Полет тапка над Зулкибаром. Новая редакция

— Дульсинея, теперь Вы готовы отвечать на мои вопросы?

Чувство самосохранения подсказало мне, что терпение мага на исходе, и я решила сдаться... почти сразу.

— Сигару! — напомнила я и, получив желаемое, изрекла. — Вот теперь я готова.

— Вы бросили в Вальдора тапок, и открылся проход?

— Обоими тапками, — уточнила я. — Одним прямо в морду лица попала, а второй мимо пролетел и в стену... точнее сквозь стену.

— Вы при этом что-нибудь говорили, Дульсинея?

— Да, сказала, чтобы валил в свой Зулкибар. Странные ты вопросы задаешь.

— Я пытаюсь понять, как Вы открыли портал в другой мир.

— Я открыла? Ничего подобного я не делала. Я не умею!

— Дульсинея, его открыли именно Вы. И я хочу знать, как Вы это сделали.

— Это не я!

— Дульсинея, Вы знаете кто Ваш отец?

Вот! И этот туда же. А вдруг стоит мне сказать про папу, как и этому магу тоже крышу сорвет, и он верещать начнет всякие гадости? Хотя нет, этот на психа не похож. Ладно, была не была. Я коротко рассказала все, что про папу знала. Маг удовлетворенно кивнул.

— Я так и думал. Дульсинея, Ваш папа маг из нашего мира.

— Да? И часто ваши маги такие коленца выкидывают — бегают к женщинам из других миров, делают им детей и сбегают?

— Советник Абрам не сбегал от Вашей мамы, я читал о судебном процессе над ним.

— Судебный процесс? Он преступник, что ли?

Теперь мне хотя бы понятно стало, от чего Таурисар так возмущался и слюной брызгал!

— Это, смотря с какой стороны взглянуть на ситуацию, — начал Терин и рассказал мне, как было дело.

Семья моего отца издревле владела артефактом — Повелителем порталов, открывающим путь в другие миры. Это была бы очень ценная вещь, если бы не один недостаток — артефакт работает только в руках членов папочкиной семьи. Несколько сотен лет назад Совет чародеев принял решение ограничить доступ в другие миры, то есть без разрешения Главы Совета никто больше не мог даже мечтать о том, чтобы куда-то дальше этого мира сунуться. Решение такое было принято, потому что маги тащили из других миров, технически более развитых, всякие диковинки, которые, по мнению Совета, вносили дисгармонию в развитие этого мира. К тому же в мирах, где магии не существует, маги шалили и, опять же, мешали гармоничному развитию, теперь уже не своего, а иных миров. В общем, Совет единодушно проголосовал за гармонию во всех мирах и свободный доступ к подобного рода путешествиям перекрыл. Да вот только семье моего отца этот запрет был по барабану, потому что Повелителю порталов на все эти запреты было чихать с высокой колокольни. Тогда Советом было решено артефакт у семьи изъять и поместить в магическую сокровищницу, потому что это не дело, чтобы одна семья такой властью обладала — между мирами могла свободно перемещаться. Около тридцати лет назад последний представитель семейства, Абрам, выкрал артефакт из сокровищницы и дал дёру. Мой родной мир он выбрал, скорее всего, случайно, затаился там, потом встретил маму, полюбил ее, прожили они вместе какое-то время, но тут у папочки началась непруха — решил он чего-то ради в свой мир сбегать, там-то его Совет и изловил и приговорил к смертной казни. Артефакт он каким-то образом ухитрился перебросить обратно в мой мир, и тот так и остался у моей мамы. Изъять его не особо старались, потому что последний представитель семьи, в руках которой артефакт открывает миры — Абрам, был казнен. Про маму и про то, что она ждала меня, магам было неизвестно. Да им вообще в голову не пришло, что папа спутался с иномиркой и так сильно ее полюбил, что даже не предохранялся и заделал ей ребенка. В общем, маги со спокойной совестью казнили мага Абрама и предали это дело забвению. Ведь в моем мире магии нет, и не нужно беспокоиться, что артефакт попадет в чьи-то волшебные ручки и может быть каким-либо образом использован.

— Значит, казнили папу моего? — буркнула я.

— Казнили.

— А мама ждала его. Всю жизнь ждала, не верила, что он ее бросил... эх, сволочи вы!

— Я в Совете не состою и за его действия ответственности не несу, — заметил Терин.

— Да конечно, на хрена тебе Совет какой-то сраный? Ты вон королевство себе захватил. А Совет этот ваш — сборище ворюг и убийц! Казнили человека за то, что он свою собственность забрал. Кстати, а что это было? Ну, то есть, как оно выглядит?

— Кулон. Александрит, оправленный в золото. У Вас, Дульсинея, есть такой?

И такая заинтересованная физиономия у мага в этот момент стала, что и гадать не надо — вот за чем он Василия в мой мир послал. Вот, на что был науськан волшебный кот — на кулончик мой. Потому и поселился у меня. Ой, обидно-то как! Предатель! Наглая пушистая морда! И хорошо, что, рассказывая Терину о своем знакомстве с Вальдором, я о такой мелочи, как поиски кулона, упоминать не стала. И что мне теперь делать? Сказать магу, что кулон при мне? Заберет, а меня убьет, и все, прощай Дуся. Хотя, зачем ему меня убивать? Без меня артефакт работать не будет. Теперь понятно, почему Терин поставил Вальдору такое условие — меня с собой привести. Я же — необходимое приложение к Повелителю порталов. Кот нашел место нахождения меня и безделушки, а следом был заслан так удачно подвернувшийся под руку заколдованный принц, чтобы доставить меня и кулон в жадные ручонки мага этого недобитого. Хм... жадные ручонки? Я представила, как эти руки с длинными тонкими пальцами жадно прикасаются ко мне, и чуть не замурлыкала от таких мыслей.

А может быть, зря я себя накручиваю? Может быть, Терин не последний засранец, и его совершенно случайно осенило воспоминание насчет кулона, а Васька вовсе и не его в моем мире искал?

Ага, как же! Только что его осенило! А судебные документы моего папы он просто так, однажды теплым зимним вечером от не фиг делать почитать решил.

— А зачем ты, Теринчик, так тщательно ознакомился с историей моего папы?

— Это часть программы в школе волшебства.

Врет или правду говорит? Похоже на правду, инцидент с артефактом вполне мог войти в магическую историю этого мира и даже стать частью школьной программы. А может быть врет? Что делать-то?

— Если вы, Дуся, оставили кулон в своем мире, то вернуться домой Вам будет проблематично, практически невозможно. Но если вещь при Вас, то я могу научить, как ею управлять и открыть путь в ваш мир.

Я молчала. Сказать или не сказать? А если совру, что кулона нет, тогда что? А вот сейчас и проверю.

— Кулон дома остался, я его сначала в руке держала, а когда к порталу за Василием побежала, на стол положила. Там он и лежит до сих пор.

Маг прожег меня внимательным взглядом. Ой, мамочки, какой взгляд. Я просто таю! И... опять же... ой мамочки! А вдруг он насквозь меня видит? Или мысли мои читает и знает, что я вру? Вот же блин!

— Что ж, мне очень жаль. Добро пожаловать в наш мир навсегда, Дульсинея.

— Еще чего не хватало! Что ты за хрень несешь? Не хочу я в вашем мире навсегда застрять. Ай, ладно, фиг с тобой, у меня кулончик.

Признавшись, я, на всякий случай, схватила вилку и приготовилась дорого продать свою жизнь... точнее свободу. Потому что если маг решил использовать артефакт по назначению, то я ему нужна живая, и сейчас он меня будет в плен брать. Хм... может быть вилочку все-таки на место положить? Заманчивая ведь перспектива — попасть в плен к брюнету своей мечты.

Но ничего подобного. Никто меня тут пленить и не думал. Маг остался спокойно сидеть на месте. Даже в лице не изменился. И даже не усмехнулся, хотя угрожающая вилкой девушка должна была, как минимум, вызвать улыбку. Что за жопа неэмоциональная — этот Терин?

— Если вы позволите, Дульсинея, я обучу Вас работать с артефактом.

Глава 6

Вальдор

Я так устал. От безделья. К стене я больше не прикован, хотя железо на мне оставили. Могу, в общем, передвигаться. Хоть взад, хоть вперед, хоть туда, хоть обратно. Кормят сносно. Опять же, камера у меня большая — шесть на шесть. Со всеми удобствами в углу.

Маг не появляется. Скучно. И страшно, что уж себе врать? Это я при некроманте могу поизображать из себя бесстрашного и не сломленного духом Вальдора Зулкибарского. А вот один на один с собой могу признаться в том, что умирать не хочется, а умирать так, как мне было обещано — вдвойне.

И все же тоскливо мне здесь одному, так что появлению Терина я даже радуюсь. Смешно, да?

Он приходит не один, с двумя товарищами мерзкого вида. Один вроде, похож на давешнего мертвеца, а другой — зеленый и с хвостом. Узнаю эту зубастую морду с ухмылкой от уха до уха. Именно такой меня приложил при попытке к бегству. Кстати, уши у хвостатика забавные — заостренные на концах, почти как у эльфа, только длиннее, и двигаются в разные стороны.

Маг глядит на меня зло и командует:

— За мной.

Меня быстренько хватают под руки и выволакивают из камеры, так что я даже что-нибудь ласковое не успеваю сказать. Мог бы посопротивляться, только зачем? Вверх по лестнице, вверх, и вот уже глаза режет от дневного света.

— Я и сам могу идти! — возмущаюсь я, но мое мнение, похоже, здесь мало кого интересует. Неужели к палачу? Руки холодеют, и я, кажется, забываю, как дышать. Неужели началось? Хотя стоп, палач у нас раньше внизу работал, в подземелье, чего это ради вдруг Терин пыточную стал бы переоборудовать? Не царское это дело — вмешиваться в работу профессионалов. Значит, можно вздохнуть свободно. Меня вталкивают в одну из комнат, без окон, кстати. Чернокнижник входит следом, щелкает пальцами, и кандалы с грохотом падают на пол.

— Приведи себя в порядок, — велит Терин, — одежду тебе сейчас принесут.

И оставляет меня наедине с ванной. Потому что в комнате больше ничего и нет. Только бадья с горячей водой, да бутыль на полу с мыльным раствором. О, и бритва! Остренькая.

А вот не буду я мыться, гнусный злодей, не буду, как бы мне самому этого ни хотелось.

В результате появившийся минут через пятнадцать маг обнаруживает меня таким же заросшим и чумазым, как и ранее. В руке у меня бритва, которой я пытаюсь мага этого достать. Безуспешно. Он вдруг исчезает, материализуется в другом конце комнаты, а я вдруг обнаруживаю себя сидящим по уши в воде. В одежде и с бритвой в руке.

— Мойся, — выдыхает Терин, — не будьте свиньей, Ваше высочество.

Очень интересно. Я — и вдруг высочество. Из его уст слышать это уже странно. Кажется, готовится что-то интересное. Ради разнообразия могу и подчиниться.

И вскоре меня — свеженького, как огурчик, чистенького и одетого в один из моих собственных парадно-выходных нарядов вводят в зал для приема делегаций. Самой делегации пока, вроде как, не наблюдается, если не считать таковой расставленных по периметру представителей нечисти.

Аккуратно, но жестко придерживая меня под локти, старые знакомые — монстр и хвостатик — ведут меня к трону (папиному!), на котором в этот самый момент уже восседает чернокнижник.

— Отпустите принца, — тихо произносит он, и вот я уже практически готов свернуть ему шею и опять ничего не получается. Успеваю почувствовать лишь, как железо обхватывает мою шею, а не его, как бы мне этого хотелось. В результате желание убить мага остается, а возможности куда-то исчезают.

— Справа от трона есть скамейка. Сядь на нее и не шевелись.

С ужасом понимаю, что мое тело с какой-то непонятной мне готовностью топает в указанном направлении.

Терин наблюдает за тем, как я усаживаюсь, а потом с нежной улыбкой заявляет:

— Прости, Вальдор, что не по плану. Встреча с палачом немного откладывается. Потерпи. Хорошо?

Он наклоняется и легонько хлопает меня по плечу.

— Ты будешь хорошим мальчиком.

Нет пределов моему терпению. Казалось, больше, чем сейчас, ненавидеть мага я уже не в состоянии. Но вот за мальчика точно бы руку ему отгрыз. По самый локоть. Но не могу. Вообще ничего, только дышать, моргать и голову поворачивать.

Вдруг Терин перестает надо мной издеваться, резко выпрямляется и принимает "царственный" вид. То есть лицо его становится еще более надменным, чем обычно, плечи распрямляются, локти отводятся в стороны. Пародия на короля, одним словом.

В зал бодренько вбегает очередной полуразложившийся трупик в одежде главного церемониймейстера и, с хрипами и подвываниями в голосе, сообщает о том, что аудиенции Его величества Терина испрашивают члены Совета чародеев.

— Впускайте, — велит чернокнижник.

Двери распахиваются, и в зал входят три мага. Ну, наверное, мага, поскольку из Совета.

Впереди — толстенький такой низкорослый старичок. Румяный, короткая белая борода топорщится. На голове колпак высотой с полметра. Надето на советнике что-то большое и развевающееся. Вот, а я Терину говорил в свое время, как волшебники должны одеваться. Не изображать из себя первых красавцев королевства, а именно так, чтобы сразу было видно, кто есть кто.

За старичком следует стройная дама, как говорят, со следами былой красоты на лице. Из тех, что сзади — вострушка, спереди — старушка. Ну и с ними паренек какой-то, лет двадцати на вид. Худой и нервный.

— Мальчик мой! — восклицает старичок, протягивая к чернокнижнику пухленькие короткопалые ручки, — как я рад тебя видеть! Обними же своего старого учителя.

— Стоять, — сухо заявляет Терин, — защиту трона Вам не пробить, Дукус.

— Хм, не пробить, — ворчит Дукус, — да я сам ее и устанавливал.

— Я усилил.

— Ты всегда был способным мальчиком. Я в тебе и не сомневался. Ты же знаешь, Терин, что я собирался рекомендовать тебя в Совет?

— Знаю, а также знаю и то, что Вы полностью одобрили действия Деларона в отношении меня. Я читал вашу с королем переписку. Сейчас даже процитирую.

Терин делает задумчивое лицо.

— "...проявление подобной несдержанности по отношению к членам королевской семьи характеризует мага только с отрицательной стороны. Безусловно, Вы вправе были применить к нему любую меру воздействия. Более того, я считаю, что некромант Терин заслуживает не только временного ограничения доступа к своим способностям, но и лишения статуса волшебника. Я готов поставить вопрос об этом на голосование Совета". Это Вы так пошутили?

Ничего себе заявление от старого учителя! Выходит, Терин не только мне был не слишком приятен?

— Мы пришли сюда не это обсуждать! — вмешивается дама.

— Ну, так я слушаю ваши предложения.

— Ты обязан вернуть трон королю Деларону и освободить Вальдора. В этом случае к тебе будет применено минимально возможное наказание.

Терин морщится, а затем переводит на меня задумчивый взгляд.

— Вальдор, друг мой, дай понять тете, что ты не хочешь отсюда уходить.

Против воли я киваю. Вот сволочь! И интересно, минимально возможное — это как? А отрывание конечностей туда входит? Я бы посмотрел.

— Он не хочет, — сообщает Терин, — что касается Деларона, я не знаю. Может быть, ему без трона даже уютнее. Вы бы его сюда привели, мы бы пообщались.

— И ты бы тоже нацепил на него "ошейник покорности"?! — верещит юнец и выкрикивает какую-то абракадабру. Чернокнижник делает жест, будто от мухи отмахивается, и парнишка валится на пол. Старичок с дамой нервно переглядываются.