Я не отрывала от него глаз, но момент когда Рэдклиф оказался совсем рядом со мной, стал неожиданностью. Мужчина подскочил ко мне и схватил за запястье, сильно сжав. Я поморщилась от боли, но не произнесла ни звука.
— Значит, будете молчать... — задумчиво пробормотал он и силой поднял меня на ноги. Я не сопротивлялась, это совершенно не имеет никакого смысла, даже если сейчас мне удастся отбиться от этого урода, то трое других явно спокойно смотреть на это не будут. И окажусь я в том положении, какого так страстно хотела избежать. Потерплю, ничего мне не сделается.
— Адмирал Крэйг, ваша подружка вам под стать, — издевательски протянул он и оглянулся на помост. Я так же не смогла удержаться и посмотрела на то, чего не хотела бы видеть никогда. Крэйг смотрел мне в глаза. Черные зрачки полностью заполнили радужку, и теперь на меня смотрели омуты полные бешенства, боли и беспомощности. Я сглотнула и отвернулась. Никогда, никогда я не думала, что стану свидетелем подобного. Гордый, бескомпромиссный Крэйг! Как же сложно ему переживать это. Гораздо сложнее, чем мне, ведь это не я обещала оберегать и защищать.
— Смотри, смотри на эту мордашку, сукин сын. Возможно это последний раз, когда ты ее видишь в таком состоянии. Я могу сделать так, что без содрогания на нее больше не взглянешь. Или ты извращенец? — Рэдклиф мерзко рассмеялся и прижал меня к себе спиной. Мерзкая пахитоска была так близко к моему лицу, что я сглотнула горькую слюну от накатившей вдруг тошноты.
— Она и так на любителя, я бы сказал. Мне, допустим, больше нравятся загорелые красотки, чем такие вот бледненькие. Хотя, ее блестящая кожа должна неплохо смотреться на черных простынях. — Он зажал в зубах сигарету и прикоснулся к моим волосам. Перетер между пальцев прядь, проверяя мягкость, а потом горстью вцепился в них, болезненно натягивая кожу на голове. Я поморщилась и прикрыла глаза. В комнате раздался отчаянный рык и скрип цепи наручников, в которые были закованы руки Крэйга. Пришлось глаза открывать снова и умоляюще смотреть на своего мужчину. Только не подыгрывай им — умоляли мои глаза. Прости — вот что говорили его глаза в ответ. Я едва заметно улыбнулась. Давно простила. Если бы не эта поганая ситуация — мы никогда не смогли бы встретится и поэтому было совершенно не жаль. Пусть всего лишь месяц, но мы встретились и были вместе, и это было самым лучшим, что со мной случалось в жизни!
Смотря в глаза, постепенно приобретающие свой привычный цвет, я несколько отвлеклась от происходящего и, видимо, пропустила какой-то вопрос моего мучителя. Он недовольно рыкнул и сильно потянул за волосы, заставляя выгнуть шею, чтобы уменьшить боль. Руки непроизвольно вскинулись к голове в попытке защититься, и тут же меня настигла новая боль — этот подонок затушил о мое запястье свой окурок! Вскрик удержать не удалось.
Крэйг мгновенно взбесился! Рвался с цепи так, что мне казалось он скорее без рук останется, но не остановиться. Это выглядело жутко! Вся его неординарная сила и скорость были задействованы в одно мгновение. Не смотря на изможденный вид в этом теле было слишком много силы, и я не удивилась бы, если бы он таки порвал эту цепь, в конце концов. Но позволить ему этого не могли. Дохан опрометью подпрыгнул к Крэйгу и ударил дубинкой — электрошокером по почкам. Пленник застонал и потерял сознание. Я испуганно вскрикнула и бросилась вперед, одновременно нажимая на болевую точку на запястье Рэдклифа, чтобы он отпустил мои волосы. Мужчина заматерился и руку разжал, а я, не теряя ни минуты, добавила ему еще и по кадыку. Он задохнулся и отпустил меня полностью. А я рванула к Крэйгу.
Черт-черт-черт! Без аппаратуры я не смогу выявить все повреждения! Но удар был такой силы, что я переживала, как бы почки остались целыми. Я дотрагивалась к Крэйгу и не могла ничего толком сделать: они не позволят мне!
Чья-то рука попыталась оттащить меня от него, но я, применив один из коварных ударов, увернулась, заставив противника отступит на время. С другой стороны ко мне тоже потянулись руки — я оскалилась и принялась защищаться, выкладываясь полностью, так как умею.
Кто знает, сколько времени продолжался бы этот цирк, но видимо, нападающим надоело со мной возиться, и кто-то сунул мне под ребра электрошокер.
А потом кто-то выключил свет.
Глава 30.
Это становилось традицией. Не очень хорошей, надо признать. Снова ломило все тело, кружилась голова, а на языке ощущался невыносимый горький вкус. Правда, в голове было ясно как никогда. Даже странно, но организм, видимо, решил, что хватит прохлаждаться. Я очень четко помнила, что произошло раньше. Знание это энтузиазма не добавляло, но так все же было лучше. Не мешало бы вплотную задуматься над ситуацией.
Значит, Рэдклиф не знал, что мы делаем здесь, вдали от Квавара, хоть его и очень интересовал этот вопрос. И надо признать совсем не зря, ведь мы таки успели дать клич о помощи. Не известно, правда, даст ли он что-нибудь, ведь не каждый решиться ввязаться в подобную свару. Это требовало значительных ресурсов, человеческих и денежных также, но еще и смелости противостоять системе. Что в данном случае было еще более безрассудным. Пойти против всего Союза, когда на стороне противника значительные капиталы, а так же средства массовой информации... Так не долго и предателем стать! А это уже совершенно другая история, согласитесь. А можно просто проигнорировать чужие проблемы и жить спокойно дальше. Заниматься свободно любимым делом и приумножать капитал. Для собственного умственного здоровья я решила принять за аксиому, что помощь все-таки будет. Жить без надежды нельзя. Но и просто положиться на судьбу было не в моих правилах. Нужно срочно что-то придумать. Что-то такое...
— Ну же, давай, сучка, открывай глаза. Я знаю, что ты давно пришла в себя, — послышался ненавистный голос.
Я шумно вздохнула и открыла глаза. А что еще оставалось делать? Не дожидаться же насильственного пробуждения. Я и так вся в синяках после недавней потасовки. И, кстати, с каждой секундой они болели все сильнее. Словно напитывались болью извне.
— Вот и молодец. А то я уже хотел тебя поторопить.
Рэдклиф наклонился ко мне на столько близко, что захотелось отшатнуться. Сдержалась с трудом. Да и как оказалось, все равно ничего не получилось бы. Дислокация значительно изменилась. Теперь я была основательно обездвижена. Метод довольно старый, но действенный во все времена: крепкий стул, наручники и веревка. Ноги прикручены к задним ножкам. Так что пошевелиться было довольно затруднительно.
— Что вам надо?
— Ответы, что же еще, — скучающе протянул подонок.
— Я ничего толкового вам сказать не могу. Я не была посвящена во все планы императора. Так что спрашивать у меня довольно глупо.
— Только вот этого не нужно, — угрожающе протянул мужчина. — Мы ведь не только аудио связь поддерживали с вашим кораблем. С видео также проблем не было. Так что дорогая моя, не нужно врать. Не поверю, что наш доблестный адмирал не поделился своими планами. Он так хотел, чтобы ты вернулась назад...
— Просто хотел отделаться от меня, — поспешила я возразить. Черт, неужели он и правда, видел все, что происходило на 'Звездном рыцаре'. От возможности того, что за нами могли подсматривать, стало очень гадко, и так противно на душе, словно туда вылили бочку помоев. Были моменты в нашей с Крэйгом жизни, которые мне не хотелось ни с кем делить. И уж точно не с этой мразью!
— Не нужно держать меня за идиота, дорогая моя. Ты всего лишь врач, долгое время не вылезающий с захудалой планетки. А вот я человек военный, причем звание, как ты понимаешь, обязывает многое знать.
— Очень за вас рада...
— Тогда ты будешь, наверное, рада узнать, насколько глубоко я осведомлен об особенностях одной определенной расы?
— В другой ситуации я бы с удовольствием послушала лекцию про отличия рас, но боюсь обстановка не располагает. Да и вам не пристало растрачивать свои знания на одну меня. Где ваши прихлебатели, Рэдклиф, и куда вы меня затащили?
— О, эту лекцию, все же послушай, — ехидно ответил он, — а вот прихлебатели мои, как ты их не очень вежливо назвала, сейчас ведут задушевную беседу с твоим любовником. Дохан такой нетерпеливый! Так хотел пообщаться с адмиралом, прям все нервы вытрепал! Сама представляешь, что значит удержать подобную тушу. Совершенно не управляем, да еще и с явными садистскими наклонностями. В общем, сдерживал его, как мог, но вы сами развязали ему руки. После подобного выступления с его жаждой причинить боль стало не совладать. Так что молись, чтобы адмирал вернулся к тебе если и не в сохранности, то хотя бы в полной комплектации. Дохан он такой, живо найдет лишние части тела.
Мерзкий смех прокатился по пустой комнате, обитой серым пластиком. Я сглотнула от страха и напряженно вгляделась в лицо Рэдклифа. Правду ли он говорит? Неужели в этот самый момент какой-то монстр истязает мужчину, которого, я люблю больше жизни?!
В голове подобное никак не желало укладываться. Не хотелось думать о том, что в наш прогрессивный век, до сих пор кто-то использует настолько дикие методы для определения правды? Столько есть специальных приборов, химических препаратов... А они выбрали пытки. Это говорило о многом, но задумываться об этом я не могла, чтобы просто не сойти с ума. Крэйг будет молчать. Я его знаю. Дохан может на кусочки его резать, но мой мужчина так просто не сдастся, когда дело касается стольких людей... да целой планеты! Но с другой стороны, мы сейчас не вместе, а ему могут рассказывать тоже самое про меня. А вот выдержит ли он это испытание, я не знаю. Сейчас у меня было только одно желание: рассказать все что угодно, только, чтобы не трогали Крэйга. Но так подвести своего мужчину... Он ведь в меня верит!
— Мы искали возможность дать сигнал о помощи, — проглотив огромный комок в горле, прохрипела я. — Думали, может, хоть один передатчик сохранился и удастся наладить связь.
— Интересно, и что у вас получилось? — заинтересовался он.
— Ничего, из-за особенностей местного космического пространства подать сигнал не удалось.
— Пульсар помешал?
— Да...
Мужчина очень долго смотрел мне в глаза, пытаясь определить, правду ли я говорю. Я смотрела в холодные словно льдинки глаза, на эту привлекательную внешность и думала о том насколько она бывает обманчивой. Красивое, мужественное лицо было просто отвлекающим маневром от гнилой сущности своего обладателя. Насколько несправедлива природа... Ведь многие люди жалуются на то, что им досталось от родителей. Думают, что вот если бы их мечта осуществилась, жизнь бы сразу наладилась. Но это далеко не так! Чего не хватало этому мужчине, что гибель милионов людей показалась ему приемлемой ценой для достижения цели? Он был уважаемым, богатым человеком. Последние года все СМИ рассказывали о доблестных сражениях, проводимых храбрыми адмиралами. И вот теперь я задумываюсь, правдой ли были эти сюжеты? Может, как в этой ситуации имело место сплошное надувательство? Мы боготворили мерзавцев, садистов, которых так радуют чужие страдания! И никто не знал о том, что происходило на самом деле!
— Даже не знаю... Звучит правдоподобно, но сомнения не оставляют меня.
Жесткие пальцы схватили меня за подбородок, обездвиживая голову. Даже отвернуться, чтобы не смотреть больше в ненавистное лицо было невозможно.
— Открой глаза!
Пришлось подчиниться.
— Никак не могу понять, верить или нет. — Он задумчиво смотрел на меня бесконечное количество секунд. Сдерживать этот холодный взгляд становилось совсем уж невмоготу. Но когда он все-таки решил что-то для себя, я поняла сразу. — Но ты знаешь, есть надежное средство от вранья. Чистейшая, сильнейшая боль. Я доведу тебя до такого состояния, что ты будешь бояться собственной тени. И вот тогда посмотрим, захочется ли тебе врать.
Что ж, по-видимому, судьба припасла мне немало испытаний. Остается только надеяться на то, что я выдержу их с достоинством...
Я не герой, далеко не герой... Есть ситуации, когда ты просто ничего не сможешь сделать, ничего не сможешь изменить. Они подтачивают нашу решимость, испытывают внутренний стержень. Ты можешь думать о себе все что угодно, но в эти моменты все наносное слетает с твоей личности, как осенняя листва, а под ним остаешься только ты. Твое истинное видение мира. Только осознание того, с чем ты не смог бы дальше жить.
Я не хочу описывать, что именно делал со мной этот ублюдок, могу сказать лишь, что он очень постарался сделать все, чтобы добиться правды. Но никакие пытки не заставят меня стать соучастницей убийства!
Люблю жизнь во всех ее проявлениях. Каждая тварь имеет право на существование... ну, пусть не каждая, но я твердо знала, стоит только мне открыть рот, и нас с Крэйгом не спасет даже чудо. Да и чудес, наверное, просто не осталось на мою долю. Самое ценное, что только могло произойти, со мной уже произошло. Поэтому ждать большего было бы глупо.
У меня был этот месяц... Как я рада теперь, что не стала противиться своему влечению и дала возможность показать Крэйгу, как все может быть между мужчиной и женщиной. Как ценны эти мгновения истинного счастья! Ведь даже там, в моей пыточной камере, в самые трудные моменты они спасали меня от падения. Миллионы людей зависели от того, выдержу ли я. И я выдержала.
После того, как больная фантазия моего мучителя дала сбой, и он, наконец, решил, что мне таки можно поверить, два выродка оттащили мое полубессознательное тело в камеру. Словно сломанную вещь, подхватив брезгливо под руки, даже не придерживая голову, чтобы она не запрокидывалась назад. Изредка, напрягая все оставшиеся силы, я поднимала ее, чтобы посмотреть вокруг, но не видела ничего кроме кровавого следа, тянувшегося за мной. Вся одежда была пропитана ею. Рэдклифу приходилось много раз резать меня, чтобы драгоценная жидкость покидала тело. Кожа регенерировала практически мгновенно, а ему было интересно везде ли это происходит. И он старался как можно более достоверно изучить этот феномен. Очень добросовестно...
Подручные моего палача справились с транспортировкой быстро, но оставаться рядом больше почему-то не захотели. Может им не понравилась моя кровавая улыбка, или пристрастия любителя экзотки не распространялись на синекожих женщин... Не знаю, да и знать не хочу...
Могу только сказать, что была очень рада остаться, наконец, одной. В камеру с Аликой меня больше не посадили. Резонов их я не знала, но была рада и этому. Даже ее, эту несчастную женщину видеть не хотелось. Было так страшно думать, что может произойти со мной дальше, что видеть страх в чужих глаза не было никаких сил. Я не ощущала себя настолько сильной, чтобы успокаивать ее. А показавшись в таком виде, паники с ее стороны было бы не избежать. Так что, одиночество сейчас для меня все.
Сколько времени я пролежала на полу сломанной куклой, сказать было сложно. Я то приходила в себя, то снова теряла сознание, и сколько длилось это забытье, сказать было еще сложнее. Часы выдать никто не озаботился. Но где-то примерно на пятое пробуждение, я нашла в себе силы, чтобы доползти до узкой полки, прикрытой серым покрывалом, которую здесь называли кроватью. Еще пару раз, теряя сознание от боли, мне удалось-таки на нее забраться. Несомненный 'подвиг' с моей стороны, ведь камера была еще меньше, чем прежняя. Тело потряхивало от озноба, а дышать становилось труднее с каждой секундой. Скорее всего, сломано ребро, а может, даже и не одно. В начале экзекуции я еще пыталась, как-то прикидывать предположительный урон, но после двух поломанных пальцев это стало не так-то просто. Сейчас, даже смутно оценивая свое состояние, я очень удивлюсь если мне удастся выжить без посторонней помощи. А ждать ее в скором времени, наверное, все же не стоит. Недаром же меня заперли в одиночке. Чтобы даже неквалифицированной помощи никто не оказал.
