Исследователи новейшего времени высказывали самые разнооб-разные сомнения и гипотезы отнгосительно внешнего вида первого па-мятника юридической мысли Рима: "На самую внешнюю форму, на фи-гуру памятиика мы не имеем никакого прямого указания. Мы читаем в исгочниках, что законы децемвиров занимали собою двенадцать таблиц, что эти законы назывались законами XII таблиц, XII таблицами, наконец просто XII — "Duodecim" но мы не имеем ви одного указания на то, что самый памятник действительно представлял из себя двенадцать отдель-ных досок, укреплённых на виду у всех в публнчном месте. Выть мо-жет, таких досок было только шесть, но записаны они были с обеих сторон; быть может, иамятник предсгавлял из себя один четырехгран-ный столб (литой или спаянный из четырех досок), на каждой из сторон которой помещались по три "таблицы" — по три главы; быть может, наконец, это былъ трехгранный столб с четырьмя таблицами на каждой стороне" . Согласно сказаниям, текст Законов Двенадцати таблиц (лат. leges duodecim tabularum) вырезали на досках не то из меди (маловеро-ятно), не то из дерева (вероятнее всего) или слоновой кости (почти неврероятно). Скорее всего, всё же доски не были медными, поскольку в 390 г. до н. э. во время галльского нашествия таблицы погибнут в пла-мени охватившего Рим пожара. Легенды уверяют, что их текст тут же был восстановлен в прежнем виде, поскольку был известен многим и даже, якобы, эти древние статьи заучивали наизусть в школе. Марк Тул-лий Цицерон настаивал: римские граждане, опасаясь вызвать гнев богов, изучали священный закон с раннего детства и, вырастая, старались его не нарушать. Тем более, что отговорка незнанием закона не освобожда-ет от его исполнения.
Любительская ре-конструкция. Табли-ца IV
Вряд ли Законы Двенадцати таблиц были в 5 в. до н.э. общедо-ступны. По восторженному отзыву юриста и политика 1 в. до н.э. Марка Тулия Цицерона Законы Двенадцати таблиц — творение богов, а не лю-дей. "Божественность" закона в какой-то степени вело к его закрытости. Жрецы вплоть до конца 4 в. до н. э. не будут выносить на всеобщее обо-зрение нормы права в полном объёме. Таким образом они искусственно поддерживали собственную значимость в римском обществе и востре-бованность в качестве знатоков права.
Таблица I.
Эта таблица содержала правила судопроизводства, которые с точки зрения современного моллюска-либерала кажутся либо излишне жёсткими, либо вообще жестокими.
Древнейшей известной формой судебного процесса у римлян было "применение законов" (лат. legis actiones), что всегда настойчиво противопоставлялось незаконному насилию. "Применение законов" стало возможным с 5 в. до н.э., то есть в период формирования граж-данской общины, когда воля народного собрания перевесила влияние сакрального права. Конечно же правовая составляющая государствен-ности не могла сложиться моментально и в готовм виде. На неё долго оказывали влияние нормы морали и права позднепервобытного обще-ства. Сказывались пережитки первобытности. Обычаи предков (лат.mores maiorum) не отделялись жителями Лация от правил нрав-ственности и религиозных обрядов и считались священными законами. Разбирательство конфликтных ситуаций в первбытную пору было риту-ализирована настолько же, насколько и обрядово-магическая деятель-ность.
Собственно судебную процедуру в ранней Римской республике подразделяли на:
-"установление права" (лат. in iure), осуществляемое сенатора-ми.
-судопроизводство (лат. in iudicium).
Это деление не было случайным и надуманным в глазах римлян. Оно отражало сферу божественного суда и человеческого судоговоре-ния. А жрецы были обязаны связать эти сферы. Римляне считали чело-вечье земное право слепком с небесного права богов. Примеры божьего правосудия и небесного права богов содержались в мифах, сберегаемых жрецами. Жрецы производили право от "нравов предков" (лат. mores maiorum), то есть фактически от первоначального сакрального права.
Любительская ре-конструкция. Табли-ца V
Для римлян юридическое оформление статуса человека или ве-щи означало колоссально много. Не произвести такового оформления означало оставаться растворёнными в природе, ничем из неё не выде-ляться. То есть — не быть людьми в подлинном понимании слова .
Судебное заседание могло начаться только в присутствии истца и ответчика. Однако в ранней Римской республике пока не было разви-того аппарата ни судебной, ни исполнительной власти. Поэтому достав-ка в суд ответчика вменялась истцу. Для этого истец мог при встрече в публичном месте с ответчиком громко, так, чтобы слышали свидетели, потребовать от ответчика явки в суд (лат.in ius vocatio). Однако истец не мог вторгаться с этой целью в дом ответчика. Застигнутому врасплох ответчику полагалось немедля повиноваться. Если же он пытался укло-ниться, истцу требовалось обратить на это внимание свидетелей, после чего он получал право задержать ответчика силой. Сопротивление или попытка к бегству ответчика лишь ухудшала его положение, поскольку давала истцу право на ритуал "наложения руки" (лат. manus iniectio), передающего ответчика во власть истца. "Если [вызванный] измышляет отговорки [для неявки] или пытается скрыться, пусть [тот, кто его вы-звал] наложит на него руку". Впрочем, ответчику также предоставля-лись определённые права. Он мог заявить о физической невозможности немедленно следовать за истцом, просить отсрочки, предоставив пору-чителя за себя (лат. vas). Поручительство (лат. vadimonium) заметно облегчало положение ответчика. А вот не явившийся на суд, равно как и не нашедший поручителей шансов не имели. Суд всегда был склонен к предложению сторонам мировой. Но если стороны упорствовали и со-глашения не было, процесс становился состязательным: "пусть обе при-сутствующие стороны по очереди защищают [свое дело]".
Суд начинался с торжественного ритуала, контролируемого жрецами. Стороны, взывая к богам (возможно, к богине Фидес), как сви-детелям их правоты, определяли залогом (лат. sacramentum) этой право-ты некую ценность. Легенды приписывали ещё Ромулу указ о том, что-бы залогом был скот (овцы, быки), позднее ценностью считались медь и бронза. Требовалось подтвердить, что залог принадлежит вносящему его: "Я утверждаю, что по квиритскому праву вещь — моя, и как сказано, так и наложена виндикта". С этими словами вносящий залог прикасался к залоговой вещи особой палкой (лат. vindicta или festuca), напоминаю-щей копье. Копье было символом военной силы, каковая в представле-нии латинов и римлян резонно считалась источником приобретения собственности. Вещь как бы "добывали" копьем. Это называлось вин-дикацией (лат. vindicatio). Немецкий исследователь К.Торман даже назвал виндикацию "правом копья". После виндикаций истца и ответчи-ка представитель сената произносил: "Оба оставьте вещь". Затем сто-роны убирали палки, истец спрашивал ответчика: "Не скажешь ли, на каком основании виндицируешь?". Ответчик объяснял, или просто заяв-лял: "Таково мое право". Истец после этого предлагал установить залог и ответчик говорил то же. Залог поступал к понтификам, а они устанав-ливали право, по которому решали дело. Ингогда требовалось особое обращение к божествам, тогда залог в виде скота становился жертвой. Молитвы и жертвоприношение отнимали изрядное время, но стороны были по-римски терпеливы, когда дело касалось ритуалов. Можно также предположить совместное вкушение жертвенного мяса по окончании процедур.
После жертвоприношения начиналась вторая часть судоговоре-ния, то есть iudicium. Жрецы издагали отцам-сенаторам смысл дела. Обсудив его, сенаторы поручали одному представителю изложить при-нятое решение. Быть может, для этого выбирали сенатора, принадле-жавшего к роду истца или ответчика. К тому, или другому, решали по согласованию истца и
Решение принимали в тот же день, с оговоркой — до захода солн-ца и в пользу присутствовавшей стороны, если вторая — отсутствовала.
Таблица II.
Она служила логичным продолжением первой.
Как уже отмечалось, древнейшее римское право было примитив-но и не превосходило, скажем, законов царя Хаммурапи или законов Ману. Однако, в нём уже выделены преступления (лат. delicta) публич-ного (delicta publica) и частного (delicta privata)характера.
Вероятно, ius специализировалось на "делах публичных", пре-ступлениях против общества. Таковыми считали, например, преступле-ния против римского государства (сопротивление властям, заговор, мя-теж, измена), (воровство, членовредительство, уничтожение и повре-ждение имущества, убийство). Особо тяжким преступлением слыло убийство родственника (лат. parricidium). Столь же тяжёлым преступле-нием являлась измена общественным интересам. Наказанием за такие правонарушения служила смерть, то есть посвящение в жертву богам тех, кого объявляли sacer esto. Любопытно латинское выражение, обо-значавшее смертную казнь. Латинское poena capite в дословном перево-де звучит, как "наказание головой", то есть обезглавливание (ср. рус. "уголовный"). В более поздний период poena capite приобретёт пере-носный смысл — порабощение. Кроме смертной казни были предусмот-рены изгнание из пределов республики, заключение в тюрьму, имуще-ственные штрафы, телесные наказания, конфискация. Среди многочис-ленных пережитков первобытной поры можно назвать принцип талиона ("око за око, зуб за зуб") действующий в случаях членовредительства.
Любительская ре-конструкция. Табли-ца VI
Несостоятельного должника, возможно, во времена рексов также приносили в жертву, впоследствии стали посвящать семейным ларам — содержали в домашних застенках или продавали за границу.
Римляне совершенно заслуженно гордились высочайшим уров-нем честности и верности слову, клятве. Способами заключения обяза-тельств при помощи торжественных клятв были спонсия и стипуляция. Произнесение при совершении спонсии магической фразы сопровожда-лось жертвенным возлиянием божеству, слышавшему клятву. При сти-пуляции требовалось обменяться вопросами и ответами, к примеру: -"Обязуешься ли дать пятьдесят?" -"Обязуюсь!" Свидетели закрепляли клятвенное обязательство. Безусловно, такие процедуры основывались на доверии сторон слову друг друга, характерном для римской морали той поры. Иначе и быть не может, был убеждён каждый квирит, ведь если законы предписаны богами, чтобы соблюдать их принуждения не нужно. Клятвы скрепляли именем богини верности Фидес (лат. Fides) .
Римское право различало понятия:
-собственности, когда собственник вещи являлся ее полным юридическим обладателем;
-владения (лат. usus fructus), то есть фактического господства лица над вещью, вкупе с желанием считать ее собственностью и соеди-ненное с правом пользоваться доходами с него.
-держания (лат. usus).
В период военной демократии у латинов, вероятно существова-ла выше упомянутая виндикация — ритуал распределения добычи, взятой в бою у врага. Для этого требовалось символически "убить" её принад-лежность прежнему собственнику — поверженному неприятелю. Вещь "закалывали копьем", прикасаясь к ней оружием. Римляне перенесли эту архаическую форму на другие способы приобретения вещей, стано-вящихся собственностью по квиритскому праву. Стороны, спорившие о праве собственности на вещь, приносили её (или её часть, если вещь была слишком большой либо была объектом недвижимости) в судебное собрание. Истец и ответчик накладывали на вещь имитировавшую копьё палку-виндикту и изрекали ритуальную формулу: "Объявляю, что вещь — моя по праву квиритов".
Можно предположить, что в эпоху рексов виндикация передавала добычу в коллективное владение победителей-римлян, распределение добычи в частные руки производили при помощи иной, не менее архаи-ческой, формы — манципации, что дословно значило "взятие рукой" (лат. manu capio). Обряд манципации изначально предназначался для того, чтобы закрыть неримлянам доступ к квиритской собственности.
Позднее римляне станут первым в истории народом, создавшим подробную классификацию вещей в частном праве. Они постановят, что одно может быть объектом сделок, другое -нет (воздух, море и т.п.). Вещи подразделят на делимые и неделимые, простые и сложные, дви-жимые и недвижимые. Все вещи будут также подразделены на:
-манципируемые (лат. res mancipi), отчуждение коих производи-лось лишь с обрядом манципации. Должно быть, в эпоху рексов и пер-вый век республики все вещи были манципируемыми (земельные участ-ки, здания, рабы, скот).
-неманципируемые (лат.res nec mancipi), для передачи которых использовали менее формальную традицию.
На взгляд современного человека процедура продажи-манципации выглядела странноватой. Её ритуальная форма была близка к форме судебного процесса. На самом же деле странности объясняют-ся довольно просто: римляне опознавали среди добычи то, что повер-женный противник сам некогда взял у римлян в бою. Тогда римский во-еначальник устраивал аукцион в виде судебного разбирательства. На нём хозяином вещи объявляли того, кто, наложив на нее руку, называл своей по квиритскому праву. "Близость манципации судебному процес-су была обусловлена тем, что и в ней, как и при виндикации, речь шла о собственности на вещь, которую устанавливали заново. Но в отличие от виндикации манципации подлежали вещи, квиритская собственность на которые была уже установлена и, поэтому, она не выяснялась судьей, а лишь фиксировалась свидетелями и посредником" .
Позднее манципация превратится в юридическое оформление продажи вещи. Сделку заключали в присутствии пяти свидетелей, взве-шивателя и закрепляли ударом слитка меди о весы, произнесением определённой устной формулы, а также наложением руки на приобре-таемую вещь. Некоторые историки права считают, что ритуал манципа-ции мог быть совершён единственным лицом, имевшим право власти на вещи, каковым был pater familias, домовладыка.
Иногда при манципации приобретателю полагалось нанести осо-бую алую краску на лицо статуи бога Иова как символ жертвоприноше-ния божеству, идол которого в первобытную пору омывали кровью жертвы.
Таблица III.
В Законах Двенадцати таблиц были предусмотрены долговые обязательства и ответственность по ним. При этом заимодавец как бы осуществлял фиктивную продажу.
К примеру, как и при сделке манципации манципируемая (якобы продававшаяся) вещь переходила покупателю, свершался обряд удара медью по весам, покупатель клятвенно обязался оплатить стоимость вещи (лат. nuncupatio), предоставлял залог (лат. рignus), но оплату не отдавал. Тогда покупателя объявляли должником (лат.nexus), дословно — "связанный" (обязанный) клятвой оплаты. В виде заёмных ценностей использовали лишь манципируемые объекты, в первую очередь — необ-ходимые в хозяйстве средства производства.
Законы Двенадцати таблиц
Все исследователи римского права подчёркивают не только имущественную, но и личную ответственность должника. Неисполнение долгового обязательства даже не требовало впоследствии иска, оно сра-зу вело к юридическиим последствиям. Кредитор получал право силой увести должника к себе в дом и заключить там на тридать (шестьдесят?) дней с колодками на ногах весом пятнадцать и более фунтов, пока должник не уплатит. Заточение протекало практически без пищи, по-скольку кредитор был обязан давать должнику не менее одного фунта муки в день (но не обязательно — более!), если тот не мог прокормиться за свой счет. Правда надо отметить, что на всё время заточения преду-сматривалась возможность примирения кредитора с должником. Долж-ников выводили к претору на комиций трижды в базарные дни, чтобы те могли просить у любого встречного помощи в выплате долга. На третий базарный день если долг не был выплачен, должника разрешалось про-дать в рабство или казнить способом, вызывающим содрогание: ответ-чика рассекали на части, цинично оговаривая: -"Ежели отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им [в вину]". Что, впрочем, вполне объяснимо, ведь нарушение клятвы превращало должника в homo sacer, он становился "посвященным бо
