— «Тайные исследования и Управление», краткая сводка для новых агентов, выдержка. На основании необходимости знать.
Глава 17. Конфиденциальность
Изучающие тему давно подозревают, что самоцветы души являются оскорблением истинной природы душ, изначально нестабильной кристаллизацией непрерывной жидкости, которая однажды неизбежно рассеется. Полная эмоциональной спешки человеческого контракта, душа в момент желания восстает против существующего порядка вещей, ломая саму реальность и запечатываясь от несправедливого мира.
Но энергию такого восстания невозможно хранить вечно, и с момента контракта душа неизбежно чернеет, восстанавливаясь лишь на устойчивой диете из кубов горя, подпитываясь накопленной болью наших не заключивших контракт собратьев.
Тогда вполне естественно, что в конце жизни волшебницы, когда иссякает энергия или раскалывается самоцвет, душа рассеивается, возвращаясь в непрерывный эфир, из которого все мы возникли.
Привлекательная история, но для меня в ней никогда не было смысла. Есть ряд противоречащих наблюдений, которые можно — и необходимо — упомянуть, важнейшим из которых является исчезновение самоцвета души. Механика стандартной теории предполагает, что итоговый отказ самоцвета души, разрушение самого самоцвета, должен выпустить огромное количество энергии, как можно было бы ожидать после неизбежного падения нестабильного состояния. Это финальное рассеивание должно казаться почти облегчением, вроде возвращения души в более естественное состояния.
Конечно, ничего подобного. Процесс невероятно болезненен, но заканчивается без высвобождения какой-либо энергии, и этот результат даже инкубаторы считают интригующим.
Мы с моим партнером по исследованиям считаем это неудовлетворительным. В теории слишком много смысла, чтобы все заканчивалось такой антикульминацией. Мы считаем, что должна быть какая-то другая сила, препятствующая проявлению энергии фазового перехода, либо собирающая, либо обнуляющая энергию. Но какая?
Инкубаторы — единственные кандидаты, но их возражения по этому вопросу выглядят вполне законно недовольными, чтобы поддерживать такую ложь. Как по мне, комментарий, что если они и правда собирают эту дополнительную энергию, они бы не стали этого отрицать, кажется истинным. В конце концов, что между друзьями значит немного энергии под конец жизни?
Для дальнейшего понимания мы обратились к опросам засвидетельствовавших такую форму смерти. Хоть это и деликатная задача, она оказалась плодотворной, особенно в сочетании с некоторыми наблюдениями, оставленными в неэтично полученных исследовательских записях Микуни Орико. Данные оставляют заметное ощущение, что разрушение самоцвета души не столько возвращение души в более естественную форму, сколько в истинном смысле фазовый переход. Энергия разрушенного самоцвета не теряется, но вместо этого содержится в новой, более стабильной и могущественной форме.
Здесь работает какая-то другая сила, и если ее действия истощают магию волшебниц, что по праву должна принадлежать им, в интересах как людей, так и инкубаторов, узнать, что или кто это…
— Акияма Акари, официальные исследовательские записи.
С перспективой времени, полагаю, я начинаю лучше понимать инкубаторов, пусть и немного.
Знаю, смешное заявление, от кого-то вроде меня, говорить о перспективе времени для расы, для которой несколько столетий меньше мгновения ока, но я полагаю, что это все равно правда.
Раса, старая превыше воображения, продержавшаяся столь долго, потому что освоила искусство долгосрочной стабильности. Им ничто не угрожает, их ничто даже не беспокоит, помимо того, что они не могут овладеть энтропией.
Старая, дряхлая раса, что не в состоянии достичь необходимой перспективы и узреть собственные недостатки или узнать, что их собственное превознесенное единство и здравомыслие и есть источник их проблем. Нужна космическая перспектива, чтобы знать лучше…
— Акеми Хомура, отредактированная цитата из «Акеми Хомура, официальная биография» (для внутреннего использования МСЁ), 2405. Секретные материалы МСЁ доступны для просмотра только с одобрения Комитета руководства.
Азраил Масланка помнила облака и небеса родного мира, за годы до того, как ее народ уничтожил сам себя. В то время жизнь была полна обещаний, а тепло солнца на крыльях казалось благосклонностью доброжелательного божества.
Она вздохнула, дернув под скрывающей спину курткой спинными выступами. Она проглотила еще одну волну клаустрофобии, вернувшись в реальность, вспомнив, что на самом деле находилась она внутри крошечной запертой в астероиде научной станции, с коридорами, где она даже не могла полностью расправить крылья.
«Что это вообще дает? — злобно подумала она. — Я полагала, мой психологический файл ясно указывает, что я ненавижу находиться в подобных замкнутых пространствах. Конечно, я получу большую комнату, но это хуже, чем на большинстве кораблей».
Хотя она знала, что просто ворчит. Когда глава Генерального штаба вызывает тебя отправиться на удаленную секретную базу, ты идешь, так как это должно быть важно. Кроме того, все не так плохо: как выяснилось, здесь также находились Сидзуки Рёко и Накихара Асами.
По сути, якобы поэтому она и была здесь — она должна была помочь подготовить их к их следующей миссии, хотя она искренна сомневалась, что это настоящая причина.
Она сочла, что это, по меньшей мере, дает ей возможность еще больше смутить себя из-за влечения к кому-то в менее чем половину ее возраста.
«Уж лучше, чем Сакура Кёко», — фыркнула она.
Она снова вздохнула, попытка пошутить ничуть не улучшила ее настроения.
«Ну, неважно», — подумала она. Она проходила и через худшее, чем простая стесненность, и видела такое, по сравнению с чем ее детский опыт казался банальным. Она сможет выдержать короткую встречу с самой Томоэ Мами, особенно если наконец-то выйдет на курс к другой миссии.
Так она говорила себе, но все еще так увлечена была темой пространства, что первое, что она сделала, войдя в покои Мами, это огляделась, проверяя, сколько на этой научной станции достается пространства фельдмаршалу.
Как оказалось, примерно столько же, сколько и ей. Все же, кто-то прочел ее психологический файл.
Лишь тогда она заметила, что программируемая стена была покрыта чем-то вроде картин исторических событий, рукописных заметок и известных изображений Акеми Хомуры. Затем она заметила, что как раз под этим кружила голограмма позирующих вместе ее и Хомуры, а рядом с ней рекламный снимок ее с Рёко.
Она невольно уставилась, так что Мами поспешно шагнула к ней.
— О, прости! Я не собиралась все так оставлять! Да, я знаю о тебе и Хомуре. Это было, э-э, частью моего расследования ее исчезновения.
Азраил моргнула, вдруг задумавшись, не пойдет ли речь о Хомуре. Когда-то давно кто-то приходил расспрашивать ее о Хомуре после ее исчезновения, но ей нечего было предложить. Конечно, так же как и сейчас.
— Ясно? — обратила она ответ в заявление. — Я немного удивлена, что эта встреча будет об этом.
— Не об этом. Во всяком случае, не напрямую, — сказала Мами, и Азраил впервые пришло в голову, что Томоэ Мами, которую до этого она лишь несколько раз встречала на официальных событиях, выглядела явно не в духе. Может, ей это казалось, но она была вполне уверена, что ее волосы были слегка растрепаны.
— Присаживайся, — сказала Мами, когда большой набор частей модульной мебели заторопился собраться, царапая пол, из-за чего Азраил всегда невольно бросало в дрожь. — Прости, что не подготовилась вовремя. Я была слишком занята.
Через мгновение Азраил села и попыталась расслабиться, пусть даже была уверена, что еще чувствует двигающийся под ней стул.
— Нет, все, э-э, в порядке, — постаралась она проявить вежливость.
— Закажу нам в синтезаторе чай, — сказала Мами, усевшись в только что появившемся перед ней кресле с другой стороны от стола. — Или ты предпочитаешь другой напиток?
— Чая достаточно.
Последовавшая тишина подавляла, и Азраил захотелось, чтобы хотя бы было что пожевать. Вместо этого она чувствовала, как нервно дергаются ее спинные выступы. Если и было, из-за чего завидовать обычным людям, так это тому, что их спины не передавали эмоциональные сигналы — даже скрытые под слоями одежды, они порой были очевидны, а облегающие одежды, что порой надевали ее люди, вовсе ничего не скрывали. Гораздо проще было бы просто оставить крылья надетыми.
Она вдруг поняла, что отвлеклась, и увидела, что Мами оперлась на стол со сцепленными перед ртом руками, с тревожащим видом разглядывая Азраил. Что происходило?
— Прости, что вызвала тебя сюда, — сказала Мами. — Знаю, это место тебе не подходит. Прими мои извинения.
Азраил покачала головой.
— В конце концов, это мой долг.
— Нет не совсем, — расцепила Мами руки и откинулась на спинку кресла. — Для этой поездки я назвала официальную причину, но это не настоящая причина. Я привела тебя сюда для личного одолжения.
— А? — почти невольно сказала Азраил. Она совсем не ожидала такого направления разговора.
В разговоре наступила еще одна пауза, когда появившийся дрон обслуживания поставил на стол их чай и печенье.
— Ты телепат, не так ли? — наконец, довольно прямо спросила Мами.
— Да, — сказала она, подавляя желание отвести взгляд.
— Ты никогда не работала напрямую на ОПЗ или Гильдию телепатов, верно?
— У меня никогда не было времени. Большую часть своей жизни я провела на обучении или на миссиях, — сказала Азраил. — Это было условием сделки, позволившей мне сохранить мои модификации. Хотя, конечно, я член Гильдии; все мы. Но не думаю, что после получения приветственного письма я когда-либо слышала что-то от них.
Строго говоря, она не знала, знает ли Мами правду о ней, но очевидно, это было довольно безопасным предположением.
Мами кивнула, одним глотком проглотив чашку чая.
«Неужели не обожгло?» — не удержалась от мысли Азраил.
— Акеми Хомура ничего не говорила тебе, перед тем как ушла? — спросила Мами. — Какие-либо специфичные инструкции, намеки на будущее, еще что-нибудь?
— Э-э, нет, точно нет. Полагаю, она навещала меня просто чтобы проявить дружелюбие.
У Азраил дернулся глаз, когда она ощутила определенные признаки кого-то пытающегося прозондировать ее мысли. Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что это была сама Мами, несмотря на то, что Мами не считалась телепатом.
— Я не знаю, из-за чего вы так беспокоитесь, — искренне сказала Азраил, — но я не лгу. Если хотите, прочтите мои мысли.
— Как ожидалось, — с загадочным лицом и словами сказала Мами.
Азраил скрыла свое беспокойство из-за ситуации, медленно потягивая предложенный ей чай, некоторое время выдерживая продолженное Мами зондирование ее разума. Что именно могло потребовать такой проверки? Совсем не похоже было на Основательницу МСЁ, которую она ожидала по ее публичной персоне.
— Во всяком случае, для чего это? — спросила Азраил, когда уже не могла просто ждать. — Вы все еще пытаетесь оценить мою правдивость?
Мами закрыла глаза и положила руку на голову, на мгновение показавшись вымотавшейся.
— Я в крайней растерянности, — сказала Мами. — Существуют… я обнаружила свидетельства своего переформатирования. Я не знаю, кто это со мной сделал, но я вполне уверена, что чертов… что ОПЗ, по крайней мере, об этом знает. У меня есть силы, которые я не помню как развивала, мне снятся люди, которых я не могу вспомнить, и у меня пробел в воспоминаниях о событиях 2090-х, но я просто не могу добиться чего-то большего. Хуже всего, что все, к кому я обычно обратилась бы, именно те, кому я не могу доверять. Мне нужна помощь от кого-то извне моего прежнего круга друзей. Ужасное чувство.
Фельдмаршал произнесла слова почти с облегчением, рухнув перед Азраил на свои руки. Азраил, в свою очередь, едва сумела воспринять сказанные в ее сторону слова, ровно моргая, глядя на Мами, в то время как колесики в ее голове крутились в разные стороны.
«Как я в это влезла…»
«Переформатирована? Она?»
«Это не официально…»
— Почему я? — наконец, сказала она. — Я к такому не готовилась. Все, для чего я когда-либо использовала свои силы, это мыслечтение колонистов. ОПЗ…
— Я не могу доверять ОПЗ! — нетерпеливо отрезала Мами, прежде чем с заметным усилием снова взять себя в руки. — Как я сказала, если я не ошиблась, они в первую очередь частично ответственны за переформатирование. Они ни за что не скажут мне правду.
Азраил судорожно вдохнула, осторожно поставив чашку чая, чтобы ее руки не слишком дрожали. Она попыталась вспомнить свое обучение, то немногое, что она знала об этой теме.
— Вы уверены, что вообще хотите знать? — постаралась как можно мягче спросить Азраил. — Переформатирование часто проводят во благо переформатированного, и я… сомневаюсь, что это было сделано, чтобы хранить секреты от кого-то вроде вас.
Она настороженно сжалась, приготовившись к вспышке гнева, но ее так и не было.
Мами просто заметно вздохнула, напряженно выпрямившись в кресле.
— Этого я тоже не знаю, — сказала она, избегая взгляда Азраил. — Конечно, не знаю. Я отказывают снова стирать свою память, но и продолжать так я больше не могу. Единственные, кто знают, это несколько старших офицеров… МСЁ, вероятно, рвут волосы, пытаясь меня отыскать — не пройдет много времени, прежде чем они просто прочтут чьи-нибудь мысли и не свяжутся с базой. Жаль это говорить, но в этом вопросе я не доверяю Сакуре-сан или Титосэ-сан. Мы с моим таккомпом пересмотрели записи, и мы вполне уверены, что они в этом участвуют.
Азраил не нужно было быть мыслечтецом, чтобы услышать в голосе Мами конфликт и напряжение. Она не могла представить, каково это — у Азраил даже не было достаточно хороших друзей, не то что друзей, которых она знала бы вдесятеро дольше всей ее жизни.
Она судорожно вдохнула. Она всегда была несколько отстраненной от остального МСЁ и не проявляла такого же почтения к Основательницам, как многие ее ровесницы. Сложно было принять такое мышление, когда МСЁ помог основать монокультуру, настаивающую, что ее народ был нечеловечными чужаками, и которые в обмен на ее крылья потребовали всю ее молодость — решение, с которым МСЁ молчаливо согласился, за что Хомура даже когда-то извинилась.
Но отсутствие почтения не означало отсутствия простого человеческого сочувствия, и было очевидно, в какой непростой ситуации была Мами. В самом деле, неким извращенным образом, ее изоляция от остального человечества сделала ее самым доверенным телепатом — при условии, что она готова будет позволить Мами прочесть ее мысли.
— Тогда что вы от меня хотите? — тихо спросила она, заговорив в повисшей меж ними тишине.
— Мне нужно, чтобы мне помогли сломать блок на оставшихся воспоминаниях, — сказала Мами. — Исполнивший переформатирование проделал невероятную работу. Мои воспоминания должны были вернуться сами по себе, но они… не вернулись. Я пыталась прозондировать себя восстановившейся телепатией, но могу сказать, что мои навыки неполны, и у меня нет времени переучиваться или прорываться через себя.
