знаю, — заговорил Котла Вей"нья, глядя на огонь в очаге, — Нужен ли нашему Народу всесильный па-тхе, как это заведено у Кагаа. Жили мы всегда по заветам наших отцов и дедов и правил нами Совет. Зачем же нам главный вождь над всеми? — Старик поднял веки и заглянул собеседнику в глаза. — Знаю я лишь одно: не мне и не Мана-кья быть этим вождем, если Народу он действительно будет нужен. Я стар и скоро отправлюсь... — он не договорил, кашлянул. — ... А Мана-кья... Не тот он человек. Заведет Тхе-Вей — не выберешься. А про этого Первого Человека над всеми не мне решать. Вы уж как-нибудь сами.
