Вроде бы и нет поводов для недоверия — но их сверхчеловеческие способности успели произвести впечатление. И это не самое приятное впечатление: Анчири утверждает, что большинство этих способностей доступны каждому человеку. Но методика, которой это достигается, наводит на мысли: а что при этом происходит с мозгом, с сознанием человека? Не превращается ли он в жителя Плутонии, не перейдёт ли впоследствии на их сторону, случись разногласие?
По мне, дал бы им и синтезаторы, и остальное, подумал оружейник. То, что у парней из делегации Плутонии сногсшибательный успех среди женского населения — тоже повод для недовольства у, так сказать, конкурентов. Вот так оно и проверяется: мы считали себя готовыми на дружелюбный контакт со всеми, кого можем назвать человеком, а стоило контакту произойти — возникают совершенно дикие предрассудки — всё то, что, вроде бы, давно уже изжито.
Ладно, это всё непродуктивно. Надо построить спутник и проверить его в действии. Смешно сказать, но дальше макета Луны космические аппараты Айура не летают: всё ещё есть опасение, что в звёздной системе могут присутствовать космические силы нечисти. Настолько быстро они смели первые рубежи обороны, что и сейчас нет сомнений: если «генералы», или «операторы», или кто там ещё у них бывает, смогут вернуться — баланс сил может измениться. Плутония предлагает свою помощь в быстрой очистке Айура от нечисти, а мы боимся, что впоследствии и люди Айура так же исчезнут, останется кругом сплошная Плутония. Некоторые влиятельные люди из федерального правительства высказали это практически открытым текстом.
На всякий случай Марцелл Катон записал, кто именно и что высказывал — прежде такой подозрительности не наблюдалось; то, что Плутония в сто раз быстрее сумела справиться с нечистью — уже говорит о том, что нужно с ними взаимодействовать. Иначе сколько придётся отбивать у противника оставшуюся часть планеты? Ещё семьсот лет?
Ладно. Пока что нет новостей от группы Злотникоффа, значит — можно продолжить изучать эти загадочные объекты, в высшей степени не желающие, чтобы их изучали — крохотные, парящие в воздухе, их с огромным трудом удалось собрать в воздухе над Австром. Потребовалась немалая толика изобретательности, чтобы начать изучать их — даже при слабом электромагнитном излучении, или при сближении с человеком на дистанцию ближе десяти метров объекты распадались на незатейливые органические соединения.
Что ж, пора понять, что вы такое, кто вас создал и зачем.
— Сэр Марцелл? — в комнату вошёл один из специалистов. — Есть данные. В момент воспроизведения излучения, необходимого для переноса сэра Злотникоффа мы зафиксировали аналогичное по спектру излучение. Из атмосферы, над лабораторией, и изнутри испытательной камеры пятнадцать. В обоих случаях параметры совпали.
Оружейник довольно потёр лоб. Что ж, догадка начинает подтверждаться. Возможно, именно эти неуловимые объекты, не желающие, чтобы их изучали, создавали то самое поле, которое открывает портал под дросселем и его окружением. Логично предположить, что и это тоже — технологии нечисти. А мы-то считали, что ничего нового о ней не узнаем!
— Отлично, Марк, отлично, — оружейник похлопал коллегу по плечу. — Картина начинает складываться. Поясните, в тот день, когда Цицерон покинул свою клетку, в атмосфере над комплексом тоже происходило подобное излучение?
— Так точно, сэр. Тогда мы сочли это совпадением.
— Сколько у нас на складе терминаторов, помимо резерва?
— Один момент, сэр, — Марк подошёл к регистратору, и почти сразу же ответил. — Четыреста шестьдесят два.
— Выведите их на высоту, с которой зафиксировано излучение. Пассивное наблюдение. Имитировать случайное перемещение — пусть следуют за атмосферными потоками. Сводки передавать каждый час, при этом покидать вначале наземную границу населённого пункта. Если зафиксируете аналогичное по спектру излучение, докладывать немедленно.
— Вас понял, сэр. Рассредоточить над крупными городами?
— Всё верно. Вести мониторинг в реальном времени. Отчитываться лично мне.
Теперь мы знаем, что и где искать, подумал оружейник — уже хорошо. Эти объекты не опускаются ниже одной стадии над поверхностью земли — оттого мы раньше и не подозревали об их существовании.
— — -
Артём сбился со счёта времени; если бы не командир их группы, который следил и устраивал, когда возможно, привал — наверное, свалился бы где-то по дороге. Знакомое уже ощущение — ощущение, что Канси в беде, и ей необходима помощь — не оставляло. Артём пытался, по совету Анчири, мысленно обращаться к Канси — помогало на час-другой, не больше. Поскольку ему самому нужно быть в форме — выйти отсюда они могут только с его помощью — задачу это не облегчало, но часов через двенадцать начал привыкать — как можно привыкнуть к постоянной, неотступной физической боли.
Времени на осмотреться вокруг не торопясь не предоставили; главное — оставить в новом месте зонды. Судя по данным приборов, все места, куда перемещали порталы, находятся на расстоянии минимум стадия под поверхностью планеты, в среднем — на глубине тридцати-сорока стадий. Десяти километров, то есть. И только в том месте, где находится портал-выход в Айур, можно добраться до поверхности планеты. До той её странной оболочки, горячей и непроницаемой, с необычайно сильным притяжением.
И практически везде «солнце село». В городке «на диком Западе», в «храме», повсюду, где имитировалась поверхность планеты — темно. Темно и пустынно. И постоянное ощущение, что за тобой наблюдают. Прибывали, выстраивали оборонительную позицию, выпускали зонды и монтировали ретрансляторы, если их не было — и дальше, выбирали маршрут наиболее быстрый. Порталы не все срабатывают в один и тот же момент времени, хотя периодичность одна и та же практически у всех.
...Если последовательность перемещения, которую разработали люди из отдела Марцелла Катона, сработает — можно будет обойти всё, включая отдых, за двадцать семь часов Айура. На Айуре тем временем пройдёт почти неделя.
Ещё одна странность, подумал Артём во время очередного короткого отдыха. Если эта планета летит с релятивистской скоростью, то масса объектов должна возрастать. Если не путаю — в пять раз как минимум. Как это должно ощущаться? Как пятикратная перегрузка? Но мы бы тогда и шагу не ступили бы, мыслимое ли дело! А мы и ходим, и бегаем, и всё прочее — и не сказать, что тело и прочее стали в пять раз тяжелее. Как такое возможно?
...Никого и ничего. Даже в тех локациях, где постоянно кто-то возникал, где Марк Флавий отметил: будьте особо осторожны. С одной стороны — хорошо, в а с другой — любое изменение лучше трактовать как признак новой, непонятной пока опасности.
— — -
Канси и две её сестры остановились в «Пьяном драконе» — по словам Акиры, чай здесь не просто приятный, а очень даже вкусный. Угощались они за счёт Артёма, о чём Канси не переставала напоминать, но Акира, которая с детства сильна в математике, всякий раз отвечала, что никого они не разорят. Потом, люди уже успели оценить и воспитательские таланты Канси, и художественные — Акиры, да и Карико вон как сияет — тоже произвела впечатление. А это значит, что и сами уже зарабатывают, пусть и не так много, как дроссели.
— Хадуп мне в гугол! — ну как же можно войти в «Пьяного дракона» — и не наткнуться на сэра Тиберия Моската, главного специалиста по ремонту и настройке танков! К его чести нужно добавить, что работает он часов по четырнадцать в сутки — танков стали делать существенно больше, готовятся к масштабной зачистке планеты — и работы хватает. Поэтому сквозь пальцы смотрели и на не очень здоровое пристрастие сэра Моската к спиртному, и на довольно частые жалобы со стороны прекрасного пола — и всякий раз главный грубиян Рима умел не только извиниться, но и задобрить пострадавшую сторону.
— Осторожнее с пожеланиями, сэр Москат, — Акиру исправит только могила. — Они иногда сбываются.
Сэр Москат расхохотался.
— Чёрт возьми, мы с вами стоим друг друга, — он жестом предложил Акире присесть за свой столик, она с улыбкой отказалась. — Не лезем за словом в карман. Я слышал, вас почти невозможно уговорить стать хозяйкой. Это правда, госпожа Акира?
— Нет, конечно. Нужно всего-то показать, что вы сильнее меня.
— Так просто? — Сэр Москат схватил Акиру за руку. То, что его руки сравнивают с клещами — не просто слухи. Сэр Москат, помимо прочего, известен своими рекордами на Арене по части поднятия тяжестей.
Никто практически не успел понять, что произошло. Потом — по итогам произошедшего — примерно восстановили. Акира повернулась, выбила стул из-под сэра Моската, схватила с его стола нож для разрезания мяса — с зазубринами, но в целом тупой — и с размаху воткнула его в стол. По рукоятку. При этом пригвоздила к столу оба рукава сэра Моската, уже стоявшего на коленях.
Всё описанное не заняло и пары секунд.
— А в этой руке у меня был бы второй нож, — пояснила Акира, стоящая рядом с сэром Тиберием. Тот попытался подняться на ноги, не опрокидывая стола — не тут-то было. Сэр Москат рывком освободил руки — порвав рукава в клочья — и вскочил на ноги. Взгляд его налившихся кровью глаз не предвещал ничего хорошего, по всему было видно — сейчас позовут полицию.
— Чёрт побери! — Сэр Москат попытался привести в порядок одежду. — Да за такую хозяйку умереть не стыдно! — И зааплодировал — по-римски, держа руки над головой. Его поддержало всё заведение. — Браво! Вы дадите мне второй шанс, госпожа Акира?
— Сожалею, сэр Тиберий Москат, — поклонилась Акира. — Только одна попытка. Извините, что испортила вам одежду.
— Приму извинения, только если согласитесь выпить со мной, — сэр Тиберий Москат вернул стул на место, и уселся. — Что вы пьёте?
— Минеральную воду, — улыбнулась ему Акира, усаживаясь напротив и, незаметно для собеседника, махнула сёстрам — займитесь своими делами, не стойте. — Можно со льдом.
Сэр Тиберий Москат расхохотался повторно.
— Всё, что скажете. Если уж я упустил свой шанс, то хотя бы поговорим!
Канси и Карико вышли из заведения — не без удовольствия понаблюдав, как к Акире подходят, чтобы поздороваться и выразить восхищение. Вышли и почти сразу же расхохотались. Обе.
— Она сделала бы из него человека, — вздохнула Канси. — Жаль, что упустил свой шанс. А ты? Я видела, как ты заходила в ювелирную лавку. К тому мужчине, что учил Артёма делать украшение для своей хозяйки. Признайся, он тебе понравился!
Карико покраснела, махнула вначале — да ну тебя! — а потом, сумев посмотреть сестре в глаза, кивнула.
— Я ведь сразу вижу. Я видела, как он работает. Красота! Такое делает, не поверишь... хотя ты ведь тоже видела. Всё-всё, молчу, извини!
— — -
Миранда закончила очередной портрет — групповой, если можно так сказать: Канси и обе её сестры. Здорово получилось — удалось передать характер каждой — насколько Миранда сумела понять их характер. В доме все поначалу относились настороженно — всё-таки люди с другой планеты, не шутка! — но очень быстро «три сестры», как их теперь звали вслед за песней, которую исполнил Ортем — стали такими же близкими и надёжными людьми.
В дверь постучали. Миранда не ждала увидеть там Канси — и тем более не ожидала увидеть её настолько уставшей. Ни «синяков» под глазами, ни воспалённых глаз — но видно, что Канси что-то беспокоит, и что вымотана до последней степени.
— Проходи, — обращаться на «ты» получилось легко и незаметно. — Что случилось? Трудный день?
Канси кивнула. Полегчало почти сразу, как только она оказалась рядом с Мирандой. Ни Карико, ни Акира пока не вернулись с прогулки — в Риме всегда есть, что посмотреть. Ей одной стало не по себе, а портить вечер Акире не хотелось.
— Этот трудный, и все следующие, — Канси села за стол — куда предложили — и кивком поблагодарила за стакан воды. Очень кстати, горло пересохло. — Пока он домой не вернётся.
Миранда пристально посмотрела на неё. Сейчас усмехнётся, подумала Канси. Но ошиблась.
— Без него всё из рук валится, — согласилась Миранда. — Я вот пишу картины, Помогает. Как другие спасаются, не знаю.
Канси покивала.
— У тебя был особенный день? Такой, что ты всегда хотела бы прожить ещё раз? День рядом с ним?
Миранда улыбнулась и кивнула.
— Я его часто вспоминаю, — призналась она. — Помогает. А у тебя?
— Есть такой. Я могу помочь тебе вспомнить тот день во всех подробностях, — Канси посмотрела ей в глаза. — Хочешь?
— Прости? — Миранду явно застали врасплох — растерянной Канси её ещё не видела.
— Сядь ко мне на колени, — Канси не отводила взгляда. — Я покажу тебе тот день ещё раз.
Миранда смотрела на неё странным взглядом. Сейчас вежливо попросит выйти, и больше не приходить, подумала Канси. И снова ошиблась.
— Ничего неприличного, поверь, — Канси закрыла глаза. — Этому всех можно научить. Если хочешь, тебя научу.
— Ладно, — кивнула Миранда и, не без опаски, села на колени к Канси — лицом к лицу. Канси потянулась ладонью к голове Миранды и та отшатнулась — без рук!
— Ничего неприличного, — повторила Канси. — Верь мне. Возьми меня за руку, прижмись лбом к плечу и досчитай до десяти.
Канси ощутила, насколько ярким был тот день — чужих видений не видно, но переживания человека всё равно воспринимаются. Прошлое приходит ярким сном — быстрым горячим потоком, вмещающим многие часы в несколько минут.
— Ух! — Миранда спрыгнула с её колен минуты через полторы. Видно, что ноги её плохо слушаются. Шея и лицо её горели, она тяжело дышала. — Ничего себе... Ого, всего две минуты! — Миранда посмотрела на часы. — А прошёл целый день... тот самый день. Как ты это делаешь?!
— Могу научить. Мне говорили, всех можно научить. Хочешь попробовать?
— Хочу. Ничего неприличного, да? — она встретилась взглядом с Канси, и они обе рассмеялись. — Прости, что спрашиваю. Ты видела то, что видела я?
Канси помотала головой.
— Я просто делаю твои воспоминания ярче. Я не подглядываю, не умею.
— А что, можно подглядывать? — удивилась Миранда. — Хотя мне не жалко. Если хочешь, смотри. Мне кажется, тебе можно доверять.
— Благодарю, — Канси закрыла глаза. Всего несколько минут Миранда сидела на её коленях, а неприятное, опустошающее чувство разлуки отпустило.
— Тебе стало лучше, — отметила Миранда. — Хочешь чая? Арлетт сегодня приготовила изумительный пирог.
— Не хочу её обижать, — Канси закрыла глаза. — Только чай, пожалуйста. Да, стало лучше. Я даже знаю, почему.
— Потому, что я сидела у тебя на коленях? — Миранда прижала руку к уху — звонит кому-то.
— Потому что ты его любишь. Если не любила бы, мне не стало бы лучше.
