— Алис, Рив говорил, Вы хотели у меня о чем-то спросить?
— Рив говорил? Ну... да. Хотел. — Кулон в кармане брюк жёг ногу, но что-то как-то я пока не был готов рассказывать про него этому добродушному дядечке. Не знаю, почему. Арист благосклонно улыбался, ожидая вопроса, а я тупил, не зная, чего такого безопасного спросить. Пока все мои вопросы вели прямиком к трудоустройству на Красный Риф, но туда я однозначно не хотел, поэтому с радостью ухватился в памяти за речь папаши Мэля. — Кто такие Храмовые матери?
Похоже, Арист ожидал от меня совсем другого вопроса, по крайней мере, он не нашелся сразу, что ответить, и пару минут растерянно смотрел на меня. А я что? Я ничего.
— Нуу... Как Вы уже знаете, Храмовые браки в отличие от Клановых отличаются большей строгостью в вопросах верности супругов. Но иногда так случается, что и в этих браках не рождаются дети. Тем более, если Храмовый брак заключают двое мужчин. В таком случае Госпожа в своей мудрости разрешила женщинам, ищущим покровительства, рожать детей для таких пар. И не делайте такие большие глаза, Алис. Я тоже знаю о проклятии за супружескую неверность. Само зачатие происходит без непосредственного полового акта. Ребенок знает своих родителей, но живет с матерью, которой финансово помогают биологические родители. Они вправе участвовать в жизни ребенка, но последнее слово всегда остается за женщиной. И Храм в этом случае четко стоит на страже ее интересов. Поэтому их и называют — Храмовые матери. А в Вашем мире как с этим обстоят дела?
— А-а... я...
Зажав ладони коленями, я лихорадочно пытался придумать, что сказать. Заметив мои метания, Арист фыркнул.
— Ну бросьте нервничать, Алис. Я прекрасно знаю, что Вы не из наших миров. Правда, я не в курсе, откуда точно... Но рисунок Вашей жизненной нити кардинально отличается от местных уроженцев. Так откуда Вы?
Я обреченно выдохнул.
— СС ?4.
— А... Закрытый мир.
Арист задумчиво встал и достал из шкафа поднос типа с чайным набором. Все такое маленькое, прямо-таки игрушечное, даже автономный чайник. Я смотрел, как размеренными движениями Арист готовит таир. Это как-то успокаивало. И теперь казалось, что идея поговорить начистоту не так уж плоха. Наверное...
— А почему он закрыт?
— Политические интересы, плюс какие-то биологические нестыковки. Но закрыли ваш мир уже очень давно. Лишь саруты в своей непревзойденной наглости могли взять для переделки носителя из закрытого мира. Несмотря на запреты и кордоны в вашем секторе подобное все же случается, хотя и очень редко, да и процент гибели ваших соплеменников в таких экспериментах очень высок. Как говорит их Консул, ученые, что занимаются подобными разработками, вне закона. Брешет конечно, весь их Сарут — сплошная лаборатория. У них даже тюрем нет. Они считают нецелесообразным разбрасываться генетическим материалом. Притом, даже высокий статус не защитит их гражданина от попаданий в эти лаборатории в случае преступления. Что уж говорить об остальных. Ну да ладно, на чём мы остановились?
— На том, что в нашем мире с этим одновременно и проще и сложнее. У нас наличие детей не гарантирует крепких отношений. У нас их вообще ничто не гарантирует. Даже Храмовые браки. Нет у нас такой вещи, как подзатыльники от Богов.
— Тяжко вам приходится...
Разлив таир, Арист придвинул мне кружку и сам задумчиво прихлебывал из своей.
— В чём-то определенно. Хотя дети из пробирки уже случаются.
— У нас тоже случались. А потом начались такие проблемы с перекосом психоматрицы, что на все эти эксперименты наложили императорское вето. Физиология женщин нашего мира такова, что выносить полноценного ребенка можно только естественным образом. Особенности строения психоматрицы. У женщин она закольцована вовнутрь, направляя все ресурсы организма на вынашивание ребенка. Именно поэтому нет женщин-лидисов. У них другая система перераспределения энергии. Так вот, есть женщины, которым отказано в материнстве. К сожалению, это не такая уж редкость... И у них, словно в утешение просыпается Дар Целительства. Редко когда он просыпается у способных к деторождению, как например у Лиюнэ... Но в этом случае он довольно слабый. Посвящение конечно позволяет провести точную настройку, после которой женщины могут управлять Силой более тонко. Но... в этом случае они уже не могут иметь детей. У мужчин проще, наша психоматрица вывернута наружу. И проходя посвящение, лидис мог подключаться к энерго-каналам Мира. То, что осталось сейчас — лишь малые крохи былого...
Арист пил из кружки, меланхолично глядя вдаль, а меня аж свербило, так хотелось его порасспросить. Тут он посмотрел на меня, и я резко уткнулся в свой таир — таким ясным, таким цепким был его взгляд.
— Однако, благодаря Вам, Алис, у нас есть надежда, и сейчас она крепка как никогда.
Насторожено выглянув из-за кружки, я лишь недоуменно вскинул брови.
— Вы вообще поняли, что благодаря Вам произошло в Святилище? — Правильно поняв мой заторможенный вид, он подался вперед, ко мне и прошептал. — Вы, Алис, разрушили Проклятие СанГорра.
Улыбаясь, он с наслаждением откинулся в кресле, весело блестя глазами. А я, вновь уткнувшись в кружку, пытался понять, куда в очередной раз вляпался, и есть ли здесь запасной выход. Видя мое лицо, лишенное энтузиазма, Арист хмыкнул и принялся меня просвещать. Говорил он долго, подробно разжевывая мне все нюансы произошедшего в Императорском Святилище. А мне оставалось лишь по-тихой обалдевать, как это я так неосторожно вписался в историю Гархарской Империи. Тянуло спросить про вознаграждение, но разум скептически хмыкал издалека, справедливо опасаясь: может ведь и не хватить здоровья, чтобы унести императорскую благодарность. Нафиг-нафиг, от власти лучше быть подальше. Целее будешь.
— А еще мне просто невероятно хочется узнать, что же происходило в тот момент, когда Ваша активность полностью пропала. Именно это разрушило Проклятие. Именно это освободило лидисов. Так что же произошло?
Я вздохнул. Помялся. И мысленно махнув на все рукой, рассказал про Эллиу. А потом еще раз по кругу про всё. И про своё блуждание по подземелью, и про то, как подглядывал за Сайлин, когда она пыталась полить Алтарь своей кровью. И еще раз про Эллиу. Про ее разорванное плетение, про то, как чисто случайно оно само восстановилось. (И ни слова про Мыша. Ну я физически не могу про него рассказывать.) Про то, как огненной вспышкой оборвались линии связи мамки с сафродинами. Про то, как чудом Мэль вытащил меня из этого... всего.
Арист был в восторге. Хотя я совершенно уверен, что он читал между строк моего вольного пересказа тех событий, вслух уличать меня в некоторой неточности он не стал. Однако его твердая уверенность в моей причастности к разрушению этого самого Пророчества вгоняла в тоску.
— А Вы уверены, что это всё я? Может это такое странное стечение обстоятельств? Ну я не знаю даже...
Арист мягко улыбался, глядя, как насупившись, я мучаю кружку с уже остывшим таиром, вертя ее по столешнице.
— Алис, Алис... Не бойтесь. Конечно, Храму нужны служители, но все это дело сугубо добровольное. Не принесут хороших плодов замученные деревья. И то, что Айюма явно Вам благоволит, еще не значит, что Ваш жизненный путь вольется в храмовую стезю. Это будет только Вашим решением. К тому же, прошлое руководство Великого Храма Гархара внезапно отправилось к Порогу, и я могу Вам точно обещать, никакого давления не будет. Вы можете совершенно не опасаться. Госпожа не приемлет принуждения в служении. Даже завуалированного.
Ну да, я в курсе смерти Сайлин. Уго всё это расписал в таких красках, что меня до сих пор в дрожь бросает. Я все также не смотрел на Учителя, задумчиво ковыряя стол. Верить ему хотелось отчаянно, у меня накопилось столько вопросов с этими моими странными делами, на которые мог ответить только такой вот просвещенный человек. И все же некоторые опасения еще присутствовали... Кулон, кажется, уже дымился в кармане и, настороженно вскинув взгляд на Ариста, я решился.
— Мы вот на Соросе были, и я видел разрушенный Храм. Мне сказали, это Храм Сердца. Но никто не в курсе, почему он так назывался. Может, Вы знаете?
Арист вновь подлил мне таира и придвинул тарелочку с печеньем. Слегка удивленно выгнутая бровь, лёгкий интерес в глазах.
— Я знаю. А ты почему интересуешься?
— Ну... Мне всегда архитектура была любопытна... А там такие развалины живописные и наконечник на одном из шпилей такой прикольный. Половинку сердца напоминает...
— Архитектурой, говорите... Интересно.
— Э-э, а что?
— Да ничего так-то... Разве что любопытно, как Вы умудрились туда попасть? Это ж закрытая зона. Не то чтобы есть прямой запрет на посещения, но, скажем так, рекомендации воздержаться достаточно серьезные. А Вы мало того, что были в этой зоне, Вы еще и стояли в Храмовом дворике. Потому что только оттуда можно увидеть, на что похоже навершие Храмового шпиля.
— Да?.. А Вы уверены, что скажем, если я просто пролетал мимо, то не мог рассмотреть такие подробности?
Я вновь уткнулся в стол, старательно пытаясь расковырять столешницу.
— Над плато, что было раньше Храмовой площадью, нельзя пролететь достаточно низко, чтобы рассмотреть эти самые подробности, двигатели отказывают. Обычно кары пристраивают на окраинных плитах, а уж к самому Храму топают пешочком. Да и то, в тех редких случаях, когда Госпожа позволяет такое... А поднявшись выше — этого не увидеть. Храмовый Комплекс просто не отображается на экранах.
И смотрит на меня так весело, с ехидной насмешкой во взгляде. Не-не, я — дерево и намёков не понимаю.
— Ну.... Мы там случайно оказались. А потом просто прогулялись до развалин, памятник архитектуры посмотреть.
Вот никогда еще глаз таких честных не делал... От усердия они у меня едва не вывалились. Арист уже не скрываясь, откровенно смеялся.
— Ну да, ну да... Памятник архитектуры — это конечно серьёзно. Я так понял, Вас интересует именно форма навершия шпиля?
Я аккуратно наклонил голову. Типа да, но не настолько, чтобы в чем-то сознаться. Правильно поняв мои невербальные сигналы, Арист хмыкнул.
— Так вот Храм. Навершие действительно похоже на сердце. И когда-то жители Сороса безмерно гордились, что Храм Сердца находится на их территории. Говорят, Госпожа в великой милости своей возвела его для верующих. Любой, сердце которого терзала боль, мог прийти к ней и найти там утешение. Получить помощь. Обрести покой. Даже посмертный, если таково было искреннее желание. Священные Озера были и там...
— Посмертный?.. Подождите-подождите, то есть Озера эти... это что вообще такое?
Я растерянно хлопал глазами, забыв про терзаемую кружку.
— Священные Озёра? Это Врата.
— Врата? Куда?..
— К Госпоже разумеется.
Арист отставил чашку, видать и у него уже таир из ушей лезет, и серьезно так уставился на меня.
— Врата к Госпоже? То есть нырнул и уже у нее в чертогах?
Он фыркнул.
— Ну конечно нет, Алис. Врата — это не дверь в буквальном смысле. Священные Воды — это и проход, и место Силы Госпожи, и место молитвы, медитации, где Её присутствие ощущается сильнее всего, и место упокоения... Когда кто-то не мог больше жить, они приходили к Водам, и если Госпожа давала разрешение, те поглощали их, ведя души прямиком к Колыбели.
— Души? А тела?
— Тела растворялись в Озере, питая Силу.
Ужас какой-то... А я имел неосторожность купаться в этой водичке, и пить ее. И кстати не только я.
— А госпожа Лиюнэ приносила нам с Императором воду из этого Озера.
— И что?
— Ну как же, если она такая...
— Какая, Алис? Не привязывай Священные Воды к химической формуле. Она — то, в чём возникла необходимость, о чем просила жрица.
— А если не жрица?
Арист помялся. Вздохнул.
— Нежелательно. Священные Озера — не проходной двор, и предсказать реакцию Силы на вмешательство в потоки невозможно. Поэтому они и скрыты в глубине Храма.
Угу, то есть опять непонятно, как так получилось, что я влез и не помер.
— Инициация лидиса в том и заключалась. Совместное влияние Священных Вод и присутствия Силы Госпожи активировали его энергетическую связь с Миром. Точной рецептуры нет, у каждого лидиса вырисовывалась своя тропа. Знаю только, что ощущения весьма болезненные, особенно в области горла. А соприкосновению с Силой Госпожи сопутствуют некоторые необычные явления, вроде оплавленного камня и всякого такого... Вот кстати, я спросить хотел. Куда у Вас рисунки с рук делись?
* * *
Син стоял у окна, задумчиво выписывая вензеля на стекле. Мысли, равномерно кружась, вились вокруг одного и того же, и никак не могли прийти к четкому решению. Стратегия вырисовывалась неоднозначная, но по сути выбора у него и не было. Слишком хорошо он знал, что ему, Сину, нужно. Возможно, для младшего принца это и не было лучшим решением, но в их роду четко знали: лишь обретя внутренне счастье, можно добиться чего-то в жизни. Поэтому, Син принял решение необходимое для него самого, а не для представителя императорской династии. В конце концов, именно этому учила их Госпожа. Не терять действительно важное за блеском царственного венца.
Хлопнула дверь, и мягкие стелящиеся шаги невесомо прошуршали по драгоценному ковру. Даже вернув себе свободу, трудно отучиться быть незаметным. Небрежным мазком ладони стирая свои каллиграфические упражнения, Син кивнул вошедшему.
— Как все прошло?
Рилл не спеша подошел к принцу, непривычный в строгом темном костюме, вместо летящих одежд Одаренных. Волосы стянуты в тугую косу, лицо как обычно невозмутимо, но в самой глубине глаз прячется усмешка.
— Нормально. Император всегда был справедлив. Тем более, Хранители больше не нужны принцам. Проклятие СанГорра пало, и нет нужды в их постоянной стабилизации. Дар наш благополучно вернулся в стазис, так что...
— Рилл, если я могу как-то...
— Нет. — Рилл слегка нахмурился. — Император был более чем щедр. Ни я, ни мои внуки, буде таковые появятся, ни в чем не будут нуждаться. Так что, нет. Спасибо, Син. И удачи тебе.
— Уже уходишь?
Син придержал друга за рукав.
— Да. Вещи я собрал еще вчера. Аудиенции удостоился. Медлить ни к чему.
— А с ним... ты попрощался?..
— Нет.
— Рилл...
— Нет. И не хочу. Надеюсь, в этом мне не откажет сиятельный принц? — Губы Рилла скривила злая усмешка.
— Не юродствуй. Мы столько лет вместе, я знаю тебя, как себя. — Син сильнее сжал руку бывшего Хранителя. — Я... понимаю. Такое трудно простить.
— Да. Не простил. Но зла не держу. — Рилл аккуратно высвободился. Но не отошел. Так и стоял рядом, глядя другу в глаза. — Уже нет. Но и видеть его в своей новой жизни я не хочу.
— Конечно, Рилл. Но пойми, он — мой брат. И я знаю, он до сих пор переживает. А если ты вот так уйдёшь...
— Син, после всех тех лет, когда мной пользовались словно куклой, наименьшее что меня волнует в этой жизни, так это душевное состояние наследного принца Тарина. — Подбородок Рилла буквально закаменел, четко очерченные ноздри гневно трепетали. — И я прекрасно понимаю, что если бы не твоя пси-коррекция, это продолжалось и дальше. Так что не надо мне рассказывать про его раскаяние и нервы. Мне как-то свои дороже.
