Жаннин вызвалась проводить меня. После гнусных нападок Элеоноры деланное радушие на ее лице сменилось страдальческой гримасой, по всей видимости, не мнимой. Как только мы скрылись от свинцового взгляда старухи, женщина привалилась к стене и запричитала, жалуясь на несправедливость обманщицы-судьбы. В конце концов, фейерверк слов и эмоций сменился неиссякаемым потоком слез, которые Жаннин судорожно растерла на пухлых щеках.
Мне было и жаль ее, и в то же время я гадала об ее истинном облике. Вполне возможно, что сейчас передо мной была убийца. И тогда ее щедрые слезы были не чем иным, как блестящей и, несомненно, лучшей частью продуманной игры. Без сочувствия в голосе я напомнила ей о мистере Уолтере. И миссис Клифер, шмыгая носом, поплелась за мной.
— Я просто старалась всем угодить, — призналась она, доверительно косясь на меня. Слезы уже высохли и лишь красноватые следы на припухших щеках свидетельствовали о недавней сцене. — Я смирилась с участью бедной родственницы, и всеми силами старалась терпеть и угождать, чтобы заслужить одобрение... Я делала все, что они требовали! И даже больше! Старалась, чтобы всем было хорошо... Но так и осталась приживалкой! А какая-то мисс Рассел, бесстыжая гадюка, пользуется в этом доме большим уважением, чем я... Я ненавижу их всех! Я так мечтала, что, когда Дамьян станет хозяином, я хорошенько намылю их спесивые рожи... А теперь... теперь старику осталось недолго, и как только он преставится, нас вышвырнут отсюда. Обратно в грязь, обратно в клоповник...
— Но вы не будете бедствовать. Дамьян много работал, он сможет обеспечить вас.
Мы уже поднялись на третий этаж и остановились у входа в солярий, за которым находились спальни Уолтеров.
— Ха, не смеши меня! Вроде бы Дамьян сделал какой-то капитал на своих делишках, но этих денег — мизер! Он без продыху гнул спину, трудясь в теплицах, принадлежавших графу. Но полагал, что скоро станет хозяином всего этого. А в итоге — все, что заработал мой сын, досталось Китчестерам! Из-за тебя мой сын оказался ни с чем!
— Значит, если бы не мое появление, вы бы катались как сыр в масле, став здесь хозяйкой. А я расстроила ваши блаженные мечты. Я очень сильно мешала вам...
— Еще бы, конечно... — но вдруг Жаннин резко оборвала себя. Ее влажные глаза ошеломленно округлились и, казалось, готовы были выскочить из орбит, так она была встревожена и поражена. — Постой, постой, Найтингейл, дорогая, уж не думаешь ли ты, что это я пыталась причинить тебе зло! Это оскорбительно...это унизительно! Когда-то я была очень, очень известна и слава обо мне гремела во всех театральных кругах! И опорочить имя, увенчанное лаврами, подобным срамом... Нет, это немыслимо! Найтингейл, дорогая, скажи, что это всего лишь бестактная шутка. Ты не можешь так думать!
Я сжала губы и придала своей физиономии неприступное выражение, дабы продемонстрировать ей, что я, хоть и соловей, но баснями меня кормить не следует.
— Тогда почему вы сильно испугались, когда я в бреду сказала, что вас не было в спальне? А в отваре, которым вы меня угостили, было снотворное! Кто еще мог подсыпать туда его кроме вас? Ведь вы же готовили отвар!
— Да кто угодно! — воскликнула Жаннин звенящим голосом. — Ты думала, я не пойму, что ты подозреваешь меня? Я же не дурочка, Найтингейл!... В тот вечер я не сразу поднялась к тебе. Надо было взять грелку и... кое с кем договориться о...об одном деле. Я отлучилась, оставив поднос на кухне. Так вот, любой мог подсыпать туда снотворное! Правда, я спрашивала потом Гривз и служанок, они сказали, что никого не видели. Но им было не до этого, ведь ужин к тому моменту закончился, и они убирали стол.
Сама святая простота сейчас выжидательно глядела на меня. Столько искренности и участия светилось на лице Жаннин, что не поверить ей — значит свершить жестокосердное преступление.
— Тогда чего вы так испугались с мистером Уолтером?!
— Так это ты подслушала нас! — на краткий миг за вуалью простодушия в коровьих глазах сверкнула злость. Но Жаннин тут же подавила в себе истинный порыв чувств — недаром ее имя когда-то гремело во всех театральных кругах! Хотя как сие чудо осуществилось с ее то весьма скромными талантами, осталось для меня необъяснимым.
— Значит, ты все знаешь про меня и... Мэтью! — она прижала кулаки к вздымавшейся груди, от волнения рисковавшей покинуть границы декольте. — Ты никому не сказала?
Я промолчала, но женщина, не дожидаясь моего ответа, взмахнула руками, точно подстреленная утка, и сдавленно забормотала:
— Хотя какая теперь разница! Я все равно окажусь на улице. Но это же несправедливо! Несправедливо... Я столько всего сделала для этого дома, и ни капли благодарности! Лишь презрение и одиночество! А раньше меня всегда окружали толпы джентльменов... Ах, как я скучаю по ним! Это были лучшие годы моей жизни! Но я нашла отдушину в мистере Уолтере. Конечно, он не мог воспламенить меня, но за неимением другого... Да и он был явно не против... Еще бы, двадцать лет трястись над чахлыми мослами!!! Только мы сильно рисковали. Если бы связь раскрылась, граф не пощадил бы нас. Мэтью всегда трусил! На наших встречах он дрожал, как гороховый стручок на ветру... В ту ночь мы таились в служебных помещениях а, когда возвращались, услышали крики и пошли со всеми... Но только представь, как мы испугались после! Ведь нас могли не только уличить в адюльтере, но и заподозрить в сговоре против тебя... Что в гневе мог сотворить с нами граф, даже страшно было подумать!!! А я еще тогда смела надеяться... Еще не знала, что Китчестер может уплыть из под носа Дамьяна! А теперь уже все потеряно! И Мэтью куда-то пропал! Куда же он мог деться?!
Я слушала ее, а сама спрашивала себя: "Верю или не верю ей". С одной стороны Жаннин говорила так, будто слова шли от чистого сердца, правдоподобно и непритворно. Но с другой — она сама себя считала мастером тонкой игры, так что, навострившись в лицемерии и изворотливости, могла лгать весьма искусно.
Разговор с ней не принес мне заметного облегчения. Хотя кое-какие факты я узнала. Например, что в стакан с отваром снотворное мог положить любой из обитателей Китчестера. Но что мне это давало? Только еще больше вопросов и подозрений!
Когда мы, после короткого стука в дверь и едва прошелестевшего "войдите", попали в комнату Эллен, то обе сощурились от непривычного дневного света, бившего в незашторенное окно. Миссис Уолтер лежала на тахте, сильно зажмурившись и обхватив голову руками.
— Может быть, закрыть шторы? — предложила я.
— Нет! — резко выдохнула Эллен и разлепила глаза. — Надо просто привыкнуть к свету, и резь пройдет. Я позволила себе маленькое баловство со шторами, но мне так надоел сумрак. И впрямь, чувствуешь себя погребенной в могиле.
— Яркий свет — встряска для больного организма. Вам итак пришлось сегодня понервничать. Так что будьте душечкой, Эллен, давайте занавесим окно.
— Жаннин, вы радеете обо мне не менее горячо, чем моя Тереза. Если бы она была здесь, то, несомненно, запретила бы мне подобное ребячество.
И вправду, стоглазого Аргуса, денно и нощно стерегущего здоровье и сон своей многострадальной хозяйки, на своем посту не наблюдалось.
— Куда же подевался ваш сторожевой пес? — шутливо спросила я.
— О, сегодня на мою голову сыплются все тридцать три несчастья! — раздраженно ответила Эллен. — Закончилась микстура для очищения крови, и Тереза поехала за ней аж в Солсбери. У доктора Тодда иссяк запас еще на прошлой неделе... Жаннин вы что-нибудь узнали?
— Я опросила буквально каждого! Никто не видел мистера Уолтера со вчерашнего ужина.
С губ Эллен сорвался тревожный возглас. Щеки ее горели лихорадочным румянцем, а пальцы, теребившие белое кружево на воротнике, сильно дрожали. Мне совершенно не нравилось ее состояние. Женщина была необычно возбуждена, будто стояла на грани истерики.
— Где же мой муж? Неужели... неужели с ним что-то случилось? — нервно воскликнула она — После всего, что произошло... Я так боюсь! Страшно боюсь.
— Только не вздумайте мандражировать! — Жаннин сдавила хрупкое запястье больной. — Ох, у вас ритмы частые! Сейчас я спущусь и сделаю вам отвар, он ослабит горячку и успокоит. Эллен, вы не должны впадать в панику!
— Жаннин вы так добры! Вы и Найтингейл, единственные, кто печется обо мне... Но как же мне не беспокоиться? Он не мог уйти, не сказав никому ни слова. Нет, с ним что-то произошло. Что-то нехорошее... Да, да... нехорошее...
Негромкий стук в дверь прервал ее. Робко вошла Джудит и сообщила, что леди Редлифф требует к себе миссис Клифер. Жаннин на мгновение скуксилась, но уже в следующую секунду поспешно засуетилась вокруг изможденной женщины, растирая ей руки и обещая тотчас же вернуться с отваром, как только леди Редлифф отпустит ее.
— Идите, идите, Жаннин! Не гневите матушку задержкой из-за меня, — нетерпеливо велела миссис Уолтер. — Вы же знаете, как она будет возмущена. Мы обе... я буду виновата.
Когда мы остались одни, Эллен вновь закрыла глаза. Но через пару минут, вдруг поднялась с тахты и неровным шагом направилась к узкой двери в дальней стене, ведущей в спальню ее мужа.
— Я должна еще раз все осмотреть, — услышала я торопливые слова. — Может быть, он оставил мне записку. Он не мог... исчезнуть... Он где-то спрятался. Это так на него похоже... спрятаться.
— Ну, конечно же, он спрятался! — воскликнула я, озаренная догадкой. — Эллен, помните, он все время твердил, что спустится в подземелья и напишет свой шедевр! Он там! В подземельях!
— В подземельях, — бессмысленно повторила она, точно не осознавая, о чем речь.
— Наверняка, он там! Я возьму лампу и спущусь туда. Я приведу его, даже если он будет сопротивляться! Если его там нет, то о крайней мере, мы будем точно это знать.
— Нет! Нет, нет, нет, — надрывно выдохнула Эллен, и бросилась ко мне. — Нет, Натингейл, ты не можешь туда спускаться. Там... там... живут мертвецы. Я слышала, как они стонут... Это ужасно, ужасно... И там сквозняки, они убьют тебя, убью, как моего мальчика.
— Эллен, успокойтесь, прошу вас, — я осторожно высвободилась из ее судорожной хватки, — Я уже однажды спускалась туда. Уверяю вас, там нет ничего смертельного, хотя и жутковато немного. А сквозняков и привидений я не боюсь.
По ее телу прошла сильная судорога. Я испугалась, что еще чуть-чуть и бедная женщина лишится чувств.
— Тогда я пойду с тобой! — неожиданно твердо произнесла она.
— Что вы говорите, Эллен! Вы же еле на ногах держитесь!
— Там мой муж!
Против столь категоричного заявления я не могла ничего возразить.
— Хорошо. Но дайте мне слово, как только почувствуете себя хуже, сразу же вернетесь.
Но женщина не ответила мне, я сомневалась, что она вообще услышала меня. Ее воспаленные глаза, очерченные темными кругами, были абсолютно пусты, словно сознание самовольно покинуло ставшее неугодным тело.
— Эллен, Эллен! Это безумие! — я сжала ее плечо. — Никуда вы не пойдете. Оставайтесь тут. Скоро к вам поднимется Жаннин. А я схожу и посмотрю, это займет всего четверть часа.
— Я должна быть сильной, — прошептала в ответ Эллен. Ее стеклянный взгляд стал более осмысленным. Веки несколько раз медленно, словно нехотя, опустились и поднялись, и взгляд остановился на моем лице. — Я должна, должна... надо пойти туда... Там мой муж, я найду его.
Немного пошатываясь, она прошла в свою комнату, взяла с тахты толстую шерстяную шаль и старательно обмотала ею плечи. Затем зажгла керосиновую лампу и, держа ее в одной руке, кивнула мне, дав понять, что готова.
Моросил мелкий дождь, окропляя лицо и холодными струйками скатываясь по шее за воротник блузы. Весь путь до высокой башни с огромной дверью, ведущей в подземелье, мы проделали молча. Эллен будто не замечала неприятной сырости, так же как не замечала и меня, шедшую чуть позади. Только беспрерывно теребила бахрому на шали.
Дубовая дверь оказалась открыта настежь.
— Он там, — выдохнула Эллен и, не раздумывая, скрылась в чернеющем проеме.
Только однажды я была здесь. Это не то место, куда тянет вернуться еще раз. Более того, в этих подземельях до сих пор витал дух чего-то невыносимо гнусного и страшного, так что даже в прошлый раз, когда мы с Джессикой были здесь, единственным желанием моим было — как можно скорее выбраться на свет.
Я шагнула следом за Эллен. Все время, пока мы спускались по истертым ступеням, мне казалось, что я слышу позади себя чьи-то шаги, и будто чьи-то ледяные руки тянутся ко мне, чтобы утащить в непроглядную бездну. Все это было, конечно, игрой воображения, но сердце тяжелым камнем бухало в груди, потворствуя страху.
Мы вышли на площадку перед арочным входом, оскалившимся острыми зубьями решетки. Желтое пятно света пробежало по стене и низкому потолку, на краткий миг выхватив львиную морду, высеченную под полуистлевшим щитом. Я точно почувствовала на себе застывший взгляд каменных глазниц льва, немилосердно проникший в самые потаенные глубины моей души. Пока я оробело всматривалась в очертания грозного стража, Эллен скрылась во тьме. Ни секунды не задумываясь, она устремилась в один из туннелей, в тот, который вел к тюремным камерам. И я торопливо последовала за ней.
Вдруг что-то коснулось моего лица, словно холодная, влажная ладонь. Я отшатнулась и вскрикнула, и мой собственный голос эхом вернулся ко мне. Я протянула руку к лицу и поняла, что угодила прямо в паутину. Стряхнув ее, я поспешила уверить Эллен, что со мной все в порядке, но женщина, даже не заметила мой вскрик. Она застыла в проеме, ведущем в длинный зал, и что-то невнятно бормотала.
Нервы мои были натянуты до предела, я еле удерживалась от того, чтобы поминутно не оглядываться через плечо. Мне хотелось повернуть назад, но я не могла оставить больную женщину одну в этом ужасном месте. Тем более я сама подала идею спуститься сюда, о чем теперь сильно жалела. Однако мне самой было досадно за свою трусость, поскольку Эллен, по сравнению со мной, оказалась храбрее.
— Мистер Уолтер! — позвала я и прислушалась. Несколько долгих секунд мы стояли в безмолвии, словно отрезанные от всего мира, и ни одного звука не раздалось в ответ. Нас окружала непроницаемая темнота.
— Вашего мужа здесь нет, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Ты ошибаешься, он там, — прошептала Эллен и махнула рукой, указывая вперед. Крохотное пламя в лампе взвилось и затрепыхало, от чего наши тени заплясали по стенам в диком вертеже.
— Но...
— Надо все осмотреть здесь. Вдруг с ним случилась беда!
Она подняла лампу высоко над головой и осветила заплесневелые стены, покрытые копотью и грязью, и ряд крошечных клетушек, зарешеченных толстыми прутьями. Решетка самой первой от нас камеры была поднята. Именно сюда мы с Джессикой зашли, когда осматривали подземелье. Мне совершенно не хотелось искать мистера Уолтера.
Рядом со мной, сомкнув узкие пальцы на своем горле, надрывно вздохнула Эллен. Все это время она храбрилась, скованная страхом за мужа. Но силы покинули и ее. Только горестные всхлипывания слетали с ее обескровленных губ.
