Нет, конечно, любой шаман может знать воинское искусство. Вот, например, Пушак. Невооружённым взглядом видно его воинскую стать. Но учитель кроме того знал в совершенстве несколько языков. Сколько, Чаупи-тута даже не догадывался. Он слышал его разговор со старшей ньюста о лечении мужской немощи мастера оружейника и амаута говорил о способах колеуалья-племени врачевателей, на их языке. На уроке о Мёртвом городе рассказывал о лесных диких шуар и пересказывал договор составленый о паломничестве на двух языках — шуар и чачапойя. А когда на поминки Кукури приходила Ирина, прямо перед походом, в который его коварно отказались брать, он подслушал, что они говорили друг с другом и совсем не так, как говорили посланцы между собой.

Вообще, на этом уроке, он развеял свои последние сомнения по поводу подвига ньюсты Вилки. Да, она победила вождя и убила ещё нескольких шуар, но девушек Дома учат сражаться, отравленые дротики не наносят больших ран и уж конечно, чачапойская женщина в силах справиться с несколькими трусливыми карликами. И пусть она была ослаблена ядом, но на её стороне была неожиданность, никто не ждал , что она жива. Почему же имя Великая? Но оказывается всё совсем не так просто. В чём смысл самого паломничества? Молодые предсказатели, шаманы и видящие Дома в своё пятнадцатилетие проходят посвящение в Мёртвом городе. Под центральным зданием, где когда-то был Храм, есть тайный ход, расходящийся в середине на два разных коридора. В конце каждого есть дверь, открывает которую твоя кровь. Женщины получают от бога свою часть знания, мужчины свою. Только союз равных может сохранить справедливость и мир племени.

Поэтому же, по первому закону богов, шаман не может быть вождём. Управляет народом Совет трёх — Вождь, Верховный шаман(предсказатель) и Старшая ньюста(видящая).

Так вот, ньюста Вилка, потеряв спутников, будучи отравленой и больной от яда, одна прошла через сельву к Храму и получила благословение Инти. Оказывается, если что-то мешает пройти желающему посвящение и он не делает этого с первого раза, второго шанса у него нет. Такова воля богов, говорят старшие. Значит его или её судьба другая.

А, по поводу Тупака, Чаупи-тута рассуждал так: "Дети вождей тоже хотят большую судьбу. А, судя по его способностям, предсказателем, а, тем паче, Верховным шаманом, ему не стать. А быть обычным шаманом-воином, да ещё и не имея права стать вождём..какая же это жизнь для выходца из семьи, привычной к власти.

Вот и сейчас Тупак мучался с этим кипу, не понимая: только дурак думает, что выпив воду Прозрения, ты тут же начнёшь выдавать предсказания, которые тебе нашепчут духи. Ещё деревенский шаман говорил ему, что напиток этот открывает сознание, а достать оттуда ты сможешь только то, что туда положил. Ну и конечно то, что вложили тебе боги в момент посвящения. А этот болван, который справедливо заметив, с проблемой урожайности знаком только по овощам в тарелке, связи между количеством зерна и выпавшими дождями искать не станет.

Он улыбнулся, невольно вызвав этой улыбкой злобный оскал Тупака. Его наставник наконец обратил внимание на стоящего в дверях малыша, и выяснив проблему, послал его в нижний город к складам, куда доставляли так же и свежее сырьё для изготовления лекарств.

21 октября.

Обратно шли ходко. Вышли ещё до рассвета. Хотелось успеть в город как можно раньше. Всё дело было в том, что предсказатель-погодник увидел знаки позднего заморозка. Климат тут и так серьёзный. Днём жарко, ночью холодно. Из-за мороза могли погибнуть всходы. А это голод. Пушак заволновался:" Для простого человека, зачастую, мелкие неприятности — знаки немилости богов. А тут такое несчастье. Вождь может захотеть воспользоваться моментом. Надо поспешить, правильно подготовить людей, пока беда ещё не случилась. Мой первый помощник наверняка уже знает, он тоже хороший погодник и знаки обязательно истолковал. Но что он сделает без меня? Если поспешит предупредить Вакралла, то какую пакость он измыслит, чтоб мне навредить, неизвестно."

И тут я вспомнила. Когда-то в детстве, в наших книжных залежах, я откопала мамину ещё детскую книжку с рассказами. Там узбекские пионерки на опытных участках пытались вырастить цветной хлопок. И, как раз, ситуация случилась такая же. Могли погибнуть всходы этих самых редких семян. И дед одной из девочек рассказал, как накрыть посевы густым дымом костров..Вот эту историю я и пересказала шаману. Поистине убеждаюсь, что никакое знание в жизни лишним не бывает.

Мы успели ещё до полудня. Пушак поднял на ноги весь город. К счастью, помощник амауты оказался перестраховщиком и так долго выбирал варианты, что мы поспели, пока его решение ещё не созрело. Нужно было собрать как можно больше топлива и нарезать сырых веток, чтоб костры посильнее дымили. Переполох в городе выгнал на люди и вождя, естественно. Он недовольно заметил шаману, что не дело воинов заниматься полями, и, что тот должен был обратится за разрешением к нему. Но, понимая важность происходящего, скандалить не стал, хотя досада на лице проглядывала.Он явно просчитывал в голове, как он повернёт ситуацию в свою сторону, когда затея провалится. А в том, что она провалится, он не сомневался. Как можно кострами посевы согреть? Только глупый шаман может надеятся на своих божьих посланцев. Были б они божьи, заморозка вообще не было бы. Вот эту идейку он и использует. Только пусть весь город побегает, утомится, а посевы погибнут — злее будут.

Можно ещё и военную операцию под это дело спланировать. Уари по их землям бегают. Надо их за это наказать. Вот пусть запасами и поделятся.

Когда солнце начало садиться женщины повели детишек, которые тоже помогали вовсю, домой. Ещё подвозили на ламах хворост и сухие лепёшки навоза с пастбищ, янакуны. В ближайшие деревни ушли скороходы, ещё тогда, когда мы только вернулись в город. Конечно их шаманы не сидели без дела и о заморозке знали, но о том, как ему противостоять, нет. И уже первые из них вернулись и сообщили, что работа и там пошла.

Мы оставались всю ночь с мужчинами чачапойя и следили, чтоб топливо использовали равномерно, чтоб костры были с подветреной стороны и дым рвным слоем покрывал те поля, на которых уже показались нежные зелёные росточки.

Солнце поднималось и начало согревать землю. Амаута с надеждой проверял приметы. Ещё одной такой ночи полям не пережить. Топлива брать негде. И так ближайшие дни женщинам прийдётся кормить мужей всухомятку. К счастью, ничто не говорило о том, что ночной заморозок повторится. Поля весело зеленели. Конечно, кое-где, попадались маленькие скукоженые потемневшие уродцы, очевидно в тех местах, где ветер менял направление и костровые не успевали перенести огонь. Кстати, Стасик добавил усовершенствование, которое спасало именно в таких случаях. Из дому нанесли жаровен, в которых легко было, при необходимости, быстро перетащить огонь, за ветром.

Ура! Мы спасли урожай! Подкакали вождю. А никому не запрещено свою жизнь спасать. Он бы голубчик нас быстро в демоны определил. А наш малютка так за нами соскучился, что всю ночь от нас не отходил. Как его спать не гнали. И толковый же мальчишка оказался. Ну, он-то в деревне вырос. Ему слово неурожай хорошо понятно. Вон какой тощенький. Умаялся, свернулся клубочком и спит на солнышке, как котёнок. Головёнкой на моём рюкзаке. Мы их так до дому и не донесли.

Утром вернулись охотники. Они были довольны, как никогда. Удалось несколько раз окружить группы викуний и снять шерсть с животных не убивая их. Только в предпоследнем загоне одна из молодых самок попала копытом в трещину между камней и сломала ногу. Пришлось её прирезать. Но и это неплохо. На празднике мясо лишним не будет. Её освежевали просолили и доставили домой вместе с отличной добытой шерстью.

Чаупи-тута ждал, что учитель появится сегодня. Ещё вчера вечером помощник амауты взял его с Тупаком на наблюдения за погодными приметами. Деревенский шаман тоже делал это утром и вечером. Ведь за такими вещами стоит большой опыт предыдущих поколений предков. Это помогает узнавать о переменах, которые влияют на благосостояние племени. А на рассвете они снова вышли наблюдать и поняли, что опасения подтверждаются. Ветер стих совершенно и не было признаков, что к вечеру он усилится. Небо чистое-чистое, а мы не привыкли к отсутствию облаков. А ещё огонь в жаровне был красным. А после наблюдений он сбегал к рыбакам, которые приносили утренний улов и они сказали, что клёва не было. Значит рыба ушла на глубину. Всё говорило на мороз. Неужели никак нельзя спасти посевы? Его деревня находилась пониже и в седловинке между двумя грядами, которые как раз и заканчиваются Солнечными Дверями. Обычно заморозки меньше затрагивают их поля, очень уж место удачное.

Возвращаясь из Нижнего города столкнулся с Тупаком. Обойти его не успел, он вывернулся из-за общественного дома, видно догадался, что я, по дороге в школу, пройду мимо. А вдруг пропустил их возвращение...Я не боялся, просто не хотелось наживать врагов. А защищаться меня мама учила. Она храмовую школу прошла. А, при моём маленьком росте и худобе, приёмы женской борьбы в противостоянии с более крупным противником, как раз очень подходили. Ведь на самом деле искусство борьбы состоит не в том, чтоб молотить кулачищами, а в том, чтоб, не попадая под удар, измотать врага и попасть в нужные точки, не обязательно сильным, главное, точным ударом. Так можно парализовать, прервать дыхание, задействовать болевой шок. Даже убить. Женщины в бою берут ловкостью, гибкостью и хитростью. Поэтому, когда сын вождя, надеясь на свою силу, тупо попёр вперёд, резко отклонился влево-назад, захватил запястье и детским приёмом развернул локтевой сустав так, что, спасаясь от боли, Тупак согнулся и сунулся носом в землю, после маленького резкого доворота.

Чаупи-тута оглянулся. Хорошо, никто не видел его унижения. Иначе вражда может стать смертельной. Я пошёл к школе. Неудачливый агрессор сидел на земле потирая локоть.

-Ничего, отец ещё разберётся и с твоим шаманом и с его чужаками,-злобно крикнул он вслед.

Малыш улыбнулся в несуществующие усы. Не доходя до школы, столкнулся с помошником амауты.

-От ворот послали за нами всеми. Учитель вернулся. Посланники нашли способ спасти всходы,-прокричал он мальчику. За ним уже торопились все ученики школы, неся в корзинах запасы школьного топлива. В руках у каждого был топорик. Чаупи-тута схватил вторую ручку тяжёлой корзины , которую едва тащил один из учеников, ростом пониже. Всё равно руку приходилось поднимать и малыш остановил парня и привязал к его ручке кусок веревки, который всегда на всякий случай носил вместо пояска.

22октября-24октября

Дни до праздника прошли более или менее спокойно. Если бы не одно происшествие. Мои друзья вернулись к своим занятиям. Правда своих ежедневных тренировок мы не оставляли. Алекс держал нас в полной боевой готовности. А дальше каждый искал работу по душе. Что-то, чем можно было занять длинный день без телевизора, компьютера и прочих благ цивилизации.

Пушак разрешал нам с Чаупи-тута слоняться там, где нам вздумается. Мальчик учил язык, тоесть был занят делом, а что до моих занятий, то он на их направленность влиять не старался. Мне вообще стало казаться, что, после нашего похода, он стал меня избегать. Я не понимала что происходит, мне-то он с каждым днём нравился всё больше.

-Вот засада,-ругала я себя,-не хватало мне влюбиться в древнего шамана.Что я за дура такая. Все объекты моих увлечений, до сей поры, ничего кроме неприятностей и разочарований мне не доставляли. Но это уже даже для моей планиды перебор. Так, всё, выбрасываем из головы эти медовые раскосые глазелки, которые смотрят сквозь кожу прямо в солнечное сплетение и сладкой патокой растекаются внутри живота, так что от желания начинает просто подташнивать. Б-р-р, это я себя так успокаиваю? Лучше б не пыталась.

Малявка прибежал и принёс снасти. Я давно просила повести меня на рыбалку. Поскольку реки здесь он не знал, а напрашиваться с рыболовами, которые занимаются делом, я не хотела, то лучшим выходом было приставать к ребёнку со своими мега-желаниями. Я разглядела, у мальчишки был серьёзный набор. Что-то похожее на донку, с медными или бронзовыми крючками. Вот в чём, в чём, а в металлах я не разбираюсь. Закидушка и даже острога. Вот рыбалку я люблю. Хотя острога это для меня экзотика. Вообще, реки, насколько я помню из путеводителей, в этих местах быстрые и с водоворотами. Но, возможно есть заводи, где можно порыбачить и даже эту тыркалку попробовать. Только вот до реки далековато. Ладно спускаться, а вот лезть потом в гору..

Недалеко от берега стояло несколько домов на возвышениях с огородами вокруг. Рыбаки жили у воды, только улов носили в город. Шесть или семь мужчин занимались рыболовством. Женщины и дети возились на земле. А самые младшие, в большой заводи, которую, судя по всему, подправили и увеличили вручную, били острогой небольшую рыбёшку. Я не хотела отбивать хлеб у тех, для кого он необходимость, а не развлечение. И мы пошли ниже по течению, поискать ещё какой-то естественный заливчик.

Вдоль реки на полях виднелись полусогнутые фигуры женщин, полющих сорняки на грядках.

Удобное местечко оказалось как раз неподалёку от одного из таких участков, которые смотрелись как большое лоскутное одеяло, когда мы спускались к реке от крепости. Я с удовольствием закатала штанины повыше. Раздеться я не решилась. Кто знает как на это посмотрят люди со стороны. А Чаупи-тута сбросил свою тунику и возился в воде в набедренной повязке, устанавливая донки с маленькими медными колокольчиками. Концы он намотал на деревца, росшие у берега и пропустил шнур через рогатку, а уж после подцепил звоночки. Наживкой служили кусочки моллюсков, которые он тут же ловко выковырял из мутноватой воды, пошарив по дну растопыренными пальчиками ноги. Мы шли к вечерней зорьке, но ещё было рано и забросил он для проформы. А сам стал показывать мне как охотиться с острогой, когда самой рыбы не видно, а только бурунчики, когда она всплёскивает хвостом или пузырьки воздуха, где роется в иле. Потыкавшись наугад, я поняла, что эта наука мне вряд— ли покорится с первого раза. Прилегла в теньке и чуть было не задремала.

Вдруг в воздухе разошёлся звук, напоминающий гул, стон и вздох замешаный вкучу. И земля заколебалась подо мной. Толчок был не сильный и короткий, но сразу вслед за ним послышался звук падающих в воду камней и отчаяный женский крик. Мы бросили всё и побежали на этот горестный вопль, ясно дающий понять, что несчастье уже произошло. Пронесшись по берегу метров пятдесят, я поняла что случилось. Женщина, возившаяся со своей картофельной грядкой, поставила в тени прибрежных деревцев колыбель с младенцем. Землетрясение обрушило часть берега, то ли подмытую водой, то ли растрескавшуюся изнутри от разницы дневных и ночных температур. Люлька оказалась в воде и какое-то время продержалась на воде, но когда мы подбежали к месту трагедии, увидели только воронку. Ребёнок, плотно спелёнутый, в отличие от детей Дома, ушёл камешком на дно. Я, не раздумывая долго, сиганула в воду. Мать не переставала орать. От домов в нашу сторону уже тоже бежали люди. А Чаупи-тута, ну, умница какая, не полез в воду, хотя замечательно плавал, не суетился, не кричал. Он уставился на место, где затонула колыбелька и, едва я доплыла до него, пронзительно крикнул, переорав даже несчастную мамашу. Я глянула на него и он махнул мне рукой, ныряй, мол! И я нырнула, течение здесь было, но к счастью, дав возможность ему протянуть себя немного, я наткнулась на кроватку, застрявшую в осыпавшихся камнях.