Юй Цзиня. Шпионы прослышали об этом и донесли в Цзяндун.
— Теперь мне некого опасаться! — удовлетворенно воскликнул Чжоу Юй. —
Самых опасных для меня людей уже нет в живых!
— Ловко вы это устроили! — в восхищении заметил Лу Су. — Если вы будете
так же командовать войсками, то мы разобьем Цао Цао!
— Военачальники наши об этой хитрости ничего не знают, но от Чжугэ Ляна
это, пожалуй, не могло укрыться, — сказал Чжоу Юй. — Ведь он во много раз
проницательнее меня! Сходите-ка к нему и попытайтесь выведать, известно ему
что-нибудь или нет. Потом сообщите мне.
Поистине:
Хоть план его внести вражду был выполнен им смело,
Он испытать решил того, кто непричастен к делу.
Если вы не знаете, что Чжугэ Лян сказал Лу Су, загляните в следующую главу.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
в которой будет рассказано о том, как Чжугэ Лян ухитрился достать стрелы,
и о том,
как Хуан Гай добровольно подвергся наказанью
Получив повеление Чжоу Юя, Лу Су отправился повидать Чжугэ Ляна. Чжугэ Лян
пригласил его войти и усадил напротив себя.
— Простите, учитель, — сказал Лу Су, — эти дни мы так были заняты
военными делами, что не имели возможности слушать ваши наставления.
— Это мелочи! — успокоил его Чжугэ Лян. — Вот я виноват, что до сих пор
не поздравил Чжоу Юя с великой удачей.
— С какой удачей? — невольно вырвалось у Лу Су.
— Вам непонятно! Ведь Чжоу Юй прислал вас выведать, знаю я что-нибудь или
нет! Да! За такое дело его можно поздравить!
— Откуда вам все известно? — растерялся Лу Су.
— У Чжоу Юя хватило хитрости, чтобы обмануть Цзян Ганя, — ответил Чжугэ
Лян. — Правда, он перехитрил и Цао Цао, но тот скоро поймет свою ошибку,
только не захочет в ней признаться. Со смертью Цай Мао и Чжан Юня Цзяндун
избавился от огромной опасности — тут есть чему радоваться! Цао Цао, как я
слышал, отдал судьбу своего флота в руки Мао Цзе и Юй Цзиня, но это уже не
так страшно.
Лу Су не знал, что сказать, и поспешно откланялся.
— Смотрите, не говорите Чжоу Юю, что мне обо всем известно, —
напутствовал гостя Чжугэ Лян. — А то как бы он из зависти опять не стал
искать случая погубить меня!
Лу Су обещал исполнить его просьбу, но когда пришел к Чжоу Юю, передал ему
все как было.
— Нет! Этого человека нельзя оставлять в живых! — встревожился Чжоу Юй.
— Я твердо решил убить его!
— Если вы убьете Чжугэ Ляна, Цао Цао вас осмеет! — предупредил Лу Су.
— А я предам его казни на законном основании, — возразил Чжоу Юй. —
И, умирая, Чжугэ Лян ни в чем не сможет меня обвинить.
— Как же вы это сделаете? — поинтересовался Лу Су.
— Пока не спрашивайте, а там увидите.
На следующий день Чжоу Юй созвал к себе в шатер всех военачальников и велел
пригласить на совет Чжугэ Ляна. Тот охотно пришел.
— Как вам известно, в ближайшие дни нам предстоит сражение с Цао Цао, —
обратился к нему Чжоу Юй. — Не скажете ли вы, какое оружие целесообразнее
всего применять, когда приходится воевать на воде?
— По-моему, для сражений на такой большой реке, как Янцзы, прежде всего
необходимо иметь луки и стрелы, — ответил Чжугэ Лян.
— Вполне с вами согласен, — промолвил Чжоу Юй, — но беда в том, что у
нас не хватает стрел! Вот я и решил обратиться к вам, не возьмете ли вы на
себя труд изготовить сто тысяч стрел, которые нам крайне необходимы, чтобы
достойно встретить врага? Дело это очень важное, и я надеюсь, что вы не
откажетесь!
— Разумеется, если вы мне приказываете, я не пожалею сил! — ответил Чжугэ
Лян. — Осмелюсь только спросить, когда эти стрелы должны быть готовы?
— Через десять дней. Это возможно?
— Что вы! Если мы так будем тянуть, то провалим великое дело! Ведь корабли
Цао Цао придут со дня на день!
— Сколько же времени вам потребуется, чтобы сделать стрелы? — спросил
Чжоу Юй.
— Через три дня я представлю вам сто тысяч стрел!
— Не шутите! На войне не до шуток! — остановил его Чжоу Юй.
— Смею ли я с вами шутить, господин ду-ду! — воскликнул Чжугэ Лян. —
Дайте мне письменный приказ, и если я не исполню его, наказывайте меня!
Чжоу Юй только этого и хотел. Он вызвал войсковых писцов, которые тут же
составили нужную бумагу. Потом он велел подать вино и, угощая Чжугэ Ляна,
сказал:
— Когда кончится война, я отблагодарю вас за труды!
Чжугэ Лян выпил несколько кубков вина и откланялся.
— Сегодня уже поздно, — сказал он на прощание Чжоу Юю, — а завтра я
начну работу. Через три дня присылайте на берег пятьсот воинов для переноски
стрел.
Чжугэ Лян ушел.
— Этот человек вас обманывает! — воскликнул Лу Су.
— Что ж, он сам обрек себя на смерть! Я к этому его не принуждал! —
произнес Чжоу Юй. — В присутствии всех он потребовал у меня письменный
приказ. Хорошо! Теперь он в моих руках! Пусть у него даже крылья вырастут,
все равно ему от меня не уйти! Вот только надо приказать войсковым мастерам,
чтобы они всеми способами тормозили дело и не снабжали его необходимыми
материалами. Тогда он не поспеет в срок, и вина его будет доказана! Кому
придет в голову осуждать меня? Пойдите-ка сейчас и разузнайте, что он там
делает. Потом расскажете мне.
Повинуясь приказанию, Лу Су отправился к Чжугэ Ляну. Тот встретил его
упреками:
— Ведь просил же я вас ничего не говорить Чжоу Юю. Если бы вы исполнили
мою просьбу, он не стал бы искать повода меня погубить! Не думал я, что вы
так поступите! А вот теперь видите, какое дело на меня свалилось. Как я
изготовлю сто тысяч стрел за три дня? Только вы один можете меня спасти!
— Как же я могу вас спасти? — спросил Лу Су. — Вы сами взвалили на себя
эту беду!
— Дайте мне на время двадцать легких судов, и чтоб на каждом было по
тридцать воинов, — продолжал Чжугэ Лян. — На судах этих надо сделать
навесы из черной материи и по обоим бортам привязать по тысяче снопов
соломы. Не сомневайтесь, я найду для них хорошее применение! Ручаюсь, что
через три дня у меня будет сто тысяч стрел! Только, прошу вас, ничего не
говорите Чжоу Юю, иначе он расстроит мой план.
Лу Су пообещал держать в тайне все, что ему сказал Чжугэ Лян. Он
действительно сдержал обещание и не промолвил Чжоу Юю ни слова о том, что
Чжугэ Лян просил у него суда. Он ограничился лишь тем, что заявил, будто у
Чжугэ Ляна есть свой способ изготовления стрел и что ему не нужны ни бамбук,
ни лак, ни клей, ни перья.
— Что ж, посмотрим, с чем он явится ко мне через три дня, — пробормотал
Чжоу Юй, и в голосе его не чувствовалось прежней уверенности.
Лу Су, исполняя просьбу Чжугэ Ляна, подготовил двадцать быстроходных судов,
снарядил их так, как ему было сказано, и стал ждать, что будет дальше.
Однако в первый день Чжугэ Лян ничего не предпринял. Так прошел и второй
день. Но на третий, во время четвертой стражи, он пригласил Лу Су к себе в
лодку.
— Зачем вы меня позвали, учитель? — спросил его Лу Су.
— Ехать за стрелами, — ответил тот.
— Куда же мы поедем?
— Пока не спрашивайте. Придет время — увидите.
Все двадцать судов стояли в один ряд. Чжугэ Лян приказал связать их веревкой
и так идти к северному берегу.
В ту ночь густой туман закрывал небо. На реке его белая пелена была еще
гуще, на несколько шагов впереди ничего невозможно было разглядеть. Это был
поистине благодатный туман!
Потомки сложили стихи об этом тумане, окутавшем тогда великую реку Янцзы:
О, как велик и как богат Чанцзян!(*1)
На западе его исток в отрогах Минь и Во(*2),
На юге он течет по землям царства У,
И девять рек на севере вливаются в него.
Впадает в море он, обогащенный влагой,
Вздымая волны тысячи веков.
А в глубине его живут Лун-бо, Хай-жо,
Цзян-фэй, Шуй-му(*3) и множество китов
Огромных, в тысячу и больше чжанов,
Многоголовые чудовищные змеи
И прочие творения воды,
На веки вечные сроднившиеся с нею.
В нем обитают демоны и духи.
Он то, за что сражаются герои.
В те времена, когда царил над миром хаос,
А свет и тьма не враждовали меж собою,
И цвет один разлился в пустоте безбрежной, —
Вдруг все заволокло: на много тысяч чжанов
Упал туман; ни зги вокруг не видно,
И только слышен грохот барабанов.
Во тьме кромешной притаились барсы
Наньшанские; когда ж, со светом споря.
Стеною встал туман, они с пути решили
Сбить рыбу "гунь" из северного моря.
И вот туман стал вверх расти, до неба,
Вниз опускаться до земных глубин.
Он вширь струился мутью непроглядной,
Вверх поднимался дымом голубым.
И выплыли киты, чтоб порезвиться,
Драконы всколыхнули водные громады.
Туман пил влагу, превращался в дождик,
Как в ночь весеннюю, повеяло прохладой.
Туман все шире, шире разливался,
И вверх поднялся выше облаков.
Чайсанский берег скрылся на востоке,
На юге скрылся шпиль горы в Сякоу.
Десятки боевых судов, стоящих на причале
У неприступных скал, невидимы впотьмах,
Одна лишь маленькая лодочка рыбачья
То скроется, то вспрыгнет на волнах.
Померк небесный свод и света — ни луча,
И сникла солнца утреннего сила.
Ни день, ни ночь, и цепи красных гор
Тьма в синь речную превратила.
Будь ты так мудр, как император Юй,
И в глубь тумана не проникнет разум!
Имей ты даже острый взор Ли Лоу(*4),
И ширь тумана не охватишь глазом!
Но дух воды Пин-и вдруг волны укротил,
И дух дождя Бин-и свое исполнил дело:
Зверей, и рыб, и птиц как не бывало,
И тьма внезапно поредела.
Туман отрезал островок Пынлай,
Закрыл пути в небесные чертоги,
И все в природе, будто пред дождем,
Засуетилось в страхе и тревоге.
И словно тучи пред грозою страшной,
Смешалось все в великом беспорядке.
В тумане спят чудовища и змеи,
Носители смертельной лихорадки.
И прячутся в нем оборотни злые,
Что порчу на людей наводят
И прививают тяжкие недуги,
И с ветром, с пылью в небе хороводят.
С туманом встретившись, страдает простолюдин,
Попав в него, печалится великий:
Он превращает первосущий дух в пустыню,
Весь мир — в комок безжизненный, безликий.
Во время пятой стражи суда уже были неподалеку от водного лагеря Цао Цао.
Чжугэ Лян приказал стать судам носом на запад и ударить во все гонги и
барабаны.
— Что вы делаете? А если Цао Цао нападет на нас? — встревожился Лу Су.
— В такой туман он не рискнет, — уверенно возразил Чжугэ Лян. — А как
только туман рассеется, мы уйдем. Пока давайте веселиться и пить вино.
Когда в водном лагере Цао Цао услышали грохот гонгов и барабанов, Мао Цзе и
Юй Цзинь поспешили доложить об этом Цао Цао.
— Немедленно выставить лучников! — распорядился Цао Цао. — Всех, кто
есть во флоте! Пусть они отбивают врага стрелами! Самим в сражение не
вступать: за туманом ничего не видно. Если враг появился так внезапно,
значит у него там ловушка! Держитесь осторожнее!
Цао Цао послал людей в сухопутные лагеря передать Чжан Ляо и Сюй Хуану,
чтобы они немедленно отправили на берег по три тысячи лучников.
Мао Цзе и Юй Цзинь, опасаясь, что враг ворвется на их корабли, приказали
лучникам осыпать стрелами пространство перед водным лагерем. Десять тысяч
человек стреляли не переставая. Стрелы сыпались дождем.
Чжугэ Лян повелел развернуть суда в линию с востока на запад и подставить их
под стрелы. До самого восхода солнца на его судах гремели барабаны и
раздавались воинственные крики воинов. А когда рассеялся туман, Чжугэ Лян
приказал идти в обратный путь. Снопы соломы, привязанные по обоим бортам
судов, были сплошь утыканы стрелами.
— Благодарим за стрелы, господин чэн-сян! — разом крикнули воины, как их
научил Чжугэ Лян.
Пока о случившемся доложили Цао Цао, легкие суда, быстро скользя по реке,
были уже далеко; преследовать их было бесполезно.
Цао Цао впал в бешенство, сожалея о допущенной ошибке.
На обратном пути Чжугэ Лян сказал Лу Су:
— Теперь вы поняли? Разве плохо достать сто тысяч стрел без малейших
усилий? Завтра мы сможем этими стрелами стрелять по врагу!
— Вы мудры! — воскликнул восхищенный Лу Су. — Но я не понимаю, откуда вы
узнали, что сегодня будет туман?
— Быть полководцем и не разбираться в небесных знамениях, не понимать
законов земли, ничего не разуметь в темных и светлых силах природы, не
обладать способностью изобретать военные планы, не знать, когда какими
приемами вести бои, не уметь оценивать силу войск — значит быть бездарным!
— отвечал Чжугэ Лян. — Еще три дня назад я рассчитал, что сегодня будет
туман! Вот почему я и назначил трехдневный срок. Чжоу Юй предлагал мне
десять дней, но не хотел предоставить в мое распоряжение ни мастеров, ни
материалов. Он полагал, что я ничего не сделаю и у него будут все основания
обвинить меня в нарушении военного приказа. Он хотел предать меня смерти!
Жалкая попытка! Что может сделать Чжоу Юй, если судьба моя связана с небом!
Лу Су почтительно склонился перед Чжугэ Ляном.
Когда суда подходили к берегу, пятьсот воинов, присланных Чжоу Юем, уже
ожидали их. Чжугэ Лян велел им вытаскивать стрелы из соломы и складывать у
шатра Чжоу Юя. Стрел было более ста тысяч!
Чжоу Юй сначала совершенно растерялся, когда Лу Су рассказал, каким образом
Чжугэ Лян достал стрелы, а потом, печально вздохнув, произнес:
— В изобретательности и в способности предвидения я намного уступаю Чжугэ
Ляну!
Потомки, восхваляя Чжугэ Ляна, сложили такие стихи:
Однажды туман упал на великую реку,
Густой пеленой окутал он гладь голубую.
Стрелы, как дождь, покрыли суда боевые.
Сегодня Чжугэ опять превзошел Чжоу Юя.
Вскоре и сам Чжугэ Лян явился в лагерь повидать Чжоу Юя. Тот вышел из шатра
ему навстречу и на все лады стал расхваливать его:
— У вас такой удивительный дар предвидения! — говорил он. — Право, вы
заставляете людей уважать себя!
— Небольшая хитрость, только и всего, — отвечал Чжугэ Лян. — Стоит ли
так удивляться?
— Я прошу вас дать мне совет, — продолжал Чжоу Юй, приглашая Чжугэ Ляна в
шатер выпить вина. — Видите ли, мой господин вчера прислал гонца: он
торопит меня с выступлением, а у меня еще нет плана действий!
— Что вы! Что вы! — запротестовал Чжугэ Лян. — Я человек невежественный
и неотесанный! Мои планы не достойны вашего внимания!
— Я вчера осматривал водный лагерь Цао Цао, — продолжал Чжоу Юй,
