Ария на подобную фамильярность только слегка изогнула уголки губ, обозначая снисходительную улыбку, и небрежно поправила ворот халата. Входящим в её ближний круг разумным дозволялись определенные вольности. А уж так любимые мелкими боссами раболепные поклоны на каждой фразе истинную королеву 'Омеги' только раздражали. Она не видела нужды в ежеминутном напоминании окружающим, кто именно здесь хозяин. Ну а если кому-то забывшемуся все же приходилось напоминать, то предпочитала куда более показательные уроки.
Дослушав запись до конца, Ария откинулась в кресле и, уставившись на Чарна испытующим взглядом, утвердительно заключила:
— То есть, ты ей веришь про Гегемонию.
— Ты же поверила, тогда, — хмуро заметил батар, потирая хрящевой нарост между правой парой глаз.
Ария с некоторым трудом подавила прокатившуюся по телу волну ужаса. Кто именно приходил за Грейсоном, узнать так и не удалось, но судя по тому, что оставленные присматривать за его убежищем наблюдатели вообще никого не заметили, этот кто-то был профессионалом высшего класса. И не послушай она тогда предупреждение Шепард или начни по обыкновению осторожно проверять информацию, уточнять, что за этим может стоять... вместо того чтобы сразу отправить за дочерью команду бойцов... все могло бы закончиться очень плохо.
Выплеснув прямо на пол остатки сока, Ария биотикой выдернула из бара бутылку бренди и, налив себе половину бокала, одним глотком осушила, торопясь смыть возникший в голове образ траурной процессии.
— Поверила. И правильно сделала.
— Ну вот... — батар нервно переступил с ноги на ногу, отводя взгляд от хозяйки.
Покрутив в пальцах пустой бокал, Ария, наконец, приняла решение:
— Возьмешь Хорна и Баррика, у них тоже родные в Гегемонии остались. Сроку вам — декада.
— Понял!
— Все, иди.
Проводив взглядом выбежавшего из кабинета батара, Ария налила себе ещё на пару пальцев бренди и, скривившись, медленно, словно лекарство, выцедила напиток.
Ох уж эта Шепард.
Вернувшаяся неизвестно откуда, как бы даже не с того света, бывшая спектр вызывала у хозяйки 'Омеги' чувство настороженности. Потому что была слишком уж непредсказуемой. Слишком непонятной, слишком много знающей и слишком... опасной.
Ария непроизвольно поморщилась, вспомнив, как во время того разговора о Коллекционерах лицо Шепард превратилось в застывшую маску с трещинами плохо заживших рубцов, а из похожих на багровые угольки глаз выглянуло нечто бездушное, словно не-живое... Надо признать, ей тогда стало весьма неуютно, если не сказать прямо, — страшно.
Хотя Джейн... — тут Ария, не сдержавшись, улыбнулась, — Джейн оказалась весьма забавной. Робкой, трогательно доверчивой, словно дева-азари в своё первое Слияние. И такой же жадной до ласки.
'Ты у меня первая азари... а если... то вообще... первая'.
Хозяйка 'Омеги' негромко рассмеялась, вспоминая обиженно дующуюся человечку, и на секунду даже задумалась, — а каково было бы заниматься с Шепард любовью, а не просто сексом? Разделить с ней не только чувства, но и мысли, образы, воспоминания... Но тут же выкинула подобную глупость из головы. У Шепард было слишком много тайн, и весь многовековой опыт азари буквально вопил, что среди этих тайн есть немало таких, что могут доставить случайно узнавшему их проблемы. Причем, несовместимые с жизнью.
Коммандер спецназа Альянса, спектр Совета, 'та самая Шепард'... нет, Обнимать Вечность с таким разумным ради простого любопытства — идея далеко не лучшая. А она, Ария, прожила свои восемьсот лет и стала пусть и некоронованной, но реальной королевой систем Термина именно потому, что всегда умела соизмерять риск, выгоду и желания.
Глава 67. Работа над ошибками
Красиво жить не запретишь. Но помешать-то можно.
(народное творчество)
— Доброе утро, капитан, — поприветствовала меня Сюзи, едва я поднялся на борт.
— Доброе, доброе, — отозвался я, мысленно предвкушая, как сейчас доберусь до каюты, рухну в постель и всласть поленюся. — Как у нас тут..?
Договорить мне не дал радостный вопль Джокера, прозвучавший из динамика интеркома:
— О, с возвращением, капитан, а у нас побег!
Сбившись с шага, я замер в коридоре, мучительно пытаясь сообразить, кто у нас мог сбежать.
Так и не припомнив никаких узников, осторожно уточнил:
— Какой ещё побег, Джокер?
— Массовый! — восторженно пояснил пилот. Судя по голосу, сам факт, что кто-то откуда-то массово сбежал, доставлял ему несказанное удовольствие.
Во, блин, на сутки оставить нельзя! Резко развернувшись, я быстрым шагом направился в рубку, на ходу прикидывая, похоже это на пресловутое космическое помешательство или Моро просто с таблетками от своего синдрома Вролика переборщил.
Однако, вопреки ожиданиям, выглядел Джокер вполне нормально. Более того, заметив у меня в руках коробку с пирожными, он расплылся в одобрительной улыбке:
— Вот это вы правильно, капитан! То есть, лучше бы, конечно, попкорн, но пирожные тоже ничего.
После этой фразы я окончательно перестал что-либо понимать и, раздраженно уставившись на лучащегося весельем пилота, поинтересовался:
— Может, объяснишь, что случилось? Кто сбежал, откуда?
Вместо ответа, тот приглашающе кивнул мне на соседнее кресло и жестом конферансье активировал голоэкран правой консоли.
Пожав плечами, я устроился на подлокотнике, выжидающе глядя на экран, где появилась запись с камеры наблюдения в коридоре второй палубы.
Несколько секунд ничего не происходило, затем красная голограмма замка на двери медотсека замигала, сменила цвет на тревожно-желтый, и вообще исчезла.
Ой-йо!
— Джокер, — жалобно протянул я, — ты же не хочешь сказать...
— Да вы смотрите, капитан, смотрите, — улыбающийся во все тридцать два Моро, нагло выудил у меня из коробки пирожное и, откусив сразу половину, продолжил с набитым ртом: — Кепкой клянусь, это просто блокбастер!
На экране дверь медотсека слегка приоткрылась и оттуда высунулась Джек. Настороженно огляделась, едва слышно проговорила что-то себе за спину и, с усилием сдвинув створку диафрагмы (видимо серводвигатели отключились вместе с замком), выскользнула в коридор. За ней выглянул Тейлор, повертел головой, нашел взглядом камеру, состроил умоляющую рожу и осторожно, бочком, выполз из медотсека, затем так же вылез Массани, а потом...
— Сейчас будет мой любимый момент! — предвкушающе пробормотал Джокер.
Вслед за Массани из медотсека выбралась Лоусон. В смысле, попыталась. Но, так как дверь была открыта не полностью, а едва-едва, только чтобы протиснуться, да и то боком, церберша банально застряла. Её выдающийся бюст никак не пролазил в слишком узкую щель.
Не зная, то ли плакать, то ли смеяться, я молча наблюдал, как под ехидные комментарии бритоголовой, Тейлор с Массани освобождают яростно шипящую Миранду из коварного плена.
— А все от того, что кто-то слишком много ест, — наставительно прокомментировал происходящее на экране Джокер. — А потом растет в... — он, запнувшись, покосился на меня, — плечах.
Тем временем, цербершу таки вытянули в коридор, правда, в процессе чуть не раздев, и вся четверка собралась в кружок, яростно перешептываясь.
Особый колорит сцене придавало то, что все четверо были замотаны в простыни на манер римских тог. Точнее, это Тейлор с Лоусон и Массани изображали из себя римских сенаторов, у Джек же грудь и поясница были словно в кирасу закованы в медицинский корсет, а простыня сложена в несколько раз и обернута вокруг бедер на манер короткой юбки. Плюс, биотичка, как усталый воин на копьё, опиралась на стойку от какого-то прибора.
Блин, надеюсь, она эту стойку просто вытащила, а не разломала какую-нибудь хреновину ценой в половину 'Нормандии'.
Судя по доносящимся обрывкам разговора, компания решала, кто пойдет в разведку с риском попасться на глаза нашему доброму доктору и принять удар на себя. Добровольцев, разумеется, не находилось.
Препирательства продолжались пока внезапно раздавшийся звонок лифта не заставил этих горе-беглецов замолчать, и с ужасом уставиться на открывающиеся створки. В гробовой тишине — только у Тейлора беззвучно шевелились губы, кажется, церберовец пытался молиться — двери лифта распахнулись, и оттуда медленно вышел... Вакариан.
От облегченного вздоха узников отсека Иф 'Нормандия', наверное, чудом по швам не лопнула, как воздушный шарик от перепада давления.
Турианец же, узрев выдающуюся четверку сенаторов в изгнании, замер на месте, отвесив от удивления мандибулы.
— Так, Гаррус, ты ничего не видел! — первым сориентировался Массани.
Вакариан окинул взглядом замотанных в простыни людей, приоткрытую дверь медотсека и... довольно потер руки:
— Три десерта! — чуть подумав, добавил: — С каждого!
— Слышь, гребешок, а харя не треснет?! — шепотом возмутилась Джек.
— Ну как хотите, — демонстративно пожав плечами, Вакариан направился обратно в лифт.
— Согласны! — торопливо выпалила Лоусон, стегнув по биотичке яростным взглядом.
— Договорились, — кивнул Гаррус и как бы между прочим заметил: — Кстати, я бы на вашем месте поторопился, пока Чаквас у Солуса в клинике.
— То есть, её нет на борту?!! — в один голос завопили обманутые хитрым турианцем беглецы.
— Но она же вернется, — ухмыльнулся тот, быстрым шагом скрываясь в направлении кают-компании.
Глядя как народ, узнав, что непосредственной опасности нет, торопливо разбегается по каютам, я лихорадочно прикидывал варианты. Судя по таймеру записи, побег был три часа назад и если наш врач до сих пор отсутствует, то можно успеть выловить беглецов, запихать их обратно и сделать вид, что ничего не было. Главное, чтобы...
— Сюзи, Чаквас на борту? — с надеждой поинтересовался я.
— Да, капитан, — разбила в прах мои надежды ИскИн. — Доктор Чаквас вернулась из клиники семнадцать минут назад.
Мысленно застонав, я обвиняюще уставился на появившийся над консолью шарик.
— Сюзи, но ты-то куда смотрела?!
— Я поставила в известность мистера Моро, как старшего офицера корабля, — укоризненно промигала та. — Но он не счел нужным принимать какие-либо меры.
— Джокер!
— А что Джокер? — состроил непонимающую мину пилот. — Они же ничего не нарушили. Чаквас сказала: не беспокоить. Насчет держать и не пущать указаний не было.
— Вот сдам тебя ей сейчас! — прошипел я.
— Меня нельзя, я на вахте, — невозмутимо отозвался Моро, выводя на свою консоль контрольные голограммы.
Вот гад, а! Устроился тут! Ну, ничего, я ещё отомщу и мстя моя будет ужасна! Только позже, сейчас самому спасаться надо.
На секунду мелькнула слабовольная мысль — а может сбежать и попросить у Арии политического убежища? Не выдаст, поди. Но, чуть подумав, я отмел её как несоответствующую героическому облику. Я же Шепард! Гроза Жнецов, спаситель галактики! Я тут самый главный!
— Капитан, доктор Чаквас просит вас зайти в медотсек, — сообщила Сюзи. — Она говорит, что это срочно.
Испуганно вздрогнув, я выбрался из кресла и уже на ходу бросил:
— Скажи ей, что чуть позже. В данный момент не могу, дела.
Так, сейчас главное — принести кого-нибудь в жертву нашему доктору, иначе последствия будут непредсказуемы. Чаквас в ярости — это вам не какой-то там Предвестник, это, блин, локальный апокалипсис на отдельно взятом корабле.
Напустив на лицо самое сосредоточенное выражение, я быстрым шагом проскочил по кораблю и, остановившись перед дверью в каюту церберши, коснулся голограммы замка, активируя интерком.
— Миранда?
Тишина. Ни ответа, ни привета. Затаилась, блин.
Вздохнув, настойчиво постучал по голограмме:
— Мисс Лоусон, есть разговор. Срочный.
— Шепард, это не может подождать? — донеслось, наконец, оттуда. — У меня тут...
— Да-да, калибровка у вас в самом разгаре, — раздраженно перебил я. — Успокойтесь, одна я стою перед вашей дверью. Чаквас не наблюдается.
После минутного молчания, — с духом она там собиралась, что ли, — дверь все же распахнулась.
— Миранда, ну что за детский сад? — прямо с порога попытался я надавить на сознательность церберши. — Побег этот... Вы же взрослая женщина!
Лоусон в ответ, сложив руки под грудью, хмуро уставилась на меня, всем своим видом показывая, что как раз потому, что она взрослая женщина, на подобные детские подначки не поведется.
Ещё раз вздохнув, правда, на этот раз мысленно, — ну, попробовать-то стоило, — я уселся в гостевое кресло.
— Ладно, оставим. Собственно, у меня к вам дело.
— И какое же?
— Так как на Горизонте, нас, всех нас, Призрак просто использовал как приманку... — начал я.
— А у вас есть доказательства? — не дала мне договорить церберша.
Блин, да у неё упрямство затмевает даже её же стервозность.
— Миранда, прекратите, ослиные ушки вам не идут, — фыркнул я, окидывая взглядом явно посвежевшую женщину. Все же несколько дней вынужденного отдыха определенно пошли ей на пользу. — Вот если кроличьи. И пушистый хвостик пимпочкой. Тогда ваша фотосессия заполонила бы все обложки журналов, а модели 'Плейбоя' пострелялись бы от зависти.
— Шепард!
— Что, Шепард? То, что в колонии были агенты 'Цербера' вы, надеюсь, отрицать не будете? Или, что совершенно случайно взорвавшийся генератор как-то подозрительно напоминает диверсию? А уж про внезапно оказавшуюся поблизости оперативно-тактическую группу, я вообще молчу.
— Это не доказательства, — упрямо поджала губы церберша. — Все это лишь косвенные...
— Да-да, черты, черточки. Но ведь из этих черточек складываются очертания, а из очертаний — буквы, а из букв — слоги, а из слогов возникает слово, и это слово: 'Поджог'! — ядовито процитировал я одного известного русского адвоката (1).
Сверлившая меня недовольным взглядом Лоусон поморщилась:
— Ну, хорошо, допустим, вы правы, все это спланированная операция и что из этого? Скажите, а в вашу бытность коммандером ВКС начальство часто делилось с вами стратегическими планами?
Мда, тут она меня уела, конечно. Исполнителям доводят информацию исключительно в рамках поставленной задачи. Добрые генералы, рассказывающие рядовым всю подноготную, бывают только в кино.
— Не часто, — признал я. — Но, тут есть нюанс. Призрак мне не начальник. Союзник, не более. — И заметив наползающую на лицо церберши улыбку, вскинул руку. — Только не надо так снисходительно улыбаться, Миранда, то, что наши с Призраком весовые категории весьма отличаются, я понимаю прекрасно. Но посмотрите на итоги этой спланированной операции: 'Нормандия' получила серьезные повреждения, вместо роботов у нас куча металлолома, половина десантной группы загремела в медотсек, похищены тысячи колонистов... а Коллекционеры потеряли несколько сотен хасков и десятка четыре десантников. Нет слов, прямо-таки выдающаяся победа! Царь Пирр (2) гордился бы нами!
Лоусон, чуть скривив губы, отвела взгляд, бездумно постукивая стилом от планшета по столу. Ну да, упрямство упрямством, но она же не дура и то, что операция на Горизонте с оглушительным треском провалилась, понимает прекрасно.
