Смуглолицый и статный, с белоснежной короткой бородкой, в неизменном синем берете морского десантника, но при том в гражданском костюме, командор Селкирк выглядел моложе своих шестидесяти девяти лет.
— Вам нравится здесь? — он с улыбкой игнорировал ее возмущение.
— Да! Не ваш унылый город и вонючий порт, а это...
Она обвела вокруг рукой, показывая на окружающую безмолвную синь Великого океана.
— В нем главное — не сила и мощь, а великий покой.
— Для вас сейчас это очень важно. Я, честно, волновался, глядя на вас...
Видеокамеры передавали изображение из помещений тюрьмы в офис Селкирка, и он сполна мог насладиться зрелищем Нины во всех возможных видах и ракурсах, включая непристойные. Так он ей и объяснил.
— Я — не стеснительная, — отмахнулась Нина. — Выкладывайте: что с этого буду иметь?
— У меня строгий приказ: ликвидировать вас и вашу товарку при малейшем подозрении, что вас попытаются освободить. Весьма прискорбно, но произойдет это в ближайшее время.
— Освобождение или?.. — Нина выразительно чиркнула себя пальцем по горлу.
— То самое "или". Вам не спастись. Однако, пока вы хорошо ко мне относитесь, развлекаете умной беседой...
— Этот сюжет мне что-то напоминает. Согласна. Антония — рядом. Кому-то я должна плакаться в жилетку.
— Да будет так. Разрешите поцеловать вашу прелестную ручку.
Он протянул руку с массивным золотым перстнем на среднем пальце, сжал пальчики Нины, и она почувствовала легкий укол. Ладонь сразу захолодило, потом по ней разлилась жуткая боль, поднялась до плеча, охватила тело. Горестно всхлипнув, Нина повалилась под ноги Эбнеру. Он смотрел, как она хрипит и корчится, потом перевел взор на далекий горизонт, где бесконечность неба сходилась с бесконечностью воды.
— Я — Бог посреди Океана...
Астер перевернулся на спину, раскинув руки, подставив лицо дождю... Проклятье! В небе сверкнуло, но за грохотом грома он продолжал слышать отдающийся по воде звук мотора. Он увидел темный борт лодки и громоздкую фигуру в непромокаемом плаще, ухватился за протянутую руку. Трепыхаться нет смысла. Попался. Тяжело перевалился через борт, и теперь разглядел своего ловца...
— Чтоб ты сто лет жил и двести ползал... Я чуть не утоп со страху!
Ив радостно загоготал и распахнул плащ, делясь им с Астером.
— Тебе не жарко? Депутат Астер любит купаться в бурю и полночь!
— Спасибо за помощь. Не ждал. Тебя не засекли?
— Все прокуплено вдоль и поперек. Завтра еще объявят амнистию — новая власть из кожи вон лезет, понравиться народу... ты мог бы не спешить.
— Не верю им. Ты их недооцениваешь. Бруно — мастер выкручивать яйца. Недовольных, вроде нас с тобой, шлепнут или сгноят в застенках. Массы притихнут... Сверхдиктатура на тысячу лет...
— Не в такой громадной стране, как Эгваль, пророк ты полуголый! Считай меня чокнутым, но я просек, где закавыка. В сказках "Тонгани" говорится, что диктатуры Терры погибли с развитием систем связи — тотальная цензура стала невозможной. Я сравнил хронологию мифа с действительностью. Вышло, что наша Сеть возникла на полста лет раньше. Известия приходят практически мгновенно, в отличие от войск. Достаточно объявить, что ты не Главковерх, а х...й на палочке, выпустить на экраны Генерального прокурора, бешено вращающего глазами, брызгая слюной, рассказывающего о коррупции власть предержащих... Эгваль — это тебе не Остров, Айвен!
Ив нес жизнерадостную чепуху, не выпуская руль из рук. Астер мрачно наслаждался стремительным движением по бурлящей реке под ночным грозовым небом. Остров! Остров... Нина...
— Она на Марионе, Ив?
С Ива слетела напускная веселость.
— Не дай Бог, хоть волоску упасть с ее головы. Моя бабка была из Горных людей, она научила меня не прощать.
В блеске молний сверкнули белки его глаз, оскаленные зубы.
— Свинорылые из ОСС не сознают мою силу! Принадлежащая мне свободная пресса... Одно мое слово и ты увидишь, Айвен, их путь на Голгофу!
"С Деверо невозможно договариваться, он здесь — никто", — Андрей невозмутимо поглощал завтрак, которым его потчевали в кают-компании. Высшее военно-морское офицерство Острова в количестве десяти штук (э-э, человек), сурово взирало на эмиссара ОСС. Исключая Деверо, который, болезненно морщась, тер левой рукой грудь, а правой вливал в себя одну стопку водки за другой.
Андрей пригубил свой стакан. Встал.
— Господа! Позиция руководства Эгваль неизменна, не обращайте внимания на кадровые перестановки, — он тонко усмехнулся, — Ваше искреннее желание продаться — оценено. Сто тысяч плюс зачисление в штат ВМС Эгваль. Затем — почетная отставка и приличная пенсия.
— МИЛЛИАРД!!! — Деверо потянул на себя скатерть, пытаясь встать, посуда с грохотом посыпалась на пол, — Миллиард за два ключа к Океану!
Андрей скосил глаз на вице-адмирала Рамира — скелетообразного старика, мундир на котором болтался, как на вешалке. Глаза Рамира фанатично горели — сейчас произойдет то, чего Андрей опасался с самого начала. Деверо будет убит, вместе с ним прикончат его, Андрея, и переговоры с Эгваль станут невозможными. Больше половины присутствующих здесь поддерживают вице-адмирала, либо сочувствуют ему. Верят, что борьба не кончена, еще не все козыри на столе!
— Мой тост за... — элементарный прием, когда все следят за твоей правой рукой, левой он нащупал в кармане пистолет, и выстрелил, не вынимая его. Деверо, уже мертвый, с маленькой дырочкой в груди, сел мимо стула... — За погибель предательства. Светлого пути, господа!
И деловито добавил, наблюдая во всех девяти обращенных к нему лицах смесь растерянности и экстаза:
— Майор эльберо — Андрос Гелла, к вашим услугам. Привел в исполнение приговор ее высочества.
— Вы... видели ее? Она жива? — тонким голосом, задыхаясь, крикнул Рамир.
— Последнее указание — то, которое я выполнил. Последние слова: "Не теряйте надежды", — вдохновенно фантазировал Андрей, — Никто из нас не видел ее мертвой.
— Мы идем на Остров! Обрушимся на врага всей мощью... Вышвырнем эгвальских подонков! — слова Рамира потонули в восторженных криках.
"Ну, навертел, ну навертел — на вертел его!" - внутренний голос Андрея потешался над результатом его попытки выйти сухим из воды. Бедная Полюшка, такого облома она не предвидела!
— Есть лучший план, — Андрей несколькими словами обрисовал свой взгляд на ситуацию, — И сделать надо быстро!
— Не получится... — пыл Рамира угас, — У кораблей охранения скорость меньше.
— Черт с ними, пусть останутся позади! — слова соскакивали с языка Андрея как бы сами собой, — Забудьте ваши прописи, адмирал. Пришло время дерзать.
Рамир проглотил наживку, что называется, с крючком. И то, что Андрей опустил приставку "вице" перед его званием. В благодарность покровительственно смерил Андрея взглядом (скрипнули позвонки в его тонкой шее):
— Неплохой из вас стратег, майор. Откуда такой взялись?
Андрей молча наклонил голову, принимая комплимент.
"Из лесу вышел".
Боль ушла так же внезапно, как наступила. Нина провела дрожащей рукой по лбу, на пальцах осталась влага. Селкирк аккуратно пошевелил ее, лежащую на полу, носком ботинка.
— Блаженство — это отсутствие мучений. Алкалоид расщепляется в крови за три минуты. Сейчас вам хорошо.
Он наклонился над ней и стал снимать с нее тюремную одежду...
...Аркато услышала противный щелчок автоматически открывшегося замка на двери, со стоном встала и вышла в маленький "предбанник", где в раздаточном окне уже дожидался пластиковый лоток с незатейливым, но сытным завтраком — на одного человека. Затравленно крикнула, ни к кому не обращаясь:
— Куда вы ее дели, сволочи?
Отсюда было два выхода: один — во внутренний двор, второй — туда, где вчера пропала Нина, подчинившись зову из динамика в потолке. Сейчас путь был закрыт, Антония напрасно дергала металлическую дверь. Прерывисто зажужжал зуммер и через минуту лоток с кормежкой исчез, провалившись куда-то вниз. Сосать лапу до обеда... Но Антонии было все равно.
Громкий скрип, лязг... Аркато застыла, не в силах сделать шаг. Предупреждающий звук зуммера — замок скоро защелкнется.
Рванулась:
— Подожди, я иду!
Там ждет смерть? Пусть. Еще одних суток в одиночестве она не вынесет.
...Вулканические газы, тысячу лет назад не нашедшие выхода, расперли лавовую шапку изнутри и она застыла, образовав в своих недрах пещеру удивительной красоты. Неправильной формы каменные колонны — тоже творение природы, а не рук человеческих, подпирали высокие своды. Здесь было и небольшое озеро с пресной водой и глубиной в центральной своей части в четыре человеческих роста. Умело скрытые лампы электрического освещения разливали повсюду мягкий свет, стены пещеры искрились под ним. Только шкафоподобный терминал со множеством тумблеров и индикаторов, метрового диаметра круглым радарным экраном и змеящимися толстыми кабелями, уходившими под землю, разрушал целостное впечатление от убежища новоявленного Али-бабы.
— Я — Бог посреди Великого океана!
Слова трескучим эхом вернулись к Селкирку, и он наслаждался их звучанием, сидючи в кресле-качалке, сплетенном из мягкой алюминиевой проволоки. Голая Нина скорчилась у его ног.
— Садист вонючий... — негромко сказала Аркато.
— Ай-ай-ай, как мы невежливы, — ухмыльнулся Эбнер, — Разнервничались, уставши с дороги? Как добрались? Здесь не заблудишься. Дорожка — только вперед. Но, вы, кажется, сказали какое-то грубое слово?
— Извинись... — тускло сказала Нина, — Не зли его.
— Молодцом! За ночь я хорошо воспитал вашу строптивую подопечную, госпожа Аркато. У меня множество средств... обучения.
— Извинись, — повторила Нина.
Аркато потрясенно пробормотала какие-то слова, благосклонно принятые Селкирком.
— Люблю, когда женщина нагая, а я одет, — доброжелательно поделился он с Аркато, — А еще, люблю смотреть на лесбиянок. Вы, случайно, не...
Антония отшатнулась.
— А будет оригинально: старая и молодая...
— Невмоготу, дайте мне отдохнуть, Эбнер... — подала голос Нина.
Эбнер с готовностью вскочил и, приподняв, усадил Нину на свое место.
— Тебе удобно, дорогая? Может, развернуть к воде? Посмотришь, как раздевается и купается твоя старшая подруга. Я же люблю смотреть на радар. Неподвижные метки — корабли на рейде, вот: "Ури" — большущая блямба. А в этом секторе — двойка пилотов возвращается из разведки. Луч обходит круг за четыре секунды — завлекательная картинка, а?
— Случись бой — вы в безопасности... — вставила Антония.
— Как вы стараетесь меня куснуть! Здесь — резервный пульт управления, и я не выпускаю ситуацию из рук даже в часы отдыха. А бой... С кем? Марион недосягаем. И меня не свергнуть, как злополучного Солтига — на его место желающих много, а сюда...
— Ариэль свергнут?! — у Аркато подпрыгнуло сердце.
— "Передал полномочия директору ОСС", — понимайте, как хотите. Очевидно, захваченный им пирог хотят кушать другие... Не тревожьтесь. Вы здесь, со мной.
Он наступал на Аркато, заставляя ее пятиться к воде.
— Откройте свою увядшую прелесть... Что делает с женским телом беспощадное время...
На экране за его спиной, кружащийся зеленый луч выхватил новую точку, затем еще одну и еще... Обомлев, Антония смотрела, как несметный рой заполнил четверть круга, треть, половину... Он надвигался с востока.
Под ее взглядом Селкирк резко обернулся, его челюсть отвисла. То, что наружные наблюдатели до сих пор не объявили тревогу, доказывало, до какой степени они ошеломлены. Двести самолетов: бомбардировщиков и торпедоносцев разом атаковали Марион — недоступный за безбрежным океанским простором, лежащий в двадцати тысячах километров от ближайшей земли.
Эбнер ринулся к терминалу, но не успел сделать и двух шагов, как радарная картинка схлопнулась в мерцающую зеленую звезду в центре черного круга. Не веря себе, командор перебирал тумблеры омертвевшего пульта... Нина, поникшая в его любимом кресле, вдруг встала, тихо подошла к Эбнеру сзади и, аккуратно примерившись, стукнула ребром ладони по шее. И крепко оседлала упавшего командора, что-то делая с его правой рукой. Эбнер пошевелился, недоуменно закатив глаза, и вдруг выгнулся в судороге, пронзительно взвыл и затих, вывернув голову с нелепо торчащей белой бородкой.
— Сердце не выдержало, — сказала Нина. — Отлились кошке мышкины слезы. Я не права?
— Нао... Господи! Я снова путаю тебя с ней! Зову тебя "Наоми". Прости...
— Зови, как удобно, — равнодушно сказала Нина, вставая, — Хоть горшком. Где моя одежка? Ф-фу... до сих пор колени слабые.
Нину слегка водило в стороны и Аркато пришлось помочь ей одеться.
— Он тебя отравил?.. спросила с испугом.
— Яд — не смертельный, вообще-то. Стародавняя шутка... Что дальше-то делать будем? Если охрана хватится Эбнера, нам долго не жить.
"Преторианцы" Селкирка, державшие в повиновении Марион, хватились богоподобного командора через час, но проникнуть в убежище не смогли, натолкнувшись на наглухо заблокированные двери. "Заперся гнида, пока остальные гибнут!? Тогда и мы рванем когти, благо, есть куда..." Самолеты с символикой Острова на крыльях не трогали поселение, а обрушили удар на корабли в гавани. Оказалось, ее мелководность — не защита. Предполагалось, что сброшенная с самолета торпеда, погрузившись по инерции, на глубину в двадцать пять метров, должна неизбежно врезаться в дно. Но торпеды Острова имели на корпусе поплавки, не дававшие им нырять так глубоко.
"Ури Ураниан" медленно оседал в воду, на верхней палубе продолжался пожар. Остальные суда оказались в ловушке — тонущий гигантский авианосец закупорил им выход в открытое море. Волна за волной накатывались на Марион самолеты и, отбомбившись, отстрелив торпеды, возвращались обратно, в сторону восхода, а на смену им подходили новые. Паники среди военных и немногочисленного гражданского населения Мариона не было, на краю света не поселится малодушный — но царил упорядоченный ужас. Под конец было принято единственно правильное решение. Марион — перевалочный пункт, снабжающий горючим корабли, идущие через Великий океан. Авианосцы врага не должны воспользоваться запасами Мариона. Без горючего они здесь и останутся пожинать плоды своей пирровой победы.
Бесстрастные объективы "Глаза" зафиксировали с орбиты странное явление — как будто ожил древний вулкан — на голубом фоне океана от черной точки Мариона на сотни километров протянулся темный шлейф. А для жителей Мариона настала ночь среди бела дня, сквозь жирный дым не видать стало солнца.
Пока рвались и полыхали резервуары с нефтью, маленькая подводная лодка высадила на берегу десятерых командос. Они беспрепятственно проникли в автоматизированную до абсурда тюрьму и обнаружили единственную в ней жилую камеру пустой.
— "Отчего я такая несчастная, нелепая дура?!"
Полина с ненавистью хлопнула по клавише "Стоп" и Хозяин Тира замер на экране видео с открытым ртом. Серо-стального цвета костюм очень шел к его благородной седине и аристократически бледной физиономии с впалыми щеками. Над его головой улыбалась с портрета Элиза Маккиш — это имя вновь почиталось в Тире. Верный ее памяти, Натаниэль Гариг поклялся отстоять Тир вновь, теперь уже от натиска Эгваль. Прекраснодушные заявления Бруно о конце войны осуществить оказалось непросто. К этому времени ударные группировки Эгваль почти замкнули вокруг города кольцо окружения — прикажете все бросить на полпути? Тогда армия окончательно взбунтуется: мало того, что заставляют умирать после победы над Островом, так и жертвы, понесенные под Тиром, окажутся напрасны? Бруно предложил Гаригу почетную формальную капитуляцию: мы скажем, что тебя победили, а ты нам подыграй. Ущемление прав Тира будет минимальным, и его Хозяин сохранит свою власть.
