— Так-то ты встречаешь старых знакомых?
Глава VII
Как спрашивают, так и отвечают
-...Я уверен. Уотсон, — и уверенность
эта проистекает из опыта, — что в
самых отвратительных трущобах
Лондона не совершается столько
страшных грехов, сколько в этой
восхитительной и веселой сельской местности.
Артур Конан Дойл
"Медные буки"
— Кто это тебе сказал? — нахмурился Тусет.
— Я видела его сама, — Анукрис аккуратно наматывала бинты на его лысую голову. — Алекс тяжело ранен.
— Что он тебе сказал? — продолжал допытываться старик.
— Ничего, господин, — она пожала плечами. — Только предупредил, что это нападение часть чего-то более серьезного.
— Угадал, — вздохнул жрец и поморщился. — Да не зови меня господином! Ты теперь жена моего брата, значит мне сестра!
— Хорошо, — девушка замялась. — Брат.
— Так-то лучше, — проворчал Тусет.
— Кто это тебя так стукнул? — поинтересовалась она, разрывая бинт поперек и ловко связывая концы на затылке бантиком.
— Старый знакомый, — тем же недовольным тоном ответил жрец. — Где сейчас Алекс?
— Не знаю, — развела руками Анукрис. — Я попросила одного человека спрятать его.
— Кого? — насторожился второй пророк.
— Прости... брат, не скажу, — покачала головой девушка. — Я поклялась.
— Как хочешь, — пожал плечами Тусет. Отстраняя её руки, он встал с табурета и подошел к перилам, ограждавшим лоджию. В саду суетились слуги. Жрец обернулся, посмотрел на неё.
— Что здесь случилось, Анукрис? Как это произошло? Что говорят люди?
— Разве тебе не сказали гос... брат? — удивилась девушка.
— Они говорят только то, что хотят, — вздохнул жрец. — А я должен знать все.
— Тогда тебе лучше расспросить Мерисид — проговорила невестка. — Она была в твоем доме.... Сразу после того, как все случилось. Если хочешь, я её позову?
— Подожди, — остановил её Тусет. — Она уже принесла тебе клятву слуги?
— Еще нет, — покачала головой невестка. — Мерисид хочет уйти из храма, но Сетиер сказал, что отпустить её может только верховный жрец. Помоги, брат.
— Я завтра же поговорю с Джедефраа, — пообещал старик.
На лестнице послышался шелест шагов. К ним поднялась озабоченная Мерисид.
— А мы только что о тебе говорили, — улыбнулась Анукрис.
— Надеюсь, ничего плохого? — спросила танцовщица и, не дожидаясь ответа, сказала.— Слуги закончили уборку. Может, расплатиться едой? У нас её много осталось.
— Поступай, как считаешь нужным, — кивнула хозяйка. — И приходи сюда. Мудрец хочет с тобой поговорить.
Заметив настороженность, мелькнувшую в глазах подруги, девушка поспешно добавила:
— О том, что произошло в тот день в его доме.
— Я только распоряжусь и сейчас же приду, — кивнула танцовщица.
Когда Мерисид ушла, молодая женщина взглянула на деверя.
— Зачем нужны были эти убийства? Они даже не взяли драгоценностей! Кто мог такое сделать, брат? Для чего их убивать?
Тусет отвернулся.
Анукрис открыла рот, собираясь задать еще один вопрос, но тут жрец заговорил.
— Для того, чтобы напугать меня! Это те же, кто прислал налетчиков в гостиницу. Те, кто опоил тебя и Треплоса безумным зельем.
— Ты уверен... брат? — на гладком лбу молодой женщины обозначились продольные морщинки.
— Да, — кивнул Тусет. — Они.
— Но мы же не в Нидосе! — вскричала Анукрис. — Это наша страна! Город, где тебя встречали как героя!
— Видимо, мои враги еще более могущественны и жестоки, чем я предполагал, — пробормотал Тусет, отводя взгляд.
— И что ты теперь будешь делать? — спросила она, с жалостью глядя на старика.
— Мстить! — резко обернувшись, проговорил он. — Я найду их! Если ты мне в этом поможешь?
Анукрис усмехнулась.
— Я за ворота боюсь выйти. Сегодня кто-то написал на воротах иероглифы "Сияш" и "Фелав". Ты должен знать, что это значит.
— Иноземное чудовище, — пробормотал жрец.
— Слуг на празднике чуть не побили, хотя они меня ненавидят, — продолжала рассказывать молодая госпожа, перебирая в вазе персики. — А вчера ночью в сад вломились трое пьяных парней. Собрались искать здесь убийцу. Сказали, что мождеи подкуплены, и поэтому ничего не нашли в моем доме.
Она грустно усмехнулась.
— Даже Небраа проснулся и сразу послал за подмогой к соседям. Хорошо еще, что они у нас люди хорошие и прислали своих слуг. Чуть вытолкали тех пацанов. Нет, брат, плохая из меня помощница.
— Тогда, может быть, попросить Мерисид? — предположил Тусет.
— Спроси у неё, — пожала плечами Анукрис, радуясь, что в темноте жрец не видит её лица.
Они какое-то время посидели молча. В наступившей тишине слышались довольные восклицания соседских слуг, покидавших усадьбу, и скрип калитки.
— Я все никак не могу понять, — заговорила хозяйка, бросив косточку от персика на стол. — Кто открыл дверь убийцам?
— Может Ренекау? — предположил Тусет.
— Вряд ли, — засомневалась Анукрис. — Когда Мерисид пришла, её уже убили, а в доме было полно мождеев. Кто-то пустил убийц после того, как служанка увела Алекса к каналу.
— Ворота не могли остаться без присмотра, — твердо сказал жрец.
— Тогда почему убийцы спокойно вошли? — спросила хозяйка, глядя на его залитое лунным светом лицо.
— Очевидно, потому, что привратник их знал, — ответил тот. — И без опаски впустил.
Тут их разговор прервался. На крышу поднялась Мерисид.
— Соседские слуги ушли, госпожа. Они благодарят тебя и господина Небраа за доброту и щедрость.
— Спасибо тебе, — улыбнулась Анукрис. — Расскажи господину Тусету, что ты видела в его доме.
— Мудрец, — Мерисид поклонилась. — Позволь мне сделать это завтра. Праздник, новоселье. Я так устала, что могу позабыть что-то важное.
— Ты права, — легко согласился жрец. — Отдыхай, а завтра утром мы побеседуем.
Чтобы лишний раз подчеркнуть свое расположение, Анукрис приказала поставить кровать для Мерисид в своей комнате.
— Когда ты принесешь клятву слуги и окончательно переселишься в дом, сможешь занять любую комнату, — пообещала молодая женщина. — А пока отдыхай здесь.
— Ты так добра, госпожа, — растроганно хлюпнула носом танцовщица, присаживаясь на раскладную кровать. — Я не достойна такой заботы.
— Поверь, мне лучше знать, — улыбнулась Анукрис и, присев рядом, шепотом спросила. — Ты так и не рассказала мне, что с Алексом?
Мерисид вздохнула.
— Я понимаю, как ты вымоталась и устала, — хозяйка взяла в руку её ладонь. — Но... скажи, как он?
На осунувшемся лице танцовщицы появилась снисходительная улыбка, еле различимая в тусклом свете масляного фонарика.
— Я отвезла его в старый храм Баст, что у Роянского канала. Там его никто не найдет.
— Как его раны? — расспрашивала Анукрис. — Он очень... плох?
— У него жар, госпожа. Я оставила ему мазь и еду. Если боги помогут, он выздоровеет.
— Может, лучше спрятать его где-нибудь поближе? — предложила госпожа. — Чтобы я смогла за ним ухаживать?
— Даже не думай, — грубо отрезала Мерисид. — Тебе жить надоело?
— Но он может умереть, — пробормотала Анукрис, чувствуя подступавшие к горлу рыдания.
— А если его найдут, то бросят крокодилам! — быстро зашептала танцовщица. — И тебя вместе с ним!
Потом погладила её по плечу.
— Не бойся, он парень здоровый, выкарабкается.
— А если нет? — госпоже вдруг захотелось разреветься.
— Ой! — всплеснула руками танцовщица. — Я же забыла тебе сказать самое главное.
— Что? — молодая женщина схватила её за плечо.
— Алекс просил передать, что еще дня два, и он сможет набить морду не то Тастору, не то Кастору.
— Растору! — вскричала Анукрис, и счастливо засмеявшись, обняла Мерисид, вымазав её щеку своими слезами. В глубине души её грыз червячок сомнения. Несмотря на то, что танцовщица с первой встречи проявила к ней столько сочувствия и доброты, молодая женщина опасалась, что с юношей что-то случилось, а келлуанка просто обманывает, чтобы вытянуть побольше золота. Но эти слова развеяли все страхи. Анукрис решила, что может полностью доверять новой подруге.
— Спасибо тебе! Спасибо!
Мерисид тоже хлюпнула носом.
— Давай спать, госпожа. Я так устала.
— Прости, я тебя заболтала — хозяйка встала и направилась к своей кровати.
Она лежала поверх одеяла, глядя в потолок, и улыбалась. Алекс оправится от ран, и вдвоем с Тусетом они разберутся со всеми врагами.
— Ты его любишь? — вдруг спросила Мерисид. Чуть слышно заданный вопрос громом прозвучал в тишине спальни.
Анукрис вздрогнула.
— Кого?
— Не притворяйся, госпожа, — складная кровать скрипнула. — Он же тебе нравится?
— Не знаю, — промямлила молодая женщина, но в душе уже росло непереносимое желание хоть с кем-то поделиться мучившими её сомнениями. Тусет для этого не подходит. Он же брат Небраа и искренне считает, что облагодетельствовал её этим замужеством. Треплос куда-то пропал, да и не стала бы она с ним говорить. А Мерисид — женщина. Только она сможет понять те чувства и сомнения, что разрывали сейчас душу Анукрис.
— Тогда почему ты не вышла за него замуж? — напрямик спросила танцовщица. — У тебя же такое богатое приданое!
— Он не захотел взять меня, — ответила молодая женщина, радуясь, что темнота скрывает краску, огненной волной залившую её лицо.
— И у вас ничего не было? — в голосе Мерисид читалось откровенное недоверие.
— Ничего, — вздохнула Анукрис. — Небраа мой первый мужчина.
— О боги! — вздохнула келлуанка. — Почему вы создали их такими слепыми?!
— Наверное, чтобы не завидовать женщинам, — вспомнила хозяйка слова своей наставницы Шило.
Какое-то время Мерисид молчала, потом задала новый вопрос:
— Это ты сама придумала?
— Нет, конечно, — тихо засмеялась Анукрис. — Так говорила одна женщина, у которой я жила в Нидосе...
Не в силах удержаться, она рассказала келлуанке всю историю своей короткой, но насыщенной событиями жизни. Увлекшись, молодая женщина проболталась и о сокровищах Энохсета, и о нападении налетчиков на гостиницу, и даже про таинственные папирусы, за которыми охотятся могущественные враги Тусета. К счастью её новая подруга давно спала, время от времени сладко причмокивая губами.
Тусет медленно шёл к своему дому, и с каждым шагом ноги словно наливались свинцом. Беседа с Мерисид не внесла никакой ясности. Куда делся Треплос? Кто и как убил домашних?
Жрец с силой постучал в ворота. Тишина. Разозлившись, он стал барабанить кулаками, потом посохом.
— Ну, чего надо? — раздался сонный, недовольный голос. — Иди отсюда. Тут никого нет.
— Это пока еще мой дом! — вскричал разъяренный второй пророк.
— Мудрец! — испуганно вскрикнул кто-то, и калитка резко распахнулась. Высокий, смуглый мождей поклонился, вытирая крошки с подбородка. — Прости, господин. Мы тут...
Он замолчал, отступая в сторону и пропуская жреца во двор. Тот огляделся. Второй стражник шел от дома, отрясая юбку.
— Господин Тусет! Извини, что заставили тебя ждать, — мужчина развел смуглыми, мускулистыми руками. — Сюда давно никто не ходит. Ну, вот мы и подумали, что кто-то... безобразничает.
— Сегодня должен прийти жрец-чтец для совершения ритуала, — сухо проговорил второй пророк.
Мождей взглянул на солнце, медленно поднимавшееся над горизонтом, и неуверенно пробормотал.
— Так вроде рано еще?
Не глядя на них, Тусет прошел в дом. От непривычной, мертвой тишины сердце сжало, словно каменными тисками. Еще пару дней назад он так стремился сюда, но сейчас замер на пороге главного зала, как будто кто-то удерживал его силой. Жрец тяжело дышал, крупные капли пота, выступив на бритом черепе, скатывались на лицо.
— С вами все в порядке, господин? — озабоченный голос мождея разорвал охватившие его путы.
— Да, — глухо ответил Тусет, решительно шагнув в зал, сразу заметивл большое темное пятно на полу, а чуть дальше еще одно.
Обойдя их стороной, он заторопился в комнату Нефернут. Здесь царил полный беспорядок. Покрывало с кровати лежало на полу, возле опрокинутого столика кучей валялись баночки с красками. Очевидно, их хозяйка приводила себя в порядок, когда кто-то ворвался в комнату. Но следов крови нигде не видно. Не в силах тут больше оставаться, жрец, пошатываясь, отправился в свои покои.
Здесь царила идеальная чистота и порядок, все вещи лежали на своих местах. Тусет прошел к кровати, сел на аккуратно разглаженное покрывало и заплакал. Слезы катились из стариковских глаз, оставляя на морщинистых щеках мокрые дорожки, капали на белый подол рубахи, темнея мокрыми пятнами. В двери мелькнула смуглая физиономия в платке. Мождей не решился нарушить его скорбь и отошел на цыпочках.
Тяжело опираясь на посох, жрец встал, подошел к сундуку и откинул крышку. Он был уверен, что сверху лежит аккуратно сложенный льняной платок. Так и есть! Нефернут позаботилась о чистом белье. Тусет вытер слезы и повязал платок на шею, как делают многие старики с больными глазами.
Стражники сидели за столом в главном зале и о чем-то перешептывались. Заметив его, мождеи встали.
— Кто-нибудь из вас был здесь... когда это случилось? — спросил жрец, часто моргая.
Высокие, сильные мужчины смущенно переглянулись.
— Нет, господин, — проговорил тот, что посмуглее. — Мы дежурили на том конце города и ничего не видели. Только вчера утром господин Моотфу отправил нас сюда и велел сторожить дом.
— Старший мождей? — уточнил Тусет.
— Да, господин, — подтвердил стражник. — Мудрейший Сетиер попросил его об этом.
— Вам лучше обратиться к соседям, мудрец, — проговорил второй, деликатно прикрыв рукой рот. От него несло густым запахом кислого пива, лука и чеснока. — Их слуги услышали крик и позвали мождеев.
— Я так и сделаю, — согласился жрец. — А вы уберитесь здесь. Скоро придет мой брат и жрец-чтец, нехорошо, если они увидят эту помойку.
Он кивнул на гору фруктовых косточек, кожуры и кувшин с отбитым горлышком.
— Сейчас, господин, — засуетился тот, что посмуглее, и стал сметать мусор в подол юбки.
Тусет покачал головой и вышел в сад, где сразу заметил новую крышу беседки, клумбы с красивыми цветами, которых не было раньше. "Она меня ждала", — с привычной болью подумал старик, шаркая сандалиями по выложенной кирпичом дорожке. Впереди показалось черное пятно, похожее на след ноги. Очевидно, здесь тоже кто-то погиб. Тусет встрепенулся. Как же так? Неужели все слуги умерли молча? Что за наваждение на них напало? Он развернулся и, семеня, заспешил к воротам.
Калитка отворилась, едва жрец успел стукнуть по ней кончиком посоха. Старый привратник, кланяясь, приглашал его войти.
— Господин Караубис на службе, а госпожа дома.
Пока жрец неторопливо шел к дому, гораздо более просторному и богатому чем его собственный, кто-то из слуг уже успел предупредить хозяйку о нечаянном госте.
Толстая, высокая женщина выплыла из дверей, словно корабль из бухты, распространяя вокруг устойчивый запах дешевых благовоний.
