Позже, когда они ужинали, Лукас заявил: — Я готов перевернуть новую страницу. У нас были свои... разногласия, не буду притворяться, что это не так. Но мой брат не хотел бы, чтобы между нами возникла еще какая-либо вражда. — Он выдохнул сквозь сжатые губы, как будто одно это высказывание уже опустошило его до мозга костей. — Наверное, будет справедливо сказать, что никто из нас не знал, во что мы ввязываемся.
— С этим не поспоришь, — сказал Джеффри.
— Как бы то ни было, даю тебе слово, что мы выполним наши обязательства в отношении твоего финансирования.
Джеффри разломил хлеб. — Возможно, в этом нет необходимости, Лукас. Хотя я действительно ценю твои чувства.
Санди с сомнением посмотрела на него. — Если ты все еще ожидаешь поддержки исследований от Панов, то тебе, возможно, придется произвести переоценку. Я связывалась с Чамой и Глебом... — Она поколебалась, прежде чем продолжить. — Возможно, они больше не смогут рассчитывать на полную поддержку Панспермийской инициативы.
— Они не сделали ничего плохого, — сказал Джитендра.
— Это не они. Все дело в организации. По тому, что они смогли понять, события на Марсе вызвали раскол. Существует разобщенность на высоких уровнях — поговаривают даже об отколовшихся движениях.
— Вот и все, что нужно для того, чтобы выяснить, что означают эти цифры, — сказала Санди.
— Цифры? — спросил Лукас.
Джеффри сознавал, что ему еще предстоит дать Санди полный отчет о том, что произошло, не говоря уже о его кузене. Но она знала о цифрах. Он пригласил ее продолжать.
— Мой брат и Джумаи столкнулись с конструктом в "Львином сердце", — сказала она, — низкоуровневой имитацией Юнис, немного похожей на ту, что охраняла Зимний дворец. Там упоминалась последовательность цифр, говорилось, что они будут что-то значить для Линь Вэй. Мы понятия не имеем, что они означают.
— Ты мог бы сказать мне сейчас, — сказал Лукас. — Я мог бы навести справки.
— Возможно, это не то, что тебе нужно знать в первую очередь, — сказал Джеффри. Он воспользовался моментом, чтобы наполнить бокалы, в том числе и Лукасу. — Мы столкнулись с двумя трудными решениями, кузен. Я сейчас перейду ко второму — это сложно, и тебе, возможно, потребуется некоторое время, чтобы все это усвоить.
Лукас непринужденно пожал плечами. — А первое?
— Рассказывать тебе о втором или нет, — сказала Санди. — Черт возьми, даже я знаю не больше, чем в общих чертах о том, что там произошло. Но мой брат говорит, что ты имеешь право знать, и я готова довериться ему в этом.
Джеффри улыбнулся и наклонился ближе. — Подумай о самом трудном деловом решении, которое тебе когда-либо приходилось принимать, Лукас. Самый трудный выбор за всю твою жизнь. Теперь умножь это на двадцать.
— Ты даже близко не подойдешь, — сказала Джумаи.
Лукас выглядел как человек, подозревающий, что над ним могут подшутить. — Очевидно, что есть коммерческие последствия... Мы захотим провести реинжиниринг двигателя "Летней королевы", защитить всеми необходимыми патентами...
— Двигатель — это деталь, — сказал Джеффри. — Все спецификации строительства есть на борту корабля. Они наши. Но мы не заработаем на этом ни одного юаня.
Кожа в уголке рта Лукаса дернулась. — Если они наши...
— Мы можем создавать копии этого прототипа, — продолжил Джеффри, — но мы отказываемся от эксклюзивности дизайна. Лицензия и все связанные с ней технические данные должны храниться и управляться Организацией Орбитальных Наций или каким-либо эквивалентным органом, имеющим доступ за пределы Земли — мы выясним детали позже. Они передадут права на строительство любому коммерческому или транснациональному предприятию, имеющему необходимую подготовку и опыт в области высокоэнергетических двигателей.
— Это технология, меняющая мир. Ты хочешь сказать, что мы просто отдадим это? — Лукас прищурился, как будто его реальность внезапно стала слегка не в фокусе.
— Это подсластитель, — сказал Джеффри. — Нет никаких сомнений в том, что новый двигатель изменит ситуацию — для начала он за одну ночь сократит солнечную систему. Это также может нанести большой ущерб, если с ним неправильно обращаться. Очевидно, нам придется очень тщательно все оценить. Вот тут-то и вступаешь ты, Лукас. Мы хотим, чтобы ты был частью этого.
— После всего, что произошло между нами?
— Гектор был бы замешан в этом деле, — сказала Санди. — Нравилось ему это или нет, он бы в этом участвовал. Вынужденный принять на себя свою долю ответственности. Теперь ты можешь занять его место.
— Я не понимаю, — сказал Лукас. — Вы говорите, что этот новый двигатель — всего лишь подсластитель, как будто это даже не самый важный результат недавних событий.
— Это так, — сказал Джеффри.
Лукас уставился в свою тарелку, как будто где-то в ней мог содержаться хотя бы намек на ответ. — Тогда, возможно, вам лучше объяснить с самого начала, — сказал он.
Когда они закончили ужинать и пока Джумаи устраивалась в своей комнате, Джеффри отправился бродить, сначала вяло, а затем с растущей решимостью. Он патрулировал западное крыло с его шкафами в темных рамах и украшенными и снабженными этикетками диковинками из жизни его бабушки. Это всегда было музейное крыло, но внезапно возникло ощущение, что музей разросся и занимает все здание целиком, несмотря на то, что он явно был слишком велик для той скудной коллекции, которую требовалось разместить в нем. Он задавался вопросом, в чем смысл всего этого теперь, когда он знал, что так много в жизни Юнис было ложью или, по крайней мере, неполной и вводящей в заблуждение версией событий. Здесь не было увековечено ничего из того, что действительно имело для нее значение. Ни Фобос, ни ее дружба с Мемфисом, ни правда о самом Мемфисе, ни "Львиное сердце".
На один жаркий момент Джеффри охватил безумный порыв схватить лопату из садовых запасов и начать крушить дерево и стекло, превращая это лежащее прошлое в осколки. Несколько погрузок на тачку — вот и все, что нужно было сделать.
Но это желание прошло так же быстро, как и возникло. Совершенно излишне мелодраматично, и в любом случае ему стоило только подумать о терпеливых часах, которые Мемфис провел среди этих артефактов, ухаживая за ними с преданностью и лояльностью. Даже при том, что он знал, по крайней мере, часть правды.
Он подошел к комнате Мемфиса и толкнул дверь. Почти четыре месяца прошло с тех пор, как он был там в последний раз, но спячка сократила это время до чуть более чем полутора недель прожитого опыта. Он разговаривал с Мемфисом, надеясь, что тот навестит стада. Мемфис подчинился, как он всегда подчинялся. Когда он увидел его в следующий раз, Мемфис лежал мертвый на земле.
— Почему ты умер? — спросил он, обращаясь к спинке пустого офисного стула, все еще стоявшего у письменного стола. — Почему ты не мог подождать, пока все это закончится? Единственный человек, которого я мог бы использовать, который дал бы мне какое-то руководство...
— Он не хотел этого, — сказала Юнис.
Ему было интересно, когда же конструкт вновь заявит о себе. Не было никаких признаков его присутствия ни в Зоне, ни на спуске в Либревиль. Он не обсуждал этот вопрос с Санди — он все еще обходил тему, надеясь, что она не заставит его говорить об ИИ в "Львином сердце", — и в глубине души у него было слабое и не такое уж неприятное подозрение, что его сестра использовала свои привилегии, чтобы удалить конструкт из его головы.
Очевидно, нет.
— Откуда ты могла знать? — спросил он ее, вино подогревало его негодование. — Откуда ты, черт возьми, можешь знать?
Она, казалось, не была расстроена его тоном обращения. — Я знала Мемфиса, Джеффри, как никто другой. Он был стариком, но все еще любил жизнь. Что бы там ни случилось... это мог быть только несчастный случай.
— После всех тех лет, что он помогал мне? Почему тогда и там?
— Ты ведь уже не веришь, что за этим стояли Лукас и Гектор, не так ли? Не сейчас.
— Нет, — сказал он, и это было правдой; он этого не делал. Даже несмотря на то, что осознание этого захлопнуло одну дверь и открыло другую, открыв альтернативу, смотреть на которую было не более приятно.
— Мемфис о многом думал после моей смерти, — сказал конструкт. — Слишком много для одного человека. Когда все стало усложняться, и когда ты начал задавать каверзные вопросы... Думаю, ему было трудно сосредоточиться на всем. Вот и все, что это было: понятная беспечность человека, находящегося под давлением.
— Тогда чья именно в этом была вина? — спросил Джеффри.
— Моя, и только моя, — сказала Юнис. — Я готова взять на себя эту ответственность, если ты примешь свою.
Ему постоянно приходилось напоминать себе, что эта версия Юнис была, по крайней мере, смутно осведомлена об истинной истории его бабушки. Еще до его прибытия в "Львиное сердце" Санди уже интегрировала содержимое шлема в свою собственную версию конструкта. Файл, который она загрузила в "Летнюю королеву", был урезан, но не было причин предполагать, что эта версия, которая преследует его прямо сейчас, не была самой сложной итерацией на сегодняшний день. При условии, что он откажется от всех знаний об искусственном интеллекте.
— Он никогда ни словом не обмолвился о своем прошлом, — сказал ей Джеффри.
— В этом не было необходимости. Он избавился от него, двинулся дальше. Изменилось бы что-нибудь, если бы вы знали, что Мемфис был больше, чем просто смотрителем? Стали бы вы уважать его больше? — Она покачала головой, отвечая за него. — Не говори "да", потому что тогда ты разочаруешь меня, а я бы предпочла, чтобы ты этого не делал. Он был хорошим и преданным человеком и хорошо служил этой семье, и вырастил тебя и Санди, когда ваши родители были на полпути к Нептуну, и ни один из вас не превратился в монстров, и этого достаточно. Это все, о чем кто-либо когда-либо мог попросить. — Она коснулась своей призрачной рукой спинки его стула. -Рассеяние праха состоится завтра, не так ли? Я бы хотела это увидеть. Это вас не обидит?
— Тебе не обязательно спрашивать моего разрешения, — сказал Джеффри. — Ты можешь быть там, нравится мне это или нет, и мне даже не обязательно знать об этом.
— Именно поэтому я и спрашиваю, — сказала Юнис.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
На следующий день он взял аэролет в бассейн, радуясь, что больше никто не предложил ему сопровождать его. При других обстоятельствах он мог бы списать это на отсутствие у них интереса и был бы соответствующим образом оскорблен этим. Он сомневался, что сейчас это так. Санди, Джитендра и Джумаи знали, что у него есть свои дела, которыми он должен заняться, и они предоставляли ему уединение, в котором он нуждался.
Он летел низко и быстро, пытаясь очистить свой разум. Это было легче сказать, чем сделать. Хотя дожди пошли в полную силу, озеленяя землю, которая была выжжена в январе, он слишком хорошо знал старые достопримечательности, чтобы они выглядели по-настоящему новыми. Он потратил здесь слишком большую часть своей жизни, слишком многое из своей истории вписал в эту местность. Каждый источник воды, каждая рощица, каждая тропинка имели какое-то личное значение, каким бы незначительным оно ни было. Он много путешествовал, но не порвал связей с этой крошечной частью Африки. Или узы не позволили ему сбежать.
Он обошел свои обычные места для изучения, полагаясь на собственные глаза, чтобы различить стада и одиноких самцов. Это было сложнее из-за увеличившегося древесного покрова, но у него было достаточно практики, чтобы быть уверенным, что он многого не упустит. Он знал сезонные перемещения слонов, их привычки и обычаи, а также излюбленные места встреч, и его глаза и мозг были настроены на то, чтобы улавливать формы и ассоциации, которые могли ускользнуть от менее опытного человека.
Ему не потребовалось много времени, чтобы найти Матилду и ее семейство — они находились менее чем в полукилометре от того места, где он предполагал их найти, — и быстрая серия циклических проверок установила, что группа М не понесла потерь со времени его последнего обследования. Действительно, пока его не было, отелилась пара самок. На момент его ухода в группе было несколько беременностей, так что в этом не было ничего удивительного. По движениям детенышей было невозможно определить, кем были их матери — малыши игриво перебегали от одного взрослого к другому, разделяя общую защиту и заботливое окружение М-группы.
Он сделал один низкий заход, чтобы дать слонам понять, что он прибывает — или, во всяком случае, что кто-то прибывает, поскольку обычно они ассоциируют его с "Сессной", а не с аэролетом, — а затем выбрал место посадки в пределах легкой досягаемости группы. Густая сочная трава прогибалась под лыжами аэролета. Он открыл люк и выбрался наружу, кряхтя, когда его плечи запротестовали от усилия. Его мышцы и кости все еще болели после длительного периода невесомости на борту "Летней королевы" и "Львиного сердца", но не настолько сильно, чтобы он нуждался в экзокостюме.
День был жарким, сухим и безветренным. Облаков не было, и это было благоприятным предзнаменованием для рассеяния. Он узнал об этих планах и одобрил их, хотя в глубине души все еще таился крошечный укол сомнения. Мемфис никогда не был склонен к жестам, привлекающим внимание, и, возможно, он не совсем одобрил бы эти меры. Но если семья Экинья хотела почтить его память, разве это не было их прерогативой?
Впрочем, это было на потом. Теперь у Джеффри были другие дела.
Он запечатал воздушную капсулу и зашагал через подлесок к стаду. Сделав несколько шагов, он нашел палку и схватил ее, чтобы стучать по земле перед собой. У него ничего не было с собой — ни оборудования для наблюдения, ни спортивной сумки, набитой карандашами и бумагой. Только одежда, которая была на нем, которая уже начала прилипать к его коже. Он сделал мысленную пометку дать себе время переодеться до того, как они все уйдут из дома — на этот раз у Санди не будет шанса обвинить его в том, что от него пахнет навозом. Однако вспотел он не из-за жары. Джеффри нервничал.
— Это я, — позвал он, как делал всегда. — Джеффри. Я вернулся.
Он продирался сквозь деревья и кусты, постукивая палкой по земле и крича, чтобы сообщить о своем приближении. Совсем близко впереди он услышал угрожающий рык взрослой слонихи, а затем различил горбатые фигуры пары отдаленных членов стада. Он обратил внимание на их форму и профиль ушей, распознав их индивидуальность. Продолжая стучать по земле и объявлять о своем прибытии, он обошел вокруг пары. Он перепрыгнул узкий ручей и чуть не подвернул лодыжку при приземлении. Палка отслужила свое, и он выбросил ее. Он прошел за другую группу деревьев и обнаружил группу из шести слонов, лицом к которым стояла Матилда. Позади матриарха группы М стояли Молли и Марта, две высокопоставленные слонихи, у обеих были изуродованные шрамами лбы и сильно поврежденные в бою уши, отсутствовало по одному бивню. Мелисса, молодая слониха, ввести наномашины которой Мемфис помог Джеффри, стояла между Молли и Мартой, опустив голову, и ее глаза были полны настороженности. Два детеныша, которым еще предстоит дать имена, двигались среди более крупных слонов.
