— Ага, как же, помрешь! Не надейся так быстро расстаться с этим светом. Сейчас Лия твои раны подлечит, и будешь как новый!
— С такими ранами, как у меня, не выживают...
Ой, мне надо торопиться, а не то опоздаю! Главное — брюшина, потом примемся за осколок и бедро... Махнула головой Киссу — давай, продолжай!
— Охота помирать — помирай, неволить не станем! — тем временем продолжал Кисс. — Только вот я давно хочу спросить: отчего тебя так кличут — Рябина? Ну, Лесовик, Рыбак — это понятно: до того, как в армии оказаться, один с леса хозяйство вел, другой на реке рыбу ловил — тем и жил. А тут — Рябина... Ты что, этой ягодой торговал? Надо же, впервые о таком чуде слышу!
— Да нет... — на бледных губах мужчины появилось слабое подобие улыбки. — Просто я раньше жил в Рябиновке... В Стольграде есть такое место, самое лучшее на свете — по весне рябина цветет повсюду, а по осени все красно от ягод... Птицы в Рябиновке чуть ли не всю зиму кормятся... Там я и родился, и женился... И семья моя там живет, жена и дети... Наверное, все еще живет...
Мы с Киссом переглянулись. Рябиновка... Обоим голову пришла одна и та же мысль... Уж не муж ли это Кирен, той самой женщины, что заботилась о Зяблике? Она, помнится, даже имя погибшего мужа называла. Как же?... А, вспомнила — Свиар...
— Когда мы в Стольграде были, то в Рябиновку заглядывали — в голосе Кисса была заинтересованность. — И верно, хорошее место — тихое, душевное.... Познакомились там кое с кем... Слышь, Рябина, твою жену, случайно, не Кирен звать?
— Да. Кирен, Кир... Она уж, наверное, сейчас замуж вышла за кого другого — ведь раньше в Рябиновке она чуть ли не первой невестой считалась... Ее, конечно, уже посватали, пока я был тут... Красивая, хозяйственная, с чистой душой... Постой, а откуда ты знаешь, что мою жену Кирен звать?.. — попытался было приподняться на локтях Рябина. А, между прочим, на имя жены наш раненый среагировал, как положено. Значит, мы не ошиблись.
— Лежи, не шевелись! — рявкнула я. — Мешаешь...
— А детишек у тебя сколько было, когда уходил? — продолжал допытываться Кисс.
— Четверо. Два сына и две дочки... Жена еще одного ждала, когда я уходил... Но...
— Тогда, дорогой папаша, должен тебя порадовать: тебя дома ждут не четверо детей, а пятеро! Все живы и здоровы, с чем тебя и поздравляю!
— Врешь... Откуда ты...
— Просто мы твою жену видели не так давно.
— Где?
— То есть как это — где? В твоей любимой Рябиновке, конечно. Я ж тебе про что толкую: мы с Лией в те края не так давно по делу заглядывали, и там с Кирен случайно познакомились... Кстати, очень даже симпатичная женщина. Даже красивая. Мне, во всяком случае, она понравилась. Я бы сказал, очень понравилась... Такая, знаешь, обаятельная женщина, что любому приятно на нее посмотреть...
— Блин! — Рябину, по-моему, последние слова Кисса задели за живое. — И без тебя знаю, что она красивая! А с чего это ты...
— Это ты с чего вдруг разошелся, Свиар? — откровенно оскалил зубы Кисс. — Если мне не изменяет память, ты ж вроде только что помирать собирался? И что это за странные вопросы вздумал задавать перед смертью? Не понимаю — тебе надо о душе подумать, грехи снять, а ты...
— Ты чего в Рябиновке делал? — Рябина даже не обратил внимания на то, что Кисс назвал его настоящее имя. Надо же, и бледность с лица пропадать стала — вместо этого краснеть стал. Никак от злости? А может, от ревности? Ну, мужики...
— Допустим, я там гулял... — ухмыльнулся Кисс, причем улыбка у него вышла такая пакостная, что даже мне захотелось треснуть его по затылку.
— Ну, Кисс, ты и зараза! — выдохнул Рябина.
— Это верно — подала голос и я. По счастью, дело с лечением пошло на лад. Спасибо вам, Пресветлые Небеса, а я уж и не надеялась на хороший исход... — Знаешь, Свиар, с твоим мнением насчет Кисса я полностью согласна. Он еще та зараза... Хотя и ты немногим лучше. Кто детям перед уходом обещал, что вернется?
— Было... — у раненого на губах вновь появилась слабая улыбка. — Было такое...
— Они, между прочим, твоего возвращения все еще ждут, а ты сейчас помирать вздумал! И что вы, мужики, за люди такие: даже помереть согласны, лишь бы увильнуть от того, что другим наобещали!.. Конечно, если ты умирать вздумал — то это твое дело, возражать не буду, только в этом случае тебе не стоит и узнавать, кто же у тебя родился — сын или дочь...
— Кто? — Рябина, кажется, раздумал помирать, или же решил отложить это дело на какое-то время. — Кто родился?
— Не скажу — чуть ли не потер руки от удовольствия Кисс. — И уж тем более не открою, как назвали ребенка. А знаешь, почему? Вернешься домой — сам все узнаешь.
— Полностью поддерживаю мнение Кисса. — хмыкнула и я. — Поддерживаю и одобряю.
— Ну вы оба и...
— Можешь не продолжать — Кисс был донельзя доволен. — Это ж надо, как ты у нас разошелся, житель рябиновый, того и гляди, скоро дым из ушей пойдет! Теперь, Свиар, у тебя в дороге есть занятие — гадать, сын у тебя родился, или дочкой жена порадовала... Да, вот еще что: когда в Рябиновке окажешься, то передай Кирен привет и наилучшие пожелания от Лианы и Дариана. Она поймет...
Рябина еще что-то хотел спросить, но я погрузила его в сон. Сейчас для него это самое лучшее лекарство. Свиар, я сделала для тебя все, что могла, а остальное зависит уже от тебя самого. Ничего, выкарабкаешься уже только на одной злости и на страстном желании вновь увидеть свою семью. Правда, боюсь, ты будешь прихрамывать всю оставшуюся жизнь, но с этим уж ничего не поделаешь — уж очень у тебя скверная рана на бедре, вряд ли обойдется без последствий...
Еще раз оглядела лазарет... Что ж, главное — мы вырвались из Нерга, и я вовсе не считаю, что наше задание окончилось полным крахом. Мы возвращаемся домой вовсе не с пустыми руками... Хотя не мы, а они. Я снова иду в Нерг. Вернее, не я, а мы. Мы с Киссом...
Глава 13
Мы с Киссом вновь переправились через реку, только в этот раз пришлось пробираться в Нерг куда ниже по течению, подальше от того места, где находился взорванный мост. Реку пришлось переходить вброд. Стремительная горная речка, как ни удивительно, в одном месте смиряла свой стремительный бег, и образовывала нечто вроде довольно широкой отмели, которую контрабандисты использовали для своих целей — переходить с одного берега на другой там было очень удобно. Тут уж ничего не поделаешь: как ни береги границу, как ни следи за опасным участком, но любители легкой (а иногда и не очень легкой) наживы всегда будут перебираться из одной страны в другую с запретным грузом. В том числе и с похищенными людьми. Пусть за кражу свободных людей и продажу их в рабство в Харнлонгре была положена смертная казнь, но для многих жадность и хороший куш на сегодня казались куда важней возможного наказания, которое может наступить завтра. А может и не наступить...
Этим мы и решили воспользоваться, тем более что нам, в некотором роде, повезло.. Как оказалось, вчерашней ночью был, наконец-то, подстрелен один из таких вот перевозчиков живого товара, не гнушавшихся зарабатывать на продаже людей — некий Пузырь. Этого излишне шустрого типа ловили давно, но никак не могли, как сказал барон Трабане, "прихватить на горячем". Уж очень ловкий парень был, все засады умело обходил десятой дорогой, и от погони лихо улепетывал. Несмотря на то, что всем было хорошо известно о том, что именно представляет из себя этот наглый тип, ему каждый раз удавалось ускользнуть из поставленных на него сетей.
Но все его везенье закончилось вчерашней ночью, когда Пузырь вышел прямо на патруль стражников, ведя на поводу лошадь, на которой находились две связанные девушки с заткнутыми ртами. Поняв, что дело плохо, и что на этот раз ни дать взятку, ни отбрехаться не выйдет, Пузырь хотел было дать стрекача, но пущенная вслед стрела вошла ему точнехонько в затылок... Все, отлетался Пузырь на радость таможенникам...
С перепуганными и плачущими девчонками сейчас как раз разбирается стража: как оказалось, эти девушки были родными сестрами и оказались совсем не простого звания. Не иначе, их украли для выкупа. Ну, как именно их украли, когда, и кто помогал похитителям в этом паршивом деле — с этим стража сейчас разбирается, а вот нас куда больше заинтересовал сам Пузырь. Вернее, не столько он, сколько эта история с похищением... Ею мы и решили воспользоваться, и нам, как нельзя более кстати, пригодились лошади Пузыря.
Из военного лагеря мы вышли все вместе — раненых везли на телегах, на одной из которых ехали и мы. Единственный из наших, что был верхом на коне — это Трей. Уверена: бывший охранник Правителя сумеет в целости и сохранности доставить всех до нужного места. Он же, в случае чего, сумеет и защитить их. Ну, а Оран... Этот здоровяк, хотя и ранен, но будет ухаживать за ранеными на совесть.
Хотя вряд ли Трею в пути придется вновь хвататься за меч: охраны с нами было отправлено столько, что они, без сомнения, сумеют отразить нападение даже сотни вооруженных до зубов ворогов. Что ж, старший офицер поступил умно: понимает, какое благоприятное впечатление на короля произведет подобный шаг с его стороны.
Тронулись в путь, несмотря на полную темноту. Все верно, командир торопился отправить нас, что было очень правильным решением. Еще, не приведи того Пресветлые Небеса, перебрался бы сюда кто со стороны Нерга, а этого вполне можно ожидать!
Наша телега шла последней, и вскоре после того, как мы все покинули лагерь, она остановилась. Мы с Киссом перебрались из телеги на коней Пузыря, и барон Трабане, махнул рукой своим людям — дескать, езжайте, я вас догоню... А еще чуть позже в сопровождении барона и двух его солдат мы оказались у нужного нам места, около той самой отмели...
Барон еще раз внимательно осмотрел нас, и в целом мы не получили от него нареканий. По внешнему виду сейчас мы ничем не отличались от местных жителей: на мне была простая холщовая одежда, а Кисс больше напоминал мелкого купчишку.
— Так, — барон шагнул было в сторону, — так, сейчас я буду отвлекать тех солдат, что дежурят у отмели, а вы в это время перейдете реку. Иначе нельзя: враз пойдут слухи, что кто-то перешел границу не просто так, а под присмотром офицера. В тех солдатах, что сейчас находятся со мной, я уверен, а вот в тех, кто дежурит у реки... С одной стороны — проверенные люди, а с другой... Ведь контрабандисты каким-то образом переходят здесь границу! Так что береженого и боги оберегают. Если же я буду с вами, то понятно, на что подумают люди, те, кто увидит, как вы перебираетесь через реку: решат, что тайная стража перебрасывает своих людей за кордон. Вам подобные слухи вряд ли пойдут на пользу...
— Погодите — остановил офицера Кисс. — Еще кое-что надо сделать... Лиа, давай руки!
— И ноги... — пробурчала я.
— И их тоже — хмыкнул парень. — Помнишь, нам показывали, как обычно Пузырь пленников связывал?
Кисс ловко стянул мои руки и ноги веревкой. Посмотришь со стороны — женщина крепко связана, а на самом деле я, в случае необходимости, могла чуть ли не мгновенно скинуть с себя эти путы.
— Вот, теперь самое то... — и Кисс, приподняв меня с земли, ловко перекинул через седло лошадки Пузыря.
— Поосторожней можно! — зашипела я на него. — Мне неудобно...
— Потерпишь... О, самое главное забыл! — и парень, довольно улыбаясь, ловким жестом вытащил откуда-то широкий платок, которым туго стянул всю нижнюю часть моего лица. — Вот теперь около дела! — довольно ухмыльнулся Кисс. — Наконец-то счастье и мне привалило: ты, моя дорогая, огрызаться какое-то время не сможешь... Не нарадуюсь подобной перспективе! О-хо-хо, чувствую, хлебну я горя с этой надоедливой особой!.. Все, господин барон, мы готовы...
Барон Трабане с неудовольствием наблюдал за нами. Когда же я оказалась связанной и перекинутой через седло, он лишь пожал плечами.
— Никогда не понимал, зачем такие красивые женщины идут служить в тайную стражу? — недоуменно спросил он. — На мой взгляд, этой очаровательной даме самое место дома, рядом с мужем и детьми...
— Вот и мне непонятно: чего это бабам спокойно не живется? — с искренним удивлением развел руками Кисс. — Нет, чтоб дома сидела, носки мужу и детям вязала, так ведь нет: тянет их на приключения с неприятностями! И, что самое интересное, бабы усиленно ищут их на одно место — и Кисс хлопнул меня по заднице. — Естественно, на это самое место они и огребают полной мерой именно то, что и хотели получить, только вот потом начинают недоуменно кудахтать и ушами растерянно хлопать — как, почему да отчего, ведь мы же не этого хотели... Ну-ну, красотка, не стоит дергаться и недовольно пыхтеть! Я тебя прекрасно понимаю — что, правда глаза колет?
— Я могу идти? — барон, кажется, едва сдерживал улыбку.
— Да, разумеется — Кисс был серьезен. И вдруг, как мне показалось, неожиданно даже для себя самого, он сказал:
— Вот еще что... У меня к вам есть личная просьба. Когда вы увидите графа Эрмидоре (а он к вам обязательно подойдет), то не сочтите за труд, передайте ему привет от кузена.
— Простите, от кого?
— От Дариана, то есть от меня.
— Вы — родственник графа? — казалось, офицер был искренне удивлен
— Да — отрезал Кисс, давая понять, что разговор окончен. Кажется, он уже стал жалеть о случайно вырвавшихся у него словах.
— Разумеется, я ему все передам... Ждите. Я дам знак...
И вот сейчас я болтаюсь вниз головой со связанными руками и ногами посреди седла на невысокой, но выносливой лошаденке, которую ведет Кисс. Стражники привели нам обе лошади Пузыря: как мы поняли, на одной он ездил сам, на другой — перевозил свой живой товар. Киссу достался такой же невзрачный конек, но, надо признать, он также был на редкость выносливый. Умным человеком был Пузырь — гнался не за внешней красотой, а за надежностью.
Вскоре Кисс, сидя на лошади Пузыря, и держа вторую лошадь на поводу, направился в реку. Ну, не знаю, может это место кто-то и называет бродом, но я так считать не могла. Мало того, что вымокла до костей, так еще и воды нахлебалась даже сквозь платок... Так что когда мы выбрались на противоположный берег, я уже была зла до невозможности...
Однако уйти от берега просто так у нас не получилось. Почти сразу же раздался резкий голос:
— Эй, это кто?
— Я! — огрызнулся Кисс. — Дайте пройти, или хотя бы укрыться, а не то увидят еще с той стороны...
— Да никто тебя не увидит! Здесь темно, как в заднице...
— Задница и есть... — пробурчал Кисс. — Ну и влипли мы...
— Точно, вы влипли... Идите сюда!
Еще несколько шагов, и мы оказались за какими-то здоровенными камнями, которые были много выше человеческого роста, и стояли вдоль реки чуть ли не сплошной стеной. Там, за этими валунами, в небольшом углублении на земле, тлели угли от костра. Света они почти не давали, но кое-что вполне можно было рассмотреть. Около нас, как из-под земли, появились несколько человек...
— Слышь, мужик, а ведь это не твои лошади! — сказал один из них.
— Хрен тебе, теперь мои! — зло сказал Кисс. — Мы с Пузырем вместе работали, а сейчас — все, сдулся Пузырь... Так что лошади мои.
