Пропали наши "крылатые качели", которые можно было раскачать до полного круга, могучие, на бетонных столбах-опорах. Вместо них — качельки в мой рост, для годовалого ребенка... Переломанные "тренажеры", сваренные из обрезков труб и развалившиеся, судя по всему, уже через год. От них остались лишь догнивающие запчасти и обломки. Поспиливали деревья в центре двора, оставив стандартное болото, на месте проводимых работ. Исчезли бетонные тротуары и телефонная будка.
Покачав головой, развернулся и подняв голову от земли, принялся изучать окна своей, когда-то своей, квартиры.
Новый владелец, застеклил балкон, хотя его и предупреждали, что делать этого не стоит — все его "остекленение" теперь покосилось и свесилось на одну сторону, угрожая вот-вот рухнуть в палисадник. Наши шикарные деревянные рамы сменились на пластиковый пакет-дешевку, тоже покосившийся от времени и нашего климата.
Только подъездная дверь была все та же, с погнутым левым, верхним углом — сосед сверху пытался войти с помощью монтировки, поспорив с соседом снизу. Войти-то он вошел, только вот угол обратно так и не поправил, зараза вечно поддающая!
Силумин доводчика, за все эти годы, приказал долго жить и дверь открылась мягко-мягко, словно вчера смазанная работящим слесарем КСК.
Я таковых, не видел, но, ведь где-то такое может быть?
Первый этаж наполнен совсем не ароматными запахами канализации, плесени и мертвечины. Темный и пустой, с покосившимся электрощитком, одним углом упирающимся в дверь квартиры, а воторым — так и держащимся за крепко вбитый гвоздь.
Стараясь на хвататься за перила, пошел наверх, привычно считая ступени и рассматривая двери квартир.
Куда девались все наши "деревяшки" и "филенки"?!
Двери, словно на параде, как одна — металл!
Блеск и величие времени, когда каждый отделялся от соседей дверью посерьёзнее.
А вот наша дверь, на взгляд неказистая и простая, как три копейки, продолжала гордо занимать свое место. Новый хозяин перекрасил ее в серебристо-побитый цвет и снял номерок, словно чем-то он ему не понравился.
А может быть и вправду — не понравился.
Во всем подъезде, кстати, осталось только три квартиры с номерами... Никогда не понимал людей...
Встав на одно колено, присмотрелся к замку и расхохотался — новый хозяин поменял личинку, сняв самодельную, сделанную на заказ лучшим слесарем завода и поставив китайский ширпотреб!
Н-да..
Я все больше и больше понимал Эйнштейна с его верой в бесконечность человеческой глупости.
"Хотя, ребенок мог потерять ключ, например!" — Привел я аргумент в пользу замены замка и сам хохотнул, понимая, что ни черта не зная о времени, можно кого хочешь обвинить в глупости.
Спустившись на первый этаж и поковырявшись в деталях доводчика, нашел пару вполне сносных металлических полос, сантиметров по десять длиной. Ржавые, но еще вполне успешно сопротивляющиеся времени...
Тихо хрустнув, китайская "личинка" развалилась на две части, открывая доступ к внутренностям замка.
Минута и дверь открылась.
Вторую дверь, деревянную, хозяин оставил без изменений. И замок тоже не поменял.
Нажал на ручку и...
"Дом, милый дом!"
Чужая прихожка — казенно-бежевая, вздувшиеся полы от протекшего холодильника. Обои в коричневый квадратик.
Пыль и запустение.
Чужая квартира.
Ни памяти, ни чувства.
Прошел по квартире, заглядывая в шкафы, выглядывая в окна.
"Чужой мир. Чужая квартира. Только сам себе сердце рвал, дурак набитый!" — Я ругался сам на себя, сидя на маленькой кухоньке, на которой собиралась такая жаркая компания — сперва родители, потом старшие братья, ну а потом и я, слегка чудил на этой кухоньке...
Я пялился в окно, на уже давно чужой двор.
Зачем я сюда пришел?
"Блин, склеротик!" — Я подскочил с табуретки. — "Сосед!"
Сосед у нас был всем соседам сосед, однозначно. Его коллекцию оружия я излазил еще пацаном, а чуть позже, "оперившись" даже пару раз ходил с ним на охоту.
Если дядь Дима так и не переехал, то у меня есть все шансы начать обрастать вещичками. Нужными и очень полезными, вещичками, для убийства не только ближнего своего, но и дальнего — Дмитрий Георгиевич обожал хорошую оптику!
Да и не старый он был, так что, шансы есть!
Привычно выскочив на лестничную площадку, прижал палец к дверному звонку, ожидая длинного трели, старой, как сам наш дом.
Хмыкнул и почесал ухо — культуру, хоть за двадцать лет смерти и пребывания звезды знает где, из головы так и не вытравило.
Потянул дверь на себя, в надежде, что открыто.
Наивный чукотский мальчик!
Пришлось возвращаться в "свою" квартиру и заходить в гости к соседу с "черного хода" — через кладовку, с давным-давно выпиленной стенкой, закрепленной на полозьях.
Новый хозяин квартиры, к моему удивлению, этот лаз не тронул, оставив его в первозданном виде.
А может и не нашел вовсе — завалив все рухлядью и инструментом до такой степени, что кладовку пришлось расчищать минут десять, выкидывая из нее плохо пахнущее барахло.
Узкая щель, в которую я пролетал не задумываясь, оказалась теперь тесновата для моего нового тела. Точне, пока еще — тушки. Худеть мне не перехудеть, пока я себя в форму приведу...
Отчаянно втягивая пузо, пыхтя и отдуваясь, я обогнул встроенный оружейный шкаф и оказался в квартире дяди Димы.
Правда, сломал дверь кладовки, закрытую на шпингалет, но это уже мелочи. Дядя Дима меня за такое и не ругал даже. Так... Сунет в руки отвертку и не разговаривает, пока я все не починю.
Оглядевшись по сторонам, вздыхаю с облегчением — оружейный шкаф на месте, правда варварски раскрытый, с выгнутой неведомой мне силой, дверцей. На полу валяются красные и зеленые пластиковые гильзы, отпиленный ствол и приклад.
Кто бы это ни был — явно дядя Дима был в отсутствии.
Спасибо, что неизвестный "некто" закрыл за собой дверь, оставляя квартиру в неприкосновенности.
В голове сразу защелкало, отрабатывая варианты...
Закрытая дверь, ключи, обрез... Таким дикарем мог быть только "племянничек". Хороший он, только и вправду — дикошарый. Ломать у него всегда получалось лучше, чем создавать.
Зато — учитель от Бога!
Дети к нему липли, от первого класса и до 11-го, включительно.
Кроме него — некому!
Притворив дверцу оружейного шкафа, встал на коленки и отодвинул в сторону фальшпанель.
Дядя Дима еще тот параноик и в шкафу держал только "гладкостволы" — "ТоЗовку" и две ижевские "вертикалки" — охотничью и "спортивку".
Основные свои реликвии он хранил отдельно...
Не знаю, в каких чинах ходил дядя Дима, но вот держать дома "Штайер" ему никто не запрещал. А ведь был у него и калашников, еще под 7, 62...
В потайном шкафу остался только "Штайер" и цинк с патронами к нему.
Жаль. "АК" мне нравился больше, хотя "немец" удобнее, не скрою.
"Оптики" тоже не было, так что, дядя Дима выбрал лучшее и был таков.
Руки привычно разобрали автомат и...
Я принялся материться длинно, долго и с чувством: мне достался пистолет-пулемет под патрон 9х19, а цинк с патронами — 5,56х45, судя по маркировке...
С горя, вскрыл цинк и от души отлегло — пошутил дядя Дима, зло пошутил...
В цинке, правда, оказалось всего 10 пачек патронов 9х19, но вот все остальное место оказалось плотно забито запасным стволом, парой пластиковых магазинов и сменной оптикой!
Разгрузка и брезентовый рюкзак приказали долго жить, за 20-то то лет бесхозного валяния на антресолях, а вот обычная китайская сумка через плечо оказалась вполне себе жива. Замок, конечно, вывалился при первом же использовании, зато во всем остальном — хоть куда.
Уходил дядя Дима из квартиры явно без спешки, спокойно и вдумчиво подбирая себе "инструмент". Уходил не один и, скорее всего, на четырехколесном друге — стареньком УАЗ-ике, который холил и лелеял намного больше собственной холостяцкой внешности. Странно, что оставил "Штайер", да еще и полностью комплектный... Да еще этот обрез, наводил на странные мысли...
Перецепив ремень покороче, повесил на плечо пистолет-пулемет, на другое взгромоздил сумку и... Скривился — неудобно. Жутко неудобно!
Только в кино главгер мужественно прет на себе до полутонны живого веса и у него нигде, ничего не брякнет, не натрет кожу, а в бою не окажется тем самым фактом, из-за которого, бой этот окажется смертельно-последним.
Кино...
Пришлось вновь "пройтись" по вещам, присматривая необходимое.
За двадцать лет, из необходимого, неповрежденного ничего, почитай и не осталось!
Лишь две катушки лески, да пара кожаных ремней, уже порядком растрескавшихся, но "держащихся бодрячком".
Найдя иголку, за пару часов, исколов себе пальцы и вспомнив все ругательства, "подновил" рюкзак и легкую ветровку, привлекшую мое внимание огромным количеством карманов.
Проголодавшийся, злой от избытка непередаваемых эмоций, выбрался из квартиры соседа и затворив лаз, закидал вещи, разбросанные по залу, обратно в кладовку.
Не думаю, что сюда вернусь.
Но...
"Спасибо этому дому, пойдем к другому!" — Я поправил лямки рюкзака и закрыл дверь квартиры, в которой прожил больше 20 лет. Теперь, надо подыскать себе домик в частном секторе, желательно не здоровенный, в три этажа и с централизованной подачей отопления, а маленький, комнатки на три-четыре, с колодцем и обязательно — банькой!
И у меня уже есть такой, на примете!
Не торопясь, спустился вниз и вышел во двор.
Привычно обходя промоины и разваливающийся асфальт, направил свои стопы на восток. Там, ближе к нашим горам, в постоянном танце ветра, поднимающего пыль и играющего с оборванной листвой, был неплохой домик, с видом на реку. С чудесной банькой и огородом в девять соток...
Живот, сперва бурчал, напоминая, что пришло время обеда, а потом, поняв, что я снова "на диете" и получив в качестве утешения поллитра воды и десяток мелких, кисло-сладких яблочек, сдался на милость владельца.
Ближе к вечеру, он о себе напомнит, но там я уже буду в районе дач, а значит, подножный корм мне обеспечен. Можно было даже не тащить за собой посуду — в чем сварить картошку, можно найти в любом домике — народ у нас трудолюбивый и не раз не любящий пожрать!
Не торопясь, выбрался из нашего "спального района" на центральный проспект и потопал, совершенно не таясь, по самому центру дороги: во-первых, там было намного удобнее идти, чем прыгать по ямам и канавам, в которые превратились обочины и тротуары — трубопроводы канализации и теплоснабжения, проложенные под ними, давным-давно сгнили и провалились вниз, набрали дождевой воды и теперь стояли зловонными лужами, в которых обильно плодились комары.
Во-вторых, проспект наш, прямой, как стрела и намного приятнее видеть, что же ждет тебя впереди, чем затравленно перебегать от дома к дому, не зная, толи на тебя обрушится старый балкон, толи земля уйдет из-под ног, проваливаясь в очередную пустоту на месте сгнивших от времени, труб.
Поправив обычную шляпу — ни кепки, ни бейсболки у дяди Димы я не нашел — я шагал по осевой линии, повесив "Штайер" на плечо и беззаботно насвистывая "Чиж и Ко".
От моего исполнения "Фантома", в сторону разлетались не только птицы. Несколько раз, я сам, собственными глазами видел, как пара бродячих собак, заслышав мой свист, предпочла нырнуть в развалины новенького супермаркета, построенного уже во времена моего отсутствия, лишь бы не встретиться с источником адской фальши.
"Дураками, иногда, становятся... Но, чаще — ими рождаются!" — Вспомнил я высказывание своего непосредственного начальства, когда асфальт под моими ногами, неторопливо поплыл вниз, и пришлось резво отпрыгивать в сторону.
"Что же, как "бараньему роду — нет переводу", так и "дебилам-строителям — нет ни конца, ни переводу!"" — Продекламировал я давно известный факт и поплелся в обход свеженького обвала, теперь уже не насвистывая и внимательно глядя себе под ноги — представить себе не могу, что кто-то мог догадаться провести в этом месте какие-либо коммуникации, но...
"Провели, однакож!"
Как результат — и "кольцо" с памятником в центре, обрушилось вниз, тоже...
Мост, по которому я сейчас иду, ремонтировали на моей памяти уже дважды. Его расширяли, модернизировали, улучшали, а плафоны со столбов, так и продолжали время от времени падать на головы беспечных прохожих, сдаваясь двум законам физики — притяжению и вибрации.
Рельсы поржавели, мост украсился обвалившимися перилами и провалившимся дорожным покрытием, обнажающим путаницу труб, далекую поверхность мелеющей реки и богатую зеленую поросль, грозящую каждый год пробить своими верхушками возвышающийся над нами, дряхлеющий мост.
"На мой век хватит..." — Я уже решил, что если все "будет", то наведаюсь в город еще пару раз — надо пробежаться по оружейным магазинам, подбирая себе ружьишко для охоты, а то выходить на кабанчика со "Штайером", это конечно забавно, но, увы, может оказаться смертельно совсем не для кабанчика! Да и так, по мелочи... Топор подобрать по руке, например...
Шевельнувшаяся кочка, заросшая длинной травой, заставила меня сделать очередной прыжок вверх и в сторону, упасть на ломаный асфальт и колобком откатиться под призрачную защиту разросшихся на противоположной обочине, бывших декоративных цветов, снимая оружие с предохранителя и наводя ствол на цель.
Кочка снова шевельнулась и я, не ожидая от нее ничего хорошего и руководствуясь правилом, что самый лучший бой тот, которого не было, мужественно задал стрекача... Отползая задним ходом до тех пор, пока каблук не уперся во что-то шипящееся и матерящееся на трех языках.
"Шипел и матерился" еще один заросший "бугорок на ровном месте", которому мой каблук засветил в ухо.
— Диверсанты хреновы! — Вырвалось у меня в ответ на все маты, коими меня покрыли с ног до головы, а потом обратно. — Сам шары разуй! Ты в засаде лежишь, а не я!
— Я не в засаде! — Гордо поправил меня странно знакомый голос. — Я — в секрете!
Блеснули зеленые глаза и широкая улыбка, на все 36 зубов.
Удержав рифму на слово "секрет", я поднялся на ноги и принялся отряхиваться от пыли и налипших травинок.
— Никитос! — Раздалось с противоположной стороны моста. — Повязал хмыря?
— Мля-я-я-я, ну точно — Никитос! — Я хлопнул себя по лбу, вспоминая этих двух гостей моей больничной палаты и коллег по "губе", так понравившейся мне девушки. — А на той стороне, получается, Шизов лежит?
— Рыжов! — Никитос выпрямился. — Мой друг — Анатолий Рыжов! А вот ты, шляпник, кто такой?
Камуфляж для Никитоса был явно тяжеловат — голова так и норовила свернуться на бок от веса травы и пары цветочков...
— Рыжов, Пажанов! — Рыкнула рация голосом Валии. — Что у вас опять случилось? Аркана прислать?
— Не-не-не-не! — Замотал головой и замахал руками, Никитос. — У нас тут, нарушитель. Сейчас мы его упакуем и доставим... Пред ваши светлые очи, Миледи...
Последнюю фразу парень пробормотал шепотом, себе под нос и дождавшись, когда Валия скажет "отбой".
