— Конечно, он знает, и чарисийцы тоже это знают. Вот почему они напали на Итрию. Потому что это ближе к Сиддармарку — и, конечно, к Силкии, — и это окажет большее влияние на Сиддармарк. Им было все равно, каков эффект в Деснейре! Они хотят показать республике, что они могут идти куда угодно, черт возьми, и делать все, что, черт возьми, они захотят, чтобы побудить "реформистов" открыто выступить против Матери-Церкви и заверить Стонара, что они могут оказать ему военную помощь, когда он воспользуется возможностью, наконец, вонзить свой кинжал в спину Матери-Церкви.
Рейно начал отвечать, затем остановился и задумался. Он совсем не был уверен, что разделяет логический процесс, который привел великого инквизитора к его заключению, и он был еще менее уверен в том, что возможность прямого военного союза с Сиддармарком сыграла какую-либо роль в решении чарисийцев напасть на Итрию. Насколько он мог видеть, это был просто пример того, как они выводили из строя наиболее ценную — и наиболее угрожающую — военную цель, по которой они могли нанести удар.
Однако ничто из этого не означало, что их триумф не будет иметь именно того эффекта, который только что описал Клинтан. Возможно, не мгновенно, но со временем. И хотя Рейно всегда был менее чем убежден в том, что Грейгор Стонар просто выжидал, пока не настанет момент выступить против Пограничных штатов и земель Храма, это было тогда, когда весь мир еще не был в состоянии войны. Мало того, это было еще до того, как инквизиция начала готовить "Меч Шулера" против республики. Если только лорд-протектор не был намного, намного глупее, чем Рейно мог заставить себя поверить, Стонар должен был хотя бы частично узнать о "Мече". Маловероятно, что он понял все, что имели в виду Клинтан и Рейно, и даже если бы понял, было еще менее вероятно, что он сможет выжить. Но он почти наверняка улавливал по крайней мере некоторые предупреждающие знаки, и если бы он решил, что произошедшее в Итрии укрепило его позиции — и особенно если бы это воодушевило реформистов Сиддармарка — он, вероятно, начал бы осторожно изучать варианты с Чарисом.
— Теперь я понимаю, о чем вы думаете, ваша светлость, — сказал он. — Конечно, маловероятно, что Стонар сможет воспользоваться возможностью до того, как "Меч" нанесет удар.
— Я знаю, что таков план, — сказал Клинтан. — И, надеюсь, "Ракураи" тоже собьет ублюдков-чарисийцев с ног, по крайней мере, на некоторое время. Но они удивили нас этим, Уиллим. Давай не будем притворяться, что они этого не сделали. И все, что мы слышим, говорит о том, что "реформисты" неуклонно набирают силу в Сиддармарке. По крайней мере, некоторые из этих ублюдков, скорее всего, открыто выступят в поддержку Стонара, когда наконец упадет монета. Если уж на то пошло, они набирают обороты и в других местах.
Он сердито посмотрел на Рейно через стол, и архиепископ кивнул. Несмотря на то, что сообщала Церковь, правда, которая имела неприятную тенденцию просачиваться через производителей этих проклятых антицерковных листовок, до которых все еще не могла добраться инквизиция, заключалась в том, что Церковь Чариса не находилась в положении "героически и вызывающе сопротивлявшейся" на "завоеванных территориях".
Этого следовало ожидать в самом Старом Чарисе и, вероятно, в какой-то степени также в Эмерэлде, хотя бы из-за близости княжества к первоначальному источнику заражения. Однако правда заключалась в том, что Чисхолм, который определенно не был по соседству со Старым Чарисом, с ужасающим спокойствием отреагировал на решение своей королевы-отступницы выйти замуж за фактически еретического короля Чариса. Что еще хуже, в некотором смысле Зибедия сделала то же самое. На самом деле, судя по всем сообщениям, Зибедия активно поддерживала Чарисийскую империю, и если это означало также принятие Церкви Чариса, то ее подданные, похоже, тоже были готовы это сделать. Без сомнения, это было в значительной степени неизбежной реакцией на то, как там искренне ненавидели Томиса Симминса, но это не помешало этому случиться. И, что хуже всего...
— Вы думаете о Корисанде, ваша светлость?
— Я думаю о том, куда бы ни отправились проклятые чарисийцы, — кисло сказал Клинтан, — но, да, Корисанда была другой серьезной язвой, которую я имел в виду. Я знаю, что наши сообщения из Мэнчира всегда устаревают к тому времени, когда они попадают сюда, и знаю, что вы пытались придать лучшее лицо тем, которые мы получаем, — он бросил на Рейно умеренно холодный взгляд, — но проклятые "реформисты" явно набирают силу в Корисанде. А шоу с собакой и ящером, которое устроила эта сучка Шарлиэн, когда была там, только ускоряет этот процесс. Проклятые корисандцы переходят на сторону Чариса точно так же, как чисхолмцы и зибедийцы, и ты это знаешь, Уиллим.
К сожалению, Рейно действительно знал это. И если уж на то пошло, он пытался "выставить себя с лучшей стороны" в своих отчетах из Корисанды. Однако было бы неплохо, если бы в любом из них были какие-нибудь действительно хорошие новости.
Ему казалось очевидным (хотя даже сейчас он не собирался указывать на это Клинтану), что в Корисанде всегда было гораздо больше реформистских настроений, чем осознавал кто-либо в Зионе. Это чувство не распространялось — по крайней мере, поначалу — на фактическое принятие раскола и ереси, но все же оно было. И оно стало только сильнее после того, как Клинтан разгромил реформистский круг в самом Зионе. Рейно понимал, почему великий инквизитор сделал это, но не было смысла притворяться, что Корисанда, изолированная от наглядного урока всей соленой водой между ней и материком, не отреагировала с отвращением и гневом. Это помогло подтолкнуть больше корисандцев в объятия Церкви Чариса, и осторожный подход, с которым Кэйлеб и Шарлиэн справились со своими обязанностями, в сочетании с проявлением милосердия Шарлиэн, помиловавшей стольких, кто был осужден за государственную измену, резко подорвал чисто светский гнев, вызванный убийством Гектора. Особенно когда она сразу же проявила милосердие после того, как ее чуть не убили на ее троне! Если уж на то пошло, первоначальное возмущение, вызванное убийством Гектора, начало угасать еще до того, как лидеры северного заговора были арестованы, а тем более осуждены.
Так что, да, "проклятые корисандцы" дрейфовали к Чарису.
— Еще одна вещь, с которой нам здесь приходится сталкиваться, Уиллим, — решительно продолжил Клинтан, — то, что нам надирают задницу каждый раз, когда мы сталкиваемся с чарисийцами в море. Не думаю, что кто-то, склонный считать ересь, тоже упускает этот момент. Будем надеяться, что ракураи к настоящему времени продемонстрируют, что мы не бессильны, когда дело доходит до нанесения ответного удара, но сейчас военный импульс явно на стороне еретиков, и это также дает им импульс в том, что касается морального духа. Нам нужно вернуть этот импульс, вернуть себе психологическое превосходство, как это было у нас после того, как мы разгромили заговор Уилсинов. Наконец-то пришло время наказать тех ублюдков, которых захватил Тирск, и это было только началом. "Ракураи" тоже станет еще одним шагом на том же пути, и "Меч" станет огромным шагом в правильном направлении. Но я хочу поразить их в как можно большем количестве мест. Думаю, пришло время разжечь огонь в Корисанде.
— Князь Дейвин? — спросил Рейно, наклонив голову, обдумывая варианты и возможности.
— Именно. И я хочу, чтобы это совпадало с "Мечом". Хочу, чтобы этим ублюдкам в Теллесберге надавали как можно больше хороших, тяжелых ударов по яйцам с как можно большего количества направлений, с которыми мы сможем справиться, в кратчайшие возможные сроки.
— Если вы действительно хотите координировать две операции, ваша светлость, нам придется повозиться со временем.
— Что ты имеешь в виду "повозиться"?
— Простите меня, ваша светлость. Это было неправильное слово. Я должен был сказать, что нам придется тщательно продумать время. Если мы придерживаемся нашего текущего планирования и отправим команду убийц-"чарисийцев", потребуется, по крайней мере, несколько пятидневок — возможно, целый месяц — чтобы они заняли позиции в Делфираке, поэтому возникает вопрос, насколько близко мы хотим, чтобы убийство совпало с "Мечом". Хотим ли мы отложить события в Сиддармарке, чтобы согласовать их с убийством, или мы хотим двигаться как можно быстрее в Сиддармарке и согласиться на приблизительную координацию между "Мечом" и убийством?
— Я хочу, чтобы они произошли одновременно, как только возможно, — сказал Клинтан после минутного раздумья. — Я хочу, чтобы Кэйлеб и Шарлиэн знали, что мы рассчитали их таким образом. — Он неприятно улыбнулся. — В конце концов, они будут знать, что не убивали Дейвина, что бы ни случилось. Так что давайте просто подчеркнем это утверждение для них и посмотрим, как им это понравится!
— Конечно, ваша светлость. — Рейно снова поклонился через стол. — Я немедленно займусь этим.
.IX.
Куин-Фрейла-авеню, город Теллесберг, королевство Старый Чарис
— У меня срочная тревога, лейтенант-коммандер Элбан.
Голова Мерлина Этроуза резко поднялась, когда по его встроенному комму спокойно заговорил голос Совы. Он стоял у окна своей дворцовой спальни, глядя в постепенно сгущающиеся сумерки, и выражение его лица было мрачным. Теллесберг — даже Теллесберг, город, который никогда не спал, который никогда не был тихим, — казался тихим и мрачным. Фонари и лампы уже начинали освещать надвигающуюся ночь, и его улучшенное зрение позволяло видеть грузчиков и корабли, все еще загружающие и разгружающие грузы вдоль набережной. Но темп жизни в городе явно снизился, и люди занимались своими делами тише, чем обычно, с некоторой долей страха, которая огорчала его сердце.
Нападение на Грей-Виверн-авеню было не единственным, которое пережил Теллесберг, хотя оно оказалось самым разрушительным из всех.
Еще один фургон, груженный взрывчаткой, был перехвачен, когда он подъехал к воротам верфи Теллесберга. После Грей-Виверн-авеню бдительный часовой морской пехоты взял на себя обязанность досматривать все поступающие фургоны, если только кучер не был известен ему лично. Его инициатива вызвала огромное раздражение властей верфи, поскольку привела к путанице и задержкам во всегда оживленном движении грузов и поставок на верфи. На самом деле командир его роты послал сержанта с приказом прекратить и воздержаться. К счастью, сержант еще не прибыл, когда дотошный часовой остановил сочлененный грузовой фургон, почти такой же большой, как тот, что использовался на Грей-Виверн-авеню. К сожалению, кучер этого фургона расположил один из детонаторов на основе кремневого пистолета так, чтобы он мог дотянуться до него со своего высокого сиденья в кабине.
В результате взрыва погибло еще пятьдесят шесть человек, включая часового, и более сотни получили ранения, но было бы гораздо хуже, если бы кучеру удалось добраться до места назначения.
Еще два подобных взрыва прогремели в Теллесберге в течение следующих двенадцати часов. К счастью, они были слабее, но, на вкус Мерлина, создали нечто слишком похожее на панику. Они также привели к объявлению военного положения и указу о замораживании всего движения фургонов до тех пор, пока власти не смогут создать какую-то систему безопасности.
Тактика нападающих была тщательно выверена, чтобы нанести удар по Теллесбергу там, где он был наиболее уязвим, — угрюмо подумал Мерлин. — Мало того, что они нацелились на лидеров правительства империи — то, что случилось с Грей-Харбором, Уэйнейром и Нарманом, было достаточным доказательством этого, — но торговля Теллесберга была самой кровью его жизни. Герб города, украшенный галеоном и грузовым фургоном, был более чем точен в этом отношении, и скрежещущий, грохочущий рев этих тяжелых фургонов был одновременно проклятием покоя Теллесберга и источником извращенной гордости.
Теперь эти фургоны стали источником страха, а не гражданской гордости, ибо кто знает, какой из них может оказаться еще одной бомбой, летящей к месту назначения?
Кэйлеб и Шарлиэн не видели иного выхода, кроме как ввести беспрецедентный контроль за перемещением грузов по городу. Никакая система не может быть совершенной, но они быстро начали выдавать разрешения и лицензии, которые должны были постоянно находиться при себе и демонстрироваться по требованию. Более того, каждый груз теперь должен быть задокументирован подробным коносаментом, который будет проверен до того, как он будет допущен в район набережной или к любому собору, церкви или общественному зданию.
К счастью, большая часть столичных грузов транспортировалась специализированными фирмами по перевозке грузов, с обязательным прохождением таможенного контроля и проверки дважды в год. Учитывая существование этих записей, они смогли двигаться гораздо быстрее, чем, вероятно, ожидал бы кто-то вроде Клинтана, и в течение двух дней после первоначальной атаки было разрешено возобновить, по крайней мере, ограниченное движение фургонов. Другое дело — более мелкие независимые компании, которые не были задокументированы, и часть которых испытывала серьезные экономические трудности, пытаясь получить документацию и лицензирование, которые никогда раньше не требовались. Барон Айронхилл, осознавая как трудности для них, так и последствия для экономического сектора города в целом, уже выделил средства, чтобы помочь возместить некоторые убытки этих независимых перевозчиков.
Однако даже при самых благоприятных обстоятельствах все новые проверки, правила и лицензии начали оказывать значительное влияние на экономику Теллесберга. Расходы на размещение городской стражи и морских пехотинцев для проведения инспекций также должны были стать немалой статьей бюджета. Но еще хуже было всепроникающее предчувствие, страх, что неизбежны следующие нападения. Теллесбергцы отказались устрашаться, и их гнев по поводу беспорядочной бойни мужчин, женщин и детей намного затмил их страх, но этот страх был там, и Мерлин, к сожалению, был уверен, что он не исчезнет в ближайшее время.
— Какого рода приоритетное оповещение? — коротко спросил он Сову.
— Только что в одну из основных зон наблюдения въехал фургон, — ответил ИИ тем же спокойным тоном. — В соответствии с вашими постоянными инструкциями, я установил датчик слежения в кузове фургона. Он подтверждает высокую концентрацию пороха.
* * *
Тейлар Андейрс подавил в высшей степени неуместное желание выругаться, когда повернул фургон на Куин-Фрейла-авеню, и одно колесо резко ударилось о гранитный бордюр между проезжей частью и тротуаром.
Он был выбран для своей миссии из-за его совершенно подлинных религиозного рвения и чарисийского акцента. К сожалению, по профессии он был жестянщиком, а не извозчиком, и у него было меньше времени, чтобы выучиться азам управления тяжелым грузовым фургоном, чем ему хотелось бы. Движение в Теллесберге также было намного, намного интенсивнее, чем он когда-либо ожидал, что только ухудшало ситуацию, но, по крайней мере, введенный еретиками контроль движения давал некоторые преимущества. Планировщики операции "ракураи" не рассчитывали на то, что контроль будет введен так быстро, как они это сделали, и Тейлар знал, что у него, к сожалению, не было ни разрешения, ни лицензии. Если бы его остановили, он никак не смог бы притвориться кем-то другим, кроме себя. С другой стороны, движения было гораздо меньше, чем раньше, так что даже если у него не было прав, у него также было меньше других фургонов, с которыми приходилось состязаться, и — надеюсь — его собственное плохое вождение было бы меньшей проблемой.
