— Понимаю, — кивнула Чаквас, вставая. — Что-ж, успехов вам и вашим начинаниям, Явик. — Карин не стала упоминать вслух протеан во множественном числе. Имя Таэлы здесь прозвучало, но врач фрегата-прототипа понимала — если Явик не захочет, никто из разумных органиков не поймёт, что оно означает и как связано с происходящим. — Дэвид, я пойду, надо провести контрольный обход корабля.
— Спасибо, Карин. — Андерсон встал, проводил подругу до двери, закрыл створку, вернулся к креслу, сел, пододвигая инструментрон, взглянул на стоявших у закрытого бронекрышкой иллюминатора Явика и Шепарда. — Каковы планы на ближайшие часы, коллеги?
— Прогуляемся по окрестностям, Дэвид, — ответил Явик. — А то всё время шахты, корабли, челноки. Замкнутое пространство в таких количествах... не полезно для психики любого разумного органика, — совершенно по-доброму и искренне усмехнулся протеанин.
— Поддерживаю, — кивнул хозяин каюты. — Тогда — успехов.
— Спасибо, командир. — Шепард пропустил вперёд партнёра и вышел из каюты Андерсона. — Ты и в самом деле решил прогуляться?
— А чего ещё делать, Джон. — Явик переступил порог шлюза, услышал привычное звуковое сообщение-предупреждение ВИ 'Начата процедура очистки', подошёл к противоположной створке. — Пройдёмся, прогуляемся за пределы охранной зоны. Подышим свежим воздухом.
— Ладно. — Шепард переступил порог шлюза, остановился на площадке трапа. — И вправду, всё время вокруг какие-то стены, а тут — такая красота. Даже достаточно тёмной ночью.
— Иногда, чтобы понять такую красоту, надо приблизиться вплотную к грани, за которой маячит её уничтожение, — произнёс Явик, спускаясь по трапу на плиты посадочной площадки и кивая вахтенным. — Ты, Джон, видишь башни?
— Да. Силуэты читаются неплохо в полумраке. Их немного. — Шепард огляделся по сторонам, привычно несколько раз глубоко вздохнув.
— Мы и не стремились непременно строить многоэтажные комплексы — хоть жилые, хоть производственные, хоть, как вы, люди, говорите, офисные. Хотя... зарывались и в землю, и строили дома на сваях.
— Как балки археологов, — поддержал рассказ партнёра старпом.
— Примерно так, — согласился протеанин, направляясь к едва светившимся вешкам, обозначающим внутреннюю границу охранной зоны. Обойдя грузовик, мерцавший габаритными огнями, Явик остановился, наклонился, прикоснулся к металлической поверхности погрузочной площадки. — Всё же нам, органикам, нужно часто поддерживать контакт с живой природой, а не с этими... безжизненными структурами.
Шепард кивнул, обойдясь без озвучивания своего согласия со сказанным партнёром.
Явик сел на землю, положил винтовку рядом.
— Знаю, Джон. Хочешь спросить, как я умудряюсь столько времени носить эту тяжёлую броню со всеми дополнениями.
— Ты прав. Но... насколько мне известно, ты её можешь носить годами. — Капитан отстегнул от креплений скафандра свою винтовку, сел рядом с Явиком, скрестив ноги по-турецки, положил винтовку на колени.
— Да. — Явик осторожно повернул голову, огляделся по сторонам. — Годами... — он помолчал, глядя в небо. — Облака, зелень. И тёмные ночи. Почти так же здесь было тогда, когда мы прибыли сюда, на эту планету, в составе отряда для организации защиты этого мира... — он не стал продолжать говорить, замолчал, поглощённый созерцанием окружающего пейзажа и звёздного неба.
Так, в молчании они просидели чуть меньше часа.
Явик встал, прицепил винтовку к скафандру, выпрямился и направился к тропинке, уходившей к озерцу.
Несколько секунд — и фигура воина древней расы скрылась во тьме — Явик двигался бесшумно и быстро, как и полагается профессиональному воину и прирождённому хищнику. Шепард не последовал за партнёром, почувствовав, что тот хочет побыть в одиночестве.
Бенезия и Шепард. Общение
— Боюсь я, Кари, — тихо сказала Бенезия, когда вышла за калитку подворья, намереваясь возвратиться на корабль. — Вот боюсь и всё. Он... даже не знаю...
— Он — любит тебя, Бена. Просто любит. — Карин, шедшая рядом с матриархом, чувствовала, какое смятение царит в душе спутницы, но оставалась спокойной. — Если бы не любил — дело другое. А он — любит. И потому... вы поймёте друг друга правильно. Остальное... приложится.
— М-м-м. Возможно, — протянула матриарх. — Ночи тут... тёмные.
— Вокруг — жизнь. Здесь ночь — понятие очень относительное, — улыбнулась врач, прислушиваясь к докладу вахтенного по наушному спикеру. — Явик ушёл к озеру, а Шепард... Он — рядом. Здесь есть что-то вроде поляны, он решил присесть близко к её границе. Вахтенные убеждены — он сейчас смотрит на небо.
— Мечтает? — кисло усмехнулась матриарх.
— Возможно. Как по мне, так он — в очень значительной степени — романтик. Когда такое возможно проявить, конечно, — уточнила Чаквас.
— А всё остальное время — он строгий и требовательный, очень знающий старпом и умелый опытный воин, — продолжила матриарх. — И что мне теперь делать?
— Если бы такой вопрос задала мне моя, ровесница, я бы ей ответила, Бена. Но тебе-то не тридцать и не сорок лет. — Карин ступила с грунтовки на просёлок, фонари стали светить тусклее — селение оставалось позади.
— Я после того, как побывала в хаскоподобном состоянии... — помедлив, сказала Бенезия, — не знаю, сколько мне теперь лет. А когда он рядом... Я вообще чувствую себя... очень резко помолодевшей.
— Вот и используй это, Бена, — сказала Чаквас. — Иди к нему и... побудь с ним. Он будет рад. Ты сама знаешь, что ему пришлось пережить за последние часы, потому... сумеешь всё правильно сделать.
— Уверена? — Бенезия посмотрела на спутницу чуть искоса.
— Убеждена, Бена, — кивнула Чаквас. — Отношения двоих разумных есть отношения только двоих разумных. И Шепард — лучшее, что есть у нормандовцев. Он достоин тебя, Бена, если тебе интересно моё мнение на этот счёт. А остальное — решать только тебе и ему. Иди, — с этими словами Чаквас легонько подтолкнула азари в спину по направлению к неприметной тропке. — Ты здесь ходила, дорогу знаешь. Иди.
— Иду, — вздохнула матриарх, подчиняясь желанию своей спутницы и сворачивая на тропинку, еле заметную в сгустившемся полумраке. Лёгкие мягкие ботинки совсем не сковывали ступни. Азари чувствовала малейшие неровности. Ей нравилось, что под ногами — не металл, не пластик, а земля. Обычная земля большой, приветливой к разумным органикам планеты.
Шепард сидел на траве, привычно скрестив ноги по-турецки. Наслаждался видом звёздного неба. Ночь вступила в свои права, свет поселковых фонарей не мешал, не превращал черноту в какое-то молоко, в котором терялись светлячки звёзд, потому смотреть вверх, на 'купол' было интересно. Иногда слышались всплески воды — живность в озере снова и снова обозначала своё присутствие. Шелестел ветер в хитросплетениях ветвей и листвы деревьев и кустарников. Гнетущей, кладбищенской тишины не было. Это ночное многоголосье радовало Шепарда, освобождало его душу от остатков той тяжести, какую он ощущал там, в нижних уровнях залов анабиозных саркофагов.
Протеане понесли большие потери. Очень большие.
Таэла... Хоть она и командир, и офицер, и воин, и пилот, она... Всё равно ей тяжело осознавать, что вместо почти полуторатысячного с небольшим отряда у неё осталось чуть больше сотни коллег. Да и те сейчас по понятным причинам не в лучшей форме: многие ранены, контужены, как минимум — травмированы. И все — напряжены, потому что... потому что никто не ждал пробуждения через столько лет. Пробуждения перед лицом новой схватки со старым, даже можно сказать — древним врагом.
Он, капитан ВКС Шепард здесь сидит, в тишине и в относительном покое, а Таэла, едва отдохнув несколько часов и подкрепившись, наверное, не ходит, а бегает по уровням огромной подземной базы. Проверяет, контролирует, советует, временами даже указывает и приказывает, но постоянно чувствует пустоту вокруг. База, насколько сумел понять Шепард, очень велика по размерам. Там минимум несколько тысяч воинов и гражданских с полным комплектом оснащения можно укрыть.
Теперь же всё это досталось сотне выживших разумных органиков. И теперь... Теперь всем, кто выжил, предстоит скитаться по Галактике. Скитаться, потому что... потому что надо сохранить хотя бы в относительной тайне факт возрождения расы протеан.
Да, Жнецы знают. Но у них — приказ, у них — программа. Они... уверены, убеждены, настроены — можно как угодно назвать эту установку: протеане будут побеждены, будут уничтожены вместе с нынешними разумными органиками, перешедшими Рубеж .
Пятнадцать рас. Расой — больше, расой — меньше, это в данном случае — не критично. Но рас — много и они все, эти расы — разные. Турианцы отличаются от азари, азари отличаются от турианцев, а люди, соответственно, отличаются и от азари и от турианцев. И для всех них Галактика — единый, общий дом.
Разумные органики хорошо научились играть словами и прятать за ними глубинную истинную суть и настоящий смысл. Многие разумные органики не чувствуют теперь за сказанными или написанными словами смысла и ничего, живут и даже благоденствуют. Даже если сидят на социальном дне и условно бедствуют.
Но ведь живут же! А впереди — война на уничтожение. С врагом, который раз за разом буквально и реально вырезал всю разумную органическую жизнь в галактике. Всю! Хотя, после того, как он, капитан ВКС Альянса, Джон Шепард, видел возрождение протеан, видел возвращение почти сотни древних протеан из анабиоза, из стазиса... Можно и усомниться в том, что раз за разом Жнецы уничтожали всю разумную органическую жизнь в галактике без остатка. Очень серьёзно можно усомниться.
Вот турианцы. До сих пор они ведут странные войны на дальних подступах к своей Иерархии с расами — разумными, полуразумными или неразумными — тут, можно быть уверенным, это также не критично — о которых в Совете Цитадели совсем ничего не знают. Не знают — и продолжают считать, что так и надо. Если там, на дальних подступах к границам своей Иерархии, турианцы реально применяют свои Флоты уже сейчас... Даже относительно слабая альянсовская разведка нет-нет, да и сообщит своим офицерам что-то интересное по этому поводу... То здесь, в Галактике, турианцы совершенно не стремятся показывать высокий класс военной и тем более — боевой подготовки.
Азари... Те ещё дипломаты. Прямо кот из имперского мультфильма. Кажется, его звали Леопольд. У этого кота, насколько помнил Шепард своё детдомовское детство, была любимая фраза: 'Ребята, давайте жить дружно'. Давайте, кто же спорит, что жить в мире и дружбе лучше, чем во вражде и войне, но... делать это тоже надо уметь. А Совет. В котором азари — матриархи и матроны играют не последнюю, а ключевую роль, едва сумел остановить Флот Иерархии, направленный Примархом к Земле. Едва сумел.
Иерархия вспомнила, что она состоит из воинов, которым вообще-то все эти дипломатические изыски, политесы и протоколы не нужны по определению. Не нужны. А её, военизированную насквозь Иерархию, одёрнули. Словно это какая-то шавка на тонком поводке. Жутко дорогая, маленькая, непрерывно лающая, потому что укусить никого ей не дают, хотя и намордника вроде бы не надевают, но всё же — шавка, если обратить несколько искажённое внимание только на внешний вид и на размеры.
Матриархат... Проблемная организация. Очень проблемная. Одни юстициары чего стоят. А если вспомнить об 'ардат-якши', 'демонах ночного ветра'... Как выражался один детдомовский приятель Джона, ставший руководителем частной охранной конторы где-то в Южной Америке, 'туши свет, сливай масло'. Если уж азари не могут справиться с такими вот порождениями своей же собственной расы, то... вряд ли они справятся со Жнецами. А тут ещё протеане объявились, которые к тем же азари очень даже мощно приложили руку. Так приложили, что заставили этих рыбообразных водоплавающих выйти на сушу, освоить биотику, прямохождение, психовоздействие да три десятка других особенностей подарили. По самым скромным подсчётам — три десятка, а сколько их на самом деле — наверное, даже в Матриархате не знают.
Земляне тоже хороши. Все свои проблемы, все свои заморочки они выставили не куда-нибудь, а в Большой Космос. Тут своих проблем хватает, а земляне добавили своих и... Такое варево образовалось, что не знаешь — то ли в отвал вылить всё содержимое котла, то ли как-то съесть, морщась и зажимая нос, даже микроскопическими дозами. Каждый разумный, конечно, выбирает по себе, но сейчас нужно единство, а его... нет.
Думая об этом, Шепард и не заметил, как поляна осветилась неверным, мятущимся, но знакомым бело-голубым сиянием. Глаза человека, привыкшие к темноте, без труда выделили ступившую на поляну, объятую биотическим свечением фигуру Бенезии. Сюда азари пришла не в своём строгом церемониально-ритуальном платье, а в простом комбинезоне. Впрочем, чему тут удивляться? Ей ведь надо тренироваться, надо восстанавливать биотику, надо работать над сохранением биотического потенциала. Возраст у Бенезии солидный, если не заниматься своим телом... можно очень быстро состариться так, что останется только умереть, потому что тело придёт крайне фундаментально в негодность. А негодное тело — не оптимальное вместилище для полноценной души.
Голова азари не покрыта, её не обнимает свечение. Несколько секунд матриарх стоит неподвижно, опустив руки вдоль тела. Голубоватые всполохи подсвечивают её фигуру. Комбинезон — самое лучшее облачение для такой тренировки.
О том, что азари тренирует свою биотику, Шепард знал — вахтенные доложили. Знал в деталях, как и положено старшему помощнику командира корабля. Как-то так получалось, что у него не было возможности посмотреть на тренировку матриарха, а вот теперь, сегодня, сейчас — получилось.
Азари, как мог судить Шепард, знала, что он за ней наблюдает, но не обращала на это сколько-нибудь заметного внимания. Она даже не поворачивала голову в его сторону, но старпом знал — она ощущает его присутствие. Наверное, почти так же, как он бы ощущал присутствие другого разумного. Бенезия тем временем просто разогревалась, прогревалась, входила в состояние, когда почти все ресурсы тела азари брошены на обеспечение нужд биотического потенциала.
Затем... старпом даже не понял, что именно произошло. Бенезия сорвалась с места. Несколько секунд по поляне двигалось только бело-голубое облако, в котором фигура матриарха едва угадывалась.
Только отточенная преподавателями Академии 'Эн-Семь' способность при необходимости раскладывать в своей памяти быстрое движение любого объекта на отдельные фазы, буквально покадрово, позволила Шепарду понять, что Бенезия за эти несколько секунд выполнила каскад отлично отработанных движений. Здесь были атаки, блоки, отскоки... Трудно сразу перечислить всё, что вроде бы пожилая матриарх сумела вложить в несколько секунд поистине бешеного движения по поляне.
'Да, если с ней встретиться не на тренировке, а тогда, когда она действительно в боевом режиме, — подумал Шепард, наблюдая, как Бенезия 'проявляется' совершенно в другом конце поляны. — Не факт, что против неё устоит космопех или спецназовец Альянса'. Что-то подсказывало старпому, что против такого 'каскада' не устоят и несколько весьма подготовленных и высококвалифицированных нападающих. При этом, двигаясь, азари не давала возможности зафиксировать на себе ни взгляд, ни прицел — всё происходило крайне быстро. Можно, конечно, было попробовать в боевой обстановке стрелять на свет и на звук, но... несколько секунд — попасть в матриарха можно было только случайно. А если она биотикой ещё способна отклонять заряды с траектории... то вообще ранить матриарха стало бы почти невыполнимой задачей. Если она с согласия Жнеца сохранила в себе такой потенциал... Можно было себе представить, насколько она была опасна, находясь в хаскоподобном состоянии. Настоящее разумное профессиональное оружие. Ей за восемьсот лет, а двигается — любая столетняя азари обзавидуется. Одно только скажешь — 'матриарх' — и никакие другие пояснения и будут не нужны.
