Воины увидев, увидев что такого врага можно бить без потерь для себя, повеселели и воодушевились, тем более что они даже трофеями
разжились.
"Что ж, это должно снизить напряжение, -подумал молодой хан. — Но враг этих потерь даже не заметит, даже если потери в десять раз большие для него не критичны, хотя засада заставит его замедлиться. Что ж, будем дальше поедать слона по кусочку..."
3
Получив несильную, но очень обидную пощечину, в дальнейшем продвижении к своей цели татаро-монголы так под огненный обстрел не подставлялись. Они быстро выяснили возможности тех баллист даже при стрельбе
облегченными снарядами и их пехотные штурмовые отряды планомерно проверяли берега рек на всю глубину дистанции стрельбы врубаясь в лесные завалы, находили и уничтожали подготовленные позиции вместе с баллистами. Благо что боезапаса там не было.
Конечно, во время своих операций они гибли в засечной полосе десятками, ведь игра в
кошки-мышки продолжалась. Половцы, янычары и молодые легионеры хорошо освоившие степной лук, тенями метались по полосе заграждения в заранее подготовленных ходах и отстреливали противника. Ни одна разведгруппа татаро-монгол не обходилась без потерь убитыми, ранеными и захваченными в плен. Первые группы, из-за неопытности малочисленные и вовсе пропадали с
концами...
Все эти меры позволили серьезно замедлить продвижение армии вторжения. В день все массе удавалось преодолеть не больше трех километров и конечно же каждый метр щедро оплачивался кровью разведчиков.
Хан Редедя внимательно отслеживал передвижение всей вражеской армии не только в
районе реки Ворона, но и как по западному направлению — река Выша, так и по восточному -река Хопер. Это было очень непросто. Разведчики приносящие донесения так и сновали туда-сюда, принося свежие сведения каждый час.
Благо, что понять по их донесениям, где находится противник было несложно. Все реки разметили специальными маркерами, гонцам
оставвлось только сообщить, что противник прошел метку такую-то, и теперь оставалось следить, чтобы войско противника двигалось равномерно, чтобы ни одно из его щупалец, не вырвалось вперед или наоборот не отстало. В общем каждая армия должна была двигаться с определенной скоростью дабы придти к своему финишу одновременно с остальными.
Это организовать тоже было достаточно просто. Всего-то и требовалось отдать приказ либо на усиление противодействия разведчикам противника, либо наоборот ослабить натиск. В итоге татаро-монголы продвигались с нужной скоростью.
Хан Редедя только качал головой, снова и снова поражаясь мудрости черного шамана, прекрасно
отдавая себе отчет в том, что до того, что сотворил в этих горах Куман-Ворон, он бы ни в жизнь не додумался, да просто сбежал бы по старой половецкой привычке. Все это было очень сложно, но в то же время очень интересно, даже азартно.
Как бы там ни было на флангах, но самую большую проблему представлял именно центральный фронт, потому как именно по реке
Ворона шел сам хан Батый и он всячески пытался подобрать ключик к возведенной обороне.
Сначала один из отрядов все же попытался пробиться сквозь засечную линию и выйти на оперативный простор. Что ж, отряду в тысячу всадников это удалось, правда понеся кошмарные потери, но они вышли в обычный лес, но вскоре обнаружили, что попали в настоящий лабиринт.
Через пару километров шла новая засечная линия, как оказалась не очень толстая, но длинная и загибающаяся, так, что удлиняло пути раза в три-четыре. Всадники снова попытались пробиться через полосу напрямую, и снова понеся потери, им это удалось. Вот только все чего они достигли это попали в очередной ход все того же запутанного лабиринта с разветвляющимися
ходами и многочисленными тупиками. Тут и там перед ними раскидывались заболоченные пространства...
Все-таки это лесное препятствие строили с умом и потратили на него два года. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, в дождь и снег, в жару и мороз тысячи рабов и местных жителей рубили и пилили деревья по строго обозначенному
плану.
Выяснив, что напрямик не пройти, точнее на это потребуется слишком много времени и будет стоить многие тысячи жизней, хан Батый попытался прорваться вперед понадеявшись на скорость увеличив разведотряды. И ему это удалось.
— Центральный фронт движется слишком
быстро, — сделал неутешительный вывод хан Редедя, в очередной раз взглянув на карту со множеством пометок. — Даже не столько они идут быстро, сколько фланговые слишком осторожничают, при этом практически не встречая сопротивления. Придется задействовать план "Триста спартанцев". Нам нужно выиграть минимум три дня. Сможете?
— Сделаем, — уверенно кивнул Максим Квинт примарх первого легиона.
Первый пятитысячный легион, уже получивший прозвище Вороний из-за черной одежды и щитов, а так же вороненых доспехов, вступал в свою первую схватку, что должна была стать своеобразным финальным экзаменом двух лет обучения. Точнее всего тысяча легионов училась два года, остальные
четыре — год, но и этого при той интенсивности занятий стоили много.
Многие конечно глянув на совсем молодых ребят, большей части которых даже и двадцати еще не исполнилось, сказали бы, что это не так. Но, вон в старом Риме вообще легионеров натаскивали всего три месяца, а потом кидали их в бой и ничего, легионы считались непобедимыми завоевав почти
всю Западную Европу, Северную Африку и Ближний Восток.
Хотя конечно, справедливости надо сказать, что там имелись ветераны прослужившие многие года и прошедшие десятки схваток, именно на их плечах выносились победы, но... чего нет, того нет, придется биться с тем что есть.
Тем не менее примарх Первого легиона смотрел
в будущее достаточно уверенно. Ведь его ребяткам не нужно атаковать, вести наступление и вообще совершать хоть сколько-нибудь сложные эволюции перестроений и маневров. Нужно просто тупо стоять сдерживая противника. Его можно даже не убивать, этим займутся другие.
Первый легион, получивший доспехи и оружие всего полгода назад, скорым маршем выдвинулся в
нужный район и занял позиции от берега до берега, фактически перекрыв русло реки Ворона установив перед собой противокавалерийские ежи из связанных между собой трех кольев. И непосредственно перед собой вбили колья под углом в сорок пять градусов. В общем, противостоять им могли только пешие.
Татаро-моголы уставшие и озверевшие от такого
марша сопровождающиеся безответными потерями, увидев реального противника бросились
в атаку осыпав легионеров тучей стрел. Но этот
железный дождь прошел без особых последствий.
Широкие прямоугольные щиты надежно закрыли бойцов. А если какая стрела все же находила щель,
то от смерти и ранения солдат спасали доспехи.
Поняв, что обстреливать противника из луков это
только напрасно переводить стрелы, татаро-монголы пошли в атаку спешившись. Тут-то их и закидали горшками с горючкой, а янычары расположившиеся за спиной ставших стеной легионеров добавили из своих мегалуков
накрывая скопившихся в отдалении противника.
Часть татаро-монголов конечно же прорвалась сквозь огненный заслон и беспорядочной толпой
дико визжа, навалилась на черные щиты продавливая строй, но к счастью бойцы сдержали первый напор. А потом выскочила половецкая конница и стоптала пеших татаро-монголов, что оказались отрезаны от своих стеной огня и в принципе не могли отступить, чтобы не попасть под огненный снаряды.
— Первый день выигран, — вздохнул Максим
прекрасно понимавший, что будь противник раза в два сильнее и легионеры впервые ставшие против реального врага, неся потери, а они были (больше сотни человек легло убитыми и ранеными), могли не выдержать натиск.
Но к счастью все обошлось. Бойцы попробовали вкус крови противника, убедились, что они могут биться, и в следующий раз будут стоять и драться
намного уверенней. В общем, закалка кровью своей и чужой состоялась.
4
Хан Батый был в бешенстве. Покорение какого-то зачуханного княжества с единственным
городом, да еще такой огромной армией, превращалось в какой-то чудовищный кошмар.
Сначала сгорело больше пяти тысяч воинов, и теперь, чтобы не попасть под похожий удар его воины способные придвигаться по степи быстрее ветра и за день покрывать сто тысяч шагов, плетутся со скоростью черепахи у которой к тому
же задние лапы парализованы, а передние
переломаны!
В итоге за десять дней общие потери достигли десяти тысяч человек. Еще не вступив в бой, его армия потеряла целый тумен! И что хуже всего, продолжает регулярно нести унизительные потери. Убивают, ранят и захватывают в плен не только разведчиков, но и тех кто идет позади. Из стены леса летят стрелы днем и ночью, при этом стрелки
уходят безнаказанными. Это порождало в армии ропот и недовольство.
Но вот кажется положение стало выправляться. Противник, выбрав удачное для себя место, где русло реки сужалось, в какой-то момент решил дать бой. Естественно он закончился победой для воронов ведь они хорошее к этому сражению подготовились, снова закидав атакующих огнем.
— Улэгэй, — подозвал хан Батый одного из своих военачальников.
— Мой повелитель, — поклонился тот.
— Возьми третью тысячу, возглавь тумен хана Джамбея и уничтожь воронов вставших у меня на пути! Выщипай им перья!
-Все будет исполнено, мой повелитель!
Улэгэй взяв монгольских воинов, ускакал вперед
и на следующий день состоялось второе сражение. Вот только и противник к ней подготовился еще лучше, чем к первой битве. Всюду натыканы колья, так что ни о какой конной атаке не могло быть и речь, даже пехотинцам приходилось изрядно повозиться, чтобы протиснуться сквозь преграду и все это под обстрелом половецких лучников.
Задние ряды подвергались обстрелу
гигантскими стрелами, что при удачном попадании прошибали всадника и лошадь насквозь.
А потом снова стали метать горшки с огненной смесью. Пламя ревело сжигая людей и жирный дым поднимающийся к небесам был виден на многие километры и все в войске знали, что это значит.
Но Угэдэй был все же хорошим военачальником.
Пока всякий сброд собранный по всей Средней Азии атаковал порядки воронов, и гибли от стрел и сабель половцев, его монголы прорубались сквозь поваленные деревья засечной полосы добираясь до обнаруживших себя расчетов баллист.
Но стоило только воинам добраться до баллист, как в небе взорвалась сигнальная стрела, командуя отход. Вороны уходили без особой спешки не
опасаясь преследования, ведь их от противника отделяла стена огня.
Они прошли всего триста метров и вновь заняли позиции столь же хорошо укрепленные, как и те, что только что подверглись штурму.
"Это может продолжаться очень долго", -подумал Угэдэй.
Монгольскому военачальнику пришлось
немного сменить тактику и первым делом отыскать баллисты. А это вообще-то не так просто как кажется. Все хорошо замаскировано, подрубленные деревья ведь живые, а значит покрыты листвой, получается сплошная стена зелени, а значит можно пройти в дух десятках шагов и не заметить. Опять же не стоит забывать про противодействие.
Но монгольские воины все же не зря считаются элитой. Они пока не разжирели стоя за спиной воинов покоренных народов и не забыли с какого конца браться за саблю, это пока еще те самые воины, что завоевали половину известной Ойкумены. И раз надо найти эти проклятые баллисты, они их находили, тем более что район их расположения не так уж велик.
Командир воронов осознав, что план ломается приказал отступать. И быть бы воронам битыми, особенно пехоте, но преследованию мешали ряды густо натыканных кольев.
Снова занимается заранее подготовленная позиция и снова татаро-монголы вынуждены врубаться в засеку, чтобы найти баллисты, чтобы не нести лишних потерь.
Собственно за счет вот такого планомерного отступления и тянулось время.
Так вышел второй день.
"Осталось еще, как говорил Куман-Ворон, день простоять, да ночь продержаться.— подумал хан Редедя.
— Мой хан, — обратился к нему доверенный нукер.
— В чем дело, Гзак?
— Бек В лур предал тебя, мой хан и...
— Проклятье! — вспылил хан Редедя вскакивая. -Сигнальщиков ко мне и гонцов!
Данный бек мало что знал, но и того, что ему было известно, могло сорвать план.
"Что ж, все получилась даже лучше чем можно было ожидать, хоть и не идеально, — подумал он,
чуть успокоившись. — Придется запустить план "Сортирный смыв" чуть раньше..."
Наконец вызванные люди предстали перед своим ханом и получили инструкции.
Заработали сигнальщики посылая в черное небо стрелы с фейерверками.
Первая, вторая, третья... десятая стрела. В небе вспыхивали огни.
Зажглись сигнальные костры на вышках и сигнальщики стали подавать сообщение простейшим шифром Морзе.
Наконец на горизонте появились вспышки и зажглись костры. Целый час работали сигнальщики передавая и получая сообщения.
Наконец приказы были до всех доведены и стали рушиться плотины. Первыми были разрушены
небольшие плотины, что перекрывали горные ручьи и вся накопленная вода, сливалась потоком в речки, что так же были запружены.
С небольшим замедлением разрушались плотины перегораживающие сток воды этих мелких речек. Вода из них сливалась уже в нормальные реки, в частности в Ворону и ее притоки, что так же были перегорожены дамбами.
Мощный поток воды понесся по руслу, сметая все на своем пути. А на пути водного потока, были накиданы суковатые бревна и просто чурбаки, кои подхватывал бушующий поток и нес их дальше.
Надо ли говорить, что основная масса татаро-монголов разбивали свои лагеря именно у реки? И вот на них, в большинстве своем мирно спящих, обрушился весь этот поток смывая как... в
общем смывая.
Десятки и сотни людей погибли утонув даже не поняв что произошло. Десятки и сотни людей были зашиблены и поранены несущимися в водном потоке бревнами и чурбаками. Но это все было только начало. В узких местах образовывались настоящие запруды из тел людей, лошадей, телег и прочего хлама вроде палаток и малых юрт.
Возникали локальные наводнения в которых так же гибли сотни людей.
Потом эти запруды разрушались и водная масса шла дальше, продолжая сносить все на своем пути, собирая все новые и новые жертвы.
В конце концов поток ослаб, опять же ширина берегов сильно возросла, но в свете нового дня открывшаяся картина потрясала и ужасала
одновременно. Сотни и тысячи тел людей и лошадей валялись в самых живописных позах, иногда в несколько слоев.
Это история повторилась под утро на Выше и Хопере с не меньшей эффективностью. Хотя если бы удалось протянуть еще один день, то эффективность рукотворного потопа была бы еще выше, как бы не в два раза. Но предательство
заставило раскрыть карты раньше желаемого.
6
Хан Батый, как и многие военачальники и аристократы выжил благодаря тому, что место для ночлега им выбирали на возвышенности. Хотя вряд
