— Это даже более впечатляюще, чем шум, — тихо сказал Уилсин.
— И большая заслуга принадлежит тебе, — отметил Хаусмин. — Ты понимаешь, что у нас каждые восемь минут с этой линии сходит револьвер? Это тысяча каждую пятидневку и шесть тысяч в месяц. Вторая линия вводится в эксплуатацию примерно через пятидневку, а третья — в середине следующего месяца. Когда все они будут запущены, мы будем производить где-то около ста восьмидесяти тысяч пистолетов в год.
Даже Уилсин выглядел шокированным цифрами, а Хаусмин рассмеялся. Потом он немного отрезвел.
— На самом деле, мы не достигнем таких цифр, пока не запустим в полную эксплуатацию новое кузнечное оборудование еще через два или три месяца. Я мог бы сохранить цифры на револьверах, но когда эти линии будут введены в эксплуатацию, мне придется перенаправить большую часть моих нынешних мощностей по ковке и штамповке на новые винтовки. За это время я выпущу столько револьверов, сколько смогу, а затем переведу многих людей, которых вы там видите, на стрелковые линии и закрою по крайней мере одну из револьверных линий, пока у нас не появятся дополнительные кузницы. Мы уже хорошо продвинулись в преобразовании старых моделей "мандрейнов" в конструкцию с люком — на данный момент мы конвертируем около двухсот в день — и ожидаю, что первая линия M96 появится в течение двух пятидневок. Основываясь на нашем опыте с револьверами, я прогнозирую около ста сорока M96 на линию в день, что составляет семьсот за пятидневку. Вторая линия должна быть запущена в эксплуатацию через пару пятидневок после этого, и мы должны ввести все три из них в эксплуатацию к концу ноября или началу февраля. В то время мы будем штамповать более двух тысяч каждые пятидневку.
Уилсин глубоко вздохнул. У него был доступ к цифрам из отчетов Хаусмина, но это отличалось от того, чтобы смотреть сверху вниз на этот кишащий людьми рабочий этаж.
— Это составляет сто двадцать шесть тысяч в год, — сказал он очень осторожно.
— Да, это так, — согласился Хаусмин с простой гордостью. — И мы будем постепенно наращивать производство на заводе озера Лайман, как только сможем. В конечном счете, мы ожидаем, что там тоже будут работать три линии, и к концу марта мы должны ввести все три револьверные линии в полную эксплуатацию. Я уже упаковал станки для создания магазинных винтовок и револьверов в Мейкелберге, и мы отправляем планы по дублированию оригинального набора инструментов. Мы надеемся, что в течение четырех-пяти месяцев там будет в общей сложности пять стрелковых линий и пара револьверных линий. Как только все это будет запущено, мы будем производить около трехсот тысяч револьверов и почти четыреста шестьдесят тысяч винтовок в год.
— И вы сможете обеспечить их боеприпасами? — Уилсин не смог скрыть определенного скептицизма в своем тоне, и Хаусмин ухмыльнулся.
— Производство патронов на самом деле опережает прогнозы. На данный момент мы выпускаем примерно двести патронов в час, и в ближайшие пару пятидневок мы увеличим этот показатель примерно до тысячи. Пока нет смысла производить их быстрее, потому что в оборудовании для заправки патронов произошел сбой, которого мы не ожидали, и мы все еще пытаемся его исправить. К следующей весне мы сможем производить и заполнять две тысячи в час, или чуть менее шести десятых миллиона в месяц. Мы не сможем значительно увеличить этот показатель — при условии, что нам это потребуется, — пока не сможем производить в достаточном количестве запальные соединения.
Уилсин только покачал головой, и Хаусмин похлопал его по плечу.
— Вы привыкнете к этому, как только у вас будет время осознать это, отец Пейтир. А пока, — он отвернул священника от окна к горшочку с горячим какао, мягко дымящемуся на маленькой плите в углу кабинета, — я уверен, что госпожу Симпсин и мастера Кристифирсина можно убедить присоединиться к нам за праздничной трапезой. — Он раскрыл большое блюдо, открывая немаленькую стопку пончиков, и ухмыльнулся. — Уверен, что это будет намного лучше для нас, чем все это ужасное шампанское и виски.
* * *
Сэр Пейтрик Хивит стоял на юте КЕВ "Кинг Тимити", наблюдая за тем, чего ни один чарисийский адмирал — на самом деле, ни один адмирал Сэйфхолда — никогда не видел и не мечтал увидеть.
Неправдоподобное, некрасивое, неуклюжее судно, неуклонно продвигающееся в Тесмарскую бухту, выглядело совершенно изношенным. С его затупленного носа и изогнутой передней части его покрытого ржавыми полосами каземата была содрана краска; спады его шлюпбалок были туго натянуты над пустотой, где голодное море унесло лодки, которые должны были висеть на них; его сигнальная мачта превратилась в сломанный обрубок; и его труба по правому борту была вдвое меньше высоты его спутника.
Он не поставил бы и десятой марки на его способность пережить юго-западный ветер, который с воем пронесся по каналу Таро три пятидневки назад, и все же он был тут, таща за собой дымное знамя из этих разбитых труб. И еще большим чудом был следовавший за ним на буксире искалеченный галеон, чьи фок-мачта и грот-мачта были чуть больше, чем обрубки, клочок парусины был прикреплен под сломанным бушпритом, и на корме виднелся только бизань-марсель, хотя от бизань-мачты до того, что осталось от грот-мачты, тянулся штаг с установленным на нем стакселем. "Теллесберг куин", — подумал Хивит. Два корабля, которые, как он был уверен, были потеряны, когда первые подразделения измученного штормом конвоя вошли в Тесмар. И все же они были здесь: корабль Хэлкома Барнса и тысяча людей на борту галеона, чьи жизни он спас.
По всей якорной стоянке загрохотали пушки, приветствуя победителей, которых они никак не ожидали увидеть. Хивит не отдавал приказа о таком салюте, но он нисколько не удивился, когда к нему присоединились пушки "Кинг Тимити".
* * *
Сэр Хоуэрд Брейгарт стоял на вершине смотровой башни высоко над центром города Тесмар и наблюдал, как "чудо" приближается к докам. В отличие от Хивита, граф Хэнт не был моряком, но он был очень опытным морским пехотинцем. Он знал ужас, когда весь гнев моря обрушивался на хрупкие творения человека в открытых водах, и он ожидал увидеть эти корабли живыми не больше, чем адмирал.
Он стоял очень неподвижно, опираясь обеими руками на перила башни, созерцая эти корабли и произнося тихую, горячую молитву благодарности, и не только за жизни, которые спас КЕВ "Делтак". На этом потрепанном галеоне, из насосов которого даже сейчас льется вода, находился не только артиллерийский батальон бригадного генерала Жэймса Мэтисина, но и половина снайперов-разведчиков, приписанных к 4-й пехотной бригаде. Оружие будет иметь решающее значение для способности людей Хэнта выполнять его приказы, и он был искренне рад их видеть. Но еще больше он был благодарен этим снайперам-разведчикам.
Он выпрямился, сжав челюсти, вспомнив, скольким людям повезло меньше, чем тем, кто был на борту "Теллесберг куин". Людям, для которых не было чуда по имени "Делтак" и чудотворца по имени Хэлком Барнс. 8-й полк полковника Людивика Овиртина, половина пехоты 4-й бригады, полностью потерял один из трех своих батальонов. Никто не знал, где и когда "Амелияс прайд" проиграл свою битву, но он унес с собой в могилу более тысячи солдат и офицеров ИЧА. Были глаза, которые могли видеть, но не было возможности помочь, когда бриг "Леди оф Эрейстор" затонул в ярости, которая унесла слишком много его более крупных и сильных братьев, и две драгоценные батареи нарезных четырехдюймовых орудий — и артиллеристы, чтобы обслуживать их — погибли вместе с ним. А потом был "Спиндрифт", выброшенный на зазубренные рифы, от которых Рок-Айленд и получил свое название. Полковник Рейф Албиртсин, командир 2-го разведывательно-снайперского полка, утонул, сражаясь за то, чтобы вытащить своих людей на берег, как и майор Алик Стивинсин и более восьмидесяти процентов его батальона. Майор Диннис Маклимор, командир 2-го батальона 2-го полка снайперов-разведчиков, высаживающегося с "Теллесберг куин", еще не знал об этом, но он и его батальон только что стали единственными снайперами-разведчиками, прикрепленными к гарнизону Тесмара.
Это был мрачный подсчет, и они все еще не знали судьбы трех кораблей снабжения, но, по крайней мере, теперь они учли все транспорты... так или иначе. И сам "Делтак" был невероятно обнадеживающим дополнением к их обороне.
И, несмотря ни на что, ты в чертовски лучшей форме, чем был, Хоуэрд, — напомнил он себе.
Гарнизон Тесмара теперь насчитывал более тридцати тысяч человек. Император Кэйлеб и лорд-протектор постановили, что Хэнт сохранит командование, и генерал Сумирс и генерал Файгера приняли это без какой-либо обиды, которую он мог видеть. Восемьдесят две сотни человек бригадного генерала Мэтисина были самым многочисленным подразделением и — в сочетании с 1-й отдельной бригадой морской пехоты Брейгарта и морскими артиллеристами Хивита — составляли более половины сил Тесмара, несмотря на потери, понесенные войсковым конвоем. Сумирс и Файгера знали это, точно так же, как они знали, что без Чариса никогда не удержали бы Тесмар, как только королевская доларская армия пересекла границу. И, что еще более важно, они поняли, что у них нет опыта работы с чарисийской доктриной или оружием.
Это менялось. Они оба участвовали в совместных тренировках с собственной "бригадой" Хэнта, и теперь, когда прибыл Мэтисин, они все воспользуются предоставленной возможностью обучения. Его собственные батальоны морской пехоты и военно-морского флота могли использовать всю полировку, которую они могли получить, и он особенно хотел, чтобы войска Мэтисина проводили время с сиддармаркцами. Каждый из них был добровольцем, который твердо стоял перед лицом урагана, пронесшегося над их республикой. Их испытали в горниле, и люди Хэнта прониклись к ним глубоким восхищением... и безоговорочным доверием. Он хотел, чтобы люди Мэтисина сделали то же самое.
И ты также хочешь получить возможность поковыряться в мозгах Мэтисина, — напомнил он себе. Ты был полковником — полковником морской пехоты — до того, как император отозвал тебя. Что, черт возьми, ты знаешь о маневрировании целой армейской бригадой? — он резко фыркнул. — Думаю, это то, чему тебе лучше научиться побыстрее, Хоуэрд. И вам с Мэтисином ничего не повредит, если вы решите, как лучше объединить войска Клифтина и Кидрика с вашими собственными. У трети из них — дульнозарядники, а еще у трети — фитильные ружья или арбалеты! По крайней мере, никто из них больше не таскает с собой пики.
Верно, и, по крайней мере, лорду-протектору и сенешалю Паркейру удалось наскрести достаточно сиддармаркских винтовок, чтобы вооружить еще пять тысяч ополченцев Саутмарча.
И у тебя есть месяц или около того, прежде чем ты тоже покажешь Рихтиру и его мальчикам все свои новые игрушки. Разве это не мило?
* * *
— Не ожидал увидеть вас снова, мастер Слейтир, — сказал сэр Рейнос Алверез.
— Я тоже не ожидал увидеть вас опять, милорд, — откровенно сказал Жэйпит Слейтир, благодарно обхватывая своими узловатыми руками кружку с горячим чаем. — Но этот полковник Кирбиш. Он может быть немного... напористым.
— Так оно и должно было показаться. И к тому же решительный парень.
— Можно и так сказать, — лаконично признал Слейтир, и Алверез одарил его улыбкой.
Депеша, которую только что доставил Слейтир, была первой по-настоящему хорошей новостью, которую он получил с тех пор, как покинул Тесмар. Несмотря на мрачную последнюю депешу отца Нейклоса, почти четверть гарнизона Лейрейса Уолкира под командованием полковника Брайана Кирбиша прорвалась сквозь малочисленные полки Сиддармарка к востоку от ущелья Охэдлин. Сдержанный тон сообщения Кирбиша едва намекал на то, что, должно быть, была отчаянная борьба, но полковник не просто удовлетворился побегом. Вместо этого он был в процессе объединения верующих Шайло под свои знамена, и он предложил действовать против тыла еретиков любым доступным ему способом. Алверезу было неясно, насколько многого может достичь шайлоец, но он, очевидно, намеревался добиться всего, чего только мог.
— Герцог Харлесс тоже будет рад услышать об этом, мастер Слейтир, — сказал он, снова прислушиваясь к барабану дождя по полотну над головой.
— Не могу сказать, что меня очень волнует его высота и могущество, — кисло ответил сиддармаркец. — Черт возьми, меня чуть не убили, отправив меня обратно в прошлый раз! Полковник Кирбиш, теперь он тот, к кому мужчина может проникнуться теплотой.
— Похоже на то, — признал Алверез, покорно пытаясь не улыбнуться очевидной неприязни шайлойского горца к Харлессу. Судя по выражению лица Слейтира, он был почти уверен, что потерпел неудачу.
— Однако отправка вас обратно подводит нас к этому предложению полковника, — продолжил он через мгновение. — Скажи мне, думаешь ли ты, что сможешь сделать это, не будучи убитым, прежде чем я передам это его светлости.
Слейтир долго смотрел на него задумчивыми карими глазами, затем пожал плечами.
— Пока здесь только я и не более одного вьючного мула — с запасным — думаю, что справлюсь, милорд. Имейте в виду, я не могу обещать, но считаю, что шансы были бы... справедливыми.
Алверез тщательно обдумал это заявление, слишком хорошо осознавая риск, на который был готов пойти сиддармаркец. Он уже трижды использовал свои знания местности, чтобы обойти чарисийские пикеты. Чтобы добраться домой, ему придется проделать это еще раз, и каждая дополнительная лошадь или мул уменьшали его шансы. Добавление переносных клеток с вивернами могло только понизить его шансы, но он все еще был готов попробовать.
— Очень хорошо, мастер Слейтир, — сказал он наконец. — Я передам предложение полковника герцогу. Но боюсь, — он слабо улыбнулся, — что мне потребуется несколько часов — по крайней мере, пять или шесть, а возможно, и больше, — чтобы связаться с ним и чтобы его ответ дошел до нас. Почему бы тебе не пойти с капитаном Лэттимиром сюда и не позволить ему найти тебе сухое местечко, чтобы поспать несколько часов, пока ты ждешь?
— Ценю это, милорд, — сказал Слейтир, и Алверез посмотрел на своего помощника.
— Проследи, чтобы мастера Слейтира накормили хорошей горячей едой, Линкин. Затем уложи его в постель. К тому времени, как вы это сделаете, я подготовлю письмо герцогу Харлессу.
* * *
Я чувствую себя почти виноватым, — с некоторым замешательством осознал Мерлин Этроуз.
Превращение его ПИКА обратно из серых волос и карих глаз Жэйпита Слейтира было почти завершено, и он оглянулся через плечо на пару хорошо нагруженных вьючных мулов, послушно следовавших за его лошадью. Еще минут через двадцать или около того он будет достаточно далеко от армии Шайло, чтобы чувствовать себя комфортно, вызывая скрытый воздушный грузовик, несмотря на сырой, облачный дневной свет.
Будь я проклят, если у этого ублюдка Алвереза где-то внутри не прячется настоящее человеческое существо, — подумал он, затем предостерег себя от излишней фантазии. — Учитывая, как мало любви было между Алверезом и Харлессом, вполне возможно, что уважение доларца к урожденному сиддармаркцу было больше связано с тем, что он попал Харлессу в глаз, чем с каким-либо внезапным проявлением человеческой доброты. Все еще....
