Первоначально Фидель назначил майора Гевару комендантом крепости Ла Кабанья и председателем Апелляционного трибунала. Он собирался поручить Че провести открытые процессы над контрреволюционерами. Но, по рекомендации врача из Коминтерна, Гевару отправили в советский передвижной госпиталь в Гватемале, на обследование, заодно немного подлечили его астму, выявили туберкулёз и снабдили команданте новейшими советскими препаратами для его лечения. Помощь была оказана своевременно, туберкулёз удалось вылечить. (АИ частично, туберкулёз у Че действительно вылечили в 1959-м)
Параллельно Че встречался с представителями никарагуанских революционеров. Открытые процессы пришлось проводить брату Фиделя, Раулю Кастро. Таким незамысловатым приёмом Хрущёв решил вывести команданте Гевару из-под будущих обвинений в репрессиях. (АИ)
23 января 1959 года Фидель Кастро отправился в свою первую зарубежную поездку в качестве лидера кубинской революции. Он посетил Венесуэлу и Колумбию. Фидель приехал в Каракас поблагодарить венесуэльцев за моральную и материальную поддержку кубинской революции, а заодно и поучаствовать в торжествах по случаю годовщины свержения венесуэльского диктатора Маркоса Переса Хименеса.
По мере того, как Фидель всё глубже погружался в текущие государственные дела, в правительстве Кубы нарастал политический кризис. 13 февраля премьер-министр Хосе Миро Кардона демонстративно подал в отставку. Через 3 дня, 16 февраля, на пост премьер-министра был назначен Фидель Кастро.
7 февраля 1959 года Совет министров Кубы принял так называемый Основной закон. Это не была Конституция в обычном понимании, хотя Основной закон Республики Куба определил её административное деление, а также структуру и функции временных государственных органов.
В первые дни февраля резидентом КГБ на Кубе был назначен Александр Иванович Алексеев (АИ, в реальной истории начал исполнять свои обязанности с 1 октября 1959 г, с 12 июня 1962 г — посол СССР на Кубе)
Анализируя состав и первые шаги нового кабинета министров, гаванская резидентура сообщала в Москву следующее: «Правительство Кубы является действительно народным, революционным, либеральным, национальным, антиимпериалистическим правительством. Эта характеристика правительства является правильной со всех точек зрения, ибо, когда народ хотел свержения Батисты, нынешние члены кубинского правительства являлись самыми активными борцами против диктатуры Батисты. Поэтому народ выдвинул их как своих национальных героев, которые являются для него национальными героями и по настоящее время...
Главная характеристика правительства Кубы состоит в том, что его безраздельно поддерживает народ, причем все слои населения, начиная даже с многих богатых латифундистов, кончая рабочими и крестьянами Кубы, одни много, другие немного меньше в силу своего классового положения
Основная слабость правительства Кубы и, в частности, самого Кастро состоит в том, что у него нет программы-максимум, ясной цели, какое общество они желают создать на Кубе. Нет своей законченной долгой программы. Поэтому правительству Кубы не сейчас, по мнению источника, но в недалеком будущем угрожает дезориентация, некоторые колебания, как вправо, так и влево, несознательно, но по указанным выше причинам... наш долг — помочь правительству Кастро и Кастро лично в этом отношении».
Сразу же после победы революции и после образования правительства, в которое вошли представители буржуазии и некоторые элементы «Движения 26 июля», Кастро собрал «теневой кабинет» из своих старых друзей, в основном из числа членов народно—социалистической партии, заявив им, что этот комитет будет являться истинным правительством, а легальное правительство будет служит лишь ширмой. В этот комитет вошли Эрнесто Гевара, Антонио Нуньес Хименес, Альфредо Гевара, члены ЦК народно—социалистической партии Карлос Рафаэль Родригес и Луис Мас Мартин. Для координации действий они негласно встречались с Фиделем и Раулем Кастро.
Проекты законов Кастро представлял на Совете министров от их имени и без особых дискуссий вынуждал министров одобрять их. 4 марта правительство Кастро приняло закон о снижении телефонных тарифов, а 6 марта Совмин Кубы принял закон о снижении квартирной платы. Особый энтузиазм у кубинцев вызвал подписанный Фиделем Кастро закон № 112 о конфискации и передаче кубинскому народу всего имущества, незаконно присвоенного Фульхенсио Батистой. Аналогичная мера стала применяться и ко всем политикам и чиновникам, сотрудничавшим с диктаторским режимом.
Фидель не доверял чиновничьему аппарату бывших министерств. Для проведения законов в жизнь он начал создавать свои, совершенно новые для Кубы органы государственной власти, которые стали называться национальными институтами и советами. Всего было создано 7 Национальных институтов, во главе которых стояли ближайшие соратники Кастро. Наиболее важным из них был Национальный институт по проведению аграрной реформы — ИНРА (Institute national de reforma agraria). Его директором стал сам Фидель Кастро, исполнительным директором — Антонио Нуньес Хименес. ИНРА создавался не только для проведения аграрной реформы. Фидель хотел, чтобы ИНРА взял под свой контроль все средства массовой информации, а в перспективе заменил собою революционное правительство переходного периода.
Главным достижением начального периода был Закон об аграрной реформе. Он был разработан К. Р. Родригесом и А. Нуньесом Хименесом. Министры узнали его содержание только на заседании Совета министров.
В начале деятельности нового кабинета министров Кубы к аграрной реформе существовало два подхода: либеральный, предусматривающий создание средней сельской буржуазии путём перераспределения земель, и радикальный. Фидель Кастро перечеркнул либеральный план, предложенный министром сельского хозяйства Умберто Сори Марином, и в итоге провел свой, радикальный, вариант. Попутно он приказал армии в целях ускорения аграрной реформы взять под контроль сотню хозяйств в провинции Камагуэй.
Первоначально на стороне новых властей были и сами латифундисты. С падением прежнего «режима для избранных» они ожидали резкого поднятия деловой активности в стране. Многие из них, «держали нос по ветру» и понимали, что «барбудос», получившие всемерную поддержку народа, пришли к власти не на несколько месяцев, а всерьез и надолго. Эти землевладельцы бесплатно раздавали свои земли крестьянам, принимали активное участие в проведении аграрной реформы. Они полагали, что, сотрудничая с правительством Кастро, заработают позже гораздо больше, чем потеряют при раздаче земель.
Фидель Кастро сразу же дал понять, что работа над текстом закона станет предметом публичного обсуждения. Для этого был создан постоянно действующий «Форум аграрной реформы», где представители различных политических партий, крестьяне, общественность высказывали свои предложения по реформированию земельного законодательства.
По давно существовавшей в Латинской Америке, так называемой «антильской традиции» новые кубинские президенты совершали свою первую заграничную поездку именно в Соединенные Штаты. Они ехали туда за негласным благословением северного соседа, официальной «политической крышей» и экономической помощью. Фидель сразу же дал понять американцам и всему миру, что он — исключение из правил. Он запретил своему окружению, сопровождавшему его в поездке, вообще заводить разговоры с американцами о какой—либо поддержке.
Однако Фидель хорошо понимал, что сразу освободиться от экономической зависимости от Соединенных Штатов не удастся. Он надеялся установить доброжелательные, равноправные и взаимовыгодные торговые отношения с США. Фидель рассчитывал воспользоваться противоречиями, существовавшими между некоторыми американскими промышленниками в оценке происходящего на Кубе. На тот момент Кубе требовались кредиты на закупку наиболее необходимых товаров и оружия для защиты революции.
Сейчас уже ясно, что визит Кастро в США стал поворотным моментом в развитии американо—кубинских отношений. Некоторые авторы утверждают, что Соединенные Штаты «шли навстречу Фиделю», а тот уже якобы смотрел в сторону Москвы. Но в действительности официальный Вашингтон попросту не мог представить Кубу свободной и независимой от себя.
В составе немногочисленной делегации Фидель отправился в США 15 апреля 1959 года из гаванского аэропорта. Он прибыл в аэропорт в пять часов вечера и сделал короткие заявления для прессы прямо у трапа самолета: «Предстоящий визит в США — продолжение нашей «Операции Правда», которая имеет своей целью защиту революции от нападок и клеветы». Фидель должен был посетить шесть городов северо—востока США, а затем и Канады, чтобы попытаться донести всю правду о кубинской революции и развенчать слухи, которые, усилиями местной прессы, ходили в Соединенных Штатах о революционерах.
Вместе с Фиделем Кастро в США отправились его соратники: Селия Санчес, Регино Ботти, Кончита Фернандес и Хуан Кастинейрас. Самолет «Британия» компании «Кубана авиасьон» отправился из Гаваны в 17.29 и уже в девять вечера по местному времени приземлился в аэропорту Нью—Йорка. Едва Кастро начал спускаться по трапу, как его встретили восторженными криками: «Фидель! Фидель!» В аэропорту его встречали сотни кубинцев и латиноамериканцев, живших в США. Коротко поприветствовав кубинских послов в США и ООН, Фидель лихо перемахнул через небольшое ограждение и направился к ждущим его людям. Этим он привел в немалое замешательство сотрудников местных служб безопасности, привыкших к тому, что политические лидеры предпочитают отгораживаться от народа.
Политический фон визита Фиделя был неоднородным. Некоторые представители американской элиты ожидали, что сын богатого и уважаемого латифундиста, ещё недавно — блестящий адвокат, сменит боевой оливковый френч на цивильный костюм и галстук и сядет за стол переговоров с американцами.
Но в Белом доме и Госдепартаменте со всей ответственностью отнеслись к заявлениям революционеров о том, что они «пришли на Кубу всерьез и надолго». Свержение диктатуры Батисты не явилось неожиданностью для американцев, но оно вызвало серьезное беспокойство среди правящих кругов США и, в большей степени, в могущественном кубинском бизнес—лобби Соединенных Штатов.
Демонстрируя готовность применить вооруженную силу для защиты своих интересов на Кубе, правительство США еще в январе 1959 года направило к ее берегам три миноносца и две подводные лодки, а также привело в боевую готовность военно—морские базы в Гуантанамо на Кубе и в местечке Ки—Уэст в штате Флорида. Конгрессмен Фултон, ярый антикоммунист, даже призвал министерство обороны и Госдепартамент США послать на Кубу парашютистов, если кубинские повстанцы начнут захватывать собственность США.
7 января 1959 года, неделю после победы повстанцев, Соединенные Штаты все же признали революционное правительство Кубы. К тому же назначение Фиделем Кастро доктора Мануэля Уррутиа временным президентом Кубы опасений у Вашингтона не вызвало. Уррутиа некоторое время жил в США, был известен своими проамериканскими взглядами и выражал интересы мелкой и средней буржуазии.
Первые заявления самого Фиделя Кастро тоже не таили особых угроз для официального Вашингтона. Фидель ясно давал понять, что не хочет конфликта с американцами. Придя к власти, он перестал упоминать о национализации предприятий, принадлежавших на Кубе иностранному капиталу. Во время борьбы повстанцев и в первые месяцы после революции Фидель говорил, что намерен уважать интересы американских монополий на Кубе и что не собирается осуществлять «идеи национализации», которые могли бы вызвать «антагонистические противоречия в его стране». Кастро также обещал соблюдать все международные обязательства Кубы и соглашения с США.
В первом полугодии 1959 года американцы так же вольготно, как и раньше, чувствовали себя на Кубе. «Внешне 1959 год мало чем отличался от предшествующего периода, — вспоминал Александр Алексеев. — Гавана была наводнена американскими туристами. Работали в полную силу казино, кабаре и всякие ночные клубы, еще не началось бегство буржуазии в Соединенные Штаты, хотя предгрозовые тучи уже скапливались».
В полдень 16 апреля у Фиделя была намечена встреча в отеле «Статлер Хилтон» с госсекретарем США Кристианом Гертером. Сама встреча Кастро с чиновниками Госдепартамента не вышла за рамки обычного протокола. Короткое чаепитие, обмен стандартными фразами. Между собеседниками ощущалась стена взаимного недоверия. Кастро сказал Гертеру о желании революционного правительства Кубы улучшать отношения с Соединенными Штатами и подчеркнул, что приехал в США не для того, чтобы просить займы. В конце беседы произошел интересный эпизод. К Фиделю Кастро подошел один из чиновников и представился: «Я Уильям Уилланд, шеф Карибского отдела Госдепартамента США. Доктор Кастро, я тот человек, который занимается делами Кубы». Кастро лукаво улыбнулся, грамотно, по Станиславскому, выдержал паузу и ответил всего лишь одной фразой: «Простите, но тот, кто занимается проблемами Кубы — это я!»
Кастро пробыл в США почти две недели. Он встречался с сенаторами и очаровал их своей непоколебимой убеждённостью. Выступление Фиделя в конгрессе вызвало овацию. Фидель заворожил идеологических противников своей речью на английском языке. Чтобы убедить их, ему достаточно было произнести несколько фраз. Он мог убедить их, потому что никто не был убежден больше в справедливости его слов, чем он сам.
Американские законодатели одобрили его теплые и искренние высказывания об «отцах—основателях» Соединенных Штатов. Фидель упомянул об Аврааме Линкольне, отметив, что он был одним из его кумиров в детстве.
В тот же день, 17 апреля, у Кастро состоялась встреча с директорами североамериканской прессы, по приглашению которых Фидель прибыл в США. Он заявил о желании Кубы заключить справедливый торговый договор с Соединенными Штатами, подчеркнув, что с 1948 года дефицит Кубы в торговле с США составил 1,5 миллиарда долларов. «Куба нуждается в таком торговом договоре, в котором для обеих сторон стоимость импорта равнялась бы стоимости экспорта. Куба будет продолжать покупать в США, — сказал Фидель, — но при этом упор будет сделан на покупку материалов, необходимых для индустриализации страны»
Фидель встречался с американским народом и репортёрами, беседовал со студентами и выступал по телевидению, где недоброжелатели из СМИ попытались устроить ему настоящую политическую порку. Кастро признался, что в студии канала Эн—би—си, куда его пригласили для участия в популярной передаче «Встреча с прессой», он чувствовал себя, как на допросе у прокурора.
Американские репортеры старались спровоцировать Фиделя, односторонне и часто в искаженном свете рассказывая о происходящем на Кубе, и так же тенденциозно комментируя его пребывание в США. Некоторые обозреватели прямо указывали, что Соединенные Штаты должны принять меры для того, чтобы не дать возможности «закипеть странам Карибского моря», так как это привело бы к обострению положения вблизи южных границ США и создало бы угрозу коммуникациям через Панамский канал.
