Очень знакомыми голосами.
Когда до меня, наконец, дошло, я тяжело вздохнула и сунула пистолет в сумочку на плече рядом с блоком Хины.
— Ну и что вы тут делаете? — поинтересовалась я безнадежно, уже понимая, что наша публичная легенда в Кобэ-тё только что пошла прахом, окончательно и бесповоротно. Если бы я не начала размахивать пушкой... но сейчас уже поздно.
— Мы ничего плохого не сделали! — обиженно заявила Каолла, опасливо поднимая голову и глядя на меня искоса. — Мы только смотрели!
— С вами никакого кино не надо, — добавила Набики, поднимаясь на ноги и отряхивая задницу от грязи. — Достаточно просто гулять неподалеку.
Я тихо застонала.
— И что вы видели? — поинтересовалась обреченно. — Как вы вообще нас нашли в Хиросиме?
— Набики-тян радиомаяк на Алекса прицепила, — сообщила Каолла, тут же схлопотав от старшей подруги подзатыльник.
— Ну, прицепила. Подумаешь... — Набики кончила отряхиваться. — В конце концов, в законный выходной я имею право погулять с друзьями по городу. Весело же, особенно когда от полиции бегаешь. Ага, Ка-тян?
Каолла с энтузиазмом кивнула.
— Только живот пустой, — пожаловалась она. Поименованная часть тела, соглашаясь, громко забурчала. — Вы-то в киссатэне поели, а нам нельзя было, вы бы заметили. А давайте куда-нибудь пойдем и что-нибудь купим? Алекс, между прочим, мне пироженку должен. И парфэ! Лена, а с кем вы там говорили? А кто были те дядьки у кафе? За вами якудза охотится, да? Вас хотят в рабство за долги родителей продать, как в манге?
Захрустели крошки цемента, и из-за угла показался Алекс. Он едва шагал на подкашивающихся ногах, одной рукой опираясь на костыль-подпорку, а другой — на стену.
— Такой шикарной наглости, Ка-тян, я еще не встречал, — его голос звучал устало, но язвительно. — Живот у нее пустой, надо же! Пироженку я ей должен! Набики, тебя родители не учили, что следить за другими нехорошо? А временами даже и незаконно?
— Я же пообещала, что разгадаю тебя, хэнтай-тян, — усмехнулась наша несносная язва. — Не воспринял всерьез, теперь расплачивайся.
— И когда ты успела на меня маяк посадить... А! — он сунул руку в задний карман штанов, поковырялся там, извлек что-то микроскопическое, не больше трех-четырех миллиметров в диаметре, и отбросил в сторону. — Все время казалось, что-то там мешается. Я-то думал, что ты меня щупаешь совсем из другого интереса.
Он прислонился плечом к стене и вдруг резко сел, почти рухнул на землю.
— Хэнтай-тян снова вырубился, — прокомментировала Набики. — И что, снова мне тащить? Я, между прочим, не нанималась.
— По крайней мере, одна проблема решена, — тихо сказала Хина через височный динамик. — Набики — девочка сильная и добрая, Алекса вытащить поможет.
Добрая? Я воздержалась от комментария.
— Как вы вообще за нами следили? — поинтересовалась я, просто чтобы потянуть время, пока лихорадочно обдумывала дальнейшую тактику. — Наглазники могут в лучшем случае направление на маяк показать, и то неточно.
— Хе-хе! — победоносно усмехнулась Набики. — Значит, и наша гениальная Рэна-тян не все знает! Как думаешь, зачем я Ка-тян с собой потащила?
— Зачем?.. А. Ну конечно. Триангуляция с двух точек.
— Я таких умных слов не знаю, только к маяку в магазине маленькая софтинка прилагалась. Ставишь в двух наглазниках, синхронизируешь, а потом получаешь точное направление на расстоянии до трех километров. Все-таки я умница. Правда, Ка-тян?
— А я? — обиженно надулась Каолла. — Я тоже помогала! А еще о-нака суйта... у меня живот пустой!
— Ты тоже умница, Ка-тян, — обрадовал ее Алекс. — Получишь ты свою пироженку. Только, народ, давайте-ка отсюда выбираться. Набики, меня действительно придется тащить на себе. Я на ногах не стою, а Лена едва себя поддерживает.
— И что я с того поимею? — деловито поинтересовалась наш детектив. — Бесплатно не работаю. Тем более с преступниками. Рэна-тян, откуда у тебя вообще пистолет? Он настоящий?
— Извини, милая моя, — усмехнулся Алекс, с трудом вставая. — Платой тебе станет удовлетворение несносного любопытства. Вот нефиг было за нами следить и уж тем более попадаться. Теперь отрабатывай.
— Если бы Ка-тян не вляпалась в тот мусор, черта с два я бы вам попалась, — вздохнула Набики. — Ну ладно, считаем, что ничья. Давай, хэнтай-тян, цепляйся. Учти, попробуешь лапать — по башке дам и не посмотрю, что инвалид.
— Кто-то еще совсем недавно сам предлагал себя пощупать, — парировал Алекс. — И меня щупал. Запомню, что в таких случаях полагается по башке бить. Теперь скажи мне, умница ты наша, хватило ли у тебя ума писать трек в этом лабиринте? Спутниковая навигация здесь не работает.
— Писать трек? Не поняла. О чем речь?
— Понял, вопрос снят. Интересно только, как мы отсюда выбираться станем. Мы вообще-то заблудились.
— Все с вами ясно. Ка-тян! Выводи нас отсюда.
— Ага! — с энтузиазмом кивнула девочка. — Вон там первая метка! За мной!
И она поскакала через кучи мусора в указанном направлении.
Оказалось, что обожающая приключенческие книжки Набики, обнаружив отключение навигации, наделила Каоллу своеобразной функцией трекинга. Трек та писала не в наглазниках, а буквально на окружающих предметах, делая пометки на стенах куском какой-то белой и твердой, но пачкающейся субстанции, называющейся "известка". Ориентируясь по меткам, мы довольно быстро выбрались назад к улочке, где находилось кафе "Хонки Тонки". Мы не рискнули проходить мимо, чтобы выбраться на большую улицу, и отправились в противоположном направлении. Здесь, однако, уже работала навигация, так что мы очень быстро вышли на неширокий и все еще светлый, несмотря на сумерки, бульвар между высокими зданиями, засаженный рядами деревьев. Тут и там виднелись кафе с открытыми уличными террасами, заполненными посетителями.
Улица оказалась закрыта для автомобилей, зато здесь в изобилии прогуливались люди. Многие ездили на велосипедах — и двухколесных, как у Сирасэ, и трехколесных, в которых седок полулежал в кресле, и даже четырехколесных. На Алекса, тяжело опирающегося на Набики, сразу начали подозрительно коситься, но тут нам улыбнулось счастье. Прямо рядом с нами обнаружилась станция проката устройств, названных Каоллой "бишками" — двухколесных мини-платформ с вертикальной опорной рукоятью и встроенными гироскопами. По совету Хины я сбросила Набики немного денег, и та арендовала для нас четыре "бишки". Пользоваться ими оказалось на удивление легко, и даже Алекс, хотя и полностью вымотанный, смог управляться с транспортом без особых сложностей. Каолла явно наслаждалась прогулкой — то выписывала вокруг нас виражи, то улетала далеко вперед и тут же возвращалась.
Проблемы настигли нас, однако, с другой стороны. Метров через пятьдесят Алекс каким-то образом умудрился потерять равновесие и впилиться в дерево. "Бишка" автоматически затормозила, но он все-таки неловко упал на землю, хватаясь за ствол. Мы все сгрудились вокруг него, и я уже открыла рот, чтобы задать встревоженный вопрос, как Хина тихо сказала в висок:
— Лена, склонись и не смотри вверх.
— Что?..
— Быстро!
Я послушалась — и тут над нами послышалось тихое жужжание. Я уже научилась отличать полицейские дроны по характерному шуму моторов — они все производились одной фирмой по государственному контракту, другие их не покупали. Алекс неловко ворочался, но его лицо все время осталось обращенным к дереву.
— Эй, хэнтай-тян? — Набики потормошила его за плечо. — Дайдзёбу? Ты в порядке?
— Бака! — с великолепным чувством превосходства заявила Каолла. — На "бишках" даже младенцы умеют ездить и не падают.
— А я уникален, Ка-тян, — ухмыльнулся Алекс. Жужжание дронов уже утихло в отдалении, и он выпрямился, придерживаясь за ствол, но вполне уверенно. — Страшно люблю выделяться, хотя бы так. Поехали дальше.
Набики странно посмотрела на него, но комментировать не стала, и мы вновь двинулись по улице, стараясь держаться подальше и от групп гуляющих людей, и от растительности.
— Лена, слушай меня внимательно, но не подавай виду и не отвечай, — проговорила Хина. — Я закончила взлом зашифрованного блока. Он содержал инструкции по установлению безопасного анонимного канала. В настоящий момент я общаюсь с сущностью, именующей себя "Мисс Марпл". Она, как и я, является искином, но гораздо более развитым. Мне кажется, она наш союзник, но уверенной я быть не могу. Помнишь, в первый день в Хиросиме нас кто-то предупредил? Она. И она же просит как можно быстрее уйти с открытого пространства, утверждая, что не может без риска долго фальсифицировать видеопоток с камер наблюдения. Вы голодны, значит, есть повод зайти в какое-нибудь заведение.
— Роджер, — шепнула я в ответ и уже вслух сказала: — Народ, давайте поедим. У меня тоже брюхо к позвоночнику липнет. Вон, кажется, симпатичный ресторанчик.
— Ура! — возликовала Каолла. — Пироженка! Пироженка! И много-много парфэ!
Мы как раз добрались до перекрестка пешеходного бульвара и очередного большого проспекта. Сумерки сгущались, светящиеся рекламы становились все заметнее, тут и там зажигались фонари, вывески, гирлянды и прочие украшения. Мы остановились возле заведения в суровом примитивном стиле — небольшое помещение даже без внешних дверей, с гладким кафельным полом, монотонно выкрашенными синим стенами, прилавком, совмещавшим функции готовочной линии, и несколькими неуютными столами и стульями в оставшемся тесном пространстве. Под потолком горели яркие голые лампы. Посетители отсутствовали. На стенах висели вертикальные надписи с названиями блюд и ценами, выполненные кандзи и каной, на английском не замечалось ни единого слова. Я уже научилась разбираться в местном общепите и видела, что цены вполне умеренные, не для туристов. Предвкушаемые Каоллой парфэ и пирожные в меню отсутствовали. Не знаю, что и по какому поводу обещал ей Алекс, но здесь ей явно светила лишь простая пища на основе лапши, риса и овощей. На прилавке стояла большая табличка, на сей раз на английском — "Принимаем только наличные эны", чему я сильно порадовалась. Пожилой седоусый ниппонец за прилавком подозрительно взглянул на нас, но Набики бросила ему несколько слов на японском, и он заулыбался, закланялся и приглашающе показал на один из столиков.
— Платите вы, — безапелляционно заявила Набики.
— С чего вдруг? — удивился Алекс. — Мы вас сюда не приглашали, так что развлечения — за ваш счет.
— Ну ничего себе! — возмутилась Каолла. — Мы вас спасли, между прочим! Так нечестно!
— Спасали нас вы ради удовлетворения своего любопытства, — подмигнул Алекс. — Парфэ я тебе должен, но здесь его нет. А все остальное — сама, уж извини.
— Кэтти! У меня эн нет, — пробурчала девочка, надуваясь.
— У меня есть, — Набики похлопала себя по туго обтянутыми штанами бедру. — Ладно уж, Ка-тян, раз я тебя вытащила, то заплачу, а то наши жадины еще помрут от огорчения. Ну, вы как хотите, а я заказываю.
Мы объяснили седоусому деду, чего хотим (я решила сосредоточиться на жареной лапше с поточной утятиной в кляре как на наиболее нейтральном и при том питательном блюде). Затем высокие стороны перешли к переговорам. Набики уместила локти на столе, положила подбородок на ладони вертикально поставленных рук и выжидающе посмотрела на нас.
— Ну? — потребовала она.
— Что "ну"? — переспросила я, пытаясь выглядеть непонятливой.
— Рассказывайте. Кто вы на самом деле, что делаете у нас в Кобэ-тё, почему за вами якудза гоняется, на кой тебе, Лена-тян, настоящий пистолет и где ты его вообще добыла. Мы внимательно слушаем. Правда, Ка-тян?
Каолла с энтузиазмом закивала, ее глаза горели жадным любопытством.
Я искоса глянула на Алекса. Тот только тяжело вздохнул и закатил глаза. Весь его вид прямо-таки кричал "я же предупреждал!"
— Врать нельзя, Лена, — с явной досадой сказала Хина. — Набики слишком умна, чтобы второй раз проглотить ложь.
— Давайте, давайте! — подбодрила Набики. — Вы ведь не подростки, верно? И совсем не брат с сестрой, как бы Ка-тян ни хотела верить в сюжеты из манги.
— Почему вдруг не подростки? — я все еще пыталась тянуть время. Набики я бы, пожалуй, рассказала правду, но вот в способность Каоллы хранить тайну я не верила совершенно.
— Слишком хорошие оценки. Слишком в стороне держитесь. И потом, наш хэнтай-тян реагирует на меня как сорокалетний старикашка. Я однажды такого в постель затащила, так он примерно так же соглашался, словно одолжение делал. А если не расскажете, я полицию позову и скажу, что у вас оружие и вы нам угрожали.
Она обворожительно улыбнулась, и я с трудом подавила желание сказать ей что-нибудь плохое о шантажистах и том, как они кончают.
— Интриганка, — хмыкнул Алекс. — Набики, если уж ты распознала, что мы взрослые, то должна понимать, что и в людях разбираемся получше, чем ты. Не позовешь ты никакую полицию, нас бессмысленно так дразнить.
— А вы и в самом деле взрослые? — страшным шепотом осведомилась Каолла. — А сколько вам лет? Двадцать?
— Набики, Ка-тян, — Алекс наклонился вперед и заговорщицки понизил голос. — Мы можем объяснить, что происходит. Но пообещайте, что никому не расскажете. Если проговоритесь, нас убьют. Понимаете?
Каолла снова с энтузиазмом закивала. Набики склонила голову набок и внимательно посмотрела на него.
— Ничего не могу обещать, если речь о криминале, — совсем другим голосом, сухим и деловитым, заявила она. — Бандитов я покрывать не собираюсь, даже не просите. Если во что-то влипли, лучше сразу давайте в полицию. Тюремная камера лучше, чем перерезанная глотка.
— Мы не криминалы, Набики. По крайней мере, не в том смысле, что ты держишь в уме. Можешь пообещать, что сохранишь тайну в таких условиях?
— Держу в уме? Не понимаю. Ну, поскольку вы мне нравитесь и я не верю, что вы что-то всерьез плохое могли совершить, обещаю, что не расскажу. Но только при условии, что действительно ничего серьезного. Что у вас там случилось? Деньги у якудзы заняли и расплатиться не можете?
— Ага, и теперь Лену в подпольный бордель отдать хотят, чтобы долг отрабатывать, и вы у нас в школе прячетесь? — восторженно вклинилась Каолла. — Совсем как в...
Набики легонько хлопнула ее по макушке, и та замолкла.
— За Ка-тян тоже могу поручиться. Она у нас болтушка, каких поискать, но и язык за зубами держать умеет, когда требуется.
— Хай, хай! — энергично закивала девочка. — Я ведь никому не рассказываю, какой ты жирной была раньше! Ой...
Она зажала рот ладонями, испуганно глядя на Набики. Та лишь усмехнулась.
— Что есть, то есть, на большее не рассчитывайте. Ну, давайте. Мы слушаем.
— Лена? — Алекс испытующе глянул на меня.
— Полмира про нас уже знает, так почему бы и нет? — я пожала плечами. Тяжелая урановая усталость удваивала силу давящего мне на плечи вектора. Врать и выкручиваться не хотелось совершенно, даже и без предупреждения Хины. — Мы внезы, и за нами гонятся Чужие. На Терре мы от них скрывались, а теперь даже и не знаем, как отсюда вырваться и вернуться домой. Туда.
