Главный судья попросил подсудимых соблюдать порядок, после чего предложил Сергею Шайгуну продолжать.
— Да, я никогда не служил в армии. Но Путлер, будучи ко мне расположен, уговорил меня занять этот пост. Вначале это было приятно и весело: много денег, много секса, много приключений. Так что я виновен, что не будучи кадровым военным, согласился занять пост, которому никак не соответствовал. Виновен в том, что окружил себя такими же непрофессионалами. Виноват, что позволял дурачить себя. Прихлебатели в Министерстве обороны, за которыми стояли крупные военные корпорации, гипнотизировали меня показами новых моделей боевой техники. В том числе новых танков. Я же мало что понимал и всерьёз верил, что показанный мне танк "Арматура" или истребитель "шестого поколения" являются последним словом техники. Но часто это были лишь красивые макеты или единичные экземпляры, хотя меня уверяли об огромных тиражах, которые вот-вот пополнят войска. Танковый биатлон — совершенно бредовая идея. Войска поехали на Украину, как на танковый биатлон. Взяли парадную форму. Разведка и политики убедили, что братский народ будет встречать нас так, что на всей Малороссии цветов не хватит. За три дня возьмём Киев и Львов. Теперь-то я знаю, чем обернулась эта идиотская показуха — танковым погромом на Украине. Тысячами сгоревших со своими экипажами боевых машин. За три неполных месяца армия лишилась 75 процентов танкового парка! Чтобы пополнить обескровленные части пришлось в срочном порядке снимать с консервации Т-60, танки 50-70-х годов. Таких сумасшедших потерь Россия не знала со Второй мировой войны! Но даже Гитлеру не удалось то, что сотворили с собственной армией мы!
Подсудимый так азартно разоблачался, что Ласточкиной не было нужды задавать ему вопросы.
— Я благодарен суду за эту возможность поведать стране и миру обо всём, что мы натворили. Странно не то, что я считаю себя преступником. Странно другое, как меня не судили военным трибуналом сразу после случившегося по моей вине разгрома армии. В любой другой стране я был бы арестован уже через месяц после начала боевых действий. Но этого не произошло. Вот почему я с благодарностью терплю эту тюрьму, где со мной обращаются как с уголовником. И этот суд.
— Суд принимает вашу благодарность, только напрасно вы говорите, что с вами обращаются неуважительно, — сказал второй судья. — Вы не можете жаловаться на негуманное отношение. А что касается военных почестей, связанных с вашим прежним званием...
— Я больше не прошу себе никаких почестей, — поспешил пояснить ему Шайгун. — Я не военный. Я случайный человек на этой должности, говорю же вам! Об одном прошу — о снисхождении!
— Хм, вот как. Что же, полагаю, коллеги со мной согласятся, что вы можете на него рассчитывать, — охотно приготовился сотворить какое-нибудь милосердие Владлен Чеботарёв.
— О снисхождении не к себе я прошу, — торопливо оговорился Шайгун. — Надеюсь, что на другом свете меня ожидает адское пламя. Но прошу: не судите слишком строго солдат. Большинство из них честно исполняли свой долг. Ребята остались верны присяге, честно исполняли приказы. Многие погибли, другие стали инвалидами, третьи вернулись, но до конца своей жизни мучились искалеченной душой. Во всём виноваты чёртовы политики!
Напоминающий в последнее время полную развалину — моральную и физическую — Шайгун смог собраться, голос его звучал достаточно громко, он был твёрд и спокоен. А ведь ещё недавно помощники Ласточкиной уверяли её, что не стоит верить в искренность военного преступника. Мол, мягкие манеры маршала, его показное раскаяние — искусная игра. Якобы, Шайгун, подобно экс-президенту, выбрал сложную "непросматриваемую" тактику поведения в расчёте, что у присяжных рука не поднимется приговорить к смерти человека, пережившего у них на глазах глубочайшую духовную трансформацию. "— Знаю, я этих палачей, — накануне (ещё до их с Ласточкиной ссоры) процедил сквозь зубы Иван Сафронов, глядя на Шайгуна, — меня-я-не-е-о-обманешь! Их мягкость, спокойствие и хорошие манеры указывают на способность к жестоким, садистским поступкам... если бы у этого садиста в генеральских погонах была такая возможность, он бы приказал нас немедленно бросить под один из своих танков".
Тем не менее, Лиза, как и в целом суд, похоже были склонны верить в искренность пережившего катарсис Шайгуна.
Между тем генерал сделался очень возбуждённым, распалившись от собственных слов. Его лицо порозовело, а фразы зазвучали резче и жёстче, чем в начале выступления.
— Буду удовлетворён, если господина Путлера в итоге вздёрнут на какой-нибудь придорожной осине. Господин Лавр "Фигляров" тоже этого заслужил. Для себя же лично я не прошу о снисхождении. Я прошу у суда одного: дать в мне возможность уйти, сохранив хотя бы остатки чести — всего один патрон! Умоляю!
Судьи переглянулись и подсудимому ответил второй судья:
— Нам понятны ваши чувства, генерал. И всё-таки вам придётся дождаться приговора.
Глава 198
После некоторых колебаний, вызванных опасением паники, майор с разрешения Чеботарёва всё же известил всех о том, что судя по всему в систему вентиляции поезда проник киборг-ликвидатор SORD-34. Объявление было сделано Костоломовым в комнате отдыха, где персонал собрался после объявление короткого перерыва.
— У этой модели есть неофициальное название. Женское имя. Не буду его называть, чтобы не навлечь беду на присутствующих. Я суеверен. Пока мы не можем определить его точное местонахождение, — говорил всё как есть Рэм Костоломов. — Высокая степень скрытности — в порядке вещей для этой разработки. Бот-киллер очень подвижен, он активно выставляет электронные помехи и запускает обманные импульсы. Но мы над этим сейчас работаем. Я отправил своих людей на поиски. Одна из групп шесть минут назад доложила, что напала на след. Это не означает, что можно расслабиться. Ведь пока мы охотимся на него, SORD-34 выслеживает добычу. В его мозг заложена программа поиска целей согласно запрограммированному списку приоритетов. Могу только догадываться, кто в нём занимает верхнюю позицию, кто Љ2 и так далее.
Все были сбиты с толку. Даже появление в комнате для персонала нового свидетеля не произвело того эффекта, который ожидали те, кто его сумел доставить из далёкого прошлого. А ведь никто ещё вчера не мог поверить что это возможно. Слишком уж всё стало проблематично. Но только не для лучших учеников Владлена Николаевича! Незадолго до наступления рассвета им удалось совершить самый настоящий научный подвиг. Прямо с колёс, на изношенном, доживающим последние часы, оборудовании, при недостатке необходимой энергии и прочих огромных трудностях, телепортировать из прошлого необходимое лицо. И не кого-то, а самого Михаила Горбачёва! Да одно слово исторической личности такого масштаба должно стать приговором хунте! Постепенно такая мысль овладела большинством и рухнувший было из-за проникшей в поезд опасной твари индекс коллективного энтузиазма снова пополз в гору.
Только существовало одно "но" — патриарха политики доставили очень старым и больным. Бросались в глаза раздутые сосуды на шее и голове 92-летнего старца рядом со знаменитым родимым пятном. Потемневшая кожа последнего генсека СССР, морщины, опухшие пальцы, слабость движений и нетвёрдость походки сразу вызвали большие сомнения у врачей, которые категорично запретили продолжительное выступление свидетеля на суде, ограничив его всего пятнадцатью минутами. Казалось и этого должно хватить, чтобы вбить последний гвоздь в крышку гроба Путлеризма.
А вышло всё вопреки любым прогнозам. Автор Перестройки и Гласности, гробовщик коммунистического тоталитаризма поразил всех, неожиданно принявшись нахваливать второго президента Российской федерации. Стал говорить, как много Владимир Владимирович сделал для страны в сложный исторический момент. Почему ключевой свидетель так себя повёл, для многих осталось загадкой. Оправданием глубокому старцу могло служить время, которое ещё при жизни не пощадило его тело и мозг; и которого катастрофически не было у врачей, чтобы взбодрить его организм методами современной медицины... Впрочем, великий человек и не нуждался в оправдании, в глазах всех он так и остался редчайшим для России примером порядочного правителя. "Горби" можно было лишь искренне посочувствовать: вероятно, с ужасом узнав в какое будущее он угодил, Михаил Сергеевич буквально взмолился скорее вернуть его обратно в могилу, заявив, что такую Россию он видеть не желает: "Спасибо вам, конечно, за хлопоты. Но я ведь не Сталин и не Ежов...".
Глава 199
Все были обескуражены незапланированным провалом. С другой стороны, даже несгибаемый Солженицын (!) когда-то был прекрасно подкуплен Путлером, приняв из рук главы КГБ премию и рассыпавшись в комплиментах в адрес чудесного чекиста (хотя перед этим отказался принимать подобные почести от Горбачёва и Ельцина).
Ничего удивительного, что Путлер выглядел так, будто для него-то как раз не стало сюрпризом раболепское поведение последнего советского генсека. Во время их короткой встречи в зале суда подсудимый даже не попытался вернуть свидетелю его комплименты в свой адрес. Напротив, тут же превратил Горбачёва в боксёрский мешок для зарабатывания призовых очков:
— Мне всегда было за державу обидно! — вкрадчивым негромким голосом гвоздил Путлер главного национал-предатели и его соратников. — Был великий Советский Союз, который уважали в мире, но пришли люди и обнулили все достижения. Взяли на себя ответственность разрушить страну, хотя большинство союзных республик проголосовали против. Почему эти люди проигнорировали волю народа, не захотели встать на место рядовых граждан? Ведь миллионы украинцев, грузин, молдаван, латышей и эстонцев требовали сохранить единство страны.
В зале захлопали. Сначала в одном месте раздались одиночные аплодисменты, затем в другом, и ещё, и ещё. Публика постепенно переходила на другую сторону. Елизавета была в шоке: неглупые, начитанные люди, вроде бы сохранившие критический ум и достоинство в Системе, убивающей в человеческих душах всё живое и нормальное, — как они могли аплодировать негодяю?! Ведь за 30 лет своего правления, получая гигантские сверхдоходы за продажу природных богатств страны, Путлер с сотоварищами по питерской ОПГ умудрился разворовать почти всё, развалить национальную экономику, довести 80% населения до средневековой нищеты! Зато близкий круг друзей его молодости по Питеру сказочно разбогател. Почему Горбачёв об этом ничего не сказал? Не знает? Он же всё видел. Вероятно, даже теперь боится...
— Вот видите, — продолжал импровизировать подсудимый, направившись к месту, где сидели присяжные (и даже судьи, поражённые недавней провальной речью отца "главной оттепели", забыли напомнить вошедшему в раж обвиняемому о необходимости оставаться на месте, предназначенном для дачи показаний).
— А мне тут бросают в лицо: "преступник, злодей". А этот злодей, между прочим, сумел вытянуть страну из хаоса девяностых! При нём возродилась армия, наука, культура. Стали вовремя платить людям пенсии и зарплаты. Стали строиться новые школы и больницы. А главное Россия не исчезла с мировой карты. Даже ваш любимый Горбачёв только что признал мои заслуги.
— И поэтому вы попытались железом и кровью восстановить СССР? — попыталась остановить творящийся беспредел Ласточкина. — Нападение на Грузию. ЛНР и ДНР: разжигание конфликтов на границах с Украиной. Вы развязывали гибридные войны на всём постсоветском пространстве.
— Такова обычная работа политика. Ни я первый, ни я последний. Любому сколь ни будь разумному, порядочному гражданину понятно, что глава государства обязан заботится о безопасности и величии державы. Потому что патриот. Горбачёв же вам только что признал — миллионы грузин, украинцев хотели сохранения Союза, а на их мнение насрали. Кто-то должен был заступиться за людей... За годы президентства Владимира Путлера (говорить о себе в третьем лице: "Я, Николай Второй!.." стало вновь опробованной фишкой оратора) страну снова стали уважать в мире, считаться, как с великой державой. Только не говорите мне, что мы, дескать, были "империей зла", а Америка и Европа выступали этакими голубками, бескорыстными защитниками демократии. Вы слишком плохо разбираетесь в большой политике, гражданин обвинитель!
И вот уже Путлер стоит прямо перед присяжными в каком-то метре. Смотрит на них дружелюбно, но вроде как не старается специально понравиться, берёт искренностью в лице и голосе, призывает в свидетели:
— Взгляните туда! Госпожа юрист, — он указал присяжным на обвинителя, — она всё пытается изобразить меня пожирателем грудных младенцев. Конечно, ведь это её работа. Но посмотрите на меня хорошенько, друзья. Я специально подошёл к вам близко, чтобы вы могли увидеть моё лицо. Разве я похож на маньяка? Или психопата? Я не стремился в политики, судьба сама меня выбрала. Пришлось быстро учиться, набирать необходимый опыт, так сказать без отрыва от производства. Потому что ты понимаешь, какая на тебя легла ответственность... С Малороссией всё должно было случиться так же как и с Крымом за 8 лет до этого — полюбовным, гармоничным "возвращением в родную гавань". В 2014 году я присоединил Крым к России бескровно, к огромной радости самих крымчан и всех граждан Российской федерации. Это был всеобщий праздник. Точно так же вся операция в февраля 2022 года по денацификации Украины должна была занять 72 часа, жертвы должны были быть минимальными. Но из-за дураков всё сильно затянулось и усложнилось. Я попал в сложную ситуацию. Отвести войска я не мог, это означало бы признать поражение великой ядерной державы. История мне бы этого не простила. И народ России не простил бы — народ требовал восстановления исторической справедливости, Советского Союза. Это была защита, понимаете? Украина готовилась напасть. Выступить передовым отрядом НАТО. А мы её немного опередили. Потому что Россия никогда не была агрессором.
И снова на глазах Ласточкиной повторилось то, чему она уже была свидетелем. Часть присяжных закивала. Таких даже как будто прибавилось. Едва ли не треть представителей от народа невербально выражали своё согласие! Представить себе такое ещё вчера было невозможно. Где их разум? Как они могут верить в эту чушь? Что изначально проигрывающая буквально по всем статьям огромной, вооружённой до зубов, милитаристской путлеровской России маленькая Украина действительно замышляла напасть первой!.. — допустить для себя такое можно лишь будучи человеком до крайности наивным и тёмным. Но не таковы ведь они. Только вместо снисходительных ухмылок на лицах присяжных Лиза наблюдала их уважительные кивки. На Горбачёва никто и близко так не смотрел. Обаятельный оратор будто обволакивал их флюидами харизмы, особенно женщин.
"Эй, если бы удалось разбавить Жюри людьми, пережившими войну! — подумала с сожалением и злостью Ласточкина. — Люди, познавшие на собственном опыте гибель близких, голод, бомбёжку, потерю всего нажитого, не способны так легко соглашаться с необходимостью силовых решений в отношении политических споров. Война остаётся с человеком навсегда, и он уже не сможет слушать спокойно о её "целесообразности", о том, что надо было столько-то взять территорий, столько-то израсходовать народу, из каких-то там высших соображений. А эти... Они всё равно другие. Горожане. Москвичи. Ничего толком не пережившие, беспомощные, никого не потерявшие, знающие о войне только по книгам и фильмам".
