Если так подумать, то многие из демонов, маски которых имеются в храмах Узумаки, связаны с драконами. Нурэуба, которая сейчас находится прямо передо мной, змея, живет в Пещере драконьих земель, имеет статую дракона за спиной и сама на дракона смахивает. Оэчиногами, как утверждают члены клана Чиноике, является их предком, кровавым драконом. Морё сам по себе похож на многоголового дракона. Ну и теперь еще Рюджин. Н-да...
— Орочимару, у меня давно к тебе назрел вопрос, — наполнился зал сильным голосом Хакуджа Сеннина, обрывая мои мысли. — Почему ты не носишь Кусанаги в себе?
Э? Вот честно, не понял. К чему этот вопрос-то?
— Гм... Не люблю, когда в теле находятся острые и опасные предметы, — неуверенно ответил я.
Хотя канонный Орочимару такой ерундой не брезговал. Кусанаги всегда при себе имел. Выглядело только это глотание шпаги очень... своеобразно.
— Два меча есть в этом мире, для которых ножны — это их владелец. Меч Инь, которому место в душе, и меч Ян, который в теле должен быть, — тем временем продолжил тему Кусанаги Хакуджа Сеннин. — И только тогда они способны показать свою истинную силу. Ты того не понял...
Чего конкретно я не понял, спросить не успел. Только и заметил, что ко мне метнулась какая-то тень, хотя Белая Змея передо мной, кажется, даже не шевельнулась. Еще секунду я непонимающе смотрел на Хакуджа Сеннина, чувствуя, как по телу разливается странное ощущение.
А потом подкосившиеся ноги перестали меня держать. Тело неловко упало на колени. Завалилось на бок. Но это я уже отметил только краем глаза, занятый контролем над взбесившейся чакрой.
Управляя телом Отохиме, мне казалось, я немного освоился с сендзюцу, с природной энергией и методами управления ею. Природная энергия, получаемая Отохиме из печати с геномом Хаширамы, и природная энергия, переданная мне Хакуджа Сеннином — это словно две разные вещи!
Сендзюцу для Отохиме — это обволакивающая энергия, успокаивающая. При работе с ней нужно бороться с собой, не поддаваться спокойствию, плыть по течению, но контролировать свое движение. Однако то, что я получил от змей... Оно едва не сожрало меня! Хищная энергия влилась в тело, словно цунами. Набросилась на каналы чакры, впилась в клетки тела, разрывая их изнутри. Я почувствовал себя щепкой на гребне волны, которая в любую секунду может оказаться под водой, быть увлеченной на дно, во тьму.
Зрение притупилось, его словно застила тень. Я не мог пошевелиться, только чувствовал притупленную ноющую боль. Каналы чакры жгло от сошедших с ума энергий, которые переплетались и уничтожали друг друга, сжигая меня изнутри. Нужно было взять этот процесс под контроль. Просто нужно управлять им!
Глаза обожгло огнем. Накатившая на сознание тьма отступила, зрение приобрело четкость и неимоверную ясность, характерную для активации кецурьюгана. Мое тело пылало, деформировалось, пропитываясь чуждой силой, росло. Сквозь стиснутые зубы наружу прорывался рык. За считаные секунды гигантский зал стал донельзя маленьким, а огромное тело Хакуджа Сеннина уже напоминало змею по размерам не больше анаконды. Да и смотрел я на него с восьми разных ракурсов.
Вновь рыкнув, на этот раз с досады, я попытался отменить технику Восьми Ветвей, но куда там. Взбесившаяся чакра не поддавалась разумному контролю. Но зато, увеличившись в размерах, мне стало чуть проще с ней свыкнуться. Совсем чуть-чуть, но проще. Так что не нужно отвлекаться. Нужно сохранить себя и контролировать чакру!
Не знаю, как долго продлилась эта пытка. В какой-то момент сознание просто помутилось. И очнулся я, лежа на каменном полу все в том же зале. Уже в человеческой форме. Голова лежала на чем-то мягком. Сфокусировав расплывающееся зрение, смог различить над собой личико Тагорихиме. Скептически хмыкнув, прислушался к себе.
Вроде, умирать больше не собираюсь. Странно. Думал, будет хуже. Уже готовился к превращению в камень после потери человеческого-то образа.
Гм... А это было бы забавно!
— Орочимару, — позвала меня Тагицухиме, тоже обнаружившаяся поблизости, — надеюсь, ты не сошел с ума? Улыбочка твоя очень настораживает.
— Да нет, я не более безумен, чем обычно, — попытался отмахнуться от нее, но ослабшая рука еле дернулась. — Просто представил, что если б я превратился в камень во время трансформации в Ямато, то вы бы целую вечность потом меня отсюда выколупывали!
— О, неудачники, которые не подходят для обучения сендзюцу, у Хакуджа Сеннна обычно не каменеют, как это происходит у мягкотелых лягушек, — охотно пояснила Ичикишимахиме. — Они превращаются в змей, которых потом съедает Мудрец. И когда ты начал превращаться, то мы уж подумали, что ты один из тех неудачников. Но потом ты вымахал в такую громадину, что мы даже обрадовались: столько бы Хакуджа Сеннин не съел.
— Как мило!
— И тогда и нам бы досталось по кусочку! — мечтательно пропела Тагорихиме, сквозь девичьи черты которой на мгновение проступил хищный змеиный лик.
Глава 49. Возвращение
Природная энергия удивительна. А ведь о некоторых ее свойствах можно было догадаться раньше. Хотя бы о том, что она не однородная. Точнее, шиноби перед употреблением ее очищают или настраиваются на определенный тип. Например, жабы и Хаширама используют 'очищенную' природную энергию. И как раз она отличается спокойствием, может преобразить пользователя в каменную статую. А вот змеи ориентируются на более жесткую форму, которая просто превращает в животное.
Тут за неделю тренировок у меня несколько теорий появилось на счет сущности природной энергии. И пока я склоняюсь к тому, что она, по сути, является энергией жизни, излучением или эфиром, который образуется в процессе жизнедеятельности организмов. И те же жабы во время медитации стараются слиться с этой энергией, прийти к гармонии и раствориться в ней, но ориентируются именно на бытие, на ее статичность и стремление к постоянству, то змеи делают акцент на другой стороне жизни. Иначе говоря, на ее постоянном движении, изменчивости, умирании.
Поэтому мне показалось, что их природная энергия отличается от таковой у Отохиме. Слишком агрессивная, опасная. Если прибегнуть к метафорам, то природная энергия жаб наполнена светом солнца, монолитностью земной тверди, неспешным течением вод, шелестом ветра в листве деревьев, током древесного сока. А энергия змей — это агония смерти, ярость урагана, жар подземных недр, рокот водоворотов и пульсация крови.
Природа — она разная бывает. И если Наруто, Джирайя и Хаширама рисковали окаменеть в процессе становления сеннинами, то те же члены клана Джуго постоянно ходят на грани превращения в обезумевших животных.
— Удивительно, — растягивая гласные, сказал Хакуджа Сеннин, — не думал, что ты выживешь.
— С вашими методами обучения я вообще удивляюсь, что кто-то в состоянии чему-то обучиться, — брезгливо отогнав техникой Футона дым от себя, ответил я.
Змей-мудрец продолжал курить, загаживая едким дымом все пространство вокруг себя.
— Способные учатся, остальные быстрее отсеиваются, — философски изрек Хакуджа Сеннин. — Я считал, что ты будешь из вторых, но что-то в тебе поменялось. Странно.
— Вот уж за что не буду просить прощения, так за то, что не оправдал ваших надежд, — насмешливо ответил я.
Хотя было сложно. Хакуджа Сеннин и три змеюки очень старались меня загнать в гроб. Причем делали это они со всей любовью и нежностью, каждые полчаса мечтательно приговаривая, что готовы схарчить мое бренное тело при первой возможности. Вот уж что странно, так это их поведение.
— Ну так что, погостил я у вас уже немало, так, может, пора и честь знать? — наконец спросил я, когда мне надоело играть в гляделки со змеей.
Собственно, обучение как таковое закончилось. Тонкостям владения сендзюцу меня учить никто не собирался. Научили впитывать энергию природы и все, дальше программа обучения у змей не распространялась.
— Не спеши, Орочимару, — благодушно попросил Хакуджа Сеннин.
— Как это не спешить? У меня там дел полно, вообще-то. Нужно о будущем заботиться, клан развивать, детей плодить, а я тут прохлаждаюсь. Ну, не дело ведь, — не скрывая иронии, пошутил я. — Так что давай, отправляй меня обратно. Не хочу пешком топать до Конохи.
— Раньше ты был более уважителен, — насмешливо пыхнув дымом, высказалась Белая Змея. — Похоже, ощущение силы затмило тебе разум. Ничего, ты мне уже надоел, так что я с радостью вышвырну тебя отсюда. Как только эти мелкие девчонки разберутся со своими делами.
Мелкие девчонки — это, как я понимаю, троица 'химе'. Ну, и что им еще от меня надо?
Именно этот вопрос я задал трем змеюкам, когда они все же явились спустя минуту после разговора с Белой Змеей.
— Орочимару, — радушно улыбаясь, проникновенно обратилась ко мне Тагорихиме, — ты же понимаешь теперь, что природная энергия очень опасна.
— Она постоянно накапливается в теле, что приводит к печальным последствиям, — продолжила вслед за подругой Тагицухиме.
— Вспышки ярости, неконтролируемая трансформация — это же так неприятно, — сочувствующим тоном сказала Ичикишимахиме.
Ну, в чем-то они правы. Еще одно отличие обучения сендзюцу у змей от того же обучения у жаб — это способы накопления природной энергии. Джирайе необходимо находиться в неподвижности, медитировать и находить состояние гармонии со вселенной. Я же, впитав яд Хакуджа Сеннина, теперь подобно клану Джуга впитывал энергию природы постоянно. И проблем от этого было как бы ни больше, чем от техники жаб. Сбалансировать духовную, жизненную и природную энергии становилось крайне сложно, а без этого Режим Мудреца не получался.
— И что же? Вы придумали, как мне помочь с такой досадной проблемой? — полюбопытствовал я.
— Конечно, Орочимару!
— Мы будем изымать излишки энергии из твоего тела.
— Это наш тебе подарок!
И три горящих от нечеловеческого голода пар глаз уставились на меня. В них не было ничего человеческого, и, как мне кажется, отрицательного ответа змеюки просто не примут.
Ишь, хитрые какие! Под видом помощи решили на халяву жрать мою чакру да еще и на постоянной основе! Хотя... По здравому размышлению, это и в самом деле было бы неплохо. Излишки природной энергии нужно было бы куда-то девать, почему бы и не змеям этим? В конце концов, мне ничего не помешает от них избавиться.
— Давайте попробуем, — не слишком уверенно согласился я. — В конце концов, вы и так этим занимались почти всю неделю.
Миленькие девичьи лица змеюк разрезали совершенно не идущие их облику хищные улыбки. Через мгновение они, преображаясь прямо в воздухе, метнулись ко мне. Оба уха и левое запястье обожгло резкой болью. Недоуменно подняв руку, я с некоторым удивлением рассмотрел обвивший ее браслет в виде змеи. А прикоснувшись к ушам, понял, что обзавелся еще одним аксессуаром — серьгами. Кто-то из змеюк превратился в пару серег в виде томое.
Забавно, конечно...
— А теперь ты можешь возвращаться.
Голос Хакуджа Сеннина еще не успел затихнуть, когда пространство вокруг меня поглотил дым техники Призыва.
Развеялся он достаточно быстро, явив моему взору знакомую подвальную лабораторию. Отсюда я переместился в Рьючидо. В прозрачных стеклянных колбах мирно болтались тела клонированных шиноби на разных этапах развития — от почти созревших младенцев до небольших эмбрионов. Из-за экономии пространства пришлось отказаться от взрослых тел. На прозекторских столах валялись тела ниндзя из кланов Хьюга и Учиха, которые я подобрал на войне и после опытов поленился утилизировать, просто залив консервирующим раствором. В углу безразлично взирал на мир реанимированный мертвец, бывший член клана Яманака. В воздухе витал стойкий запах формалина, спиртов и бальзамирующих масел.
В общем, все было так, как я и оставил перед уходом. Вот только... Наличие в лаборатории Сарутоби Хирузена, Энмы, Митокадо Хомуры и еще нескольких членов Анбу и полиции Конохи вообще никак не вписывалось в мои планы. По крайней мере, их наличие в живом виде. А вот мертвую Сору я здесь видеть и вовсе никогда не хотел...
— Гм, сенсей, разве вас не учили не вламываться в чужие дома без спросу? — сузив глаза и активировав кецурьюган, поинтересовался я, надеясь выиграть время. — Я же не успел здесь прибраться.
Примерно тридцатью минутами ранее
— В доме никого, — коротко доложил Хьюга, глаза которого были окружены сетью вздувшихся сосудов.
— Входим? — спросил Хомура, поправляя перевязь с оружием и свитками.
— Глупо было бы остановиться на полпути, — пожевав губами, решил Хирузен. — Взламываем печати.
На преодоление фуиндзюцу и барьеров, которыми Орочимару окружил свой дом, требовалось некоторое время. Восстановить все в первозданном виде уже не получится. Если данные Шимуры не верны, то Хирузен сильно рисковал расстроить своего ученика. Вплоть до открытого конфликта. Однако факты, предоставленные Данзо, были слишком убедительны. И их стоило проверить в любом случае. На Рюсея у Сарутоби были большие планы. И если он ошибся в своем ученике, то это могло навредить слишком многим.
— Печати взломаны, можно входить.
Дом встретил незваных гостей тишиной и мраком. Оформленные в западном стиле комнаты оказались чисто убраны, похоже, эта загадочная Мицуко, которая после поимки оказалась клоном из чакры, все же занималась в числе прочего и уборкой дома. Однако, пройдясь по всем помещениям, ничего предосудительного шиноби найти не могли. Шкафы и комоды с разнообразными кимоно и прочей одеждой, оружейные шкафы, верстаки, мастерская фуиндзюцу, небольшая лаборатория с широким ассортиментом ядов, кухня, библиотека. Ничего предосудительного.
Группа шиноби вместе с призванным Энмой несколько раз прошлась по дому, не найдя никаких улик против хозяина особняка. И ни следа пропавшей день назад Соры. Похоже, единственной зацепкой пока остается загадочная Мицуко...
— Здесь!
Кое-что подозрительное нашел, как ни странно, один из Учиха. Едва заметные потертости на полу заваленной разнообразным инвентарем кладовки можно было заметить лишь шаринганом. Правда даже мужчине из клана красноглазых потребовалась пара минут, чтоб разобраться в устройстве хитрого механизма потайной двери. Пришлось деактивировать еще несколько ловушек, а в одной из печатей едва не погиб обнаруживший тайный ход шиноби. Однако дверь была открыта.
— Здесь барьер, — удивленно произнес Хьюга, снова активировавший бьякуган, — он... словно пропускает мой взор, ускользает от внимания.
— И не пропускает запахи тоже, — мрачно добавил один из Инузука, который успел сунуться вперед. — Ну и вонь там.
Пройдя вперед, Хирузен тоже смог ощутить тяжелый запах. Пахло спертым воздухом, химией и мертвечиной.
— Защита от бьякугана и запахов... Любопытно, — хмуро произнес Хомура, всматриваясь в теряющуюся в темноте лестницу вниз. — У тебя был очень способный ученик.
— Спускаемся, — приказал Хирузен, первым ступая на лестницу.
Похоже, ловушек здесь не было. По крайней мере, ничего смертельного обнаружить не удалось. Зато еще несколько минут повозиться с печатями и барьерами пришлось. Орочимару приложил немало сил, чтобы скрыть свою лабораторию. И вскоре Сарутоби собственными глазами увидел, зачем его ученику пришлось идти на такие предосторожности.
