Мир "Цельнометаллического алхимика" - О пользе откровенных бесед

Сложно было определить, сколько прошло времени, когда в отдалении что-то заскрипело, и мир вдруг стал белым. Болезненно вскрикнув, Риза зажмурилась и для надежности спрятала лицо в ладонях. Где-то уже совсем рядом раздались шаги, и старший лейтенант, морщась и щурясь, попыталась рассмотреть, где находится.

Да, она сидела в небольшой камере с зарешеченной стеной. Потолок уходил куда-то очень высоко, и оттуда ярким белым светом слепила лампа. За решеткой оказалась просторная пустая комната, а рядом с дверью, скрестив руки на груди и внимательно изучая пленницу, стоял генерал Эштон.

Риза, вдруг разом забыв о выдержке и самоконтроле, взлетела с кровати и вцепилась в решетку, стремясь дорваться до шкуры генерала.

— Ну, знаете ли, это уже выходит за все границы. Вы даже представить себе не можете, чем это все для вас закончится! — захлебнулась она возмущением.

Эштон осклабился и покачал головой:

— Какая живая у вас реакция, госпожа Хоукай! И волне, надо сказать, предсказуемая. Только, боюсь, вы до конца еще не осознали сложности своего положения. Все не так просто, как вы думаете.

— Хотите через меня добраться до полковника?

Эштон откровенно рассмеялся.

— Знаете, милая, у меня еще пара часов до начала эксперимента, так что я вполне в настроении с вами поболтать. Вы так переживаете за Мустанга?

— Что он вам сделал?

Генерал насмешливо прищурился и снова покачал головой.

— Знаете, милая, ваша романтическая привязанность к начальнику вызывает у меня прилив нежности, но боюсь, ни на вашей, ни на его судьбе это не отразится. Один очень высокопоставленный человек хочет, чтобы полковник Рой Мустанг с позором вылетел из армии и провел остаток жизни в тюрьме, где определенные люди позаботятся, чтобы он никогда уже не смог применить свою алхимию. И, да, вы сильно поможете мне в этом.

— Рой не сдастся! — бросила Риза, надеясь, что голос не дрожит и не выдает ее крайнюю неуверенность в этом вопросе. Ради нее Рой мог сложить оружие. Особенно после того, что произошло прошлым утром. И вряд ли кто-то из команды сумеет его переубедить.

Эштон взглянул на девушку с тихим сожалением:

— Уже сдался, дорогая. Утром полковник признает все обвинения в надежде, что мы вас отпустим. Ну, а после этого помочь вам он уже не сможет.

— Что вам надо? — едва слышно прошипела Риза, уже начиная понимать всю безнадежность ситуации.

— Лично мне? — уточнил генерал, интерпретируя вопрос по-своему. — Бессмертие. А тому, кто мне его подарит, нужно избавиться от полковника Мустанга. Вот так мы и пришли к полному взаимопониманию.

-Бессмертие? — изумленно переспросила Риза и недоверчиво уставилась на генерала. — Что за глупое обещание? Человек не может жить вечно.

— О-о, милая моя, сколько еще вы не знаете, — генерал заложил руки за спину и прошелся вдоль решетки. — Хотя, кстати, вполне возможно, что успеете узнать, поскольку проживете подольше, чем ваш полковник, да и находиться будете фактически в эпицентре событий.

— Вы меня не убьете? — Риза хмуро рассматривала Эштона, уже перестав понимать, к чему клонит генерал.

— Что вы, милая, что вы. На ближайшее время вы для меня — самая главная ценность. Вы, можно сказать, едины в трех ипостасях. Благодаря вашей скромной персоне, я, во-первых, помогу важному человеку, во-вторых, гарантирую тишину и покой во время проведения эксперимента, а в-третьих, добуду ценную информацию, за которой гоняюсь уже много лет. И все благодаря лишь вам.

Риза сложила руки на груди и попыталась навести хоть какой-то порядок в хаосе мыслей. — Так дело не только в Мустанге?

— Видите ли, милая, вы находитесь в лаборатории, — снизошел до объяснения Эштон, вложив в слово "лаборатория" вселенскую значимость. — В одной из лучших лабораторий Аместриса, где проводятся исследования высочайшего класса. Помимо того, что вы избавляете моего знакомого от полковника, вы еще и страхуете меня от неприятностей — я заметил, что братец Цельнометаллического алхимика в последние дни крутится вокруг моей машины. Сегодня мы проводим эксперимент, материал для которого собирали много месяцев. Мне бы очень не хотелось, чтобы в самый разгар событий сюда заявился этот щенок и разнес своей алхимией пол-лаборатории. А теперь, появись он здесь, мы прикроемся вами. Вряд ли Эдвард Элрик посмеет начать военные действия зная, что этим поставить под удар жизнь друга.

— Эксперимент? — ухватилась Риза за важное сейчас слово. — Какой?

— О! Заинтересовались? — понимающе оживился Эштон. — Вы, конечно, уже наслышаны о философских камнях?

Риза кивнула.

— И знаете, из какого материала они производятся?

Риза тяжело сглотнула и снова кивнула головой.

— А не задумывались ли вы, что качество законченного продукта всегда зависит от качества его составляющих?

— Философские камни создаются из крови и душ людей.

— Точно, — живо согласился Эштон. — Только каких людей? Вам не приходило в голову, что камень, созданный из чистых душ, наделенных талантом, будет сильнее камня, созданного из такого же количества уличных отбросов?

— Такого же количества? — с тихим ужасом переспросила Риза. — Вы же не экспериментируете здесь с...

— Именно! — с триумфом подтвердил Эштон, с уважением взглянув на старшего лейтенанта. — А вы быстро схватываете азы. Мы пытаемся понять, из каких людей получаются лучшие камни. Чтобы знать, кого пускать на их создание, а кто останется быдлом, корячащимся на наше благо в новом мире.

— Дети? — потрясенно выдохнула Риза. — С алхимическими способностями? Вы за этим их собирали по всей стране?

— Точно, — бесстрастно признал Эштон. — И вот сегодня мы... Постойте-ка. А откуда у вас информация про детей?

Риза чуть не ударилась головой о решетку от злости. Проболталась.

— Та-ак, — Эштон заметно поугрюмев, исподлобья посмотрел на девушку. — Значит, вы в курсе событий. А если знаете вы, о детишках наверняка осведомлены Мустанг и Цельнометаллический... Хорошо, что мы вас сюда привезли. Придется вам во время эксперимента побыть рядом со мной и полюбоваться этим малоприятным зрелищем, но другого выхода нет — мало ли какую глупость надумают учудить ваши приятели. Я скоро вернусь. Отдыхайте пока, — Эштон развернулся и направился к двери, когда Риза крикнула ему в след.

— А что будет со мной потом? Убьете?

Генерал приостановился на пороге и обернулся.

— Вы, милая, как оказалось, сами по себе очень ценный экземпляр. Вернее, не лично вы, а информация, которая изложена на вашей спине. Вот ею мы скоро и займемся.

— Откуда вы знаете? — изумилась Риза.

— Я много лет разыскивал архивы вашего отца. Хватался за каждую записку, встречался с его редкими знакомыми. И, в конце концов, пришел к выводу, что ваш маньяк-папаша исследование всей свой жизни передал дочери. В своеобразном виде.

— Вы ничего не сможете разобрать. Рой сжег татуировку.

Эштон усмехнулся.

— Это я понял. Но знаете, милая, наука не стоит на месте. Я постараюсь ее восстановить.

— У вас ничего не получится, — отрезала Риза, от всей души надеясь, что права. — Рой понимал, чем мы рискуем. Он не пощадил меня, когда сжигал татуировку.

— Что ж, — Эштон шагнул за порог, задержался и снова пожал плечами, — есть другие способы. Можно попробовать восстановить татуировку, сняв кожу с трупа, — Риза широко распахнула глаза. — Но это на крайний случай, — любезно поспешил успокоить ее генерал. — Сначала попробуем по-живому. А в процессе, глядишь, вы и сами нарисуете для меня все то, что сжег ваш полковник.

Эштон улыбнулся и вышел, хлопнув дверью. Лампа погасла, камера снова погрузилась в темноту.

Глава 13

Ночевка на свежем воздухе началась весело — с дележки спальных мест. Четверо взрослых мужчин, один подросток и один доспех оценивающими взглядами окинули два транспортных средства, на которых и прибыли на природу, и мысленно распределили территорию.

— У нас две машины, передние и задние сиденья, четыре человека прекрасно выспятся. Один останется дежурить, — с умом подошел к делу Фарман.

— Не надо никому дежурить, — участливо вмешался Ал. — Вам отдохнуть надо хорошенько, а я все равно не сплю. Вот и посторожу.

— Святой человек! — охнул Фьюри и радостно повернулся к товарищам, но тут же посмурнел: — Но тогда у нас проблема. Пять человек на четыре места.

— Одно заднее сиденье мне! — категорично потребовал старший Элрик. — Я у вас теперь единственный алхимик. Мало ли, что завтра случится — я должен быть в форме.

— Вот и поспишь в багажнике — опыта тебе уже не занимать, — ехидно посоветовал Бреда, отмахиваясь от облака дыма, выпущенного Хавоком.

— Да и куда тебе такому маленькому целое... — поддержал вечный курильщик и тут же заткнул уши от истошного вопля:

— Ты назвал меня неуродившейся фасолиной из отсохшего стручка!? — Эд, сжав кулаки и вытянувшись в струнку, с упоением нырнул в состояние аффекта, откуда его по привычке кинулся извлекать младший брат.

— Братик-братик, он совсем не то хотел сказать...

— Не то? А что тогда? — не унимался оскорбленный до глубины любимого комплекса юный алхимик, осматриваясь по сторонам в раздумье, какой бы природный катаклизм учудить, дабы выпустить пар.

— Ладно-ладно-ладно, — примирительно выставил вперед ладони занервничавший Фьюри. — Заднее сиденье твое. И пусть с тобой в одной машине спит Хавок.

— А второе заднее сиденье мое, — ненавязчиво оповестил всех Фарман. — Старость надо уважать.

— Какую еще старость? — возмутился Бреда.

— Я среди вас самый старший, — подпустив в голос нотку трагичности, сообщил Фарман...

— Ну, вы разбирайтесь дальше, а я пошел спать, — объявил практичный Эд и уютно свернулся калачиком на заднем сиденье машины Хавока. Сам Хавок, решив не длить дискуссию до утра, молча устроился на передних сиденьях, с головой накрывшись шинелью.

Фарман, невзирая на жалобы на возраст, живенько метнулся на заднее сиденье второй машины. Бреда и Фьюри, так и не соблазнившись на багажник, тихо переругиваясь, уселись на передние сиденья и попытались уснуть.

Ал, решив, что в ногах правды нет, устроился на травке между машинами и, подперев забрало перчаткой, уставился на звездное небо.

Ночь прошла под тихие постанывания и беззлобные поругивания неудобняцки разместившихся в машинах военных.

Побудку Ал решил объявить с первыми лучами солнца. Для начала он пару раз деликатно постучал по стеклам машин и убедился, что просыпаться никто не собирается. Затем тихо и вежливо попросил присутствующих продрать глаза, но также не дождался активности. В итоге, отчаявшись, он открыл водительскую дверь, последний раз осмотрел мирно спящий бивуак и изо всех сил нажал на клаксон.

Взвившийся от нежданного рева народ хряснулся макушками о крыши машин и на том проснулся.

— О! Уже почти что-то видно, — прищурился Фьюри в полутьму, выбираясь на свежий воздух и потирая поясницу. — Так какой у нас план действий?

— Строимся в шеренгу и проходим метров по пятьсот по каждой дороге, — предложил Хавок, с утра пораньше начиная загрязнять окружающую среду сигаретным дымом. — Если ничего не находим, едем дальше. Вопросы есть? Нет? Помаршировали.

Шестерка выстроилась рядком и медленно направилась вперед, тараща глаза под ноги. Не прошло и получаса, как заявленные пятьсот метров остались позади, а с дороги были подобраны три серебряные монетки, которые оптимистичный Фьюри тут же внес в общий фонд предприятия. Повздыхав и слегка пав духом, военные погрузились в машины и отправились к следующему выезду из города.

Часам к восьми утра были обследованы четыре дороги, а копилка пополнилась еще пятью монетками. Помимо финансовых поступлений, из пыли в розыскном азарте извлекли еще четыре гайки, три винта и две шайбы, но Эд деликатно отказался от предложения подарить их Уинри, и находки улетели в окрестные поля.

К началу пятой дороги охотничий азарт и хорошее настроение армейских псов заметно подзатухли. Эд, вспомнив жалостливый взгляд полковника, впервые услышавшего про экспромт со звездочками, начал заводиться и кипеть, вскидываясь при каждом язвительном замечании коллег. Коллеги, впрочем, тоже постепенно теряли желание промывать кости автору идеи, медленно начиная смиряться с поражением.

Снова выстроившись в нестройный ряд, они побрели по пыльной колее, парясь под начавшим припекать солнышком, когда Фарман, в очередной раз демонстративно потирая поясницу и покряхтывая, наклонился, задумчиво покрутил в пальцах железный овал с неровными краями и для успокоения совести протянул его на ладони Эду:

— А это, как думаешь, от чего отлетело?

Эд взял железку, несколько секунд туповато сверлил ее взглядом, потом перевел недоверчивый взгляд на Фармана и тут же заорал, радостно подпрыгивая и взбивая дорожную пыль:

— Это же она! Она! Звездочка!

Вся команда дружно метнулась изучать бесценный артефакт, затем, не сговариваясь, снова изобразила шеренгу, и метров через двести была вознаграждена новой находкой — Фьюри торжествующе извлек из пыли еще один железный кругляшок.

— Карту давай, — потребовал Хавок.

На обочине, на зеленой травке, расстелили карту местности, и разом обнаружили, насколько сократилась территория поиска.

— Мы их найдем. Теперь точно найдем, — едва не подпрыгивая на месте от нетерпения, объявил Фьюри.

— Вот только что будем делать дальше? — охладил пыл собравшихся Фарман.

— Как что? Идти по следу! — объявил юный алхимик, и красный плащ взметнулся, когда подросток решительно зашагал по дороге.

— Стоять! — рявкнул Хавок, и старший Элрик резко тормознул:

— Да в чем дело? — не понял он.

— Базу мы найдем, твоя идея сработала, — признал лейтенант, выплевывая бычок и вытягивая из пачки очередную сигарету, оказавшуюся последней. Убедившись, что пачка не бездонная, Хавок с сожалением смял бумагу и закинул шарик в траву. — Но Фарман прав. Встает вопрос, что мы будем делать дальше. У меня предложение: давайте кто-нибудь все-таки метнется за полковником? Один алхимик это отлично, но второй нам тоже не повредит.

— Ты в своем уме? — охнул Фьюри, непроизвольно отступая. — Он нам отдал прямой приказ не лезть в это дело. Представляешь, что он устроит тому, кто ему доложит о нашей самоволке?

— Эх, была бы здесь Риза, ее отправили бы, — с сожалением констатировал Бреда. — Ее бы полковник точно не убил.

— Главная наша проблема как раз в том, что Ризы здесь нет, — вздохнул Фьюри. — Кто готов пожертвовать жизнью и поехать на доклад к полковнику?

Команда Мустанга переглянулась и загрустила. Жить хотелось всем.

— Да что вы так его боитесь? — наконец, возмутился Цельнометаллический. — Подумаешь, делов-то, прийти и сказать, что плюнули мы на его приказ, зато почти уже нашли базу. Да что он сделает?

— Испепелит, — мрачно ответила команда Мустанга в один голос.

— Что, так сразу? — удивился Эд и затих, переосмысливая свои отношения с полковником.