"О чём они говорят?" — громко подумал Речник. Нецис криво усмехнулся.
"Говорят, что мы привели в город беду. Растения прорвались к какому-то из их водохранилищ, теперь оно отравлено их соком, а ползучая мерзость разбежалась по всему городу. Фрисс, я попробую уговорить их — в округе противоядие может быть только у них..."
"После таких дел едва ли они захотят помочь нам!" — сдвинул брови Фрисс. "Не надо было тащить сюда эту зелёную напасть..."
"Тогда она сожрала бы нас с костями," — тихо вздохнул Некромант. "Да, уговорить их будет нелегко..."
— Привели в Кюску зелёный яд, — громко сказал форн, во много слоёв обмотанный какими-то обгорелыми и засаленными тряпками. — Мы убьём их!
— Вута! — ещё один форн, в разодранной накидке, из-под которой виднелся плетёный доспех, протянул к нему руку. — Так нельзя.
— Наши ранены, наша вода испорчена! — вскрикнул Вута, вцепляясь двумя руками в свои лохмотья. — Из-за них, из-за этих чужаков! Нельзя оставлять их!
— Ты смотришь на них одежду, — с неприятной ухмылкой заметил форн. — Отойди, Вута. Это не твоя одежда. Форнэй! Стерегите их, но не трогайте! Пусть решает Шафагат.
При упоминании этого имени гам на площади утих, как по волшебству. Все форны повернулись к говорящему, потом, как по команде — к чёрному, ничем не прикрытому входу в дом с колоннами. Там скрылся отряд наиболее потрёпанных, порванных, вляпавшихся в сок... и туда же унесли форна, который сам не мог идти.
— Пусть Шафагат решает, — склонил голову форн в лохмотьях. — Я не спорю.
Отчаянный звон и дребезжание пронеслись над площадью. Форн в плетёных доспехах посмотрел на дом — шум шёл именно оттуда, и странные вспышки бегали по камням высокого крыльца. Форн кивнул и повернулся к Фриссу.
— Знорк! Положи оружие на камень. Ты, колдун, сделай так же. Шафагат хочет взглянуть на вас. Гицка! Отведи их в крепость.
— Мы не враги, и зла вам мы не хотели, — сказал Речник, положив перевязь с мечами на обелиск. С досадой он заметил, что его голос звучит невнятно. Брызги сока, похоже, попали и на щёки, теперь опухло и лицо.
— Он отравлен, — кто-то из форнов внимательно посмотрел на ноги Речника. — Трава укусила его. Это плохо...
— Шафагат решит, что делать с ними, — махнул рукой форн в доспехах. — Форнэй! Довольно галдеть! Идите сюда, все, кто видел Ил-Хси...
Фрисс переступил через высокий порог, держась за руку Нециса. Изнутри в лицо ему ударил горячий ветер. В доме было ещё жарче, чем снаружи.
Каменные чаши, наполненные кей-рудой, освещали коридор со множеством дверей, заложенных до половины и прикрытых циновками. Фрисс уловил запах жареных грибов, пряностей и печёных плодов Чинпы — и, как ему померещилось, чего-то наподобие кислухи или даже нийока.
Последняя завеса, толстая, многослойная, закрывала дверь, в которую прошёл бы, не пригнувшись, даже Гедимин. Из-за неё слышались приглушённые голоса, время от времени прерывающиеся гулким рёвом. Гицка, передав арбалет одному из форнов-стражей, откинул завесу и остановился на пороге.
— Шафагат! — пронзительно закричал он. — Мы привели знорков!
— Дай им войти, — прорычало невидимое существо. — Кто ещё ранен?
— Никто больше, — покачал головой Гицка. — Но все забрызгались. Всем войти сюда?
— Если могут ходить — пусть ходят под солнцем, — рык существа стал тише и спокойнее. — Это для Вуты, и будет ещё.
Двое форнов отдали Гицке закрытый сосуд — небольшой, покрытый сажей, но и под копотью Фрисс узнал речное стекло.
— Шафагат! Эвча спрашивает, что делать с озером, — не спешил уходить Гицка. Существо громко вздохнуло.
— Есть вода в колодце. Пусть все знают, что озеро отравлено. Эвче скажи — после дождей очистится.
"Дела..." — покачал головой Речник. "Чего я не хотел, так это портить чужую воду. Хватит ли сил это исправить..."
— Идите сюда, знорки. Встаньте там, где я могу видеть вас, — сказало существо, и Фрисс, отодвинув Гицку с дороги, первым вошёл в сумрачную залу.
Эта комната была велика и для форнов, и для людей. Речник даже не сразу заметил, где разместились раненые и те, кто пришёл с ними. У стен, на постеленных одна на другую циновках, могли бы устроиться все форны с площади, и ещё осталось бы место. Огненная чаша источала багровый свет и прозрачный дым, а рядом с ней в огромном каменном кресле сидел ярко-красный дымящийся Скарс.
Ему было немало лет — Фрисс видел выцветшие пятна на красной коже, поломанные шипы, страшные шрамы, нелепый обрубок, оставшийся от уха... Хвоста у Скарса не было вовсе. Двое форнов устроились рядом на подлокотнике и смотрели на плечо демона. Что-то раздувшееся, пятнистое, с трепыхающимися плавниками присосалось к нему. Фрисс удивлённо мигнул, узнав одну из огромных болотных пиявок. Такие твари бесшумно летали над затопленным лесом — и Речник ни за что на свете не подпустил бы такую пиявку к себе.
Один из форнов перехватил пиявку поближе к челюстям и приложил к её хвосту дымящийся осколок кей-руды. Тварь дёрнулась, но всё же отцепилась и повисла в его руке, раздувая бока. Форн сунул пиявку "головой" в проворно подставленный кувшин и сжал двумя руками посреди туловища, выдавливая из неё выпитое. Второй вытряхнул из шевелящегося мешка ещё одну пятнистую тварь. Скарс покосился на него и оскалил клыки.
— Фенра! Иди отсюда — и учись уже экономить реагенты! Тем, что ты из меня сегодня выцедил, десять городов опоить можно.
— Прощения просим, — неловко поклонился форн, бросил пиявку обратно в мешок и спрыгнул с подлокотника, одновременно отбирая у второго форна "опустошённое" существо. Кувшин унесли к стене и спрятались с ним за огненную чашу. Фрисс услышал бульканье, шипение и плеск и почуял запах горелого мяса и окалины.
— Знорки, — Скарс перевёл взгляд на пришельцев. — Знорки, пришедшие издалека... Я Шафагат, повелитель Кьюскена, и вы на моей земле. Кто вы такие?
— Я Нецис Изгнанный, — склонил голову Некромант. — Силы и славы тебе, властитель.
— Я Фриссгейн, посланник Великой Реки, — сказал Фрисс, пытаясь чётко выговаривать слова. — И со мной Верительная Грамота.
Он сунул непослушную руку в сумку, но футляр никак не нашаривался. Пальцы жгло, а времеанми они утрачивали чувствительность. Шафагат снова показал клыки, его глаза недобро сверкнули.
— Здесь не Великая Река, — сказал он, выдохнув дым. — Оставь свои поиски. Некромант и водяной маг... Вы спасались от Ил-Хси на моей земле, так? Вы спасли свои жизни, да, но моему городу это дорого обошлось. Мои воины были ранены, защищая вас. Озеро Кюска наполнилось ядом, и одним богам известно, когда его вода очистится. И к тому же... Гицка! Что там ещё?!
— Шафагат! — форн выпрыгнул из-за дверной завесы, размахивая пучком сухой травы. — Вута просит огня! Ил-Хси видели на всех западных улицах. Весь запад нужно выжечь, пока не укоренилось...
— Фаррраррх! — клуб дыма из пасти Скарса взлетел к потолку. — Весь запад?!
— От стены до убежища, — понурился Гицка. — Очень много побегов, они там повсюду.
— Я сам взгляну на это, — угрюмо прорычал Шафагат. — Собирайте все плоды, все листья, всё, что пойдёт в дело. Пусть Вута ждёт меня...
"Нецис, ты можешь ещё колдовать?" — спросил Речник, не глядя на Некроманта. "Если нам придётся вырываться отсюда с боем... У меня немного сил."
"Фрисс, мы не убежим далеко," — отозвался Нецис. "В тебе слишком много яда."
— Мы выжжем западные улицы, — Скарс подпёр голову когтистыми лапами и выдохнул дым. — Выжжем все деревья и все травы. И десять лет пройдёт, пока там вырастет хотя бы одна Чинпа. Вы отняли у нас урожай десяти лет! Чем вы можете заплатить за это, знорки?
— Вута говорит... — Гицка снова выглянул из-за дверной завесы.
— Знаю, — сверкнул глазами Скарс. — Их тряпьё и их плоть — этого слишком мало. Что вы умеете делать, знорки? Чем вы поможете Кьюскену? Я оставлю вас тут, пока не сочту плату достаточной, хоть бы пришлось тысячу лет держать вас на привязи!
— Постой! — Фрисс с трудом поднял негнущуюся руку. — Постой, Шафагат. Это из-за меня пострадал твой город. Нецис тут ни при чём. Отпусти его... а я избавлю твоё озеро от яда. У вас снова будет чистая вода. И ещё... я могу привести для вас воду из-под земли. У вас будет два источника — и если один из них иссякнет, вы не останетесь без воды.
Он смотрел в горящие глаза Скарса. Трудно было не отвести взгляд, но Речник выдержал.
— Ты много обещаешь, Фриссгейн, — оскалился Шафагат. — Я узнаю, чего стоят твои обещания. Иди и исполняй их. Эвча и Гицка за тобой присмотрят.
— Ты отпустишь Нециса? — нахмурился Речник. Скарс выдохнул облако чёрного дыма.
— Не тебе ставить условия, знорк. Иди! Что можешь сказать ты, Некромант? Может, ты поднимешь из мёртвых наши деревья и пряные кусты?
— Шафагат, ты злишься и от этого поспешен в решениях, — склонил голову Нецис. — Фриссгейн не сможет ничего сделать для вас, пока не получит противоядие. Ты же видишь, что он еле держится на ногах.
— Фаррх! — из пасти Скарса показалось пламя. — Фенра, дай ему лекарство — столько, сколько нужно знорку. Гицка, сразу после этого веди его к озеру. Пусть исправит то, что сам натворил, и я отпущу его. Некромант, ты не ответил мне. Что ты сделаешь для моего города?
Фрисс неуклюже шмякнулся на циновку. Ему казалось, что ступни распухли вчетверо, а руки превратились в брёвна. Форн сунул ему под нос густую чёрную жижу, пахнущую горелым мясом.
— Мне не оживить твои деревья, Шафагат, — покачал головой Нецис. — Но я могу отвадить хищную лозу от Кьюскена. Я подниму для вас чёрного ицколотля. Он будет охранять город. Ничто не пересечёт его границу без твоего ведома и разрешения. Ничто...
Форны вздрогнули. Все взгляды сошлись на Некроманте. Шафагат привстал с трона.
— Чёрный ицколотль? И у тебя, знорк, хватит на это сил?!
— Да, — кивнул Нецис, показывая Скарсу руку с тускло блестящим кольцом. Демон сузил глаза и выдохнул струйку пламени.
— Я сам присмотрю за тобой, Нецис Изгнанный. Гицка, ты ещё здесь?!
— Идём, — форн толкнул Речника в плечо. — Нечего тут сидеть. Мы с Эвчей не позволим тебе удрать и присмотрим, чтобы ты не обманул Шафагата! Одни беды от этих знорков...
...Фрисс не знал, сколько веков было этому колодцу, выложенному базальтовыми плитами с истёршейся резьбой... и был ли это действительно колодец — или же вход в бездонные пещеры Хесса. Внизу плескался мрак. Навес из листьев Самуны, скрипучий ворот и бадья на толстой верёвке рядом с чёрной бездной смотрелись крошечными и очень ненадёжными. Фрисс трогал холодные камни и вглядывался в темноту. Где-то внизу струилась иссиня-чёрная и очень холодная река... где-то там, под зыбким дном болота и всплывшим из трясины холмом Кьюскена.
— Что он говорит? — Гицка, не добившись ответа от Эвчи, сам придвинулся поближе. — Что там, говорящий с водой?
— Там река, — отозвался Фрисс, сжимая в ладони маленькую витую ракушку. — Полноводная чёрная река.
Руки Речника снова побледнели, и опухоль спала, и пальцы обрели прежнюю гибкость. Ноги, уже не похожие на раскалённые подушки, чувствовали жар камня и острые грани выбоин, и Фрисс думал, что придётся соорудить обмотки из коры и листьев, иначе он и по городу не пройдёт, не то что по джунглям. Ещё глоток противоядия в маленькой склянке — Нецис одолжил из своей переносной лаборатории — был надёжно спрятан в кармане.
— Услышь меня, Кетт, всесильный в водах, — прошептал Речник, разжимая кулак над провалом колодца. — Услышь меня, тот, кто указывает рекам русло...
...Форн с черпаком прошёл вдоль длинной циновки, расстеленной на полу, зачёрпывая густое варево из котла, который тащили за ним четверо, и проворно разливая по подставленным мискам. Фрисс посмотрел на крошечную — по руке форна — ложку, вздохнул и запустил руку в миску, вылавливая кусочки мяса из клубка папоротниковых побегов.
"Держи, Алсаг. Другой еды не предвидится," — он сунул найденное одной из летучих мышей, вцепившихся в его руку.
— Некромант! Ты что, уже всё сожрал?! — раздался удивлённый возглас форна с черпаком. — Тебя вся Кюска не прокормит...
— Моё ремесло отнимает много сил, о форн, — сдержанно ответил колдун, подставляя опустевшую миску в третий, как показалось Фриссу, раз.
"Нецис!" — мысленно окликнул чародея Речник, досадуя на форнов, рассадивших их на разные концы "стола". "Как твоя работа?"
"Успешно завершена, Фрисс," — покосился на него Некромант. "Шафагат вполне доволен. Завтра утром мы вольны отсюда уйти. Признаться, я не стал бы задерживаться."
"Я тоже," — ответил Речник. "Покажешь мне своего голема? Он правда может один охранять целый город?"
"От растений — безусловно," — Нецис осторожно усмехнулся. "Он уже на границе, Фрисс, и с неё не уйдёт. Если хочешь, спроси о нём у Шафагата... или у Вуты."
Форн, поверх обычных лохмотьев замотавшийся в половину красного плаща Фрисса, усердно поглощал варёный папоротник и на людей не смотрел.
— Вута! — вполголоса окликнул его Речник. — У Кюски теперь сильный страж?
Форн поёжился и недовольно посмотрел на Фрисса.
— Что тебе, знорк? Чёрная смерть — наш защитник, и ты его не получишь. И эта одежда — моя!
Глава 43. Оковы из камня
"Ай, Нуску и все боги мира! Когда же они уймутся?! Вот так бы им за Фоулом охотиться, он бы никого тронуть не посмел!"
Распластавшись под листом Меланчина, щекочущим её всеми ворсинками, и боясь пошевелиться, Кесса щурилась на серебряное небо. Крылатые тени мелькали над ней. Стражи Джэйкето, летящие за Речницей уже третьи сутки, кажется, потеряли её из виду. Кесса облегчённо вздохнула и провалилась в сон, едва сомкнув глаза.
Проснулась она быстро — от боли в располосованной руке, за три дня успевшей покраснеть и распухнуть втрое, от шума крыльев и взволнованных криков "чужак!" Хозяева Меланчина спохватились, что кто-то спит на их поле. "Жадные крысы..." — обиженно подумала Речница, в десятый раз за этот день меняя облик. Чёрный нетопырь вылетел из-под листа... и вопли из тревожных стали торжествующими.
— Некромант! Сожги его! Во имя Згена, убейте преступника! — надрывался кто-то в небе, и кто-то вторил ему на земле. Кесса помянула всех тёмных богов, ныряя в тень Меланчина. "Летучая мышь при свете дня... Ещё бы им не всполошиться!" — подумала она, морщась и вздрагивая от боли. Из раненой руки получалось неважное крыло...
"Если бы они на мгновение остановились..." — переворачиваясь в воздухе во время очередного манёвра, Кесса посмотрела на воинов Вегмийи и еле успела увернуться от луча. "Я бы им что-нибудь объяснила... может быть... эх!"
Она не знала, где она сейчас. Старалась лететь на восток, но, убегая от целого крылатого отряда, некогда было следить за направлением. Шумный город Джэйкето остался далеко позади — его Кесса заметить успела, главным образом по гомону, от которого чуткие мышиные уши в трубочку сворачивались. Куда её несёт теперь, она не знала. Города Страны Кеснек, как бусины, нанизаны на извилистое русло Симту... к какому-нибудь из них Кесса должна была выбраться, если раньше её не убьют.
