Слова дяди, сказанные несколько часов назад, всё ещё витали у мальчика в мыслях: "По-моему, она очень тебя любила... А идеальная защита — это знак материнской любви. Душа твоей матери живёт в песке и защищает тебя".
Причинённая ему душевная боль ото лжи затмила разум. Ярость овладела Гаарой, и он заставил струи песка заостриться и вырезать ему на лбу до крови кандзи "Любовь". Он шрамировал сам себя.
"Гаара — это я. Наконец я понял... Я не буду никому верить, никого не буду любить. Я сам по себе... Всё верно. Я совсем один".
В ту ночь он в первый раз полностью выпустил демона, и Четвёртый Казекаге одолел его в неравном бою.
Но после того события прошло много времени. Вместо мести Гаара избегал отца, а тот не думал больше организовывать покушения, ведь сын уже обрёл власть над песком. Зато участились насильственные смерти в деревне. Чтобы научить Гаару сдерживать пагубную жажду крови, помочь ему наладить контакты с людьми и получить уроки нравственности, его решили отвести в церковь Фудзина и закрепить за жрецом Тейо. С ним Гаара кое-как нашёл общий язык, поскольку в нём с биджуу жил дух священника. Постепенно генин начал понимать то, о чём могла сказать вторая личность его разума, он был готов к любым её речам, так как овладел катехизисом* и даже стал разделять некоторые положения языческой веры. Но больше всего Гаара привык не к людям, а к месту — к этому старинному зданию, где он скрывался от дневного зноя в прохладе гранитных и мраморных громад храма. Он сидел на скамье посреди безжизненного зала, где прихожане слушают проповеди. Гаара избирал время, когда здесь никого не было, и получал удовольствие от тишины, прерываемой лишь ежечасным звоном колоколов. Кроме него в церкви находились только ветер и звонарь со жрецом.
Всё здание, подобно кокону из песка, точно было создано, чтобы отгородиться от всего мира, но не во тьме; через стрельчатые и арочные окна свет исполосовал тень под нефом из двух тяжёлых коллонад и полукруглым сводом потолка, где располагалось сценическое возвышение для чтения проповедей — амвон, а позади него — открытый для глаз прихожан алтарь, окружённый цепью статуй в капище.
Нередко Гаара поднимался по винтовой лестнице в часовую пристройку, чтобы понаблюдать за тем, как сутулый и глухой от вечного боя металлических языков звонарь в рясе раскачивает колокол канатной верёвкой через оцеп вместе с валом. Гаара наслаждался зрелищем, приятно радующим глаз и ухо: на другом конце помещения яркое солнце светило через громадное окно, и лишь чёрный силуэт звонаря с неутомимой преданностью делу двигался вверх и вниз с канатной верёвкой, заставляя звенеть центральный колокол; другие же колокола звучали во всех иных случаях, будь то воззвание к празднеству или отпевание трагичным погребальным звоном.
— Гаара, сын мой, — вдруг послышался голос жреца Тейо, еле различимый, как будто издалёка, — сейчас будет репетиция хора. Желаешь присоединиться?
— Нет, — отказался генин.
— Тогда можешь посмотреть и послушать внизу, только не мешай мальчикам. Господь Фудзин благословляет тебя моими устами, Гаара! Скажи Ему, что не ослушаешься.
— Не ослушаюсь, преподобный, — смиренно ответил Гаара. Он действительно не хотел вызвать недовольство строгого, но справедливого жреца. На том воспоминания прервались, и генин снова оказался во тьме, разделяя тело и разум с биджуу.
Демон и священник говорили, бредили, а Гаара мыслил и выбирал техники вполне рационально, всей душой он желал наказать убийц своей команды.
"Где сейчас мои враги? Дайсан но Мэ*. — Он сложил печати чтобы третьим глазом наблюдать за противниками: "змея", "обезьяна", "крыса", "обезьяна", "птица", "обезьяна", "дракон", "обезьяна", "крыса", "обезьяна". — Догнать их, догнать руками!"
Глаз продержался меньше минуты и лопнул в огне от птицы-бомбы, направленной противником, умеющим летать, но опять собрался из сотен миллиардов маленьких песчинок.
* * *
Дейдара снова взорвал песчаный глаз и, пока он не успел восстановиться, бросил несколько бомб-воробьёв и пауков. Глиняные тарантулы заняли пять позиций спереди, а птицы в случайном порядке для отвлечения внимания. Когда орёл снизился, Сасори прыгнул, раскладывая чакронитями металлические суставы с лезвиями, заработали двигатели, и клинки завращались, как пропеллер вентилятора. Катушка в теле закрутилась — это разматывался шланг с шипом на конце. Сасори пропускал внутри него чакру, направляя движение шипа. Тот вонзился в камень под песком, точно зацепившийся корабельный якорь. Нукенин спланировал к земле, становясь на отвердевший от чакры шланг, и Дейдара подорвал глиняные фигурки: сначала птичек, а затем пауков. Последние создали широкую брешь в укрытии, и Сасори, не щадя горючего, выпустил два потока пламени.
Для Гаары всё произошло слишком внезапно, но он принял удар на плечо, защищённое песочной бронёй, заскорузлая корка покрыла и левую сторону тела. Джинчуурики прыгнул навстречу огню и схватил гипертрофированной лапой марионетку "Скорпион", служившей телом-сосудом для нукенина, сразу сломав ей руки с огнемётами, а следом и куклу. Деревянный торс хрустнул, голова с пришитыми алыми волосами покосилась на повреждённой шее, но перед этим столкновением насмерть Сасори лишь прошептал: "Кучиёсе но дзюцу".
Все марионетки градом посыпались на землю, когда сломалось тело Сасори. Но Цукури раньше Гаары углядел, что среди разбросанных кукол движется только одна, укутанная в тёмные бродяжнические лохмотья с капюшоном, надвинутым на лоб, тенью скрывая глаза. В её груди по центру виднелся свиток "Скорпион", как в уничтоженном теле.
"Сасори заранее подготовил куклу-пустышку, чтобы занять её при отступлении, — восхитился Дейдара. — Не удивлюсь, если среди упавших марионеток есть ещё пять таких же, не замеченных врагом в общем потоке с самого начала! И это не техника Шуншин: тактика приспособлена для сражения в барьере, где такое перемещение невозможно. К тому же, другая пространственная техника более экономная по чакре. Дзюцу Кучиёсе идеально в этой ситуации!"
Гаара вдруг тоже обнаружил Сасори, когда тот сделал шаг, и Дейдара понял, что джинчуурики обладает сенсорными способностями, раз может почувствовать врага с помощью песка. Но дзюцу призыва было сделано Акасуной не единожды: перенесясь в новую оболочку, он призвал леску с парализующими печатями из-под коленных сгибов ног сломанной куклы. Нитями чакры он стремительно набросил металлическую леску на Гаару, и тот замер, не способный двигаться из-за фуиндзюцу сдерживания.
— Есть! Клади его в птицу!
Дейдара готов был спуститься, но стало ясно, что Сасори не учёл одной детали. Песок генина сам воспроизвёл его руки и сложил печати техники за него. Первые манипуляции Дейдара узнал — это была техника Дотон: Чидокаку*, но она завершилась неизвестной комбинацией печатей и хлопком по дороге. Под ногами Сасори разверзлась земля, песок закрутился водоворотом, поглощая всё в радиусе двадцати метров зыбучей массой, проваливающейся в идеально ровный круг ямы. Разбросанных воинов-кукол замело в спиральный поток, и Сасори, увязшего в песке, потянуло за ними, но Дейдара спас его. Схватив напарника за ладонь, он вытащил его из песчаной аномалии.
— Верни меня назад! — крикнул распалившийся Сасори. Птица спикировала к краю образовавшегося котлована, и нукенин спрыгнул на каменистую землю. Он скинул капюшон, готовый продолжать бой.
— Чакура но Ито*. — Сасори вернул себе управление над несколькими не попавшими под удар техники марионетками, связав чакрой свои пальцы с ними; к тому моменту Гаара уже освободился от пут и сложил всего одну печать, а затем вывернул левую руку к Сасори.
"Сабаку Созо".*
Изумление, когда уже поздно что-то предпринимать, отразилось на неживом лице Сасори, на мгновение смерти ставшим более живым, чем когда-либо.
Гаара изобразил толчок, и облако песка откинуло Сасори. Дейдара видел, как тело напарника летит в чёрную яму и исчезает. Скорбеть не было времени: Гаара возобновил попытки поймать нукенина прямо на лету.
"Надо вымотать его, заставить потратить как можно больше чакры", — решил Цукури.
Орёл перешёл в бреющий полёт у земли в отдалении от джинчуурики.
— Эй, кажется, мы убили больше твоих любимых, чем ты можешь, м! Подумаешь, Сасори! Я сам чуть не удавил его однажды, это мог сделать любой! Ничто не сравнится с гибелью Темари и Канкуро!
Сработало. Гаара поддался на провокацию, разъярился, но вместо выполнения мощных дзюцу, он запрыгнул на собравшийся островок песка и взлетел на нём, желая добраться до Цукури и собственноручно разделаться с ним. Трансформация в биджуу затронула генина так сильно, что в его лице не осталось ничего человеческого. Дейдара поднял птицу выше, уводя за собой ослепшего от ненависти Гаару. Он даже нарочно замедлился, чтобы подпустить его ближе. Гаара демонической лапой схватил Дейдару за руку и крепко сжал её, но крови и страдания, которые он так жаждал увидеть, не было. Глиняный клон отделился от левой конечности и взорвал её. Под истошный вой Гаары и Шукаку лапа демона разорвалась на части, а звуковая волна скинула джинчуурики с летящего островка. Парень упал с огромной высоты, но не разбился, его тормозили песчаные простыни, и у самой земли он был подхвачен сыпучей ладонью, созданной усилием мысли.
Настоящий Дейдара не рисковал показываться. Над полем боя слетелись три ястребиные птицы, сова и свинорылая летучая мышь, каждой управлял глиняный клон нукенина, пока он сам скрывался внутри орла и наблюдал за всем через технику Близнеца.
Сабаку но Гаара с головой Шукаку впервые своим голосом обратился к Дейдаре:
— Ты поплатишься за эти слова. Жаль, что я сам не получу всего удовлетворения от убийства, потому что предоставлю его демону. Узри же его мощь!
Он сложил обыкновенную печать концентрации "овца". Глаза парня закрылись под песчаной маской животного, и на радужке Шукаку вокруг зрачка четыре пустых кружка полностью окрасились чёрным.
"Тануки Нейри но дзюцу*, — с негодованием подумал Дейдара. — Искусственное погружение себя в сон выпускает полную форму биджуу, не отделяя его от сознания. Сейчас к нему лучше не приближаться".
Гаара покачнулся, теперь им управлял Шукаку. Тело генина полностью скрылось под слоем песка, становившимся шкурой демона. Толстый биджуу разрастался, как надуваемый шар, снова отрастил лапы, о вдесятеро раз больше предыдущих. Шукаку достиг величины невысокой горы, хвост его уже обходился без когтей — своей массой он мог раздавить целую роту солдат одним взмахом.
— Неужели я на свободе? И даже есть кого убить! — протяжным рыком провозгласил демон.
— Это грешник, нелюдь! Он достоин смерти! — вторила ему личность духа священника. Шукаку запрокинул голову, набирая силу вдохом, чтобы плюнуть режущим ядром воздуха по цели. Сферический порыв ветра с ужасающим свистом разорвал глиняного клона вместе с совой, на которой он летел. Все разлетелись, мешая демону выбрать и попасть в кого-то из них. Он взмахнул тяжёлыми лапами, и к небу взвились песчаные волны, отвердевающие, будто застыл на месте широчайший водопад. Из него ринулись тысячи гигантских рук, гонясь за птицами и летучей мышью, но когда те отлетели слишком далеко, они так же остановились. Ещё дальше Дейдара улететь не смог: демон сильно дунул полукругом, и вихри дали движение пескам снизу вверх, выросли чудовищные смерчи, преграждая путь крылатым существам. Торнадо, как и водоворот песка на земле, притягивали к себе всё, что находилось близко, и клоны развернулись назад, постоянно меняя направление полёта. Они попали в ловушку между ураганами и песчаными руками.
"Думай, как его победить, Дейдара. Пусть биджуу огромен. Но кто это? Всего лишь большая тупая собака. Нет, я погорячился, определённо не тупая, хмм, — задумался Цукури, минуя выпады сыпучих щупалец. — Надо мыслить логически, от меньшего к большему. Как навредить собаке? Заткнуть пасть рукой, а затем ударить в переносицу чем-нибудь крепким? Нет, подставиться не входит в мои планы, а рисковать с повреждением головы не стоит, разве что если взорву несильную бомбу. По рёбрам? Нет, слишком прочная шкура. И сердце... Это самое главное. Хребет Шукаку наверняка ещё более крепок, чем брюхо. И, наконец, пендаль под хвост. Это смешно, глупо, но... Голова и хвост, вот что мне надо".
Глиняный Близнец сделал знак одному из клонов, и тот взорвался, привлекая внимание демона.
"Дотон Буншин но дзюцу. Ивагакуре но киндзюцу: Си-два".
Клон материализовался рядом с ним и травмированным шиноби в полом животе орла. Дейдара передал ему созданную ртом на ладони миниатюрную фигурку дракона. Как только в брюхе птицы раскрылась дыра, клон выпрыгнул, бросая перед собой глиняную поделку. Уцелевшие копии Дейдары расчищали дракону путь, взрывая песчаные руки.
"Кибаку Нэндо!"
Дракон стал огромным, и клон, приземлившийся ему на спину, тут же сложил печати новой техники. Хвост глиняного зверя состоял из шарообразных сегментов. Как только дзюцу было завершено, последний шар на кончике хвоста пропал, втянувшись внутрь дракона, из пасти которого затем показалась толстая свинья с крыльями. Клон запустил ею в морду биджуу, обзор ему за несколько секунд до этого перекрыла дымовая завеса. Свинья-бомба попала точно между глаз демона и взорвалась. Шукаку затоптался на месте, аж задрожала земля.
Его вой услышали бы в Суне, не будь тут барьера, значительно гасившего признаки боя для сенсоров, однако такая предосторожность скорее имела место быть на войне, в мирное время сенсоры не проверяли ничего дальше деревни. Однако их могли предупредить о конвое с джинчуурики, поэтому Тендо Пэйн распорядился прибегнуть к таким мерам.
Ещё две свиньи друг за другом бомбардировали лапы Шукаку, которыми он прикрыл морду от боли. Эти взрывы заставили его отступить. Демон попытался в ответ поразить летящих клонов Дейдары и дракона очередью режущих порывов ветра, но не удалось. Дракон вильнул в сторону и боком понёсся за спину Шукаку. Демон еле повернулся из-за своей излишней телесной массы, но было поздно: новый свин на крыльях залетел к ногам, к хвостовой части, и там же взорвался в несколько раз сильнее, чем предыдущие. Вспышка оранжевого марева озарила ночь.
У Шукаку ещё от первого взрыва обесцветились кружки в глазах. Сон Гаары стал более чутким, а вероятность пробуждения возросла. Последние три взрыва серьёзно пошатнули контроль чакры демона, и енотовидный пёс уменьшился. Очередной взрыв рядом с хвостом — его слабым местом — окончательно добил нервы биджуу, после чего тот стремительно свернулся и ворвался внутрь Гаары.
Спящий генин проснулся падающим вниз второй раз, и опять песок уберёг его. Гаара не мог встать сам, и клубы песка поставили его на ноги.
— Проклятье... Как ты заставил демона спрятаться? — заплетающимся языком спросил он.
— Я побил его, как дворовую собаку, — спокойно ответил Дейдара.
Ярость проступила на лице Гаары, защищённым потрескавшейся корой песка.
— Моя жизнь не кончится! Я не позволю прервать её!
