В Траннуике, на целый месяц, ему показалось, что — все! Дальше бежать не надо. Путь окончен и все пришло в норму.
Не пришло. Все развалилось, как распадается карточный домик под порывом сквозняка, стоило постучаться в ворота беде.
И снова — вытащил всех Олег, умудрившийся найти общий язык с искином.
"Чудеса!" — Бен завалился на свой лежак, краем уха прислушиваясь к переговорам двух "дрободятлов", как называла парней, девушка Валия, сидящая сейчас в комнате напротив и отчего-то пялящаяся на него, Аркана, особо злобно.
— А я говорю — взрыв был! — Никитос размахивал руками, вышагивая по своей клетке-камере. — Штукатарку сбило, селектор — вдребезги. Мебель в щепу... Какая там драка, точно тебе говорю — взрыв!
— Штукатурку... — Поправил приятеля, Толик.
— Чего? — Никитос замер, с занесенной ногой. — А, ну да — шкутатаркой... Разве я не так сказал?
— Все ты так сказал... — Рыжов сел на своем ложе, хрустнул суставами. — Только вот, запаха нет. Огня не было. Стены осыпались пятнами, словно по ним кто-то, чьей-то головой долбал. Тяжелой и твердой.
— Ага... А кровь — только в одном месте! — Никитос погрозил приятелю пальцем. — Где тело упало!
— Там не потеки. Там — капли. — Толик почесал лоб. — Так из носа капает, понимаешь? Когда по нему, смачно так, залепишь.
— Это мог быть и взрыв. — Вступилась за Никитоса, девушка. — Светошумовая граната, слыхал?
— Мебель — вдребезги! — В один голос выпалили оба "дундука" и привычно заржали, радуясь собственному дуэту, успевшему уже всем надоесть.
Валия хотела задать пару наводящих вопросов, но, глядя на веселящихся парней, махнула рукой — все равно, в этот момент, кроме себя, любимых, парни ни кого не видели и не слышали.
Была у нее надежда на то, что вот-вот явится Олег и все расскажет. Все свежие новости. Свежие сплетни и слухи. Все, что хоть немного отвлечет от занудного сидения и лежания в комнатушке, где об уединении можно было только мечтать.
Самой себе девушка никак не могла признаться, что нужен ей голос этого толстяка, удивительная манера, интонации и странная правильность ударений и отсутствие всяческих "оканий и аканий", которых она наслушалась за все это время, пока шпионила за кровососами, ползала на брюхе прячась от них или выслеживая, сопровождая очередную группу юных разведчиков и взрослых диверсантов.
" Если закрыть глаза и просто вслушаться в его голос, можно с легкостью представить себя в ресторане старого мира. Или на лесной поляне. В любом месте!" — Валия уселась на пол и принялась делать разминочный комплекс, равномерно и неторопливо, как учили ее родители, как показывал инструктор. — "Кот-баюн..."
От простого к сложному. От плавного — к резкому. От медленного — к быстрому.
Аркан смотрел на тренировочный комплекс и чувствовал, как отвисает челюсть, все ниже и ниже, грозясь в самом скором времени встретится с полом, пробив и его собственную грудь, и деревянный лежак.
Часть упражнений он видел в исполнении Олега — на гибкость и скорость. Часть — показывал сам, когда толстяк упорно сгонял жир, гоняя по острову с мешком камней за спиной. О существовании третьей же части — только слышал. Ну и разок, краем глаза, приметил, как разминался памятный ему офицер — инструктор ЦРУ, пугавший бесстрашных негритянских вождей одним своим поворотом головы, без малейшей попытки снять свои зеркальные очки. И вот теперь — такое зрелище!
Пластичная фигурка девушки, умудрялась изогнуться так, что любые мысли об эротичности или сексуальности терялись, зато оставалась точная уверенность, что и из этого положения будет нанесен удар. Короткий, точный, максимально незаметный и максимально эффективный. Никакой зрелищности... Но, как же она эффектно смотрится в глазах того, кто постиг искусство убивать ближнего своего, превратив его в работу!
Бен расслышал, как его сосед слева, со странным именем Нитикос, шмыгнул носом и... Замолчал.
Его приятель, лишенный столь дивного зрелища, попытался привлечь к себе внимание, но уткнулся взглядом в поднятый кулак морпеха, понятливо кивнул и вернулся к себе на лежак, расстроенно морщась. Видимо догадался, что чего-то ему сейчас не досталось.
Бен отмечал для себя каждый переход от приема к приему, примеряя на свой рост и массу. Получалось, что из всего, пока что увиденного, использовать он сможет немного — не хватит подготовки — раз, возраст тоже даст о себе знать — два и рост с массой — три. А вот Олегу, уже вполне освоившему две трети, все будет "впору". С массой, проблемы будут... Только вот не у него, а у того, кто попадется под удар... А удар Олега, в полную силу, Бен видел своими глазами и значение фразы "забью зубы в живот, до самой задницы" — наблюдал воочию.
Зная, что Олегу свойственно занижать собственные силы, Аркан вечно подшучивал над напарником. Вот только, самому набраться смелости и схватить пробегающего Младшего за хвост, чтобы с разворота, с воплем: "А теперь — Горбатый!", садануть того о ствол дерева — нахальства не хватало. Хотя и реакции, да и силушки, пока еще водилось в избытке. Только вот то, что у Олега выглядело комичным действием, на самом деле было жестоко и страшно.
Олег не переходил грань между садизмом и необходимой жестокостью, не получал удовольствия от убийства — он убивал. Убивал точно так же, как сейчас двигалась эта девочка — быстро и эффективно, не делая лишних движений. Любой предмет, в любой момент боя оказывался оружием — согнутая ветка, трухлявый гриб, каменная стена, горсть листьев или песка — миг и — все. Бой окончен.
Масса, умноженная на скорость. Гибкость — умноженная на знание законов физики.
Бен не сводил глаз с девушки, вспоминая, как толстяк, с матами, в одиночку, перекантовывал неподъемный контейнер.
Вверх.
А потом, дождавшись, когда их преследователи устроятся у подножия горы — спустил его содержимое вниз, бросив, вдогонку, обычную гранату.
Ахнуло так, что спускаться пришлось по другой стороне холма, унося ноги от лесного пожара и едкой химической вони.
Что было в контейнере?
Олег, в ответ, лишь развел руками и сказал, слегка смущаясь: "Так, экспромт..."
— Ошишеть... — Восхищенно прошептал Никитос, упершись носом между прутьев решетки. — Просто... Ошишеть!
— Уши береги! — Толик попытался предостеречь своего друга от необдуманного движения, но опоздал буквально на мгновение.
Никитос, увы, к кошачьим не относился и правило "голова пролезет, значит и кот пройдет" было написано точно не про него.
Голова застряла между прутьев, вызывая одновременно и смех, и злость.
Смех у всех, кто видел данное чудо. Злость у начальства и того техника с болгаркой, которому этот самый прут пришлось пилить дважды — сверху и снизу, освобождая пустую, любопытную тыкву из стальных объятий решетки...
К сожалению, Аркану, кроме ошеломительного снопа искр и не видно-то было.
А вот Валия забилась на лежак и закусив кончик одеяла и вовсю веселилась, наблюдая за мучениями своего ученика...
— ... Мы предлагаем, выпустить всех Младших! — Старейшина рода Элорда выпятил вперед подбородок, давая понять, что совет Старейшин закончил свое длинное заседание и, озвученное им предложение — панацея от всех бед, на этом континенте. — Отпустить тагрисс, наложив запрет охоты в охраняемых договором, городах... За пять — семь лет все поселения не имеющие охранных чар, будут уничтожены, оставляя в нашу пользу благодатные земли.
— Способ проверенный... — Остальные Старейшины расплылись в улыбках, вспоминая континент, еще недавно называвшийся Австралия. Изголодавшееся поголовье Младших, спущенное на нем с поводка, вырезало население за неполных три года. Освободив урановые рудники от человеческого поголовья, две семьи, владевшие этим толи маленьким континентом, толи большим островом, замерли в недоумении, не понимая, зачем они это сделали.
Аборигены спокойно продолжали жить в гармонии с природой, орудуя бумерангами с всевозрастающей ловкостью. Младшие, наткнувшиеся на местного жителя, быстро превращались в хорошо выделанные шкуры. Новообращенные, "запущенные" в качестве пятой колонны, возвращались голодными, злыми и очень уставшими. Сами эльфы отнюдь не рисковали отправится в путешествие, даже в сопровождении Младших — слишком был велик риск увидеть, как в коврики сперва превращаются твои слуги, а потом и твоя собственная шкура оказывается натянутой на каркас барабана.
Новозеландцы, до одури любящие свои острова, ирландцы и шотландцы, привычные к тяготам, климату и тяжелому характеру своей бывшей "владелицы", замечательно приспособились и к новым хозяевам, внешне соглашаясь со всем, но продолжая жить по своим собственным правилам и законам.
Ирландцев, правда, попытались пробовать на прочность...
Больше глупых не было.
"Вон их сколько!" — Одернул себя Мудрейший, всматриваясь в лица Старейшин родов. — "Слишком много молодых, торопливых, раздосадованных. И — глупых!"
Огромный зал, уставленные в три ряда обыкновенными стульями, на которых расположились представители семейств — на последнем ряду, общин — на втором и Родов, на первом. У стены, на небольшом помосте, удобное кресло, с высокой спинкой, за которой, сейчас, прячется его новый ученик, ожидающий любой, даже самой малозаметной команды.
Окон нет. Только одна дверь и неудобные стулья, чтобы зады чесались, пока решаются бесконечные вопросы.
"Решения надо принимать быстро!" — Надпись над входом в старинный зал совещаний, расположенный совершенно непонятно в каком измерении.
"Решения надо принимать верно!" — Надпись над выходом.
Джаулин откинулся на спинку своего кресла и, прикрыв рот правой рукой, словно зевая от скуки, поинтересовался у притаившегося за троном ученика: "Что скажешь?"
— Одна такирра, в год, в зависимости от качества охотничьих угодий, приносит до семи щенков. — Саймон едва слышно пошевелился, устраиваясь на ученической подстилке поудобнее. — Будем считать по максимуму — семь. За пять лет организм такирры износится настолько, что рожать она будет ослабленных, а то и мертвых. Слабости будут передаваться по наследству, множится и Младшие, за пару поколений, станут обычными собаками, по своей сути. Зачистив часть территории, младшие начнут дохнуть от голода и слабости, плодя эпидемии и устраивая бойни, за самые лакомые куски — то есть, через те же два поколения мы получим совершенно неуправляемую массу, совершенно спокойно рвущую горло любому, кто окажется настолько слаб, что не сможет защититься. Людей же, такое решение, сделает только сильнее...
"Достаточно!" — Джаулин положил обе руки на подлокотники кресла, давая понять, что мнение ученика услышано наравне с мнением Старейшин.
Зал притих, пряча в карманы руки и заставляя тела напрячься — время откровения...
— Я утверждаю решение совета Старейшин! — Джаулин встал со своего места. — Совет принял решение. Исполните принятое решение!
Молодые старейшины, торопливые старейшины, глупые старейшины — расправили плечи и вытащили руки из карманов, оставляя в покое лежащие там предметы.
Бунт не понадобился.
Мудрейший, не смотря на то, что взял в ученики новообращенного, остался верен своему народу и законам своего народа.
Он выслушал обе стороны и принял решение, которое так необходимо его народу, открывая новый путь развития, раздвигая горизонты и...
Все, с трудом оторвали свои пятые точки от деревянных сидений и неторопливо поплыли к выходу, переговариваясь и гордясь самими собой.
Мир не перевернулся оттого, что за троном встал ученик, которого никто не ждал. Что же, даже "Отброшенный" имеет право почувствовать себя значимой фигурой. Тем более что подходы к этому "Скиллису" есть, и никто не помешает избавиться от него, любым доступным способом.
Едва за последним из совета закрылась входная дверь, Мудрейший со стоном рухнул обратно в кресло, вытягивая ноги и сдергивая с них магией, тяжелые, черные сапоги с золотой вышивкой и меховой оторочкой.
— Жмут, проклятые... — Пошевелив пальцами, маг с наслаждением сунул ноги в простые сандалии, без пятки и носков, принесенные добросовестным учеником, без малейшего напоминания. — Удивлен?
— Решение Мудрейшего — неоспоримо! — Секретарь склонил голову, пряча блестящие от злости, глаза. — Вы заметили ошибку, которой не заметил я, учитель...
— Выпрямись. — Джаулин, не чувствуя на ногах тяжелейших церемониальных сапог, на глазах добрел, превращаясь именно в то существо, которое и стоило называть "Мудрейшим". — Тагриссы начнут дохнуть уже через три года. Люди объединятся за пять, и прокатятся волной, устанавливая новые границы и сметая со своего пути торопливых и глупых. Через семь, десять лет состав заседающих в этой комнате эльфов претерпит значительные изменения. Скорее всего, появятся на нем, представители и твоего вида.
— А если люди не справятся? — Саймон Синтраэль Джаулин уселся прямо на грязный пол зала, рядом с креслом учителя, успокаиваясь и внимательно слушая Мудрейшего. — Если не найдут в себе сил собраться вместе и дать отпор? Решат, как на соседнем континенте, уйти вовсе, оставляя нам...
— Саймон Синтраэль Джаулин! — На плечи молодого новообращенного словно опустился неподъемный груз, пригибая его к земле, едва не размазывая по камню тонким слоем. — Ты мой ученик, так не будь подобен тем, кто только что вышел отсюда довольным... Люди страшные существа. Вы учитесь. Чего не можете придумать — воруете и приспосабливаете к себе. Иногда — криво и косо, с жертвами, но своего вы добиваетесь. Вы плодитесь чуть медленнее чем Младшие, но вас столько, что Младшим надо сорок лет бесконтрольного воспроизводства, чтобы...
— Вы ждете войну! — Догадался новообращенный, вскакивая от избытка чувств на ноги. — Поэтому и утвердили такое глупое решение — люди начнут учиться убивать Младших, переходя от них, на нас, новообращенных. А потом — и на вас...
— Дурак! — Джаулин недовольно дернулся — будь его воля, уже сейчас глупый человечишко летел бы, выламывая массивные створки дверей, своей пустой головой. — Война уже идет. Только за последний год мы лишились...
Маг оборвал самого себя на полуслове.
Странная мысль, обычные слова, едва не сорвавшиеся с его языка в запале злости, стронули с места маленький камушек, который покатившись вниз по склону, стал началом новой лавины.
— Свободен! — Джаулин махнул рукой, прогоняя своего ученика. — Сделай так, чтобы я тебя пару-тройку дней не видел. Возьми выходной, сходи в город и сними себе... Комнату, на пару ночей!
Хоть и был Джаулин старым циником, но вот не поворачивался у него язык сказать простую фразу: "сними проститутку".
— Вон!
С легким хлопком исчез серебристый шар, уносящий его ученика в неведомый город.
"Пусть подумает..." — Мудрейший открыл портал в свой любимый кабинет. — "Да и мне, подумать надо..."
— ... Привет, капитан... — Напротив Марата возник худой и лысый парень и без приглашения уселся за стол, сдергивая салфетку и кладя ее себе на колени. — Давно ждешь? Прости, Владелица оголодала, пришлось подкормить бедняжку...
