Что такого наговорил дед Павлуше, что тот сегодня необычайно серьёзный? А! Понятно! Дед часто общается с волхвом, практически с демоном, вот тот ему и наговорил об Алевтине. От демона разве что скроешь. И было-то всего разочек...вернее, пару раз. Потеряла она тогда контроль над собой на какие-то пять минут, поддалась минутной женской слабости, совершила самую большую свою ошибку в жизни. Слабые мы бабы. А коварный Кузьма воспользовался тогда её слабостью и испортил ей карму: мужики они такие — все кобелиной породы. Неужто всё всплыло? Это ж стыда не оберёшься. Пришла беда, откуда не ждали. И как с этим жить?
— Павлушенька, ты только не кипятись и не волнуйся. Я всё объясню. Ну, оступилась я....разочек... Как на духу покаюсь, — со слезами на глазах начала оправдываться женщина. — Пойду в монастырь. Отмолю.
— Нет, — решительно отверг слёзные оправдания жены Павлуша. — Даже одного раза — это много. Поэтому я решил...
Алевтина во время необычайно длинной речи мужа сидела притихшей в углу кошкой, сожравшей по трагической неосмотрительности хозяйскую еду. Она с ужасом ждала приговора. Вот так и бывает: минута счастья, а потом долгие годы глотаешь горькие плоды.
— В общем, Алевтина, я согласен, — сообщил Павлуша.
— Эээээ....на что согласен? — горько плача спросила женщина. — На монастырь?
— Нет, хуже. Корми, короче, меня своими свинскими помоями, — решительно махнул рукой Павлуша. — Буду их жрать, как свинья. Только деда не корми ими. Дед у нас заслуженный пенсионер, с самим нашим волхвом знается. Он даже Севу носил на руках, когда тот младенцем был. Сева тогда деду портки обоссал. Поэтому помои твои буду я жрать, а не свиньи и наш дедушка. Согласный я на всё.
— Какие же ты хочешь помои есть? — слёзы в глазах Алевтины высохли от удивления.
— Свинские. Какие же ещё. Со столовки, — обречённо сообщил благоверный. — А свиньям отдавай мою еду. Пусть задавятся. Чего ж непонятно-то.
— Да, как же ты их будешь....есть? — ахнула супруга.
— Как-нибудь да буду. Ложкой. Накидай в них приправ, что ли больше, — Павлуша проявил невиданную решительность. — Ведь надо же как-то твой позор скрыть от людей?
Вот такой был Павлуша — гений семейной жизни и компромиссов, глупый, а сообразил, как не нарушить и без того хрупкое семейное равновесие.
Несколько ошалевший от повседневных забот Доктор прибыл к Савелию Петровичу на еженедельный обязательный доклад о состоянии дел. Необходимо "сверить часы" и обменяться мнениями. Шеф кратко информировал Доктора, чем он занимался всю неделю в плане перехода в иную реальность, а Доктор информировал шефа о событиях в ООО и на хуторе.
Понятно, что люди чувствуют бо́льшую ответственность за действия, а не за бездействия. Человек считает: раз он ничего не делал, то чувствует себя менее ответственным за результат: я ничего не делал, моя хата с краю. Так происходит со среднестатистическим человеком, только не со сбрендившими учёными, над которыми надзирал Доктор. Может они, выполняя простую работу и халтурили, вот только после работы они находили время творить. Мало, мало Доктор припахивает дикую стаю математиков и физиков: творят, сволочи, по ночам. Хорошо хоть пока они ещё немного боятся Доктора и власть, но долго так не может продолжаться: когда-нибудь произойдёт утечка. Пока горе-учёные ещё приносят Доктору свои расчёты, от которых Доктор хочет утопиться в барханах, что за речкой Суходол. Недавно один физик в соавторстве с математиком отмочили: приволокли Доктору расчёт стабилизации магнитного поля в термоядерном реакторе. Вот же выродки! Попади их расчёты в руки власти — случится большая беда. Пришлось, скрепя зубами, наградить их премией. Хотя всем было бы лучше, если бы премию пришлось вручать их жёнам, типа посмертно. Может уже начать с Севой составлять официальные некрологи на некоторых изобретателей?
Доктор действовал строго по заветам предков, которые считали, что правильный народ должен загружаться работой по самую маковку и ходить должен строго с виноватым видом от якобы недоделанной работы. Подчинённые опять-таки должны всегда чувствовать за собой вину и страх, что их вот-вот уличат за действительные и мнимые прегрешения.
Основная масса народа так и поступала: ходила с виноватым видом, пыталась оправдываться. Однако, находились люди, особенно из самых простых, которые умудрялись всегда находить выход из любого положения. Душевными метаниями они не страдали, а включали соображалку, как ловчее обдурить начальство. Таких хитросделанных начальству надо выявлять и стимулировать их на подвиги пинком под зад.
Савелий Петрович всегда с уважением прислушивался к мнению мудрого Доктора, с каким один барбос слушает другого, но сегодня видел, что у того состояние — "блюз по понедельникам", а в глазах читалось, что тот постиг тайну чёрного квадрата. Или ещё пытается её постичь. Такое состояние Доктора требовало пояснений, и они последовали...
— Мои пациенты....эээээ....мои коллеги и жители данного хутора представляют мне постоянно неисчерпаемый источник изумления, — стал рассказывать о местных событиях Доктор. — Это не объяснить так просто.
— Кашанкина и Будницкого я, от греха, отправил опять в больничку. От их работы "на воле" общество отделалось помятыми складскими воротами, сломанным погрузчиком и сотрясением мозга у Будницкого. Сейчас они оба находятся в палате, лечатся и героически объедают общество. Мне эти два индивида напоминают паразитических червей дракункулюс. Такие твари живут в подкожной клетчатке человека, вызывая сильную боль и гнойные раны. Может их прибить?
Уважаемое мироздание никак не решит сжалиться над обществом и освободить его от Кашанкина и Будницкого. Доктор, рассказывая о Юрике и Гоше, немного нервничал — использовал совершенно свободный язык для описания их ошибок. Описывал прегрешения двух организмов на хорошем русском языке с привлечением идиоматических оборотов и лёгким экскурсом в историю родословной Юрика и Гоши. Выходило, что Юрик и Гоша появились на этом свете от противоестественного кровосмешения различных видов животных. Логично следовало, что вся родня Юрика и Гоши — это отпетые шайки деградантов, замеченных в кровосмесительных связях, промискуитете, повальных оргиях и беспробудных пьянках.
Доктор несколько огорчился, когда шеф не разрешил прибить Будницкого и Кашанкина, посчитав их характеристики несколько преувеличенными в некоторых пунктах. А если попробовать их того....дустом? Тоже нельзя? Жаль. Очень хотелось придушить их собственными руками.
Отогнав кровожадные мысли, Доктор продолжил:
— Остались новости с хутора. Новости, прямо скажу, как из сумасшедшего морга. Постараюсь смягчить и рассказать вкратце. Дело касается ваших соседей — семьи Сёминых. Я тут со своими дураками не успеваю справляться, так ещё и хуторские в виде бонуса лихие новости приносят. Надо бы снять некоторых с рейса "Косорыловка — Большие Килдыри", а то устроили соревнование по степени дурости: типа догоним и перегоним, всех достанем — тогда перестанем!
Савелий насторожился. За своими делами он как-то перестал интересоваться процессами, происходящими среди населения хутора. А народец здесь ещё тот. Наверное, это он зря так поступает, что немного расслабился, но за всеми не уследишь.
— Приходит, значит, ко мне старик Сёмин, и по секрету признаётся, что вся его семья сошла с ума. Разом. А у самого глаза блестят, как у маньяка. Я, хоть и не психиатр, но навидался всякого. Бывало, приходит ко мне пациент и начинает заправлять таааакое.... Ладно, о Сёмине продолжу. Дед Матвей и говорит мне, что у всех его домочадцев зашуршала крыша. А в чём дело — интересуюсь я? Дед и рассказал. Началось всё с невестки. Стала вдруг родная невестка расстраивать деда Матвея даже больше, чем Госдума. Задумала она зверски извести дедовых свиней, а заодно и деда. Придумала кормить родичей не едой, а помоями, что добывает в нашей столовой, а поросят вообще не кормить — пусть дохнут с голоду. Её поддержал сын деда Матвея — Павлуша. Сынуля признался деду, что Алевтину любит, поэтому теперь будет питаться строго помоями, что это вкусно и питательно, а свою еду предложил отдавать свиньям. И всё это из-за большой любви к семье. Потом свихнулась жена Матвея — Ульяна Никаноровна, которая вдруг стала говорить деду, что его поросята неправильные. Ну, не может статься, что поросята растут вширь, а не в длину. Да и вообще, свиньи роют землю только чтобы найти съедобные корешки, а не выкапывают многометровые тоннели. Вот такие у бабки видения появились. Наверное, с горя. Лечить её надо, но жалко. Сам дед никакие тоннелей не замечал, а поросята его, как все другие поросята, и точка. Руки прочь от поросят! Просил Доктора дать бабке порошков, чтобы она не лезла к поросятам. Алевтине и Павлуше тоже просил прописать порошков. Такие дела. И ему просил дать порошков или капелек, успокоительных. Желательно на самогонке.
Да, волхв, запустил ты своих подопечных хуторян. Отжигают-с. Пройдусь, что ли по хутору — решил Сева — зайду к Сёминым, посмотрю что, да как. Идти всего ничего. Надо же — помоями решили питаться!!! Надо узнать — что это за авангардизм такой.
Сева решил свои способности не включать — отдохнуть от напряжений этой недели: просто взять и ножками пройтись по хутору, посетить соседей.
О том, что у деда Матвея что-то случилось, стало понятно, ещё не доходя до его дома, когда Савелий Петрович встретил по дороге Ваньку Корнеева. Ну, того самого хозяина невинно убиенной собачки Блинчика.
— Если к деду Матвею идёшь, Савелий Петрович, — заговорщицки поведал Ванька, — то облом случится, точно тебе говорю. Забаррикадировался наш дедушка от народа. Я даже на полшишечки не смог войти в его двор через калитку. А ещё они что-то жгут у себя во дворе: дым коромыслом. Хотел я заглянуть, что за гадюшник они развели у себя, но не дали войти.
— Жгут? — удивился Сева, хотя уже сам чувствовал дымок, исходящий от усадьбы соседей. — С чего это?
— То неведомо, — пожал плечами Ванька. — С какого-то перепуга понесло их всех почище, чем Остапа Ибрагимовича. Есть предположение, что плохой косорыловки накушались. Но, чтобы вот так все сразу до белочки.... Сплошной вархаммер, загадка природы.
Сева решительно направился в сторону усадьбы Сёминых узнать об этой загадке природы. Ванька, потоптавшись на месте, хотел из любопытства присоединиться, но понял, что здесь дело мутное.....пусть волхв сам разгребает ситуацию, а Ванька пойдёт пока по другим соседям, поделится свежей пикантной новостью о семье убийц Блинчика. Расскажет хуторянам, естественно, не по злобе, а от изумления. Семейка деда Матвея видимо вся малость того-с! Ну, вы поняли.
Подойдя к усадьбе Сёминых, Сева увидел живую иллюстрацию к выражению "убиться тапком". Войти во двор через калитку у Савелия не получилось, вышла заминочка: калитка оказалась тщательно опутана медной проволокой, что хрен откроешь. Это намекало на то, что хозяева не очень хотят видеть посторонних у себя дома. Конечно, на участок легко зайти с тыла, но это считалось неприличным в этих местах.
Савелий увидел, как в глубине двора, Алевтина размахивает куском фанерки над железным ящиком, из которого валил едкий вонючий дым. Волхву пришлось голосом привлекать к себе внимание. На его зов скоренько пришла Алевтина. Женщина выглядела живописно — вся в саже и с ошалелым взглядом; растрёпанная, как хухря.
— Что делаешь? — мрачно спросил волхв. Сева уже понял, что здесь происходит что-то нездоровое.
— Траву лечебную жгу, — на Севу смотрела перепуганная Алевтина. Демону надо признаваться сразу и во всём — чётко знала она, иначе произойдёт страшное, — От бактерий. Дедушка сказал.
— Ага, — пристально посмотрев на Алевтину произнёс волхв. На сумасшедшую женщина не тянет, хотя какая-то придурь в её виде есть. — Зови бегом деда.
Деда пришлось ждать у калитки минут десять. За это время можно двадцать раз собраться, но дед что-то тянул резину. Наконец, дед Матвей появился собственной персоной: всклокоченный, небритый, с трясущимися губами. Да, сдал дед. То орлом летал по хутору, а то стал походить на инвалида с огромным перечнем болезней.
— Вот такие дела, Сева, — прокряхтел дед. — Извиняюсь дико.
Хоть дед и вышел, и даже начал беседу, но с калитки проволоку не отмотал и волхва на участок не пустил. Даже о своих свиньях ничего не сказал. Это чрезвычайно странное поведение деда не вписывалось ни в какие рамки. Перефразируя народную уругвайскую мудрость — херово, когда не знаешь во что играешь.
— Что у вас происходит? — хмуро спросил Савелий.
— А ничего, — испуганно затрясся дед. — Совсем ничего. Всё хорошо. Настроение бодрое.
— Вижу, какое оно бодрое. Даже не побрился, — Савелий зло смотрел на деда. — Давай разматывай проволоку с калитки. Зачем мне стоять на улице?
— Ой, Севушка, — заблажил дед. — Нельзя к нам, никак нельзя.
— Отчего это нельзя? — насупился волхв. — Мне можно.
— Понимаешь, какое дело приключилось, тут процесс деликатный, — дед пытался говорить внятно и твёрдо, но получалось шепеляво. — Беда у нас немножко приключилась. Карантин у нас.
— Чего? — стал злиться волхв. — Какой ещё нахрен карантин?
— А бруцеллёз у нас случился, — фальцетом завизжал дед. — Африканский ящур, туберкулёз обезьян и этот....крымский клещ. Покусал собака...
— У кого клещ? — переспросил Сева. — У Павлуши, или у бабы Ульяны?
— Почему у Павлуши? Что ему сделается? — попытался пояснять дед. — У свинок моих клещ и бруцеллёз.
— Вот как? Внезапно....Так они что, сдохли? — продолжил выпытывать у деда подробности волхв.
— Кто? Свинки? — казалось, дед разговаривает, но при этом витает где-то в облаках. — Да ты что!? Живее всех живых, живее.... не будем уточнять кого.
— Не будем...Вот и продемонстрируй мне своих хрюнделей, — потребовал Сева. — Посмотрю, что у них за клещ с африканским ящуром.
— Никак нельзя, Севушка, — запричитал дед. — Заразно это.
— Я сейчас калитку твою сломаю, — ласково заявил Савелий. — Устроил тут линию Маннергейма.
Сева понял, что в сложившихся условиях методы убеждения уже не подействуют на деда, пора применять методы принуждения.
Дед совсем сник. Плечи его опустились. Трясущимися руками он начал распутывать проволоку, сквозь слёзы приговаривая, что когда-то он лично Севу на руках нянчил, а Сева вырос и угрожает дедушке. На Савелия слёзы деда никакого впечатления не произвели, он только поторапливал старика.
Дорогу к свинарнику Сева великолепно знал, поэтому направился прямиком туда выяснить, что за бруцеллёз подхватили свиньи. Дед семенил следом, что-то тихо и жалобно подвывая.
— И где твои бруцеллёзные поросята? — пальцем показал на их место обитания волхв. Поросят не наблюдалось. Имелись в наличие только три дырки в местной супеси, диаметром метра по полтора. Дыры вели куда-то глубоко под землю. — Где свинтусы, я спрашиваю?
— А чёрт их знает, — втянув голову в плечи, жалобно произнёс дед. — Здесь копошились. Уползли куда-то.
— Были, да сплыли, — зловеще проговорил колдун. Савелий включил все свои способности, даже обоняние, но скривился от запаха дыма.
