Все это начнется завтра. А сейчас пора ему наконец-то повидаться с Василием Балком и высказать ему... Скажем так — наболевшее. Спрыгнув в катер и прихватив Великого Князя Кирилла, Руднев помчался к пирсу. Первое, что он увидел сойдя на берег, был Балк, уклоняющийся от "братского" хлопка по спине. Отчего-то желание отыграться за свое вынужденное болтание в море при входе в порт стало совершенно непреодолимо. Набрав полные легкие воздуха, и тихонько подойдя к увлеченно пикирующимся братьям, Руднев заорал во всю мощь адмиральской глотки:
— Отставить сцену братской любви! У нас тут война, а не пьеса "встреча братьев по оружию"!
Глава 10. Облом...
Порт Дальний. 17-18 октября 1904 года
БУМ!!! Грязное бело-серое облако разрыва над втянутой в плечи головой, истошный визг круглых шрапнельных пуль, и частая дробь по бревенчатому козырьку.
— Ну, что я могу поделать, — обиженно проговорил Шталькенберг, близко к сердцу воспринявший матерное высказывание Балка по поводу японской артиллерии, — у них тут всего то пара батарей. Но как я их подавлю, если они стреляют только с закрытых позиций, а на "Илье" осталось по полтора десятка снарядов на орудие? На батарее, вернее уже полубатарее, трехдюймовок и того хуже. Да и прошлый поход "Добрыни" и "Святогора" нам хорошо памятен, когда стало ясно, что морских 75-миллиметровок у них не одна... И лафеты эти их колесные, импровизированные, хоть и из дерева, но вполне себе цели отвечают. Позиции их пушечки меняют быстро, только снаряды зря мы кидали потом...
— Да не волнуйтесь, Курт Карлович, все все понимают, — извинился за невольный наезд Балк, — но все гвоздят и гвоздят, надоело... Салют по поводу моего возвращения как-то подзатянулся, блин. А что так плохо со снарядами, разве позавчера миноносец из Артура не прорывался?
— Да приходить то, он приходил, но это был "Бураков", на него много не нагрузишь... А атаку шрапнелью мы вчера уже после этого отбивали. Так что имеем то, что имеем.
Как бы в подтверждение слов барона в небе рванул еще один снаряд.
— Вы мне лучше, Василий Александрович, вот что объясните. Когда на той неделе к нам два "сокола" прибегали. Что за бочки были навалены на "Решительном"? Половину груза они съели, а что в них — вы никого не предупредили... Миноносники сказали, что это Ваш заказ, персональный. Оно того правда стоило? Михаил Александрович сказал, что вы как вернетесь с моря, все нам сами расскажете.
— Как придет время — все увидите, — с прищуром усмехнулся Балк, — кстати — обстрел вроде кончился. Неужели опять полезут, как думаете господа — товарищи?
— А куда им деваться то? — удивился открывший глава ТВКМ, до этого передремывающий обстрел, привалившись к стенке окопа.
— Как спалось, товарищ Великий?
— Да, нормально спалось, Василий Александрович, нормально. Только вот бухать перестали — и все. Сон испортили. Ну, никакой заботы об удобствах младшего брата российского императора. Просто хамство какое-то. Третью неделю с лишним недосып хронический.
— Вот-вот. Оставь вас тут всех на месяц, вернешься, а под самым Артуром уже Ноги сидит, блин... У Вас здесь есть достоверная информация о том, как далеко они к крепости продвинулись?
— Мне лейтенант Долгобородов, командир "Буракова", рассказал, как у японцев под Артуром вышло... Они же нас первую неделю, как прорвали линию обороны, вообще серьезно не беспокоили, помните?
Так они, оказывается, на полном серьезе решили, что уже взяли Порт-Артур! — дождавшись утвердительных кивков от слушающих его морских и армейских офицеров, продолжил Михаил, — и чуть ли не парадным маршем, полковыми колоннами, практически без разведки стали маршировать почти до линии фортов. Ну, впрочем, и наши, спасибо приказу Фока, так драпали, что в какой-то степени я японцев понять могу... Кроме Третьякова и его орлов, конечно, дай бог ему поправиться скорее. К ним это не относится... Как и к полку Семенова, что первым под раздачу попал. Сибиряки насмерть стояли, но пятеро на одного, это все-таки многовато... Слава богу и Лощинскому, что большую часть из их бойцов, что к южному берегу отошли, канонерки и миноносцы ночью сняли, а то добили бы всех японцы в том мешке у залива. Ну, и к нам человек триста пробилось, ночью вышли...
Только вот откуда японцам было знать, что за месяц, пока мы их у Нангалина держали, форты успели достроить? А про то, что Кондратенко еще до ранения у нас на перешейке, пристрелял артиллерией все дороги на несколько километров от крепости, не знали и подавно. Причем, он же не только крепостную артиллерию задействовал. Он у Белого забрал одиннадцатидюймовые мортиры, с Золотой горы. Ну, помните те, что при прорыве "Фусо" совсем оскандалились и даже по стоящему никак попасть не могли? Но, если по кораблям они, и правда, больше попадать почти не в состоянии, то по пехоте, по площадям как выяснилось — самое то!
Так вот, сначала их Смирнов приказал подпустить почти до линии фортов, а потом... В общем, накрыли япошек так, что они еще неделю даже в ближнем тылу мелкими перебежками передвигались. Они от огня пушек догадались укрыться в двух лощинах, а вот их-то мортирами и пристреляли заранее... Потом артиллеристы Долгобородову еще жаловались, что их Кондратенко заставил тогда после пристрелки закапывать воронки от практических снарядов. Да и сами снаряды, куда их еще девать, не назад же в Артур было везти. Зато для японцев был сюрприз! После этого у них снова встал вопрос — а чем воевать? Ведь порта для разгрузки снарядов как не было под рукой, так и нет. А осень в разгаре, временные причалы в Бидзыво то и дело ломает штормами, да и миноносники наши раз в неделю туда наведываются. Потому они и решили обосноваться пока на Волчьих горах, благо никакой решительной контратаки со стороны Фока естественно не последовало.
Говорят, что он и Стессель теперь со Смирновым в контрах по-полной, но нам с того не легче. Уж не знаю, была ли столь великая необходимость Макарову самому с вами к Токио ходить... Сам видишь, Василий Александрович, как все обернулось... Да еще Роман Исидорович под пулю подставился...
Ко мне уже три раза "парламентера" из Артура, пока вы не вернулись, засылали. "Не соблаговолит ли его высочество, Великий князь Михаил Александрович, эвакуироваться в крепость, поскольку дальнейшее удержание порта Дальний военному совету представляется невозможным..."
Ну, и накликали, естественно. Японцы, судя по всему с нашим крепостным начальством согласились, и о нас вспомнили. Теперь держимся на границе китайского города одним полком против трех, как минимум. И ведь — ни позиций правильно оборудованных, ни люнетов, ни фортов. Только окопы что китайцы вдоль крайней улицы откопали... Когда только успели, непонятно, и кого за это благодарить?
— Мне за эти окопы еще, чувствую, голову оторвать попытаются, — мрачно проворчал Балк, — Думаете, они за бесплатно или из-под палки их рыли? Я ведь сразу, еще как нас к Нангалину отжали, решил соломку подстелить. Позиция эта не то, чтоб уж больно удобная. Просто она — единственная... Как чувствовал одним местом. Вы, кстати здесь хорошо похозяйничали. Это я блиндажи, схроны и ходы сообщения в тыл в виду имею, когда отрыть успели?
— Третьяковцев с семеновцами послал вместо положенного им отдыха. Пока мы во-о-н на тех высотках впереди держались три дня. Потом ночью отошли...
— Все правильно. Теперь позиция до ума доведена... Но чувствует моя пятая точка — как кончится война, придется мне отвечать по-полной за нецелевую растрату казенных пятидесяти рублей. Если Вы, Михаил Александрович не заступитесь, ведь теперь у вас здесь хоть поспать где есть...
— Не расстраивайтесь, Василий Александрович, может еще пронесет вас, не доживете до победы то... — попытался как мог "утешить" товарища Ржевский, никогда не упускающий шанса на реванш, в затянувшемся поединке "ослоумий" с Балком.
Но в этот раз до очередной ржачки не дошло...
— Вашбродь! — вылетел из-за изгиба траншей посыльный солдатик, — там япошки долом лезут! Ну, лощиной то бишь. Их благородие, товарищ прапорщик просили передать: под прикрытием артобстрела уже два батальона насосались! В...
— Что два батальона наделали? — не понял Михаил, от удивления даже привставший со дна окопа, за что и был водворен на место резким рывком Балка.
— Голову поберегите, или хотите в компанию к Роману Исидоровичу... Наверное, Ваш командир сказал "просочились"? — пришел тот на помощь лупающему глазами солдатику.
— Так точно, н-насочились... А наши пулеметы, оне же только поверху балки стригут. Япошка то там внизу набился, если все скопом кинутся, то просили передать, что можем и не удержать. Шибко их много и близенько они, почитай пять десятков шагов до нас. Когда оне из балки в атаку полезут, с нашего конца, их благородие даст ракету. А бонбочек у нас, того... Нету уж совсем.
— Понятно, благодарю за службу, беги назад и передай прапорщику Кружевному, чтобы не беспокоился. Пусть только даст ракету, как они из балки начнут лезть, а об остальном я позабочусь, покруче бонбочек будет... — Балк вытащил из ящика батарею и начал осторожно приматывать воткнутые до этого в землю провода к клеммам, — ну, господа офицеры, у меня для вас есть две новости...
— Хорошая и плохая, как обычно? — саркастически спросил Михаил.
— Нет, не поверите... Обе хорошие. Во-первых, — любопытство некоторых по поводу давешних бочек сейчас удовлетворим. А, во-вторых, — наш барон наконец получит назад половину проводов, что столь неохотно мне ссудил. Как только увидите на западе ракету белого дыма — будет нам фейерверк... А вот и она!
Балк провернул рукоятку замыкателя, но против ожидания жадно глазевших на злосчастную балку господ офицеров, земля от мощного взрыва не колыхнулась. Но секунд через десять, со стороны балки показались несколько огромных багрово черных шаров... Спустя еще пяток секунд с запада донесся многоголосый вой, настолько жуткий, что на капитана уставились несколько десятков пар глаз, явственно ожидающих разъяснения... Из оврага во все стороны, не обращая внимания на пули, прыснули дымящиеся японцы, падая под перекрестным огнем пулеметов...
— Как тараканы из-под тапка, — спокойно выдал свое резюме Балк, как будто вопли и предсмертные крики заживо жарящихся людей для него были вполне привычны, — а всего-то и надо — бензин, керосин, немного мазута тоже можно, ибо бензина в Артуре почти не нашлось. Слили остатки с минного катера, что "Баян" в порту оставил, там все одно двигатель давно запороли. Все это перемешать и по пуду мыла в бочку, как загуститель. Перемешивать до состояния бабушкиного киселя. Под каждую бочку по динамитной шашке, и получается огненный фугас. Я думаю на сегодня японцы отнаступались — два батальона разом, да еще таким неприятным способом...
— А как вы смогли в той лощине дюжину бочек спрятать? Там же грунт — сплошная скала, это сколько же вы китайцам заплатили, чтобы они в ней дюжину ям выкопали?
— Да никто эти бочки не прятал, просто наш любезный Ржевский, как я ему перед отбытием в гости к Микадо велел, расставил пару штабелей на входе и выходе из того оврага. На всякий случай, типа их прорыва к Дальнему. Вот и получается, что как в воду глядел... А Вы, Курт Карлович, еще провода давать жались. Помните?
То, что они этот овражек будут использовать как естественное укрытие, мне было ясно как дважды два, еще когда китайцы эти окопы копали — он тут один. Без вариантов, знаете ли. И приказал еще наш любезный Ржевский солдатикам использовать штабеля эти в качестве, пардон, отхожего места. Ну, а как она на нейтральной полосе осталась, эта балочка, так сцена и была готова.
Надеюсь, спектакль всем понравился? Расчет был на психологию — что не спрятано и мерзко воняет, того можно не опасаться. Ну, естественно — разведка их в одну бочку залезла, там какая-то вонючая, густая каша. То ли краска старая, то ли самогон перебродил в конец... Как ни странно — получилось, динамит не нашли... Но вот теперь любой штабель бочек японцы будут обходить за версту или расстреливать с безопасного расстояния. Так что слушай боевой приказ — собрать все пустые бочки, что только есть в Дальнем.
— А что, бензин и керосин еще есть? — радостно подпрыгнул сияющий герой дня.
— Нет, поручик, Господь с вами! Весь израсходовали. Но противнику-то об этом не известно, если, конечно, не разболтаете... Расставим бочки за линией окопов, кучками по пяток штук, забросаем их ветками, и пусть японцы боятся. А если будут бояться хорошо, то нальем и бензина.
Ответом Балку стало долгое недоуменное молчание.
— Шутка. На сегодня, я думаю, можно и расслабиться, отсылайте по полуроте от батальона в город за бочками. Миноносцев из Артура сегодня не планируется, так что остальным отдыхать, в полглаза. Поздравляю господа-товарищи — еще один день войны нами успешно прожит. Только одна грусть меня одолевает, что же делать с фольклором, если Ржевский вдруг капитаном станет... Кстати и обстрел кончился. Давайте-ка все по местам.
Дождавшись пока весело ржущие молодые офицеры, подначивая Ржевского, разбежались по батальонам, а барон Шталькенберг полез в блиндаж к телефону, Михаил тихонечко обратился к Балку.
— Василий Александрович, два вопроса?
— Ради Бога! Хоть три, Михаил Александрович.
— Первый — зачем вы провода от фугаса в землю велели Ржевскому воткнуть, а не сразу к батарее подключить? Время ведь, могли и не успеть... Он об этом Вас не спросил, а я так до сих пор и не понял, к стыду своему.
— Осенью грозы часто бывают. Если цепь не заземлить, то во время грозы наведенного тока вполне может хватить для случайного подрыва закладки. А нам этого было не надо. Минеров в Артуре я уже просветил. А второй?
— Сколько мы еще тут продержимся? Как Вы оцениваете?
— Как оцениваю? Будь моя воля, я бы вас, товарищ Великий, отправил в Артур первым же миноносцем. И в этом с Фоком и Стесселем полностью солидарен. Но вы все упорствуете...
А держаться мы тут сможем до первого правильно, грамотно организованного японского наступления. Я не говорю об отдельных атаках, силой до полка при поддержке тех полевых пушек, что нас развлекают шрапнелью. Этого добра мы на такой позиции можем еще с десяток отбить и не поморщимся. А коли патроны, снаряды и хоть роту в неделю из Артура подвозить, то вообще до морковкиного заговенья. Жаль только местное население — от их старого города точно мало чего останется...
Но даже одной правильной, скоординированной атаки пехотной дивизии при поддержке пары десятков гаубиц и нескольких батарей трехдюймовок с фугасными шимозными гранатами в боекомплекте нам хватит.
— Так почему же нас до сих пор, уже почти месяц как не могут сбросить в море, если все так просто?
— Сначала вы отошли на те холмы впереди, где вас дня два не беспокоили. Затем они поперлись, полагая, что из Дальнего или все уже эвакуировались морем, или ушли горами. К какому безудержному веселью это привело, сами же рассказывали. Да и драп уважаемого товарища Фока наводил на приятные мысли об аналогии типа "русские сдулись".
