"Так поступают братья"

— Боже, ты такой тугой. — Он подался вперед, вбиваясь в меня. Я застонал. — Учитывая, сколько членов побывало в тебе за все это время, я думал, что ты будешь растянутым. Но ты такой... узкий... горячий... и сжимаешь... меня... так здорово.

За каждой его паузой следовал рывок, пока он не оказался полностью погруженным в меня. Мои руки были затянуты кожаными наручниками и пристегнуты к изголовью кровати. Ноги — широко расставлены, и когда я попытался их сдвинуть, то обнаружил, что лодыжки тоже пристегнуты, как и запястья. Я был абсолютно беспомощен.

Константин входил меня, гладил мой член, заставляя приподнимать бедра, прижимаясь к нему спиной. Слезы текли по лицу. Я пережил это раньше. Смогу и сейчас. Смогу.

Константин прекрасно знал, что делает. Я был не первым мужчиной в его постели. Щипки и рывки перемежались с поглаживаниями члена. Я пытался сопротивляться, но от действия наркотика не мог собраться с мыслями, погрузившись в водоворот ощущений. Я кончил. Пока мое тело содрогалось, Константин обхватил мои бедра и стал с силой вколачиваться в мое тело. Я уткнулся лицом в подушку. От силы его выпадов мои соски терлись о постельное белье, и это трение возбуждало, вознося на очередной уровень удовольствия. Наконец, он повалился сверху, вжимая меня в матрас. Я чувствовал под собой мокрую липкую простыню. Когда он погладил меня по волосам, открыв шею, я дернулся. Константин стал целовать мои плечи, слизывая пот с кожи. В конце концов, он все-таки ослабил застежку на кляпе, и я смог его выплюнуть. Болела челюсть. Вкус резины словно въелся в губы.

— Ты все, на что я надеялся, и даже больше.

— Мы закончили? — Мой голос был хриплым, в нем явственно слышалось отвращение. По телу еще пробегали судороги оргазма. Но мне хотелось, чтобы так было только с Уилбером. Я закрыл глаза.

— Я могу идти домой?

— Ты дома.

Я повернул голову и посмотрел на него через плечо.

— Что?

— Я не делюсь своими любовниками. Пока ты со мной, это твой пентхаус. К несчастью, у меня такое впечатление, что ты сбежишь, стоит мне отстегнуть ремни, поэтому они... — Константин передвинулся и приподнял мои запястья. Он прижался губами к кожаным наручникам. — ... пока останутся. Тебе идет. Теперь я понимаю, почему твои DVD пользуются таким спросом.

Я закрыл глаза, его руки прошлись по моему обнаженному телу.

— Такая красота. — Он наклонился и поцеловал меня в ягодицу, потом встал.

— Чего вы от меня хотите?

— Я же сказал, у меня для тебя работа. Теперь ты мой личный помощник. Я хочу, чтобы ты постоянно был со мной. У меня здоровые потребности, и я хочу утолять их, как только возникнет необходимость. Думай об этом как о повышении, Брант. Броуден просто гангстер, у которого, правда, есть мозги, но он уже достиг своего предела. В прошлом он связался не с теми людьми.

— Я пришлю к тебе своего портного, тебя оденут согласно новому статусу. Мне очень нравится, когда на тебе черная кожа, так что не забывай надевать ее, если я тебя вызываю.

Я почувствовал, как заныло в груди. Мне не хотелось слышать это.

— Я не соглашался на эту работу.

Он запустил руку в мои волосы и дернул, заставив меня выгнуться, насколько позволяли скованные запястья.

— Твой отец, сестры, а еще Броуден и его люди в твоих руках, Брант. Очень глупо с твоей стороны делать из меня врага. Ты далеко пойдешь, если согласишься. Тебе больше не нужен Броуден, чтобы дать сестрам образование. У тебя есть полмиллиона, а когда мои консультанты закончат, будет целый миллион долларов. Броуден будет тебе только мешать.

Константин отпустил мои волосы.

— Ты отказываешься от такой возможности, Брант. Со мной ты попадешь туда, куда Броудену путь заказан. Ты умен. Старателен. Красив и хорош в постели. Я хочу трахать тебя при каждой возможности.

Меня сейчас вырвет.

Константин поднялся и оделся. Меня передергивало от отвращения. Я рванул ремни. Запястье и предплечье начали гореть, и я позволил себе окунуться в боль. По крайней мере, у меня осталось хоть что-то от Уилбера.

— Я получаю то, что хочу, Брат. И получаю это потому, что готов на все. Если, чтобы добиться твоего сотрудничества, мне придется убить твоих сестер, даже крошку Энис, я это сделаю. Броуден очень полезен для Организации, но и он может исчезнуть. Теперь ты моя игрушка. У тебя есть время подумать до завтра.

Я уставился на подушку. Рядом валялся черный резиновый кляп. Мои запястья покраснели и болели.

— Развяжи меня. Я могу дать ответ сейчас. — Слезы отступили. Когда я привстал и сдвинул ноги, в них щелкнули суставы. Я вытер рот здоровой рукой. Соскользнул с постели, опустился перед ним на колени и наклонил голову, так что кончики волос коснулись пола.

— Я принадлежу тебе. — Мой голос звучал напряженно, но глаза были сухими, пока я сидел, разглядывая его туфли.

Константин опустил руку и, сжав мой подбородок, заставил поднять голову.

— Почему?

— Не трогай девочек.

— Сегодня я просил тебя об одном. Дай мне это, и я создам трастовый фонд для твоих сестер. Когда он будет учрежден, никто, кроме них, не сможет снять с него деньги. Они будут только для Уильямсов, их детей и детей их детей.

Я встал. Живот был мокрым и липким. Смесь спермы Константина и моей крови потекла по ноге. Я лизнул его в губы, заставив их приоткрыться. Запустив язык ему в рот, я стал ласкать язык Константина, стараясь при этом держаться от него подальше. Он был мне отвратителен, я не хотел, чтобы он подходил ближе, чем это необходимо. Если я к нему прикоснусь, меня стошнит прямо на его костюм, ему придется снять одежду, чтобы переодеться... и он наверняка захочет трахнуть меня еще раз.

— Ну вот. Именно такого приветствия я и жду от тебя каждый день, Брант.

Я улыбнулся. Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Рэндал и Майкл — твои телохранители. Теперь ты никуда без них не ходишь. А эту неделю ты не выходишь из пентхауса без моего разрешения.

— Ясно, Гас.

Он замолчал на мгновение и снова меня поцеловал.

— Отлично. Я знал, что ты умный мальчик. И хороший брат. А теперь иди в душ. Я пришлю Майкла, чтобы снял с тебя наручники. Портной будет здесь через пару часов.

Я стоял, обнаженный и весь в его и своей сперме. Он послал мне воздушный поцелуй и вышел из комнаты. Легкая улыбка, которую я удерживал на лице, исчезла. Я знал, что я чертовски хороший брат. Я доказал это и не раз. Я знал, что неплохой консультант по инвестициям. Займов, покрываемых страховкой, в моем офисе было больше, чем у кого бы то ни было. Уилбер говорил мне, что я прекрасный любовник. Он был нежен, пусть и грубоват, и мне нравилось, когда он шептал это в мои волосы. Я собирался доказать, что враг из меня ничуть не хуже. Как я собирался это сделать? Я собирался убить Гаса Константина.

Глава Шесть: Тень

Есть те, для кого время летит. Не успел моргнуть глазом, и проходит год. Со мной было совсем не так. Я чувствовал каждый из прошедших тысячи девяноста пяти дней. Семь дней в неделю с 8.30 до 5 вечера, а иногда и до 10, я работал помощником главы Организации. В оставшееся время я был персональной шлюхой Константина.

Я выбрался из горячего душа и вытер голову. Плеснув в лицо прохладной водой из раковины, выпрямился. Зеркало запотело, поэтому я протер его ладонью. Я больше не узнавал того, кто смотрел на меня. Выронив полотенце, я критически вгляделся в свое отражение.

Никаких физических изменений. Никаких шрамов. Чисто выбритое лицо. Прямой нос, довольно высокие скулы. Классический мужской профиль, если не считать губ. Они скорее подошли бы девушке. Именно поэтому он и захотел, чтобы я принадлежал ему. Из-за этого лица и тела. Внешне я оставался красив. Внутренне... что ж, это уже другой вопрос. По-моему, то ли греки, то ли римляне говорили, что глаза — зеркало души. Вот, где видны изменения. Мои глаза никогда не были веселыми, по крайней мере, я такого не помню, но они еще никогда не была такими безжизненно серыми. Кровоподтеки рассасывались. Порезы заживали. Но в моей душе несколько лет назад что-то умерло. Я видел незнакомца. Надеть на меня костюм, поставить за спиной Константина, и я ничем не буду выделяться из толпы. Больше нет.

Когда мои глаза потухли, Константин понял, что зашел слишком далеко. Его отношение ко мне изменилось. Я стал скорее его помощником, чем удобной игрушкой для секса; примерно 70 к 30. Поэтому теперь он трахал меня, только связав по рукам и ногам, как в том порнофильме, наручники, ошейник... повязка на глазах. Наверное, ему не нравилось видеть результат дела своих рук.

Константин всегда получал то, что хотел, как он любил повторять. Но удержать это ему удавалось далеко не всегда. Он дурак, если думал, что сможет сохранить невинность, которая его ко мне привлекла. Боже, такое ощущение, что это было много веков назад. Это тело принадлежало ему. Он нашел применение моим мозгам, но если ему и нужно было мое сердце... его уже давно здесь не было. Не знаю, где оно теперь. Наверное, таскается где-нибудь за Уилбером. Уилбер. Интересно, он когда-нибудь обо мне вспоминает? Хотя, может, вопрос следовало бы задать иначе — а хочу ли я, чтобы он обо мне вспоминал? Я не гордился тем, чем стал. Хотя не то, чтобы мне было чем гордиться, когда все это началось.

— Уильямс. — Послышался их спальни голос Рэндала. — Он входит в здание.

Вот дерьмо. Я еще раз вытер лицо и вышел из ванной.

Константин, этот ленивый ублюдок, никогда не связывал меня сам. Хотя, по сути, это лишь укорачивало время наедине с ним.

Я давал ему все, что он искал в любовнике. Я был удобен. Ни о чем не просил. Черт, да если я не видел его месяц, то был только благодарен. Та его деловая поездка — а заодно и отпуск с женой и детьми — в Сингапур стала для меня настоящим подарком. Что бы ни попросил Константин, я давал ему это. Хотя не все. Кое к чему я его так и не подпустил. Нет, даже к двум вещам. К сердцу и волосам. Мои длинные черные волосы были только для Уилбера. Уилбер любил гладить меня по голове, читая документы у себя в кабинете. Я прислонялся к его ноге и впитывал его тепло сквозь ткань брюк. Я мог даже заснуть вот так, приникнув к нему, а потом просыпался в его постели, а он обнимал меня, все так же запустив одну руку в черные пряди. Нет, мои волосы — только мои, и я не хотел, чтобы Константин к ним прикасался. Короткие тоже были мне к лицу. Я выглядел как достойный помощник главы фирмы, стильно и не без светского лоска.

На работе Константин одевал меня как модель с обложки "GQ", но почти после каждого напряженного совещания мне приходилось отсасывать ему, стоя на коленях.

Что касается чувств, то я ничего к нему не испытывал. Абсолютно ничего. Ненависть означала, что мне пришлось бы взращивать и копить ее. Лелеять и поддерживать ее огонь. Но он не стоил таких усилий. Мои глаза потухли еще и поэтому. Ничто больше не стоило усилий.

Уилбер часто хвалил меня за верность убеждениям. Я не шутил, когда поклялся быть врагом Константину. Просто оказалось, что я совсем не в его лиге. Я всего лишь однажды попытался восстать против него. Меньше, чем через две недели моего заточения и рабства я попытался уйти от него. Но мозаичный пол вестибюля я так и не пересек. "Мои" телохранители посадили меня под замок до утра. Последствия были страшными. Не знаю, чей палец лежал на подносе с завтраком рядом с яичницей и сосисками. Знаю только, что он был человеческий.

Мне пришлось сидеть за обеденным столом и ждать, пока Константин доест и дочитает газету. И все это время палец пролежал там, рядом с идеально зажаренными сосисками и глазуньей. В желудке началось жжение, которое все не проходило.

Константин сложил газету, допил кофе, а потом посмотрел на меня холодными зелеными глазами.

— Надеюсь, нам не придется повторять этот разговор?

Я быстро усвоил, кто устанавливает правила, а кто им следует. Я не был глуп; просто наивен. Уилбер лишь мельком показал мне, каким адом могла бы быть моя жизнь. Для шлюхи я был достаточно защищен. Уилбер спасал меня от любых ужасов, надев на меня шоры. А Константин сорвал их.

Теперь я всегда его слушался. И больше не получал пальцев на завтрак.

Хотя Константин был ублюдком и жестоко расправлялся с теми, кто бросал ему вызов, он держал слово. Мои сестры были в безопасности. Я присутствовал, когда адвокаты и финансовые консультанты составляли договор. Теперь у моих младших сестер был пожизненный трастовый фонд для расходов на обучение. Даже для Мэдисон. Если правильно управлять средствами, их хватило бы и на внуков Мэдисон.

Моя доля от пиратского бизнеса оказалась 2,6 миллиона долларов. Константин учредил еще один фонд, и у меня был свободный доступ к нему. Он даже как-то пошутил, что если я когда-нибудь сниму все деньги со счета, то смогу исчезнуть. Но как шутку я это не воспринял. До меня дошли слухи, что Гай пропал. Деньги, которые он успел собрать, остались в его машине. А он исчез, как будто его никогда не существовало. Нет, Константин не шутил. Я не прикасался к этим деньгам, так что сейчас там, наверное, миллиона три или даже больше. Кроме того, о моих нуждах заботились и так — в качестве надбавки к заработной плате — еда, одежда, дом, кредитные карточки, украшения, всевозможные достижения электротехники. Разное барахло, которое не нужно мне и даром.

Константин был великодушен, когда дело касалось материальных вопросов.

У меня был свой пентхаус. Константин подарил его мне в первый же год. Хотя, думаю, это был общий подарок от четы Константин. Камилла, его жена, выбрала его так же, как когда-то выбрала меня. Этакая ценительница прекрасного. Поэтому теперь время, свободное от работы помощника и "подработки" шлюхой, я проводил на кухне в своем райском поднебесье. Я снова увлекся готовкой. Нет, я не ел, мне нравилось именно готовить. Оба мои телохранителя растолстели. Насколько я понял, теперь я работал то в дневную, то в ночную смену потому, что всем хотелось попробовать то, что я приготовил. Представьте себе. У меня наконец-то появилось то, что я мог бы назвать хобби.

Я стоял неподвижно, пока Рэндал застегивал кожаный ошейник на моей шее. Он ничего не сказал. Да мне это было и не нужно. Пришло время унижения. Теперь я хорошо понимал, почему жена Константина настояла на том, чтобы он завел любовника. Пока он развлекался вдали от дома, она могла отдохнуть. Ей доставалась нежность. А мне все остальное.

Рэндал закончил затягивать ремни, но не стал заводить руки за спину и стягивать.

— Мистер Константин не оставил инструкций.

Что ж, спасибо тебе, Господи, и за малые радости. По крайней мере, не придется сидеть в ужасно неудобном положении и ждать неизвестно сколько. Рэндал улыбнулся. Отсутствие инструкций означало, что ему не нужно смотреть, как я мучаюсь от боли, пока мы ждем прихода Главы Организации.

— На кухне есть запеканка и печенье.

Рэндал покачал головой:

— Тебе нужно открыть свой ресторан, Брант.

— И когда мне этим заниматься? Мой день проходит между залом заседаний и спальней.