Раз принцесса, два принцесса. Общий файл.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы начали переправу. Как и ожидалось, прошла она без сучка и задоринки, карета не застряла, влекомая Ксюшей лёгкая двуколка — тем более. Но вскоре болотистая пойма уступила место редколесью. Грус подъехал ко мне с предложением избавиться от экипажа, поскольку местность с каждой милей становилась более пересечённой, если можно так выразиться. Холмы, между которых петлял наш отряд, вырастали всё выше, грозя со временем превратиться в горные отроги. Но пока карета была нам нужна, поскольку исполняла роль повозки. В ином случае, пришлось все припасы и оружие навьючить на лошадей. Кроме того, вскоре мы должны были выехать на древнюю мощёную дорогу, которая и привела бы нас к ущелью. Она начиналась как бы неоткуда и была по этой причине, абсолютно не езженной. Откуда взялась эта дорога — неизвестно. Легенд ходило множество, однако, я думаю, что это просто следы древнего недостроя. И не начиналась она неоткуда, а просто на этом месте работу над ней бросили. По причине войны, например, или Кулера так изменила своё русло, что потребовалось строить другую иным путём, а эту оставить. Или я что-то такое рассказывал?

Так или иначе, но память не подвела: и мы выехали на неё, порядком заросшую, как раз там, где я и рассчитывал. Взошла луна и дело пошло веселее, лошади прибавили хода. Жаль, что карету всё же придётся бросить, поскольку миль через пять несколько обвалов сужают проезжую часть до такой степени, что я сомневался даже, пройдёт ли моя двуколка?

Внезапно мне под ноги заскочила белая тень. Это был Толик, который до этого, то убегал вперёд, разведывая путь, то отставал.

— Что случилось, устал? — спросил я.

"Нет, Вов", — ответил тот — "за нами погоня!"

— Ты уверен?

"Да, десять-двенадцать всадников, скачут прямо к нам".

— Как они нас заметили в темноте?

"Кажется, мы просто проехали мимо них, где-то в километре. Ветер был в другую сторону, и я их не сразу учуял. Они, вроде, становились на ночёвку. Мы проехали, и тогда я услышал ржание лошадей и команды. Они скачут во весь опор, минут через пять будут тут".

— Мне показалось или вы разговариваете с собакой? — иронически осведомился подъехавший вплотную лейтенант.

— Нет, не показалось! — отрезал я. — Объяснения потом, сейчас самое важное, что у нас на хвосте погоня.

— Вам собака сказала?

— Грус, помолчи, — это была уже Клисса. — Так, что там?

— До двенадцати всадников, совсем рядом. Грус, прикажите спешиться и занять оборону.

— А...? — вояка был в полном недоумении, но Клисса поддержала меня со всей возможной твёрдостью:

— Командуйте же, лейтенант!

Этого оказалось достаточно, раздались негромкие и чёткие команды. Мы спешились и залегли за придорожными валунами там, где дорога делала крутой поворот. Карету и двуколку отогнали вперёд. Одного из инвалидов оставили присматривать за ними. Ему же поручили и оставшихся без седоков лошадей. Лика, кажется, не хотела уходить, но Клисса отослала сестру в упомянутое безопасное место. В свете луны её светлое платье было слишком заметно. Я проводил взглядом мою Лику и занялся мушкетами. Не стоит, ли послать пару солдат в тыл к преследователям, чтобы..? Похоже, Грус прочёл мои мысли, поскольку так и распорядился. Только отправил одного, здоровяка Фидо. Но зато с тремя мушкетами. Ладно, ему виднее. Да и людей мало.

— И где? — спросил офицер, залегая рядом и пристраивая перед собой длиннющую аркебузу. Или это была фузея? С другой стороны примостился наотрез отказавшийся спрятаться Толик.

Я не успел ответить, да ответ был излишен, поскольку до нас как раз донёсся отдалённый топот копыт погони.

— Стрелять-то умеешь, господин период-капитан? — вполголоса спросил, кажется, сменивший гнев на милость, Грус.

— Доводилось как-то! — буркнул я.

Конечно, доводилось, только не из такого антиквариата. Впрочем, принцип везде одинаковый. Только есть нюансы: не забыть, перед выстрелом подсыпать пороха на полку и проверить крепление кремня.

Мой ответ не удовлетворил служаку и он посоветовал:

— Целься по стволу, если мушки не видишь. Не уверен, что попадёшь во всадника — бей по лошадям.

А затем добавил громче, уже для всех, классическое:

— Без команды не стрелять!

Кажется, он совершенно не волновался, в отличие от меня. Военная косточка. Луна спряталась, было, за тучку, но в нужный момент всё-таки вылезла и осветила погоню, казалось, ярче, чем это могло бы сделать солнце днём.

Они вылетели из-за поворота прямо навстречу своей смерти, толпой, не соблюдая даже подобия строя, блестя в лунном свете кирасами и шлемами. Явно не кадровые вояки, те бы послали вперёд разведчиков. Наверно, городская стража.

— Пали! — от команды лейтенанта у меня заложило уши. Вдобавок, он тут же выстрелил из своей базуки. Вслед за этим ударил залп его подчинённых. Я тоже прицелился в кого-то и, помня армейские уроки, постарался как можно плотнее прижать приклад к плечу. Нажал на спусковой крючок. Не рывком, а плавно-плавно. Курок щёлкнул, кремень высек сноп искр о какую-то железку, не знаю, как она называется, полыхнул порох на полке, и ещё через мгновение мушкет бабахнул, всё-таки чувствительно ударив меня в плечо. Тот в кого я целился, нелепо взмахнул руками, выпал из седла и повис, запутавшись ногами в стремени.

— Молодец, капитан! — крикнул мне почти в самое ухо Грус.

Как он успевает всё подмечать? Я разрядил во врагов второй мушкет, возможно попав в лошадь. Третий выстрел приберёг, да и некуда было стрелять: поле битвы заволокло облаком вонючей пороховой гари, из которого доносились проклятья, стоны раненых и ржанье обезумевших от боли лошадей. Ещё оттуда раздалось три неприцельных выстрела.

— Вперёд, в атаку! — рявкнул Грус.

Команда подняла наш отряд на ноги, я тоже вскочил, выдернув, было, палаш, но лейтенант, убегая, кинул через плечо:

— Клисса, Бушуй, на месте!

Пришлось остаться. Да и не великий я фехтовальщик. Бушуй, впрочем, тоже. Ещё несколько минут звона клинков, яростных криков на имперском и на лёрском. пара выстрелов. Я думал, что уже всё кончено, но до меня донёсся возглас:

— Лейтенант, уходит!

Пороховая пелена к тому времени уже почти рассеялась, и я разглядел, как крупного телосложения имперец удачно отбил выпад кого-то из наших, схватил за поводья одну из мечущихся на поле битвы лошадей, вскочил в седло, ловко крутнулся, расшвыривая наседавших лёрцев, и ударил шпорами. Опасаясь задеть своих, я выждал секунду-две и выстрелил ему вслед. Но, кажется, безуспешно, враг скрылся за поворотом дороги. Толик внезапно перескочил валун и бросился за ним.

"Куда ты?" — крикнул я, но собак не ответил. Несколько мгновений, и он тоже пропал из видимости.

Теперь одна надежда на Фидо. Тут же, действительно, раздался выстрел засадного, а вслед за ним второй. Третьего не последовало. Уверившись, что с врагом покончено, я снова встал на ноги, но увидел как раз упомянутого верзилу. Тот бежал на дороге, вопя:

— Ушёл! Ушёл!

Не иначе, промахнулся. А третий мушкет дал осечку. Теперь беглец приведёт сюда целую армию.

— Лошадей! — отдал команду лейтенант, и кто-то ринулся выполнять его приказ.

Подвели лошадей, и трое во главе с Грусом поскакали в погоню. Остальные лёрцы бродили по полю недавней битвы и, судя по всему, дорезали раненых. Я не стал подходить ближе. Мы же, в конце концов, вроде партизан на своей земле, законы о гуманном отношении к пленным и раненым на нас не распространяются. Да и не принято тут пока таких законов.

— А ведь это всё из-за меня!

Я обернулся. Рядом стояла явно расстроенная Клисса с ещё дымящимся мушкетом в руке.

— Столько людей погибло... Я и сама одного, кажется убила.

— Послушайте, принцесса! — ответил я довольно раздражённо. — Хватит уже нюни разводить. Не вы же, в конце концов, начали войну и даже не ваш отец! Виноват только тот, кто это сделал, кто послал солдат на вашу поимку для достижения своих целей. Может, мы должны были сдаться, только бы никто не пострадал? Дружно вернуться в подвал? Может, вы посоветуете и жертве, убившей насильника, поплакать на его холодной груди? Вы же принцесса, наша будущая королева, должны понимать!

Клисса даже, кажется, слегка отшатнулась, услышав мою отповедь. Но затем, совсем по-девчоночьи шмыгнув носом, ответила:

— Кхм... Спасибо вам, Бушуй, что вытерли мои сопли. Вы правы. И ещё извините, что я там в гостинице разгуливала перед вами голая, а должна была подумать о ваших чувствах. Но я была немного не в себе. Вы только Лике об этом не рассказывайте, а то сестрёнка мне все косички повыдергает! Я сама расскажу... потом.

— Ничего страшного! — ответил я. Если вам ещё раз понадобится помощь при купании в корыте — смело посылайте за мной, я с удовольствием!

Моя рискованная шутка, к счастью, лишь рассмешила принцессу. Кажется, она полностью успокоилась.

— Меня теперь Грус выкупает! — ответила она со смехом, грозя мне пальцем. — Ладно, пойду, посмотрю, как там Лика?

Потом добавила уже серьёзно:

— Вы же не обидите её, Бушуй? Она такая ранимая!

И внезапно чмокнув меня в щёку, удалилась прямая, как тростинка и с мушкетом на плече. Ответить я не успел. Хорошая девчонка! Да, и похоже, между сёстрами секретов нет. Женщины...

* * *

Всё чаще я стал замечать, что становлюсь настоящим лёрцем — патриотом горной страны, где ни разу не бывал. Где даже летом все носят суконные штаны и даже зимой купаются в открытых источниках. Где последний бедняк отдаст последний медный грош, лишь бы хоть раз в неделю "смыть грехи". Или просто оботрётся снегом, если у него в кармане дыра. В отличие от Империи, где бани, правда, существуют, но в периоды между праздниками часто закрываются на замок из-за отсутствия клиентов.

Конечно, я немного идеализирую, подонков везде достаточно, можно вспомнить хотя бы историю отца Бушуя. Но его подвела гордость, он не принял предлагаемую ему многими соседями помощь, надеялся справить сам, за что и поплатился.

В некогда патриархальном Лёре, когда-то даже купленные на рынке рабы сидели за одним столом с хозяевами. И нередки были случаи, когда они просто-напросто становились членами семьи. Жизнь была сурова, для того, чтобы выжить приходилось полностью полагаться друг на друга. Иметь при этом за спиной злобного, обиженного раба не мог себе позволить никто. А те, кто позволял, умирали, часто не оставив потомства.

Взаимопомощь, взаимовыручка стали основными ценностями Лёра, вошли в плоть и кровь нации, прописаны в их менталитете. Даже и сейчас любой нищий может постучаться в любую дверь и получит не только кров, еду, но и посильную работу на благо семьи. Поэтому в Лёре нет нищих.

Люблю я эту страну, родину безалаберного Бушуя, с которым я, волей неких существ, стал одним целым. Там мужчины немногословны, но любое сказанное ими слово надёжнее королевского банковского векселя. А смешливые женщины работящи и знатные певуньи. Даже дух захватывает от их голосов, чистых, как горные ручьи и прозрачных, как само небо над Лёром. И ещё они так красивы, как... как...

А если без эмоций, то обычная страна, переживающая период распада феодализма, как сказал бы историк, где, правда, крестьяне могут выкупить свой "контракт" и работать на той же земле, но уже свободными. И в этой стране становится всё больше и больше мануфактур и дымящих фабрик.

И ещё с правителями Лёру очень везёт: как правило, образованные и начитанные, они не боятся новых веяний, смело проводят назревшие реформы, но и крепко держат в руках рычаги власти. Может, поэтому в стране уже лет триста не было никаких крестьянских восстаний или бунтов мастеровых. Когда легендарный Сумаран — первый король Лёра почти четыреста лет назад железной рукой объединил враждовавшие до этого горные кланы, всё было, конечно, не так.

Ну и хватит панегириков, вернёмся на дорогу.

* * *

В устроенной нами засаде было перебито десять неприятельских солдат. Один сумел сбежать. Солдаты похоронили убитых подальше от дороги в удобной лощине. Три не раненные лошади перешли к нам в качестве трофеев. Серьёзно раненых прирезали в той же лощине. Остальных тоже хотели прикончить, но решили просто прогнать. Стеганули плётками, те и умчались неведомо куда. Может домой вернутся, может, приблудятся к кому-нибудь, но в любом случае, никому ничего не расскажут.

Из нашей команды серьёзно пострадали двое: один солдат получил рубленую рану предплечья, другой умудрился словить случайную пулю в ягодицу. Оказалось, что девушки при всех своих прочих достоинствах имеют и понятие о хирургии. Папа-король дал им, видать, разностороннее образование. Лика приказала вскипятить воду и послала двоих собирать подорожник. Других антисептиков отыскать тут было невозможно. Когда солдаты вернулись со своим сбором, им поручили слегка ошпарить листья кипятком и растолочь в мелкую кашицу.

Солдат очень стеснялся своей раны, тем более, что его товарищи то и дело прохаживались насчёт "запасной дырки в заднице". Он даже заявил, что лучше умрёт, но не покажет это место, ни кому-то там, а самой принцессе!

— Вы умрёте, когда я прикажу! — холодно ответила на это Клисса. — Снимайте штаны!

Это подействовало, служивый отнял от раны кровавую тряпку, которой её зажимал, спустил штаны и с моей помощью улёгся на плащ. Смех-смехом, а дело было серьёзное. Лика приказала споить раненому бутылку самого крепкого вина из замковых запасов, и когда через несколько минут этот импровизированный наркоз подействовал, принялась за операцию. Пуля сидела глубоко, и пришлось сделать дополнительный разрез. При этом я прижал к земле ноги оперируемого, а другой солдат умостился на его спине. Это, чтобы тот не дёргался. Пострадавший, его звали Буви, почти и не дёргался, он придушенно заорал какую-то воинственную клановую песню, на таком диалекте, что я понимал его через слово. Про какие-то славные походы и доблесть предков. Только в самый кульминационный момент, когда Лика засунула свои тонкие пальцы в рану и, буквально, выдернула оттуда пулю, он чуть не сбросил товарища со спины. Обильно потекла кровь, но самое страшное, как сказала Лика, было уже позади. Она, с помощью ассистирующей ей Клиссы, зашила рану прокипячёнными в воде нитками, наложила сверху кашицу из подорожника, накрыла чистой тряпочкой и зафиксировала эту повязку по краям сосновой смолой. И приказала Буви жевать базилик. Но тот скоро заснул с листьями во рту, похоже, ему полегчало. Второй раненый отказался от вина, "потому, что не пьёт и не хочет начинать". Операцию он перенёс стоически.

Остальные раны лёрцев, включавшие в себя синяки, и неглубокие порезы и вовсе не требовали хирургического вмешательства. А как использовать подорожник бывалые солдаты отлично знали.

Преследователи вернулись под утро и вместе с Толиком. За импровизированным завтраком — кипятили только воду для бодрящего травяного отвара, заменявшего тут чай — Грус поведал нам с Клиссой и Ликой, что они почти сразу потеряли беглеца, заплутали в каких-то оврагах, но на их счастье к ним выбежал пёс. И предложил следовать за ним.