Я задумался. "Всё" означало "с ним". С Индрой. Я этого парня знать не знал, в глаза не видел, но Дис, разговаривая со мной, на самом деле обращается к Эле. Думает, мне есть хоть какое-нибудь дело до того, убил он его или оставил страдать, и что при этом повлияло на его решение — Гай или Эла. Скорее всего, ни первый, ни вторая. Потому что "всё, что он делал", он делал для себя, а не ради неё. Даже если Чери прав, и Индра ещё дышит, то лишь потому, что так нужно Дису, а не Эле. Хотя кто знает, как она встретила бы известие о гибели своего брата, пусть даже имело место предательство, и именно Иберия и его преемник сплавили её на "зону".

В пекло всё. Мне нет дела до той жизни, где я успел наглотаться проблем, боли, предательств, потерь и осуждения окружающих. Влезать в старую кожу снова мне было совсем не с руки, даже при том, что в этой мне практически не дышалось. По крайней мере не сейчас. Умереть я всегда успею.

— Наверное, он это понял, поэтому так расстроился, — решаю ответить я, нервно усмехаясь, — и вот теперь... Послушай, ведь с вами уже такое было. Вы пошли против Нойран — клана, который был крупнее, влиятельнее и сильнее вас. В тот раз... как вы поступили?

— Проиграли.

Тоже вариант. На крайний случай.

— А потом нашли нужного союзника, — добавляет Дис. — И предложили то, от чего он не смог отказаться.

Тионы стали вторыми по силе в Эндакапее, когда Децема потерпела своё первое поражение, когда погиб Паймон, и на его место пришла Эла. И Дис прекрасно понимал, что если идти против Нойран, то только заручившись поддержкой Тионов. Благо, что к тому времени Брант скончался, и его место занял Гай, у которого с Нойран были свои счёты. Десница всё предусмотрел. Думаю, он предвидел и вероятность вражды с Тионами. Потому мы теперь направляемся туда, куда направляемся.

Гаю можно противопоставить лишь Индру. Тионам можно противопоставить лишь Нойран.

Вот только что Дис будет предлагать Индре? Существует ли теперь в природе то, от чего сын Иберии не сможет отказаться?

9 глава.

Мы вернулись на базу следующим утром. После трёх дней почти беспрерывных дождей встретить на небе солнце было приятной неожиданностью. Тепло ласковой звезды касалось кожи, но не проникало внутрь. После посещения "тайника" Диса я никак не мог прийти в себя, не мог согреться.

Там было тесно, тихо, темно и холодно — натуральный бетонный гроб, укрытый от посторонних глаз. Десница не говорил об этом прямо, но я догадался, что он наведывался туда время от времени, чтобы убедиться, что его трофей на месте, и его модифицированное сердце бьется, несмотря на паршивые условия содержания. Но на то он и был пленником.

Хьюго играл роль медика. Поколдовав пару минут с аппаратурой, он заявил, что заключенный находится в отличном состоянии. Так оно и было. В эту самую секунду "заключенного" там, на Земле, могли избивать, насиловать, всячески унижать и издеваться, но при всём при этом он находился в отличном состоянии.

— Это непревзойдённая работа генетиков, — раболепно прошептал Хьюго, разглядывая лежащее перед ним тело. — Даю руку на отсечение, пройдёт не меньше сотни лет, прежде чем его затронет старение.

Ему же хуже.

А про руку Хьюго ляпнул зря. Он просто мастер пользоваться фразеологизмами, я заметил.

Что насчет меня, то я восторга ассистента Кея не разделял. Мне хватило одного взгляда на скованное анабиозом тело, чтобы пожалеть о своём появлении. Там и вообще.

Адам до грехопадения. Вершина творения Всеблагого, ваявшего Вселенную шесть дней и в итоге подарившего миру Его. Эталон. Вот кем был сын Иберии.

С меня хватало и Чери.

Чери...

Я думал о нём волей-неволей, направляясь в свою комнату и незаметно для себя сбавляя шаг. Открывая дверь, я всерьез задался целью сменить место жительства. Мне, например, приглянулся тот летний домик, в котором я обосновался на какое-то время после нападения Тионов на базу.

Мои покои заливал свет. Шторы не были задернуты, пол расчертили косые лучи. Здесь было душно и возмутительно сильно пахло спиртным. Переступив порог, я поспешил в сторону кровати, охваченный страшным предчувствием... которое не оправдалось.

В измятой постели валялся Чери. Один.

По пути я споткнулся о бутылку, но звон ни капли не потревожил спящего. Даже когда я подошел и коснулся его плеча, Чери лишь отмахнулся.

— Не трогай меня, шлюха. Я не стану с тобой трахаться, — ворчит он и, даже не думая открыть глаза, утыкается в подушку.

— Не беда, переживу как-нибудь, — отвечаю я, проходя к гардеробной. Мой голос его отрезвляет.

— Алекс!

За спиной слышится шорох простыней, неровные шаги.

— Алекс, не бросай меня! Я не вернусь к брату, даже если ты меня выгонишь. Я сморозил чушь, ляпнул по злости...

— Я тоже. Забудь.

Я осматриваю богатый выбор одежды раз за разом, но потом подходит высокий, как Биг-Бен, Чери и повисает на мне. Это напоминает мне о нашей первой встрече. В тот раз он так же стоял позади, уткнувшись мне в макушку, не думая о том, что мы похожи на двух гомиков.

— Ты же знаешь, что здесь ты... такой ты — настоящий ты — нужен только мне.

Вот теперь точно.

Я уже было открыть рот, чтобы выдать что-нибудь колкое, но действия Чери сбивают меня с толку. Он... принюхивается?

— Что это за запах? — спрашивает он настороженно, хватая меня за плечи и разворачивая к себе лицом.

— Поразительно, что ты ещё можешь что-то учуять. Тут же воняет, как в борделе.

Он не слышит, внимательно меня разглядывая. Мою одежду.

— Тебя не было в особняке? Всю ночь? Ты только пришел? — на его лицо опускается тень неподдельного ужаса. — Ты был с Дисом?

О, это же просто самая настоящая катастрофа.

— Просто побывал в шкафу, где он прячет скелеты.

Хм, почти буквально.

— И что? Вы в этом "шкафу" были одни?

Это выглядит довольно комично. Но лишь для меня. Судя по взгляду, которым наградил меня Чери, я в его глазах стал самым настоящим предателем.

— Предвечный, — вздохнул он. — Ты что, решил мне таким образом отомстить? Я тут чуть не свихнулся, а ты шатался чёрт знает где со своим Дисом...

— Эй, оставь его в покое. Он "мой" настолько же насколько и "твой".

— ...хотя и знаешь прекрасно, что он спит и видит, как ты станешь женщиной, чтобы потом...

— Я тебя не слушаю. Не слушаю. Можешь даже не продолжать.

— ...отыграться на тебе за всё время ожидания. А ждёт он уже долго. Вдруг ему однажды взбредёт в голову, что с него хватит? Какая разница, мол, ведь ты в любом случае потом всё вспомнишь. Душа одна, а свой грёбаный член он найдет куда засунуть. Что ты тогда будешь делать, а?

— Зря я тебя разбудил.

— Никогда не оставайся с ним наедине! Это — твоя первая заповедь.

Чери начал нарезать круги по комнате, вероятно, пытаясь вообразить, какой страшной опасности я подвергся без его присмотра. Чёртов параноик.

— С нами был Хьюго.

— К дьяволу Хьюго! Этот Хьюго — самый мутный парень из тех, что я знаю. От него тоже лучше держаться подальше. И где они его только откопали...

Возможно, мне и стоило прислушаться к его словам (последним), всё же чуйка Чери никогда не подводила. Рассекретить Диса, глазом не моргнув, — на это абы кто не способен.

— Хьюго?! — Чери внезапно остановился. — Зачем ему понадобился Хьюго? И ты?

— А это, приятель, ты узнаешь на Совете. — Моё молчание — месть за его гнусные обвинения. — Или по звёздам прочти, как ты умеешь.

— Сейчас вообще-то утро, дубина, — бросает он мне вслед, когда я, закончив копаться в шмотках, направился в душ.

— Ну попробуй кофейную гущу. Не знаю, сообрази что-нибудь. Займи себя чем-нибудь до вечера.

— До вечера? Не слишком ли долго ждать? Особенно если учесть, что Совет был только вчера, — кричит из комнаты Чери, на что я отвечаю, не вдаваясь в подробности:

— Вчера я не знал того, что знаю сегодня. Однако этого знания всё ещё недостаточно, потому придётся подождать вечера. — Выглянув из ванной, я добавляю: — Конечно, ты можешь ускорить процесс при желании.

— Кого для этого нужно убить? — спрашивает он тут же, сверкая дьявольской улыбкой. Похоже с Гаем его роднит ещё и весьма изменчивый душевный климат.

— Загляни в нашу электронную библиотеку. Веди поиск по персоналиям, важна любая мелочь...

— Без проблем, — не слишком охотно соглашается Чери, разворачиваясь к выходу. — Имя хоть знаешь?

— Ещё бы. Индра, клан Нойран.

* * *

Индра из клана Нойран был расчетливым, сильным, гордым и красивым, как Сатана. Он был единственным сыном Иберии, младшим в их небольшой семье. С рождением его опередила Илона, которая, в отличие от своего брата, была зачата естественным путем и рождена женщиной. Индра такой роскоши как материнство не знал. До пяти лет он жил в лаборатории, под надзором врачей и инженеров, которые усиленно "шлифовали" своё творение. В какой-то мере они перестарались, явив миру гибрид, порывистость человеческой души которого вела непрерывную борьбу с логичностью и математической точностью машины. Им не удалось установить баланс между его мозгом, обладающим сумасшедшей вычислительной мощностью, и сердцем, тоскующим по всяким глупостям вроде свободы, любви и дружбы.

Этот дуализм должен был в какой-то момент, если не убить, то точно свести Индру с ума.

В пять лет в приступе детской истерики Индра едва не прикончил весь штат профессоров. После этого инцидента его отправили на воспитание к отцу, но, думается мне, пять лет — это уже поздновато. С поломанной психикой, неприкаянный и не по возрасту сильный, он рос, отгороженный от всего, что свойственно нормальным детям. Прислуга и собственная сестра его сторонились. Попытки отца подыскать ему друзей оканчивались весьма плачевно: сотворив совершенство, он обрёк его на одиночество. Поняв, что игрушечно-конфетный период в детстве своего сына он уже проморгал, Иберия с шести лет отдал его на обучение. Нагрузка была запредельной, как умственная, так и физическая, потому в переходном возрасте — когда Индре стукнуло тринадцать — он свалился со страшнейшими приступами. Головные боли, лихорадка, бред, конвульсии... Курирующие его специалисты предполагали подобное развитие событий: организм перестраивается, меняется гормональный фон, ребёнок становится относительно взрослым человеком. Вот только Индра не был обычным ребёнком... Поговаривали даже о том, что молодой господин может двинуть кони.

Для облегчения боли ему начали регулярно вкалывать наркотики, экспериментируя, пока в итоге не установили, что лучшее действие на него оказывает вещество, которое добывается из редкого растения, растущего чёрт знает где. Так как вводить его внутривенно — занятие хлопотное, да и вен для таких частых процедур не хватит, Иберия настроил производство сигарет для своего сыночка. Так Индра стал наркоманом в тринадцать лет.

Общественности довольно скоро стало известно о "таланте" наследника Иберии. Простой люд проницательность Индры и его невероятную способность к анализу принимал за божественный дар. По их мнению, он умел видеть будущее. Некоторые считали это признаком дьявольского вмешательства — наследием Эзуса, другие — и их было большинство — видели в Индре избранника Эйи. Его либо люто ненавидели, либо столь же самозабвенно обожали — третьего не дано.

Когда ему было шестнадцать, в их клан забрело чумазое, нищее существо неопределенного пола — то, которое в дальнейшем назовут госпожой Элой и которое сыграет решающую роль в гибели славного рода Нойран. Возможно ли, что "божественное око" Индры видело настолько далеко? Кто знает. Однако его отец в тот раз, взглянув на приблудыша, решил, что наконец нашел своему сыну неплохую игрушку. И тот вцепился в неё обеими руками, возможно, впервые в жизни обретя друга. Но так как Индра дружить и любить не умел (не научили), а его протеже вообще об этих понятиях не слышала, их нахождение друг с другом в непосредственной близости зачастую приносило боль обоим.

Когда Индра подрос, то стал выполнять обязанности "Правой руки" своего отца и справлялся с этой задачей превосходно. Иберия постепенно подгребал под себя всё новые территории. Сдалась даже проклятущая, неугомонная Децема. Казалось, на Эндакапей в кои-то веки снизошел мир, но в один прекрасный день Индра решил, что ему пора обзавестись собственной семьёй. И это понятно: повзрослев, он хотел наконец получить то, чего был лишен в детстве, но, будь всё проклято, он выбрал себе в соучастники совсем не того человека.

К тому времени госпожу Элу вовсю считали его сестрой и дочерью Иберии. Поговаривали даже, что так оно и есть, что девушка — бастард, а то с чего бы Его Величеству растачать свою милость на обычного трущобного отброса? В народе её недолюбливали, по большей части потому, что завидовали: сценарий "из грязи в князи" хотелось пережить каждому по ту сторону высокой стены, обрамляющей территорию клана Нойран, но повезло только ей, только Эле. Она была грязнокровкой, не обладала особыми талантами, была слишком обычной, чтобы так нагло околачиваться рядом с Великими и задирать нос. А потом Индра сообщил об их помолвке, и на место неприязни пришла испепеляющая ненависть. Особо религиозные видели в его невесте преемника Эзуса, кто-то даже уверял, что она носит клеймо тёмного божества на запястье.

Это поразительно, но Эла не угодила всем — как простым горожанам, так и элите. Высокородные девицы считали себя обманутыми и оскорблёнными таким решением наследника Иберии, ведь на месте этой выскочки должна была быть одна из них.

Не трудно догадаться, что при такой всенародной "любви" жить долго и счастливо Эле было не суждено. Начало конца было положено решением Иберии поставить её во главе Децемы. Тут же поползли слухи о предательстве и изменах.

"Она заставила молодого господина ждать три года, а сама греет постель альбиносу из Децемы. Шлюха из Безана".

Об этом шептали так громко и так часто, что сплетни дошли даже до двора босса Нойран. До ушей Иберии и его сына.

Первый был в бешенстве. Последний медленно, но верно сходил с ума.

Было ли это правдой или чистой ложью — уже не суть важно. Началась война. Децема, решив, что лучшая защита — нападение, нанесла удар первой, тем самым расписавшись в своём предательстве. Силы были неравны, Элу схватили, Дису же удалось спастись. В тот раз он легко отделался — потерял только левую руку.

Элу приговорили к ссылке, казнь приводил в исполнение сам Иберия. Индра же на экзекуции не присутствовал. С тех пор он вообще не вылезал из Тавроса, отойдя от дел. Его отец вёл ту войну в одиночку, оставив сына упиваться горем. Возможно, Иберия верил, что хандре его наследника нужно дать срок, и она пройдёт через пару месяцев. Но она не прошла и через пару лет.