"Даже думать не хочу, каково им сейчас: на родине гражданская война, а они исполняют старый контракт. Однако, если подумать, после их фиаско с минотаврами, провал с зебрами может стать тем, что окончательно обрушит трон под Молом Пятым", — отстранённо подумал Шайнинг, к собственному удивлению научившийся разбираться в подобных хитросплетениях.
Вот наконец небесный корабль окончательно приземлился и в его корпусе открылся люк, откуда опустился длинный трап. Из утробы судна выбежали гвардейцы, облачённые в позолоченные доспехи, ярко сияющие на солнце и... выглядящие здесь несколько неуместно. Следом за своей охраной, из полумрака летающего исполина вышла...
— Каденс?
Нежно-розовая аликорн, одетая в строгое сиреневое платье с серебристым нагрудником и высокими накопытниками, замерев на несколько секунд на границе света и тени мягко улыбнулась, а затем помахала левой передней ногой, отвечая на приветствия пони. Армор же, видя эту кобылу ощущал, как сердце из груди попыталось сбежать куда-то в живот, а ощущение грядущих неприятностей стало почти материальным.
В конце концов, принцесса любви — это не архимаг, напасть на которого решится только самоубийца, либо монстр сравнимого уровня сил.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Сезон охоты 2
"Первое правило волшебника-исследователя — нет практики без теории".
"Второе правило волшебника-исследователя — не любая теория должна быть подтверждена или опровергнута практикой".
"Третье правило волшебника-исследователя — перед проверкой теории практикой, требуется дважды перестраховаться".
Дописав три постулата, которые вывел за свою жизнь и успел проверить их действенность на собственном опыте, Старсвирл закрыл толстую книгу в золотом переплёте, а затем защёлкнул маленький замочек, скрепляющий края металлических пластин. В рабочем кабинете было светло, тепло и тихо, и ничто не отвлекало от научной деятельности, так как и рисунки, и цветы, и все лишние предметы были убраны в соседнюю комнату, предназначенную для отдыха. Взгляд цеплялся только за высокое зеркало в деревянной раме, исписанной вязью рунных символов, создающих сразу два заклинания (оставалось только напитать их силой).
Погладив бороду, Блюблад посмотрел на синее небо за окном. Сложно было сказать, сколько дней он уже не выходил из замка, а ведь на дворе стояла прекрасная тёплая летняя погода...
"Время идёт, а у меня ещё и понь не валялся", — поморщившись, белый единорог поднялся из-за стола и вышел на середину комнаты, встав точно напротив зеркала.
С той стороны стекла на жеребца смотрел усталый пожилой пони, глаза которого потеряли былой блеск и слегка покраснели от недосыпа, веки потяжелели, а осунувшуюся морду исчертили морщины. Ещё не старик, он сильно сдал за последний год, порой даже забывая спускаться на приёмы пищи, а от работы отвлекаясь лишь для того, чтобы провести очередной урок для дочерей.
— Даже не верится, что прошло уже больше года, — невесело улыбнулся отражению принц, в очередной раз вспоминая тот последний закат, который они наблюдали вместе с Платиной, настоявшей на романтическом вечере на вершине башни (будто бы она знала, что её время пришло).
Титул королевы единорогов должен был перейти к Селестии, но дочь пожелала остаться принцессой до тех пор, пока сама не почувствует, что готова к этому. Впрочем, этот маленький каприз совершенно не избавил аликорницу от необходимости заниматься государственными делами...
"Глупышка думает, что я не знаю о том, что это из-за меня она не хочет становиться королевой. Вбила себе в голову, что для меня это что-то изменит и никаких объяснений слушать не хочет", — фыркнув, жеребец закатил глаза, молча выражая всё то, что думает по этому поводу.
Луна тоже осталась принцессой, невзирая на то, что ей пришлось возглавить пегасье сообщество Эквестрии. Однако же, в данном случае это более оправданно, так как никому не известно достоверно, жива ли ещё Буря, либо уже нет... Пожилая пегаска, в отличие от своей старой подруги не захотела встречать конец в тёплой и уютной постели, вместо этого заявив, что она — воин, а значит и уйти должна через сражение с достойным противником.
"Даже не попрощалась", — грустно подумал Старсвирл, которому однажды утром доложили о том, что его вторая жена (так и оставшаяся исключительно формальной), ночью улетела из замка, не взяв с собой ни охрану, ни припасы, ограничившись парой коротких клинков для крыльев.
В груди до сих пор было больно от потерь, пусть сейчас это воспринималось уже не столь остро как год назад. А ведь когда-то Блюбладу казалось, что он готов к этому... ведь уже однажды пережил сперва потерю подруги, затем гибель учеников. Пожалуй, только Селестия и Луна, которые сами уже стали взрослыми кобылами, не позволили своему отцу замкнуться в себе и стать затворником окончательно (но даже они не могли всё время быть рядом).
"Я ещё столько должен сделать... Столько успеть", — встряхнувшись, принц постарался выкинуть из головы гнетущие мысли, а затем сконцентрировал внимание на ритуале.
Ещё в жеребячестве, в ныне далёком будущем, Старсвирл узнал о том, что во многих планах бытия имеются свои обитатели: в мире снов — кошмары и грёзы (кто из них опаснее — большой вопрос); в плане огня — джины; в плане льда — духи холода; в мире теней — умбры... Одни из них разумны, другие похожи на животных, третьи — вовсе не имеют воли и разума, но от того встреча с ними ничуть не менее опасна.
Мир теней, как и зеркальное пространство, находятся очень близко к реальному миру, в результате чего в них появляются отображения материальных объектов и существ. Именно этим принципом и решил воспользоваться теперь уже бывший придворный маг, оставшийся на своём посту исключительно формально, в то время как его повседневными обязанностями занимаются другие единороги (всё же, списать его со счетов не позволяли былые заслуги, личная сила, да и книги о магии, которые он время от времени пишет, делясь результатами своих исследований).
Рог белого пони вспыхнул, магическая аура окутала раму зеркала и рунные знаки тускло засветились, запирая отражение внутри своих пределов. Следующее заклинание заставило стекло пойти рябью, а затем и вовсе исчезнуть, после чего в дело вступил третий этап, вытолкнувший зазеркального Блюблада в реальный мир.
На полу вспыхнул рисунок шестилучевой звезды, запирая гостя из зазеркалья в своих пределах, в то время как само зеркало превратилось в кусок мутного стекла. Принц устало выдохнул и уселся прямо на пол, настороженным взглядом изучая свою точную копию, облачённую в переливающийся всеми цветами радуги плащ, состоящий словно бы из гибкого стекла.
— Никогда бы не подумал, что всё будет... так, — двойник попытался развести передними ногами, но линии магического узора вспыхнули ярче, а его копыта зашипели, как если бы жеребец прикоснулся к сковороде. — Тц... Неприятно. Ну да ладно. Времени у нас немного: я продержусь минут двадцать-тридцать, после чего исчезну. Так что спрашивай, и если я смогу ответить на вопрос, то отвечу.
— Так просто? — удивился принц, даже вскинув брови и привстав со своего места.
— А ты ожидал, что я буду строить из себя недотрогу? — фыркнул собеседник и криво усмехнулся. — Всё равно, после того как мои силы иссякнут, я окажусь по ту сторону зеркала. Ты будешь смотреть на стекло и я буду там; ты будешь проходить мимо озера и я буду там; ты будешь справлять нужду... и не смей туда смотреть: я вовсе не горю желанием отражаться там.
Блюблад усмехнулся этой незамысловатой шутке, но тут же вернул себе сосредоточенное выражение морды и спросил:
— Могу ли я тебе верить?
— Можешь верить, а можешь — нет, — пожал плечами двойник. — Я дам тебе теорию, а после меня останется ещё и плащик... использовать ли это для практики — уже тебе решать. Ну так что, Блю, начнём урок?
...
Поселение алмазных псов находилось в овраге, среди невысоких холмов поросших невысокими деревьями и густыми кустарниками. По земле к ним можно было пройти только по двум тропам, которые охранялись вооружёнными дубинами крупными кобелями, а при взгляде сверху, проще было ничего не заметить и пролететь мимо, чем понять то, что здесь кто-то живёт (всё же входы в пещеры маскировались очень даже хорошо).
Белая аликорница, облачённая в позолоченный нагрудник, такие же накопытники, а также тонкий обруч короны, мерно взмахивая широкими белыми крыльями заложила вираж и начала спускаться к земле. Рядом с ней, бок о бок летела тёмно-синяя пегаска, красующаяся похожей бронёй, но покрытой серебром, с серебряной же короной (от сородичей её отличали более широкие крылья, высокий рост и словно бы колышущиеся на ветру грива и хвост, в которых проскальзывали едва заметные искорки, похожие на звёзды).
Обеих принцесс сопровождали две дюжины пегасов, половина из коих была запряжена в небесные колесницы, в каждой из которых сидели по два единорога.
— Сперва бьём морды, а затем пытаемся договориться, или наоборот? — уточнила у старшей сестры Луна, проверяя парные мечи, закреплённые у неё на боках.
— Я всё же надеюсь, что в этот раз обойдётся... — начала отвечать Селестия, но услышав скептический хмык лишь вздохнула, а затем твёрдо произнесла: — Второе. И я сильно надеюсь, что на этот раз нам будет, с кем договариваться после "агрессивных переговоров".
— Это всё случайное стечение обстоятельств, — отвергла наглые инсинуации младшая из принцесс. — И вообще...
— Я белая и пушистая, — передразнила сестру аликорница.
— Белая — да, — согласно кивнула пегаска. — Пушистая... Можешь утешать себя этими мыслями сколько угодно.
— Гррр, — вспыхнув от возмущения, принцесса дня проводила взглядом резко спикировавшую к земле сестру, которая взяла в привычку упрекать её в любви к сладкому. — Я, между прочим, растущий организм, и вообще у меня работа нервная, а сладкое помогает мозгам лучше работать.
Ворча себе под нос, крылато-рогатая пони приземлилась на почти ровное дно оврага, склоны коего поросли ползучими кустарниками с широкими листьями, что прекрасно скрывало входы в многочисленные пещеры. Не прошло и минуты, как с неба опустились повозки, откуда выбрались готовые к бою единороги.
— Что-то нас не спешат встречать, — заметила Селестия.
— Может быть не увидели нашего прилёта? — предположила Луна. — Нужно постучать...
— Это можно, — согласилась крылато-рогатая кобыла, тут же вставая на задние ноги, чтобы направив магию в передние копытца, с силой ударить ими по земле.
Волна дрожи прошлась по окрестностям, заставив пони из числа сопровождения насторожённо пригнуться к земле, испуганно прижав ушки.
— Как бы обвал не случился, — укоризненно заметила тёмно-синяя пегаска, а затем ухмыльнулась и добавила: — Тебе определённо стоит сесть на диету.
— Ты просто завидуешь моей фигуре, — вздёрнула носик аликорница. — Совсем загоняла себя на тренировках: скоро круп станет не округлым, а...
— По крайней мере, от моей поступи земля не дрожит, — как бы в сторону произнесла летунья, но собеседница её прекрасно услышала и шумно засопела.
Пони из свиты, уже не в первый раз сопровождающие венценосных особ, пусть и слышали эту шуточную перепалку двух высокородных кобыл, но уверенно делали вид, будто бы являются частью ландшафта. В конце концов, все они всё понимали, да и от нервозности каждый избавлялся по своему.
Разговор был прерван шелестом раздвигаемых веток, закрывавших зевы пещер, откуда стали выбираться многочисленные, лохматые и отнюдь не дружелюбные существа. Вытянутые морды красовались оскаленными пастями и маленькими глазками, под шкурами бугрились мощные мышцы, лапы оканчивались загнутыми чёрными когтями. Большинство псов не были вооружены, но у некоторых всё же виднелись молотки, топорики, копья и дубинки.
— Как-то их много, — заметила Луна шепотом, не забыв дополнительно создать заклинание, чтобы их не подслушали.
— Старое поселение, — пожала крыльями Селестия. — Главное — найти и завалить вожака, тогда остальные станут сговорчивее.
— Значит, нужно найти самого здорового, злобного и вонючего кобеля, — фыркнула пегаска и слегка кивнула головой в сторону одного из псов. — Вон тот подходит по всем характеристикам.
— И когда ты его успела обнюхать? — иронично вздёрнула бровки аликорница.
— Отсюда чую, — не растерялась младшая сестра. — А ещё — он носит на себе больше всех камней.
И последнее утверждение было правдой: вожак стаи алмазных псов был одет в грубую кожаную жилетку, в которую были вставлены крупные драгоценные камни, из-за чего его одёжка напоминала панцирь черепахи... если бы та носила на себе алмазы. Все остальные ограничивались ожерельями, браслетами или кулонами, подчёркивающими их статус в стае и личную доблесть (камнями они украшали ещё и логова, чтобы концентрировать в них больше магии для щенят, что помогало выживать во время долгой зимы, когда еды и тепла не хватало).
— Тишина! — усилив голос заклинанием, Селестия заставила рычащих и скалящихся кобелей присесть от испуга и неожиданности, а затем не давая опомниться спросила: — Кто из вас главный?
— Зачем тебе наш вожак, крылорожка? — хрипло спросил один из псов, первым пришедший в себя.
— Вы живёте на землях Эквестрийского Королевства, но не соблюдаете его законов и ваши сородичи нападают на наших подданных, — ответила белая аликорница.
— Мы долго терпели ваши выходки, но раз алмазные псы принимают доброту за слабость, нам придётся говорить с вами на языке, который вы понимаете, — подхватила эстафету Луна. — Вы либо примите наши законы и будете жить в мире, либо уйдёте с наших земель. Ну а так как решение принимает сильнейший...
— Я — Крюгер, вожак этой стаи! — вышел вперёд тот самый здоровяк в жилете-панцире. — Ты смеешь ставить нам условие, пони? Да мы можем порвать вас на кусочки, и никакая магия вас не спасёт!
Своего главного поддержали другие псы, начав медленно сжимать кольцо.
— А ты, Крюгер, привык прятаться за чужими спинами? — вновь заговорила аликорница. — Так-то вожак доказывает свою силу: трусливо отказавшись от честного поединка.
— Гррр! — лапы хищника сжались в кулаки, а клыки сверкнули в свете Солнца. — Я никого не боюсь. Кто ваш главный? Я вызываю его на бой! Пусть сильнейший решает, как жить стае!
И вновь псы заворчали, на этот раз не злобно или предвкушающе, а одобрительно.
— Я в прошлые разы первой была, — заметила тёмно-синяя пегаска.
— Уступаю, — отозвалась крылато-рогатая пони. — Кроме того, если я буду использовать магию, то эти собаки могут решить, что моя победа нечестная.
Фыркнув, младшая из принцесс выступила вперёд, лёгким движением высвобождая подкрыльные клинки...
...
Коричневый земной пони сидел в подвале своего дома, находящегося в деревне недалеко от замка. Вокруг него лежали свитки и книги, взятые в библиотеке по праву сына одного из глав их народа.
"Я ещё всем им покажу... Я им докажу... я...", — крепко стиснув зубы, жеребец продолжил вычерчивать на полу сложный магический узор, прямо в земле выдавливая извивающиеся линии.
