Спустившись, Силла Тарквина Поста подошла к двери, из-за которой сквозь крошечное, зарешеченное окошечко умоляюще смотрела бывшая придворная дама.
Стоявшие по сторонам легионеры, вытянувшись, старательно таращились куда-то мимо супруги наследника престола.
— Что вам нужно? — надменно вскинула подбородок первая принцесса.
— Выслушайте меня, ваше высочество! — срывающимся от волнения голосом взмолилась собеседница. — Во имя светлых богов, позвольте мне всё объяснить...
— А вам есть что сказать? — насмешливо фыркнула будущая императрица.
— О да, ваше высочество! — энергично закивала опальная наперсница. — Клянусь Ноной, вы не пожалеете.
— Учтите, — с неприкрытой угрозой в голосе предупредила Силла Тарквина Поста. — Если это будет какая-то чушь, я больше никогда не буду вас слушать! Вы по-прежнему хотите мне что-то сказать?
— Да, ваше высочество!— без малейшего колебания подтвердила женщина.
Хмыкнув, первая принцесса обратилась к часовому:
— Впусти её, воин.
— Да, ваше высочество! — гаркнул тот, отодвигая тяжёлый, бронзовый засов.
— Заходите, госпожа Гермия, — холодно пригласила её супруга наследника престола.
Придерживая край скромной зелёной накидки, опальная приближенная, низко поклонившись, заторопилась за бывшей покровительницей.
Пройдя по коридору, та завернула за угол, и остановившись напротив ярко пылавшего на стене факела, резко развернулась.
— Вы узнали, где прячется самозванка?
— Нет, ваше высочество, — втянув голову в плечи, пробормотала Гермия и затараторила. — Но я нашла доказательство её любовной связи с писцом из Этригии! С тем самым адвокатом, который защищал её на суде! Помните, я рассказывала вам об этом?
— У вас есть надёжный свидетель? — с лёгкой насмешкой в голосе спросила будущая императрица.
— Лучше, ваше высочество! — с трудом скрывая охватившее её ликование, вскричала придворная дама. — Боги послали мне письма самозванки своему любовнику!
— Как вам удалось их заполучить? — с нескрываемым удивлением вскинула брови Силла Тарквина Поста.
— Ну, ваше высочество..., — замялась собеседница. — Господин Латус...
— Говорите правду! — в голосе супруги наследника престола звенел металл. — Если это опять проделки вашего пустоголового любовника, госпожа Гермия...
— Нет, нет, ваше высочество! — та так отчаянно замотала головой, что соскользнувшее с вычурной причёски покрывало едва не упало на пол. — Господин Латус тут ни при чём. Просто он настоял на том, чтобы я как можно быстрее сообщила вам об этих письмах. А передал мне их господин Постум Аварий Денсим.
— Главный смотритель имперских дорог? — недоверчиво уточнила первая принцесса и охнула. — Не за него ли Итур Септис собирался выдать самозванку?
— За него, ваше высочество, — подтвердила опальная наперсница. — Когда я ужасно страдала от того, что неосмотрительно вызвала ваше неудовольствие, ко мне явился его управитель и передал приглашение посетить дом господина Авария. Разумеется, я с негодованием отказалась! Что бы там о нём не говорили, но порядочные женщины не ходят в гости к одиноким мужчинам. Тогда Постумий сказал, что его хозяин тяжело болен, не встаёт с постели и вряд ли проживёт больше месяца. Я ответила, что ни чем не могу ему помочь, и пусть посылают за лекарем.
Переведя дух, Гермия воровато огляделась по сторонам.
Будущая императрица внимательно слушала, пристально вглядываясь ей в лицо.
— Но Постумий сказал, что хозяин очень хочет побеседовать со мной о девице, выдававшей себя за племянницу регистора Трениума.
— Почему именно с тобой? — нахмурилась Силла Тарквина Поста.
— Я тоже задала этот вопрос, ваше высочество, — собеседница понизила голос почти шёпота. — А управитель ответил, что если мне интересно, я сама могу спросить у господина Авария.
— И вы выяснили, в чём дело? — понимающе кивнула супруга наследного принца.
— Я сочла это своим долгом, ваше высочество, — потупила взор бывшая придворная дама. — Чтобы не давать повод для сплетен, меня принесли в дом господина Авария на носилках, потом проводили в его комнату. Он действительно очень плохо выглядит: похудел, кожа стала какого-то почти серого цвета, глаза жёлтые, как лимоны...
. — Что он вам сказал? — нетерпеливо оборвала её первая принцесса. — Почему захотел поговорить с вами о самозванке?
— Господин Аварий почему-то решил, что вы разгневались на меня именно из-за неё, — опустив взгляд, пробормотала женщина, вскричав. — Клянусь Ноной, Фиолой и Такерой, я никому ничего не говорила, ваше высочество! По словам Авария, я потому так тщательно искала вашу заколку в паланкине тётки самозванки, что сама её туда положила.
— Умный лагир, — криво усмехнулась будущая императрица.
— И ещё, ваше высочество, — прерывисто вздохнула рассказчица. — Он решил, что вы прогнали меня из-за того, что кто-то убил рабыню Сциния у Тренийских ворот, приняв её за самозванку.
— Вот тут он ошибается, — вновь не удержалась от комментария Силла Тарквина Поста и деловито осведомилась. — А причём тут письма?
— О ваше высочество! — собеседница нервно облизнула пересохшие от волнения губы. — Сенатор Касс Юлис Митрор действительно предлагал господину Аварию жениться на самозванке, которую тогда ещё считал своей родственницей. Он с ней даже встречался в доме регистора Трениума. Но уже тогда рассказ этой девицы показался господину Аварию подозрительным. Чтобы убедиться в правдивости её истории, тот послал в Этригию своих людей. К сожалению, им мало что удалось выяснить о прошлом самозванки, зато они узнали, что та состояла в непристойной связи со своим адвокатом, и даже сумели выкрасть письма, которые эта развратная особа писала своему любовнику. Тех, правда, всего пять, но их содержание более чем красноречиво указывают на характер отношений между Юлисой и тем мужчиной.
При этих словах рассказчица плотно сжала накрашенные губы в куриную гузку.
— Что господин Аварий желает за них получить? — нетерпеливо поинтересовалась супруга наследника престола.
— В том-то и дело, ваше высочество, что ничего! — ликующе выпалила бывшая придворная дама. — Он сказал, что скоро отправится в царство Дрина и не хочет оставлять на земле недоделанные дела, одним из которых считает разоблачение мерзкой сущности особы, выдававшей себя за внучку сенатора Госпула Юлиса Лура. К счастью, небожители открыли правду и без его участия. Но господин Аварий всё ещё переживает из-за принца Вилита, который по-прежнему испытывает к ней нежные чувства и даже помогает скрываться от правосудия. Господин Аварий не может умереть спокойно, пока не откроет его высочеству глаза на мерзкий моральный облик очаровавшей его девицы.
Будущая императрица не удержалась от кривой усмешки. Привыкший врать и изворачиваться, придворный интриган лгал даже на смертном одре. Если бы он действительно заботился о младшем сыне своего императора, то переслал бы письма ему лично, либо кому-то из его доверенных людей.
Вероятнее всего, Аварий сам ненавидит самозванку и истово желает её погубить, но при этом, возможно, всё ещё надеясь выжить, не хочет, чтобы его имя как-то связывали с этим.
— Письма у вас, госпожа Гермия? — сухо поинтересовалась Силла Тарквина Поста.
— Да, ваше высочество, — поклонилась собеседница, отвязывая кошелёк. — Одно из них я даже взяла с собой.
Развернув скрючивавшийся листок папируса со следами восковой печати на обратной стороне, супруга наследника престола заскользила взглядом по строчкам.
Несмотря на несколько возвышенных слов и упоминание о нежной привязанности автора к адресату, сразу становилось ясно, что послание писала не наивная влюблённая девочка, а расчётливая стерва, настойчиво требовавшая от "дорого Олкада" исполнения своей части сделки.
— Это похоже на самозванку, — усмехнулась первая принцесса.
— Тут даже её подпись имеется, ваше высочество, — указала бывшая придворная дама. — Вот смотрите: "С нетерпением жду вашего ответа. Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов". Эта подлая мерзавка при каждом удобном случае подчёркивает свою принадлежность к уважаемому роду.
— Красноречивое письмо, — удовлетворённо кивнула бывшая покровительница. — Но недостаточно убедительное для влюблённого мальчишки.
— На этот счёт не беспокойтесь, ваше высочество, — заверила собеседница. — В другом послании самозванка надеется, что им с "дорогим Олкадом" удастся ещё раз побыть вдвоём, прежде чем она отправится в Радл к своим родственникам.
— Это уже интереснее, — задумчиво усмехнулась будущая императрица, машинально сворачивая папирус.
Её недавняя наперсница замерла, затаив дыхание. Только пальцы нервно теребили край накидки. Пелла Гермия Вара чётко осознавала, что именно сейчас решается её судьба. Вернётся ли она в Палатин, вновь став придворной снохи Константа Великого, или придётся с позором покинуть столицу и пытаться как-то устраивать свою жизнь в провинции, отыскав мужа побогаче.
— Эти письма должны как можно скорее попасть к Докэсте в Цветочный дворец, — наконец проговорила Силла Тарквина Поста. — Пусть старуха сама расскажет сыночку о шашнях его избранницы в Этригии.
— Да, ваше высочество! — выдохнула слушательница, глядя на неё с собачьей преданностью.
— Но одно оставьте у себя, — продолжила размышлять вслух супруга наследника престола. — Если она вдруг скроет их от Вилита, надо иметь то, что можно предоставить государю или сенаторам.
— Я всё сделаю, ваше высочество! — поклонилась бывшая придворная дама. — Только можно ли мне надеяться на ваше снисхождение?
— Надеяться можно, — хмыкнула первая принцесса. — Но если хотите вернуться во дворец — отыщите самозванку! А чтобы было на что искать...
Она отвязала от пояса кошелёк и бросила к ногам застывшей в поклоне Гермии, после чего, не обращая внимания на её лепет, поспешила к лестнице на императорскую трибуну, всё ещё надеясь успеть к окончанию заезда.
Когда довольный принц за завтраком украдкой шепнул Бару Акцию Новуму, что госпожа Юлиса благополучно переправлена в надёжное укрытие, врачеватель облегчённо перевёл дух. А вот известие о нападении разбойников на Тарберия Сциния Дуба и жестоком убийстве его рабыни чрезвычайно обеспокоило царедворца.
Судя по всему, за возлюбленной Вилита охотятся какие-то особо дерзкие, прямо-таки полусумасшедшие бандиты. Сначала они средь бела дня ворвались в квартиру уважаемой вдовы императорского отпущенника и всех там перебили, потом подняли руку на молодого аристократа — представителя одного из знатнейших родов Империи, близкого приятеля сына самого Константа Великого.
Теперь, когда разбойники убедились, что их жертва не та, кого они с таким упорством разыскивали, им, очевидно, придётся продолжить поиски. А уж если налётчики узнали, когда и где окажется девушка, убийство которой является их целью, то они, или те, кто нанял этих негодяев, без труда выяснят роль скромного охранителя здоровья опальной императрицы в спасении госпожи Юлисы. Вдруг наёмники или заказчики решат, что лекарю известно, где прячется девушка? Таким полудуркам ничего не стоит схватить его прямо на улице, спрятать в какой-нибудь подвал и под пытками вырвать местонахождение беглой племянницы регистора Трениума.
Отнюдь не считая себя трусом, Акций тем не менее уже приготовил смертельный яд, способный избавить его от ненужных мучений, но умирать пока не хотел.
Даже совершенно безбашенные налётчики не рискнут напасть на Цветочный дворец, находящийся под охраной опытных, хорошо вооружённых легионеров.
Однако врачеватель понимал, что рано или поздно ему придётся выйти в город. Запас лекарственных трав и прочих ингредиентов, необходимых для приготовления снадобий, нуждался в постоянном пополнении, ибо многие из них имели весьма ограниченный срок хранения. Да и государыня могла по доброте своей в любой момент послать охранителя своего здоровья к кому-нибудь из страждущих.
Хорошо ещё, что после торжественного оглашения в Сенате послания консулов далёкого Канакерна и объявления Ники Юлисы Террины самозванкой, и без того скудный ручеёк гостей Цветочного дворца окончательно иссяк. Даже родственники, словно позабыли об опальной императрице и лишь изредка присылали рабов с посланиями, после прочтения которых настроение Докэсты Тарквины Домниты портилось ещё больше, от чего она регулярно обнаруживала у себя новые болячки.
Старательно врачуя истинные и мнимые недуги царственной пациентки, Акций по мере сил старался развеять её хандру.
Вот только ранее переживавшая удары судьбы с завидным упорством законная супруга Константа Великого на сей раз всё глубже погружалась в пучину самой чёрной меланхолии.
Она почти перестала интересоваться новостями, не желала видеть никого из немногочисленных придворных и тяготилась даже обществом сына, предпочитая проводить время в постели или в одной из беседок.
Прекрасно зная о влиянии эмоционального настроя человека на его самочувствие, врачеватель всерьёз обеспокоился здоровьем царственной пациентки.
Понимая, что одними снадобьями возлюбленной не помочь, а хороших новостей следует ждать не ранее осени, озабоченный врачеватель решил попытаться чем-нибудь отвлечь государыню от мрачных мыслей.
Перебирая в памяти их многочисленные разговоры, Акций вспомнил историю о том, как она в детстве бегала смотреть выступления уличных артистов. Родители не одобряли подобные забавы дочери, считая их недостойными девицы знатного рода, и маленькой Докэсте приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы насладиться любимым зрелищем.
Лекарь подумал, что, возможно, именно бесхитростные трюки жонглёров с акробатами смогут хотя бы немного развеять упадническое настроение государыни.
Вот только управитель Цветочного дворца не только сам отказался договариваться с артистами, но даже не соизволил отправить с подобным поручением кого-нибудь из помощников или рабов, сославшись на их крайнюю занятость.
Врачеватель едва не заскрипел зубами от досады, понимая, что столь вызывающее пренебрежение обусловлено окончательной потерей опальной императрицей какого-либо политического влияния после скандала с самозванством госпожи Юлисы.
Тогда царедворец решил лично заняться устройством данного представления. Сама Докэста Тарквина Домнита отнеслась к затее своего любовника довольно равнодушно, но всё же откровенного неприятия не высказала, и Акций, позабыв свои недавние страхи, отправился в город, прихватив довольного Самиса.
Дабы сбить со следа возможных соглядатаев, они вышли из Цветочного дворца рано утром вместе с возвращавшимися в казармы легионерами сменившегося караула и загруженными мусором тележками.
Акций лично знал многих артистов и устроителей представлений. Но к знаменитым почитателям Нолипа ему обращаться не хотелось, а где проживают их менее известные коллеги, лекарь просто не знал, ранее встречаясь с ними лишь на улицах да и то ближе к вечеру, когда появлялись первые зрители.
Располагая значительным запасом времени, врачеватель не стал терять его зря, первым делом отправившись в бани "Глоритарква".
