— Не все так просто, Гарри. Говорил вам уже профессор Флитвик, или нет: "Назвать — значит позвать"? Это Парадигма Мозеса Делайона, Первый основной принцип заклинательной магии. Даже если происхождение прозвища Сам-Знаешь-Кого настолько несерьезно, он превратил его в весьма серьезное — и весьма Темное — заклятие. Оно стало его Истинным Именем, для Пожирателей Смерти и прочих его слуг оно — что-то вроде маяка, а обычных людей оно заставляет терять волю к сопротивлению и способность рассуждать здраво.

— Но на меня-то оно не действует! И на Дамблдора тоже.

— Ты уверен? Дамблдор, конечно, очень сильный маг, и ты тоже не подарок, но все-таки... не надо.

— Хорошо, как скажешь. И спасибо — ты первая, кто толком объяснил мне, что не так с этой дурацкой кличкой. Остальные, кого ни спрошу, трясутся в испуге и отмахиваются, словно я в доме висельника помянул веревку... Но мы не о том говорим, Тонкс. Думаешь, Во... прости, Том Риддл, который год охотится за мной только потому, что хочет реванша за Хеллоуин восемьдесят первого?

— Я думаю, он — просто больной на всю голову, и даже могила его не исправила. Как бы то ни было, ты свою работу уже сделал...

— Да если бы! — перебил Гарри с горькой усмешкой. — Скажи, ты слышала Пророчество? То самое, из-за которого Во... Риддл начал охотиться за моей семьей?

— Конечно! Новейшая История Магии, седьмой курс. Единственная лекция Бинса, на которой никто не спал. "Родится дитя — родится на погибель Темному Лорду... Родится на исходе седьмого месяца в семье, трижды бросавшей вызов тьме... И отметит его Владыка Тьмы своей рукой, как равного, и придет час, когда сойдутся они лицом к лицу..." Как-то так.

— А дальше?

— Что — дальше? Все, конец цитаты!

— То есть полного текста ты не знаешь, — это был не вопрос, а утверждение.

Глаза и волосы Тонкс разом потемнели. Теперь она удивительно напоминала Беллатрикс Лестрейндж. Сухим и колючим голосом она потребовала:

— Продолжай!

— Знаешь, зачем Том Риддл заманил меня в Департамент Тайн? Из-за чего погиб Сириус? Из-за этого Пророчества, будь оно трижды проклято! Ему непременно нужен был полный текст — то, что не успел услышать его шпион, когда его обнаружили подслушивающим под дверью. Там была еще пара фраз: "И дана будет ему сила, которой не ведает Темный Лорд... Ни одному из них не жить, покуда жив другой".

— И это означает...

— Это означает, — Гарри сам не заметил, как его голос стал таким же, как у Тонкс — холодным, безжалостным, резким, — это означает, что мне, и только мне на роду написано сразиться с Волдемортом один на один. Скорее всего, он в результате будет убит, на этот раз окончательно. Я буду убит почти наверняка. Так мне объяснил Дамблдор. И единственная моя надежда — на эту самую "силу, неведомую Темному Лорду". Хлипкая надежда, если совсем честно.

— О, Гарри... — Тонкс чуть отстранилась. Глаза ее показались Гарри огромными, как в японских комиксах-манга. — Этого не может быть. Просто не может быть!

— Не может, — согласился Гарри. — Но есть. Добро пожаловать в мир Мальчика-Который-Выжил!

— Постой! — Тонкс прищелкнула пальцами, ловя ускользающую мысль, и заторопилась: — Ты же говорил еще летом, что Дамблдор будет давать тебе частные уроки! Какие-нибудь высшие боевые заклятия, защитные чары, продвинутая Окклюменция, наконец! Хоть чему-то же он тебя учит?! Нет, если он взял с тебя Нерушимую Клятву молчать, не говори ничего, но...

— Никаких клятв. Эти его частные уроки — они похожи на какой-то идиотский киноклуб!

— В смысле?

— В прямом. Сначала — просмотр в Думосбросе избранных воспоминаний из серии "Мои встречи с Томом Марволо Риддлом", — его ведь именно Дамблдор нашел в каком-то сиротском приюте в Суссексе, определил в Хогвартс, перед самой войной... Второй Мировой, я имею в виду. Затем — коротенькая лекция: как мне надо воспринимать увиденное. И на десерт мораль: ты умеешь дружить, умеешь сострадать, умеешь любить, а Темный Лорд не умеет, значит — любовь и есть та самая Сила...

— All You Need Is Love... трам-пара-ра-рам! — с сарказмом в голосе пропела Тонкс. — Вот ведь б... битломан старый! Хотела бы я знать, как он планирует использовать любовь в качестве оружия... Разве что поймать Темного Лорда, нагнуть под нужным углом и... эээ... любить до полной победы Добра и Света?

— ТОНКС!!!

— Тише ты! Пинс разбудишь — мало не покажется! — шикнула Тонкс. Глаза ее опасно сверкнули. — Помнишь, ты грозился убить Дамблдора? Когда соберешься — свистни мне. Я тоже хочу поучаствовать!

— Аврор угрожает Председателю Визенгамота?.. — криво усмехнулся Гарри.

— Гарри, это уже не шутки. С меня хватит подлости и глупости! Да я за пять минут от тебя узнала о Темном Лорде больше, чем за год с лишним в Ордене Феникса!.. Я Аврор, и знаю: на войне положено выполнять приказы и не задавать вопросы. Дамблдор всех нас, весь свой Орден Феникса, использует втемную. Я солдат, идет война, и я еще могла бы это понять. Но ты — другое дело. Я думала, что Дамблдор из тебя готовит бойца, достойное пополнение Ордена, — с твоими-то способностями! — и готова была помогать всеми моими умениями, знаниями и опытом. Все мы были готовы! Но после того, что ты мне рассказал... Ему не нужен боец. Ему нужна проходная пешка, которую можно разменять на черного короля и поставить мат! И всех бы это распрекрасно устроило: и Дамблдора, и Визенгамот, и Министерство... Только не меня!

— А что устроит тебя?

— Ну... если уж поединка между тобой и Сам-... эээ... Томом Риддлом не избежать, то пусть он произойдет на твоих условиях и по твоим правилам. Чтобы в итоге ты ушел с поля боя весь целиком, на своих ногах... и желательно — ко мне. А я сделаю все, чтобы так и случилось. И если ты думал — Тонкс хитро прищурилась, — если ты думал напугать меня ужасами судьбы Избранного — ни фига у тебя не вышло. Я теперь от тебя ни за что не отстану!

— Тонкс... — дыхание Гарри сбилось, в глазах предательски защипало. — Ты и вправду готова мне помочь? Готова быть со мной, несмотря ни на что?

— Конечно, олененок! Я даже, — девушка перешла на таинственный шепот, — готова позволить тебе называть меня "Нимфадора"... пока никто не слышит. Видишь, на какие жертвы я иду?

Гарри помимо воли улыбнулся:

— Спасибо... Нимфадора. Это бесценно для меня.

Тонкс, словно скрепляя договор, сжала Гарри в объятиях, затем чуть отстранилась. Ее глаза вновь блеснули озорными искрами:

— Может, сменим тему? Впервые в жизни веду такой серьезный разговор, сидя у парня на коленях! Это чересчур даже для меня!

Гарри только сейчас обратил внимание на это обстоятельство и в который уж раз залился краской.

— Знаешь, олененок... Мне правда ужасно неловко, что я тогда сбежала. Ты тут ни при чем, — торопливо заверила Гарри девушка, — ты замечательный, самый-самый ласковый и нежный, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой... но у меня случилась маленькая неприятность. Нет-нет, не из-за тебя! — такая... девочкинская неприятность. Каждый месяц они случаются...

Глаза Гарри полезли на лоб:

— Каждый месяц?.. Ты же не оборотень! Или у метаморфов тоже лунный цикл?..

— ЧТО?!! Ну, знаешь! — Сотрясаясь всем телом от хохота, Тонкс уткнулась лицом Гарри в плечо. Тот, несколько сбитый с толку, машинально гладил девушку по спине, по встрепанным волосам всех цветов радуги и ничего не понимал. Наконец, справившись с собой, она простонала: — Ох, Гарри... Знала я, что ты у меня весь чистый и невинный, но чтобы настолько! Чесслово, так нельзя!

— Можно! — Гарри на всякий случай решил проявить твердость характера.

— Но не в шестнадцать же лет!.. Упс! Боевая тревога!

Кто бы что ни говорил насчет неуклюжести Тонкс, но скорость реакции была у нее сверх всяких похвал. Не успел Гарри опомниться, как Аврорша уже стояла, чуть склонившись над ним, и держала за запястье его руку с палочкой.

— Нет-нет, Гарри, не так. Не круг, а полузамкнутая петля... — произнесла она нарочито громким менторским тоном, словно продолжая прерванный диалог.

Из-за стеллажей отчетливо донесся нервный перестук каблучков, а затем раздался очень знакомый голос с отчетливо звенящими в нем гневными нотками:

— Вот ты где, Гарри! Что все это значит?!

Гарри инстинктивно втянул голову в плечи. Тонкс, не оборачиваясь, невозмутимо бросила:

— Все в порядке, Миона, мы занимаемся!

— Занимаетесь? Это чем же, хотела бы я знать? Гарри, ты хоть знаешь, что прогулял Заклинания? Твоя безответственность обошлась нам в тридцать баллов! И не ври мне, что был в Больничном крыле — я проверяла!

— Гермиона... — Гарри тяжело вздохнул. — Я не был в Больничном крыле. Мне помогла Тонкс. Я в порядке, правда. А с профессором Флитвиком я как-нибудь разберусь... потом. И баллы отработаю — в первый раз, что ли?

— Вот что, Гарри! Мне не нравится то, что с тобой происходит. Совсем не нравится. Нам надо серьезно поговорить!

— Надо — значит надо. Но я тебя умоляю — не здесь и не сейчас!

— Если бы ты знала, девочка, как ты не вовремя... — пробормотала под нос Тонкс, видимо, недостаточно тихо, потому что Гермиона гневно фыркнула, развернулась на каблуках и скрылась в проходе между стеллажами.

(1)Одно из значений слова The Riddle — "загадка", "игра слов", то есть в том числе и "ребус".

Глава 7

Глава 6.

Полуночники

На смотровой площадке Астрономической Башни вовсю гулял промозглый ноябрьский ветер, уныло свистел в трещинах каменной кладки, переметал от стены к стене пожухлые листья и какой-то сор. Звезды смотрели сквозь прорехи в низких облаках холодно и колюче.

Однако юноша и девушка в нише у выхода из галереи этого не замечали. Уютно расположившись на наколдованных ковровых подушках и закутавшись, как в кокон, в пару теплых зимних мантий, парочка целовалась, забыв обо всем на свете. Руки парня проникли под одежду подруги и неторопливо, но настойчиво осваивали неизведанные территории. На робкие попытки протеста он просто не обращал внимания, и девушка, вздохнув, расслабилась и тихо наслаждалась ласками.

Влюбленные были настолько поглощены друг другом, что не обратили внимания ни на стук подкованных каблуков в галерее, ни на звук падения и короткое сочное ругательство буквально в двух шагах. Оба встрепенулись лишь тогда, когда чья-то рука требовательно потормошила парня за плечо.

— Так-так... Бут Теренс, Рэйвенкло, шестой курс, и Аббот Ханна, Хаффлпафф, тоже шестой. Ну, и что прикажете с вами делать?

Ханна ойкнула и втянула голову в плечи. Терри попытался отпрянуть от нее, запутался в двух мантиях и уставился в пол, бормоча нечто вроде: "Это не то, что вы думаете..."

Голова под просторным алым капюшоном укоризненно качнулась:

— Скажи еще: "Я больше не буду"... Как не стыдно! Такой взрослый парень — и такое детство!

Ханна подняла голову и робко попросила:

— Мисс Тонкс... Вы только не говорите никому. Пожалуйста!

Аврорша откинула капюшон и улыбнулась в ответ:

— Ребятки, я все понимаю — сама такая. Когда... эээ... сердце просит — разум молчит. Но вы бы хоть иногда на часы посматривали!

Терри охнул:

— Мерлиновы подштанники!.. Который час?

— Отбой был полтора часа назад. Так что вам обоим по всем правилам давно пора бай-бай в постельку. Каждому — в свою, — уточнила Тонкс преувеличенно строгим тоном. — Но если вам так уж приспичило... Тремя этажами ниже, за портретом Птолемея, есть чуланчик. Туда Филч старые штандарты из Большого Зала сваливает. Пыльненько, конечно, зато тепло и мягко.

И Тонкс развязно подмигнула, прищелкнув языком.

Терри и Ханна дружно залились краской и, не глядя друг на друга, принялись выпутываться из мантий. В наступившей тишине кто-то отчетливо хрюкнул. Тонкс замерла, прислушиваясь, затем обернулась к смущенной паре:

— Наверное, Пивз шалит... Короче, студенты, дуйте отсюда! Не то я, чего доброго, начну вам завидовать. Вы скоро будете в теплых спальнях, а я должна тут еще три часа торчать... на этой жуткой холодине, бррр!.. и одна, совсем одна! — Аврорша жалобно хлюпнула носом, почти заглушив очередное хрюканье, гораздо более громкое и явственное. — Ладно, с Пивзом я как-нибудь сама разберусь, а вы... Вы еще здесь? Кому сказала — БРЫСЬ!!!

Сквозь торопливый топот двух пар ног на винтовой лестнице послышался третий "хрюк", и сразу стало ясно — никакое это не хрюканье, а просто кто-то невидимый отчаянно пытается сдержать рвущийся наружу хохот. Тонкс резко обернулась и уперла руки в бока:

— А вот как влеплю кому-то "тролля" по Маскировке! Гарри! Покажись уже, хватит прятаться!

Взрыв смеха неудержимо прорвался из ниоткуда, перед Авроршей закрутился в воздухе призрачный вихрь, через секунду выпустив наружу улыбающегося до ушей гриффиндорца со скомканным плащом-невидимкой в руках. Гарри с трудом отдышался, смахнул выступившие на глазах слезы:

— Ох, Дора... Это же запрещенный прием! "Одна, совсем одна!" — передразнил он тоненьким голоском и снова рассмеялся. — Так нечестно!

— Да, я такая! — подмигнула Тонкс и добавила наставительно. — Запомни, олененок: в любви и на войне все средства хороши!

— А мы уже воюем?

— Нахал! — Тонкс щелкнула Гарри по носу и тут же ласково чмокнула пострадавшее место. — Но согласись: ловко я тебя расколола?

— Еще бы! Я тебе уже говорил, что ты прелесть?

— Это ты меня еще голой не видел, — невозмутимо заметила Тонкс. Гарри привычно застеснялся, но только на мгновение:

— Обещаешь, обещаешь... Ловлю на слове!

— Посмотрим на твое поведение, — пробормотала Тонкс и — чудо из чудес — смущенно потупила взгляд. — Между прочим, я в самом деле замерзла. Протопала чуть ли не полмили, а погодка — сам видишь. За каким чертом Долиш вообще придумал эти обходы?

— Чтобы обеспечить "усиленное присутствие и повышенную степень видимости", — ответил Гарри и обнял девушку, которую и вправду колотило от озноба.

— Ой, какой ты теплы-ый!.. — промурлыкала та и немедленно просунула ледяные ладошки под теплый жилет гриффиндорца. Гарри не вздрогнул. — Насчет присутствия и видимости — хорошо сказано. Сам придумал?

— В книжке прочитал.

— Хорошая, наверное, книжка(1). Как думаешь, автор не обидится, если я это использую в очередной рапортичке?

— Вряд ли. Он магл, и живет в Америке, так что ему пофигу... Устала?

— Смертельно. Весь день на ногах, — Тонкс взглянула на Гарри чуть снизу вверх жалобными щенячьими глазами, парень улыбнулся в ответ:

— Сейчас организую лежбище. Момент... — наставив палочку на груду желто-черных подушек в нише, уже странно зыбких, теряющих форму, Гарри прикрыл глаза, сосредоточился, а затем описал концом палочки некую сложную фигуру, беззвучно шевеля губами. Подушки прекратили мерцать, сменили цвет узора на алый с золотом и сползлись поближе друг к другу, образовав нечто вроде гнезда, неряшливого, но уютного. Последним аккордом колдовства стала волна теплого, почти горячего воздуха, мигом прогревшего нишу и импровизированное ложе. — Ну вот, готово. Часа три продержится...