— Маркос! Маркос! За короля!
Лошади заржали, отчаянно пытаясь убраться с пути Датгара, но уклониться было некуда, и Теллиан проревел свой боевой клич, когда он и его скакун буквально поскакали вниз по конным оруженосцам Кассана. Они пробили брешь из раздавленных тел, как лошадей, так и людей, в самом сердце атаки своих врагов, и Гейрфресса атаковала рядом с ними. Больше и сильнее даже Датгара, голубая звезда ее отсутствующего глаза сияла ослепляющей яростью, копыта были как молоты, челюсти как топоры, и наполнены яростью, на которую было страшно смотреть. Она пронеслась по двору, как ураган каштанов, а затем она и Датгар прорвались через дальнюю часть колонны, резко повернули влево и затормозили, остановившись на одном фланге этой короткой шеренги оруженосцев.
Это было уже слишком.
Оруженосцы Кассана, возможно, и были готовы продолжить эту атаку, продолжать атаковать, но их лошади — нет. Они отшатнулись, развернулись и с боем пробились обратно от стен охотничьего домика, из дыма, огня и крови, которые поглотили так много их товарищей, и они унесли Кассана и его оруженосцев с собой.
* * *
Кассан с трудом остановил своего несущегося в панике скакуна.
Боевой конь дрожал под ним, фыркая, мотая головой, все еще сопротивляясь удилам, но барон железной рукой удерживал его под контролем. Он повернул его, заставляя повернуть назад, и увидел, как Стоунблейд остановил своего коня рядом с передовым отрядом роты, которую он держал в резерве. Нагрудник капитана был забрызган чужой кровью, очевидно, и челюсть Кассана сжалась, когда он натянул поводья рядом с оруженосцем и увидел выражение лица Стоунблейда... и никаких признаков Хорсмастера.
— Ты был прав, — быстро сказал он, прежде чем Стоунблейд смог заговорить. — Нам следовало пойти туда пешком.
Это признание, казалось, хотя бы отчасти смягчило гнев капитана, и Стоунблейд глубоко вздохнул.
— Что сделано, то сделано, милорд. — Его мрачный голос был резким. — Но я думаю, что нам лучше подготовиться к следующей атаке.
— Согласен, — коротко сказал Кассан.
Капитан, казалось, колебался на грани того, чтобы сказать что-то еще, и на мгновение между ними возникло напряжение. Затем этот момент прошел, и Стоунблейд отвел взгляд.
— Тогда я позабочусь об этом.
Он резко кивнул своему барону и начал выкрикивать приказы, а Кассан наблюдал за ним. Затем он взглянул на Тармака Дирксона, и его личный оруженосец оглянулся... и медленно кивнул.
* * *
— О, перестань суетиться, Джерхас! — раздраженно сказал король Мархос.
— Но, ваше величество...
— Перестань суетиться, я сказал. — Король покачал головой. — Это больно, ясно? Я признаю это. Но мне точно не грозит опасность истечь кровью до смерти, и у нас есть другие причины для беспокойства.
Главный советник выглядел так, как будто хотел возразить, но сжал челюсти, и Мархос удовлетворенно хмыкнул. Повязка на глубокой ране в его плече образовала нескладный комок под окровавленной туникой, и он выглядел немного бледным, но его голубые глаза были ясными и сверкали гневом.
— Во второй раз нам так не повезет, — категорично сказал он Теллиану, и барон был вынужден кивнуть.
— Вероятно, нет, ваше величество. Даже Кассан будет достаточно умен, чтобы не собирать кавалерию подобным образом снова. Они либо протолкнут колонну пехоты через ворота, либо нападут на нас через стену, как это сделала первая партия.
— Почему, во имя Фробуса, они не сделали этого в первый раз? — потребовал кто-то, и Теллиан пожал плечами.
— Потому что он думал, что его способ сработает, — сказал он. — И потому что весь этот дым, — он указал на толстые столбы, поднимающиеся от горящего дерева, — привлечет чье-то внимание. И когда это произойдет, люди, которые это увидят, будут помнить визит короля сюда. Ему нужно закончить это до того, как появятся какие-нибудь несчастные свидетели.
— Думаю, что может быть и другая причина, милорд, — сказала Лиана, старательно не называя его отцом. Он посмотрел на нее, и она поморщилась. — Ради неразберихи, — сказала она.
— Ты имеешь в виду, чтобы создать возможность для Голден-Хилла? — сказал Суордшэнк, свирепо глядя на элегантно одетый труп, который один из оруженосцев Суордшэнка оттащил в сторону и взвалил на груду тел, сваленных в ужасный бруствер для их позиции.
— Нет, милорд. — Лиана покачала головой. — Или, по крайней мере, не в первую очередь для него. Я совсем не уверена, что он был частью плана с самого начала. Думаю, он просто понял, что положение его покровителей безнадежно, если его величество выживет. Он думал, что увидел возможность убедиться, что вы этого не сделали, ваше величество, но я сомневаюсь, что Кассан даже осознавал, что он был здесь. И даже если Голден-Хилл был частью заговора с самого начала, как Кассан мог быть уверен, что он все еще жив?
— Тогда зачем создавать путаницу? — спросил главный советник.
— Не для Голден-Хилла, — медленно произнес Теллиан, не сводя глаз с лица дочери. — Для своих собственных людей.
— Это то, что я думаю, — согласилась Лиана. Она переводила взгляд с Мархоса на Мэйсбирера и обратно. — Мы знаем ложь, которую он плел для Хатана и Гейрхэйлана, прежде чем убить их, но мы не знаем, что он сказал своим собственным оруженосцам после того, как убил их. И когда они атаковали, ваше величество, они кричали "За короля". Думаю, он сказал своим оруженосцам, что мы либо убили вас, либо взяли в плен. Большинство из этих людей думают, что они пытаются спасти или отомстить за вас... И он хотел, чтобы кто-то, кому он доверяет, смог подобраться достаточно близко, чтобы убить вас, прежде чем другие поймут, что вы еще не мертвы.
На мгновение воцарилась тишина, а затем Мэйсбирер медленно кивнул и посмотрел на Теллиана.
— Замечательную дочь вы вырастили здесь, милорд, — сказал он.
— Я всегда так думал, — признал Теллиан со слабой улыбкой.
— Но если она права, а я думаю, что вы правы, миледи, — сказал Мархос, — тогда способ победить его достаточно прост. Все, что мне нужно сделать, это показаться его людям и призвать их сложить оружие.
— Нет, — немедленно ответил Теллиан. Король посмотрел на него, подняв брови, и барон покачал головой. — По крайней мере, некоторые из этих людей там знают, зачем они здесь, ваше величество, и у каждого из этих оруженосцев есть лук.
— Они бы не посмели не перед таким количеством свидетелей, которые не являются частью какого-либо заговора против меня, — парировал Мархос.
— Ваше величество, им нечего терять, — указал Мэйсбирер. — Любой из них, кто был частью этого с самого начала, знает, что ваши маги в конце концов докопаются до сути... если вы доживете до приказа о расследовании. И они знают, какое наказание полагается за измену. Любой из них, у кого есть немного выдержки или достаточно отчаяния, поймет, что у него больше шансов выжить, если он инсценирует для вас "несчастный случай", независимо от того, насколько подозрительным может показаться рассматриваемый несчастный случай.
— Возможно, так оно и есть, — сказал Мархос, — но это не меняет того факта, что несмотря на потери, у него все еще есть две или три сотни вооруженных людей, а у нас здесь меньше тридцати, даже считая тех из нас, у кого нет доспехов. — Он взмахнул рукой круговым движением, указывая на оставшихся в живых людей с мрачными лицами, обожженных и перепачканных людей, стоящих вокруг него с луками и мечами в руках. — В конце концов, они просто сокрушат всех вас, и когда это произойдет, я думаю, что вряд ли выберусь из этого живым больше, чем остальные из вас. — Он криво улыбнулся. — Не сомневаюсь, что все вы готовы умереть, защищая меня, но я бы действительно предпочел, чтобы вы этого не делали. Особенно, если я все равно не выживу.
— Ваше величество, вы король. — Голос Теллиана был ровным. — Вы не имеете права рисковать своей жизнью так, как это делают другие мужчины, когда от вас зависит стабильность всего королевства.
— У меня есть сын, у меня есть брат, и у меня есть две дочери, — ответил Мархос таким же ровным тоном. — Я король, милорд барон, но есть и другие, кто понесет корону, если я паду.
— Ваше величество, мы не можем...
— Барон Теллиан, мы можем.
Голубые глаза встретились с серыми, и между ними потрескивало напряжение.
* * *
Кассан шумно выдохнул с облегчением, смешанным с гневом.
Стоунблейд двигался со сводящей с ума неторопливостью, организуя новую атаку. Он использовал кинжал, чтобы нацарапать схему расположения охотничьего домика на расчищенном участке земли, и он методично расспрашивал выживших после первого нападения, чтобы заполнить детали. Затем он назначил задачи каждому отряду спешившихся оруженосцев и убедился, что командиры их отрядов понимают, что они должны делать.
Кассан был уверен, что Дирксон и его команда уже знали, что им нужно делать, но тщательная организация Стоунблейдом должна была усложнить их задачу. Это было достаточно плохо, но барон подозревал, что его капитан намеренно затягивает штурм. Что-то в глазах Стоунблейда, в осанке его плеч предостерегало инстинкты Кассана.
Он хотел отдать приказ об атаке, отменить затянувшиеся приготовления Стоунблейда, но не осмелился. Если капитан действительно подозревал правду, предварительного приказа могло быть достаточно, чтобы превратить нежелание в открытое сопротивление, несмотря на его личную клятву Кассану. Нет, лучше подождать. Если бы Стоунблейд отказался отдать приказ о нападении, этого времени было бы достаточно, чтобы предпринять решительные действия. Как только капитан отдаст приказ о нападении, он будет так же предан делу, как Кассан, или, во всяком случае, так же виновен в измене, а такой человек, как Стоунблейд, ничего не делает наполовину. Кроме того, внезапно из леса позади него раздался звук горна, и Кассан в шоке развернул коня, когда длинная шеренга кавалеристов медленно вышла из тени к нему с копьями наготове.
Он никогда не встречал дородного светловолосого мужчину, ехавшего рядом с серо-белым знаменем, но узнал герб Пикэксов Лорхэма. Знамя полной луны храма Куэйсар развевалось на ветру рядом с ним, и женщина, ехавшая под этим знаменем, была одета в плащ Руки Лиллинары.
Его сердце упало, но он встретил вновь прибывших с мужеством человека, которому больше нечего было терять.
— Стой, где стоишь! — рявкнул он.
Приближающиеся знамена остановились в сотне ярдов от него, и он услышал, как его собственные оруженосцы быстро забираются обратно в седла позади него, но эта вертикальная чаща копий ни разу не дрогнула.
— Что у тебя здесь за дело? — Кассан прокричал что-то вдалеке.
— Вопрос, который я мог бы справедливо задать вам, милорд барон, — холодно ответил человек, который, должно быть, был Трайсу из Лорхэма. — Это Уэст-Райдинг, а не Ист-Райдинг.
— Я прекрасно знаю, где мы находимся. И я снова спрашиваю вас, что привело вас сюда?
— Угроза королевству, — категорично сказал Трайсу. — Та, которую, как мне кажется, я начинаю полностью понимать.
— Угроза королевству, не так ли? — Кассан выстрелил в ответ и издал презрительный смешок. — Единственная угроза королевству, которую я вижу здесь, — это вы, милорд! Ты и этот предательский ублюдок, которому ты служишь!
— Будьте осторожны, милорд! Барон или нет, любой, кто назовет меня предателем, ответит своей жизнью!
Кассан усмехнулся, когда понял, насколько сильно он превосходил Трайсу численностью на самом деле. Даже при поддержке стражи Куэйсара, и насколько опасными на самом деле могут быть оруженосцы, которые подчиняются приказам женщин? — у него было меньше половины людей, которых Кассан все еще держал.
— Я буду называть тебя так, как захочу, — резко сказал он. — Ваш барон уже убил короля! Без сомнения, вы были частью того же заговора. Я приказываю вам именем короны сложить оружие и сдаться сейчас же или понести наказание за свои преступления!
— Если ты думаешь, что можешь взять наше оружие, приходи и попробуй, — голос Трайсу был ледником, перемалывающим горы в щебень, и вертикальные копья задрожали и опустились по всему фронту его линии.
— Очень хорошо, пусть это падет на твою собственную голову! — Кассан обнажил саблю и оглянулся через плечо на своих оруженосцев. — Взять их! За короля!
— За короля! — его люди загремели, и они бросились в атаку.
Барону не пристало находиться на передовой линии кавалерийской схватки, и Кассан позволил своим оруженосцам проскочить мимо него. Люди Трайсу и стражники Куэйсара пришпорили коней, чтобы встретить их, и Кассан слегка улыбнулся, когда две силы столкнулись друг с другом, и он понял, что новоприбывшие были в еще худшем меньшинстве, чем он предполагал. На самом деле он задолжал этому идиоту Трайсу вотум благодарности! Стоунблейд был бы предан сейчас, что бы еще ни случилось, и это было не так, как если бы... "Кэйлата! Кэйлата! Кэйлата за короля!"
Кассан дернулся в седле, когда лес, тянувшийся вдоль его правого фланга, внезапно ожил. Новые голоса, выкрикивавшие этот боевой клич, были выше и мягче, но не менее свирепыми, и он недоверчиво смотрел, как из-за деревьев высыпали боевые девы Кэйлаты. Они были пешими, а не верхом, и инстинктивное презрение сотойи к пехоте, особенно к женщинам-пехотинцам без доспехов, вспыхнуло в нем, когда он понял, кто и чем они были. Но только на мгновение, поскольку эти женщины всегда были мастерицами тактики легкой пехоты и маскировки. Они беззвучно продвигались вперед в тени деревьев, пока Трайсу отвлекал его внимание, занимая идеальную позицию, чтобы ударить его людей сзади, и он ничего не видел. Ничегошеньки! Как, во имя Финдарка, им удалось подобраться так близко, что он даже не заметил их?!
А потом они набросились на его оруженосцев, и им, казалось, было все равно, что они были пешими.
Боевые кони снова завизжали, когда девы войны ринулись в бой, безжалостно сверкая короткими мечами и кинжалами, подрезая сухожилия коням людей, которые уже сцепились в бою с конными войсками Трайсу и были неспособны защититься от нападения с тыла. Визжащие лошади упали, сбросив своих всадников, и девы войны ждали, когда эти воины упадут. Они набросились на них прежде, чем те успели даже начать подниматься, и если эти воины были в доспехах, это не принесло им никакой пользы, когда их встречали двое или трое на одного. Девы войны тоже падали, но они хлынули сквозь ряды людей Кассана, как море, и неожиданность была сокрушительной.
Он вытаращил глаза, не веря своим глазам, когда весь его правый фланг погрузился в хаос и неразбериху, и даже когда он наблюдал, левый фланг Трайсу развернулся, налетев на обломки его собственного правого фланга, прорвавшись мимо их союзников из "дев войны", чтобы врезаться в заднюю часть его левого фланга.
Это было слишком для мужчин, которые уже были сбиты с толку, которые знали, что находятся далеко от дома... у которых было на один сюрприз слишком много. Сабли начали подниматься, сначала поднятыми эфесами в знак капитуляции, и как только это началось, оно распространилось как лесной пожар. Возможно, треть его оруженосцев отказалась сдаваться, твердо решив забрать с собой как можно больше своих врагов, но исход мог быть только один.
