С филармонией, дяденька — спец по трудовым спорам весело и с гиканьем уже вытряс из больницы все нужные ему бумаги и уже подал в суд ещё до того, как меня провели через заседание ВТЭК, на которой ожидаемо определили мне первую группу инвалидности на год. Как я понял из объяснений адвоката, ничего, что могло затянуть рассмотрение дела в суде нет, как и смысла в этом, скорее даже наоборот. Вообще, после решения ВТЭК он должен был просто отвезти копию решения в филармонию, где автоматически на основании решения комиссии меня обязаны уволить. Спросите, а зачем тогда нужен суд? Нужен, чтобы, как говорил в "Собачьем сердце" профессор Преображенский: "... это должна быть такая бумага! Окончательная бумага! Броня!...". Впрочем, всё не так брутально. Решение ВТЭК — на год. Что и как будет дальше — неизвестно. И кадровики вполне могут сделать финт ушами и через год, если мне удастся снять инвалидность вспомнить, что срок моего контракта ещё не окончился и снова его активировать. То есть, суд должен вынести своё решение, которое окончательно расставит все акценты и полностью разорвёт мои отношения с бывшим работодателем, чтобы стали невозможны никакие дальнейшие движения и разночтения... И благодаря решению ВТЭК перед судом стоит уже совсем другой вопрос, не о разрыве контракта, а о подтверждении уже свершившегося факта, вернее, сложившейся ситуации, что само по себе гораздо проще...
По словам адвоката, никаких проблем в суде быть не должно, он прикрылся со всех возможных сторон и в рамках существующего законодательства у суда только один путь — широкий и прямой как проспект. Однако, представитель юротдела министерства культуры, к удивлению всех оказавшийся в суде и представляющий интересы работодателя вдруг выдвинул протест против разрыва контракта до урегулирования финансового спора между работником и работодателем. То есть, тот маленький шансик, что филармония может воспользоваться дыркой в сроках контракта и сроках инвалидности минкульт желал использовать и даже заложил туда финансовую мину. Ну, вот не любят чиновники, когда их же собственные работники выставляют к ним финансовые претензии и более того, выигрывают дела в суде. То есть, министерство как головной представитель моего работодателя тупо переложил на меня понесённые финансовые издержки. То есть, с них взыскали за их недоработки и несоблюдение законов, а отвечать нужно мне, нормальная такая логика. Впрочем, это с моей позиции. Ну, не министру же в Москве отвечать? В самом деле, он же министр, президент его в лицо знает. Вот только ребята снова прокололись на том, что часть процесса происходила вне пределов привычного им правового поля и нашей судебной системы. У представляющего меня адвоката хватило сообразительности на основании неосведомлённости о данной претензии отложить слушание дела до получения документов по этому вопросу. После суда приехал ко мне. Пришлось по сети связываться с Фишером, и мне переводить их общение на высокоуровневой юридической фене. В результате, наш специалист по трудовыми спорам умчался как заяц по возникшим делам, а герр Фишер с экрана компьютера с видом довольного котяры ещё раз заверил меня, что очень рад моему выздоровлению, и что ему хватит трёх дней для сбора необходимых документов и он вылетает к нам. Я коснулся этого судебного действа едва-едва самым краешком и уже устал, и дело совсем не в моём физическом состоянии, для меня всё связанное с судебными танцами — тоскливее доказательства второй теоремы Лагранжа о пределах. А ведь у англо-саксов есть целое направление в кино и театре, где они скрупулёзно воспроизводят во всех нюансах реальные процессы или придумывают пьесы, которые по сути калька с судебных процессов. Удивительно, но эти фильмы и спектакли пользуются большим спросом. Слышал, что в Англии такие спектакли местами возведены в ранг утончённого искусства для особоизысканной высокой публики. За что купил, за то и продаю. Но представить себе радость сидеть и несколько часов наблюдать все перипетии судебного действа и получать от этого удовольствие? Смаковать не победу справедливости, а удачно найденный казус в формулировке закона или замшелый прецедент, который обелит негодяя, а может наоборот, не имеет значения, важна удачная закорючка, а не реальная вина. Понять это не сложно, а вот принять душой такое вы сможете? Нет, увольте меня от такой радости...
Судебное разбирательство отложили, потом приехал Фишер со своим переводчиком, кучей бумаги и поставил вопрос уже совсем в иной плоскости. У них всё чётко и конкретно, деньги переводились на оплату моего лечения, и есть подтверждение их получения российской стороной. Вот только копии всех счетов больницы по моему лечению оплатила казахская сторона, даже ту часть, что обязана по имеющемуся у меня медицинскому страховому полису оплатить моя страховая компания. А официальный представитель минкульта — юридически представляет правительство в данном суде и к нему прямой и лапидарный вопрос: "Где деньги? Зин!". И если упомянутые деньги неизвестно куда делись, то есть ли смысл поднимать здесь вопрос о финансовых претензиях ко мне со стороны организации не способной осуществлять контроль над своей финансовой деятельностью? А если на этом вопросе противная сторона будет настаивать, то со своей стороны он обещает обратиться уже у себя дома с иском об отчёте по исполнению целевого перечисления средств, что принесёт такие репутационные и штрафные последствия для России в банковской сфере, что он даже прогнозировать ничего не берётся. Суд опять прервали, и Фишер улетел домой, так как его присутствие больше не требовалось, если минкульт упрётся, то он подаст в суд у себя в Германии, если же нет, то он тем более здесь больше не нужен. Ещё через неделю мой контракт был разорван, без каких бы то ни было взаимных претензий. К счастью, сам я в этой камарилье не участвовал, меня просто извещали о результатах. И главный вывод, что правильно сделал, что не оставил эту ситуацию без внимания, хоть меня многие уверяли, что суд — это не нужная перестаховка. Ведь все знают, что инвалидность — это автоматическое увольнение и никаких проблем быть не может. Может. У нас всё может. Очень даже может...
Дома однажды я вдруг осознал, что у меня на руках нет моего любимого колечка — талисмана, которое так красиво задрапировал золотом московский ювелир. В этих больничных перипетиях где-то, на каком-то из этапов оказания помощи моей бессознательной тушке моё колечко потерялось. Дракончиков из моих ушек аккуратно вынули и отдали примчавшейся Але в один из первых дней, а вот про кольцо никто не вспомнил. Может, если бы его поиски были начаты немедленно, то колечко бы нашли, но теперь после нескольких месяцев шансы на это стали совершенно эфемерными. Нет, вспомнив про колечко мы разумеется позвонили моему лечащему врачу и заведующему отделением, но даже по тону их ответов стало понятно, что через столько месяцев найти что-нибудь шансы исчезающее малы. А ещё доктор объяснил, что в суете кольца с рук снимают при первой возможности из-за того, что от травм на руках могут быть отёки и если кольца не снять немедленно, то потом с отечного пальца снятие кольца может превратиться в отдельную операцию по перепиливанию его и разгибанию, чтобы снять его, ведь если этого не сделать, то из-за отёка может произойти удавление пальца кольцом, в палец перестанет поступать кровь и разовьётся некроз, то есть палец придётся отрезать вместе с кольцом, сохранить его может не получиться. Может кольцо сняли ещё на скорой, может кто-то из добровольных помощников, вплоть до того, что кольцо само слетело с пальца и упало на пол в машине и потом его просто затоптали в землю при вытаскивании моей тушки из машины. Словом, правды теперь уже не дано узнать никому. Обычно этим занимаются санитары оперблока и приёмного покоя, которые давно привычны к подобным вещам и попади к ним моё колечко, то оно бы попало в руки моих родных или Але, как и дракончики из ушей. Через несколько дней нам отзвонились, что никто никакого колечка в больнице не видел. Было немного обидно, что мой талисман столько времени проживший на моей руке куда-то делся, но почему-то я не особенно расстроился. Это колечко как непонятным образом попало в мою жизнь, так и пропало. Видимо настало время мне с ним расстаться. Было немного жалко, но при этом оно было напоминанием об уже прошедшем этапе моей жизни и тащить его за собой возможно и не стоило и судьба сама решила за меня этот вопрос. Едва ли у меня хватило бы духа выкинуть его самому...
А сейчас я стоял перед большим зеркалом в ванной и смотрел на отражающуюся в нём тоскливую жуть. Это не девушка, вернее, не фигура, это ужасная печальная жаль. Обтянутый кожей и связками скелет. Груди и живот провисли, в форме спущенных воздушных шариков. Ручки и ножки — палки и рёбра все на глаз сосчитать можно. Кожа местами сползла нависнув складками по бокам, над коленями и с внутренней стороны над локтями. У меня уже хватает сил самому залезть в ванну и полежать в ней, пока не придёт меня помыть и помочь вылезти Аля. Сам вылезти я пока ещё не могу. И здесь у меня небольшой логический затык. Если сейчас меня в таком положении Ниночка сумеет откормить, то это же будет жир, а не мышцы, мышцы ведь растут только при нагрузке. А нагрузку я дать не могу из-за моего состояния. А будет нарастать жир я с моими нынешними силами даже шевелиться не смогу. И какой тогда выход из такого положения?...
Позвонил Верочке. При выписке было столько разных слов и суеты, что до такой мелочи дело не дошло, а дров наломать как-то совсем не хочется. Здоровье — такая штука, угробишь, ни за какие деньги не вернёшь. Когда я честно рассказал Вере все свои сомнения и сложности, она так ржала в ответ, нахалка, потом, правда, извинилась и объяснила, что когда стану набирать вес, то будет не только жир, но и мышцы, а вот их действительно нужно тренировать и лучше это делать правильно. И она мне перезвонит, как только посоветуется с более опытными коллегами. Ну, наверно она права... А потом мне был выложен полноценный расклад по моим физическим нагрузкам. В принципе, многое из этого я уже делал, вернее, основная часть приходилась на Алечку, то есть, массаж как минимум утром и вечером и подстраховка меня во время моих перемещений и физических упражнений. Упражнения. Ха-ха! Я даже единственное приседание держась за кровать сделать ещё не могу. Так, что все мои упражнения в кровати. Поднять ногу, согнуть, махнуть, потом другую, потом руки, а дальше аналогично, только повернувшись на бок и на живот. Но Вера, и правда, подкинула шикарную идею. Она сказала, что одна старая медсестра посоветовала всей этой лечебной физкультурой особенно в самое первое время заниматься в воде, лучше бы в бассейне, но можно и в ванной. Что тут получатся не просто физические нагрузки, а нагрузки, которые гораздо легче дозировать, при этом кроме гравитации при движениях нужно преодолевать сопротивление водной среды, которая сама по себе фактически ещё и массирует тело. К примеру, если у пресса не хватает сил поднять обе ноги, то лёжа в ванной можно поднимать ноги не полностью поднимая их из воды, а только до коленей, но при этом движение и упражнение производится в полном объёме и с желательной амплитудой. И нельзя забывать о двух моментах. Обязательно следить за температурой воды, чтобы она не опускалась ниже двадцати пяти градусов, а то легко застудиться. И как можно раньше подключать упражнения на растяжку, потому, что при восстановлении после такого шока для мышц и скелета, мышцы и связки постараются как можно быстрее закрепить достигнутый минимум, то есть мышцы и гипертрофированные связки постараются зафиксировать минимально необходимый объём движений, и увеличить его потом будет очень трудно, связки буквально придётся рвать. В её объяснениях не было ничего нелогичного и невыполнимого. И по словам той самой медсестры такую гидрогимнастику раньше успешно практиковали в отношении парализованных, детишек с ДЦП и разными нарушениями со стороны двигательного аппарата. Но потом из-за сложностей и дороговизны обеспечения этих процедур они исчезли из большинства больниц...
Я порадовался, что при проектировании санузлов в наших домах не стали экономить и везде стоят не стандартные полутораметровые ванны, а большие, которые и длиннее и глубже. По своим ощущениям из прошлой жизни я хорошо помню ощущения, что прямые ноги в ванной я мог вытянуть только если сам сидел по грудь в воде, а для того, чтобы погрузиться в воду с головой, нужно было либо сгибать ноги, либо поднимать их вверх. Здесь у меня тело намного меньше ростом и даже обычная ванна для него просторнее, а уж в здешних нам и с Алей вдвоём совсем не тесно, и я могу лежать в ванной вытянувшись во весь рост. Заниматься физкультурой в ванной оказалось даже приятно. Уже даже потому, что после нескольких подъёмов ног меня бросало в пот, а к концу занятия простыню можно было отжимать. Сами понимаете, какое это приятное ощущение — делать что-то лёжа на мокрой от пота простыне. Оказалось, что самому следить за температурой воды сложно, но эту проблему решил обычный кухонный таймер, который каждые тридцать минут своим сигналом требовал спустить часть воды и долить горячей. Кроме самих упражнений оказалось очень полезно дышать в воду. Я буквально после пары занятий почувствовал насколько увеличился мой дыхательный резерв и возможности. Петь мне пока ещё очень рано, но если так дело пойдёт... А ведь и выдыхать можно по разному, не обязательно просто форсированно фыркать в воду выдохом, можно затягивать выдох, можно дробить его и по пузырькам очень хорошо ощущается характер выдоха, вот кто бы мне раньше подсказал, что можно так учиться регулировать и тренировать выдох. Сколько раз во время вокальных упражнений приходилось на ощупь подбирать правильный выдох, его дозировку, а тут можно просто чувствовать, как пузырьки по шее скользят и сколько их.** А в конце, у меня не оставалось сил почти ни на что, разве только удерживать голову или часть её над водой, чтобы не захлебнуться. И в это время ко мне в ванну залезала Аля и вроде бы мыла меня и делала массаж. Ага. Именно, мыла и массировала. Вот только от таких скучных слов не улетает куда-то счастливая голова, не заходится в груди сердце не знающее, что ему делать от счастья, замереть или затрепетать, а внутри два желания плакать и смеяться от радости в руках самого дорого человека на свете. У Али и так очень чуткие пальчики и массаж она освоила уже на очень высоком уровне, ведь многое умела ещё до больницы. А тут всё это в воде, а ещё со скользким мылом или гелем. Даже если массаж делать с увлажняющим маслом, он всё равно очень сильно проиграет в нежности и мягкости тому, что можно сделать в воде скользким гелем. Потом правда нам обеим приходится ещё минут тридцать полежать обнявшись в тёплой воде. У меня, и так понятно, сил выбраться самому нет, но и Аля не в состоянии помочь мне вылезти. Потом завёрнутые в махровые простыни мы с ней шкандыбаем до нашей постели и сбросив полотенца на пол, падаем в неё, чтобы из последних сил обняться под тёплым одеялом и провалиться в добрый, светлый сон. Из-за этого пришлось поднять температуру в спальне, чтобы сон с мокрыми головами не аукнулся простудой. И утро начинается с того, что мои отросшие за время болезни лохмы Аля расчёсывает и досушивает феном. Если судить по длине чёрных корней, волосы отросли уже сантиметров на десять, да и накануне я всё никак не мог собраться постричься коротко, мне только кончики оживляли и корни подкрашивали, поэтому сейчас у меня на голове шевелюра достаёт до лопаток. Мне она ужасно мешает и давно бы уже укоротил её до ставшей уже привычной короткой стрижки, но Аля меня умоляет не стричься, ей так нравится возиться с моими волосами. И что я могу с этим сделать? Только терпеть и радоваться, что волосы у меня совершенно прямые и скользкие, даже после ночи с намотанным на голову полотенцем никаких колтунов, расчёсывается за несколько минут без дёрганья и половины шевелюры на расчёске.
