Своих не бросаем!

Эткинд вытащил пахнущую свежезаваренным кофеем кружку из ланч-аппарата. Украдкой оглянувшись, плюнул в нее.

Он появился в комментаторской, катя перед собой сервировочный столик на колесах с парой фарфоровых чашек, исходящих душистым кофейным паром и сахарницей. Немец сидел в вальяжной, даже расслабленной позе и, наблюдал за стадионом.

— Пожалуйста, — протянул чашку, угодливо улыбаясь и подумал: 'Вас, кровопийцев, тоже под нож пустим, дай только срок.

Посланец больших денег окинул 'солидариста' пренебрежительным взглядом и отхлебнул глоток из чашки:

— Благодарю вас...

Эткинд уселся за кресло рядом. На стадионе 'солидаристы' что-то неслышно орали, периодически ударяя себя кулаком в грудь.

— Так сколько вы говорите вы набрали человек в охранные отряды? — небрежно спросил герр Зильбер, повернувшись к 'солидаристу' и подумал: 'Нацистская мразь'.

— По всей планете или только в Восточной Европе? — с угодливой улыбкой поинтересовался Эткинд. 'Беспощадно! Вырежем под корень! До кровавых соплей!'

— На планете, — немец высоко приподнял бровь.

— Где-то около миллиона... — Эткинд посмотрел на собеседника. Взгляд эго странно не гармонировал с фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ему нечто гораздо, гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать... — или точнее девятьсот семьдесят шесть тысяч триста одного человека. И все преданы идеалам партии!

— Ну что же... неплохо, — немец опустил глаза вниз, взгляд стал задумчивым.

Глава 5

Планета Афина, город Ново Бразилия.

Вечером, сразу после окончания рабочего дня у служащих, в городе исчезло электричество, в том числе в космопорте, умерли связь и интернет. Жаркие улицы, под заходящим к горизонту зеленым солнцем, заполнили недоумевающее людское море.

Городские власти, да и федеральные, растерялись — распределительные устройства термоядерной электростанции, к которой подключался город, разом вышли из строя, а линии электропередач от соседних — из-за малой мощности не могли обеспечить потребности в электроэнергии пятимиллионного мегаполиса. Крупнейшего на планете.

Зато знали, что делать боевики партии 'За народ и социальную безопасность'. Организованные отряды, на электромобилях и топтерах, одновременно атаковали полторы сотни полицейских отделов столицы, здания местных и федеральных органов власти и блокировали расположения частей национальной гвардии. Внезапность и решительность боевиков позволила в большинстве случаев провести захват отделов бескровно, только в нескольких местах, в центре, полиция и национальная гвардия дали отпор. Вспыхнули городские бои.

Жруны восприняли события как подарок от бога. Стихийные грабежи начались на окраинах, вскоре и в историческом центре города в квартале Пуэрта-дель-Соль бесновалась толпа: мужчины, женщины и даже дети. Первым делом разнесли витрины магазинов бытовой техники, супермаркетов, аптек, автосалонов, ювелирных лавок. Металлические решетки не смущали — их вырывали из стен, привязав тросами к грузовикам. Тащили все: от продуктов питания до ювелирных изделий и дорогой бытовой техники.

Пойманных на улице испанцев и португальцев толпа линчевала — именно их уличные заводилы обвинили в отсутствии электричества. В лучшем случае несчастные отделывались зверскими избиениями. Улицы обагрились кровью. Повсюду — раненые и убитые.

Забушевали пожары, но пожарные не могли пробиться к местам пожаров.

На защиту кварталов своих диаспор вышла испанская и португальская молодежь с бейсбольными битами и шокерами.

Столица Афин уверенно погружалась в хаос, беспорядки перекинулись на провинцию.

К полуночи больницы были забиты тысячами раненых, в основном с огнестрельными ранениями. Морги забили сотни убитых.

Президент Новобразильской социальной республики отменил предстоящие выборы в парламент, но с введением в столице режима 'Военного положения' медлил.

С ним и с руководителями фракций захваченного боевиками парламенты встретились серьезные господа и на ночном, экстренном заседании парламента Президент выдвинул на пост премьер-министра главу партии 'За народ и социальную безопасность' Хорхе Антонио Марин. После повторного голосования, когда, ничего не стесняясь боевики угрожали несогласным с кандидатурой смертью, новоявленный глава правительства получил большинство голосов.

Одним из первых законов, принятых контролируемым Хорхе Антонио Марин парламентом в ночь бунта, стал закон о выходе Новобразильской социальной республики из состава Генеральной Директории.

В ответ Правительство человеческой империи заявило, что в соответствии с договором 'Об объединении человечества' решение об выходе юридически значимо только после общепланетного референдума под контролем Генеральной Директории и объявило о его незаконности. Приказом начальника Генерального штаба третий флот под командованием полного адмирала военно-космического флота Крюгера направили в систему планеты Афины для вразумления и блокады сепаратистов.

* * *

Орбита мятежной планеты Афина.

В этот день адмирал Крюгер первый раз в жизни пожалел, что выбрал военную стезю.

Прославившийся во время последней галактической войны адмирал Иван Крюгер долго стоял у высокого иллюминатора, заложив руки за спину и меланхолично наблюдал за занимавшим добрую треть обзора диском планеты, нежно-голубой цвета, внизу. Размытая линия терминатора делила планету пополам, расплываясь по краям в слабой дымке атмосферы на два совершенно непохожих пространства. Слева, с ночной стороны планету одевал покров нежного зодиакального сияния. Хаотичное скопление огоньков городов на севере единственного континента планеты. Редкие — на островах экваториального архипелага. Справа, освещенную солнцем сторону заволокла нежная пелена облаков, а где она протаивала, проглядывала чистая синь океана, а в северном полушарии желтизна континента с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов.

— Красивая планета, ничего не скажешь, — задумчиво произнес, наконец, не оборачиваясь, — Только одно не понимаю. Зачем мы здесь?

Начальник штаба флота контр-адмирал Русин подошел и остановился рядом. Хмыкнул:

— А кто нас-то будет спрашивать? Приказ есть приказ, вам ли не знать? Делаем, что можем.

И приходилось признать, что Русин прав. Когда пришел приказ блокировать мятежную планету, как военный человек, Крюгер 'взял под козырек'. Неприятно, конечно, планета— человеческая, но сепаратизм недопустим. Месяц тому назад флот прибыл на орбиту планеты — крепость на стационарно ориентированной орбите над столицей сопротивления не оказала — гарнизон остался верен Генеральной Директории. Зато на поверхности творилась по— настоящему жуткая кровавая вакханалия, а флот ничего поделать не мог. На десантных транспортниках квартировалась 88 космодесантная дивизия — явно недостаточно для того, чтобы взять под контроль поверхность Афин, которую защищало 32-е дивизии терробороны, неплохая система противовоздушной и противокосмической обороны и неизвестное количество созданных сепаратистами бригад ополчения. Вот и приходилось делать то, что можешь: корабли, стартовавшие с планеты, останавливали и брали на абордаж; уже неделю дроны разбрасывали над столицей и городами покрупнее обращение Крюгера к населению планеты. Большего флот сделать не мог — не бомбить же человеческую планету!

— Нда... топтеры в небе, пешеходы на тротуаре, бардак на земле... Делай что хочешь, а то, что ресурсов для этого нет, никого не касается, — задумчиво произнес адмирал и спросил в пространство, — совещание через час?

— Так точно, адмирал, — прошелестел безэмоциональный голос искусственного интеллекта, — Будут указания?

— Пожалуй, разомнусь пока, а то совсем размяк, — Крюгер и, все так же держа руки за спиной, неспешной походкой направился к двери в минитренажерную. Флотские офицеры в отличие от генералов, которые в безопасном тылу — идут в бой вместе с экипажами. Адмирала на то и адмирал чтобы иметь маленькие привилегии.

— Не буду мешать услышал голос контр-адмирала Русина и на ходу кивнул...

С резким выдохом Крюгер поднял штангу, направляя на безобидное железо разочарование от бесплодного прозябания на орбите Афины.

'Раз!'

Несколько секунд помедлил, фиксируя в верхнем положении. Опустил.

'Два!'

— Адмирал, к вам капитан второго ранга Храпливый, впустить? — услышал голос искусственного интеллекта.

Крюгер поставил штангу на подставку.

— Гром и молния, — вылезая из-под нее недовольно пробурчал под нос, — Не дадут и минуты покоя, ну что еще нужно секретчику?

Храпливый занимал вроде и незаметную в масштабах сложного флотского организма должность — начальник секции специальной связи, но общение, секретное общение как с вышестоящими, так и с подчиненными, а на флоте почти все оно секретное, проходило через его руки. Поэтому он и имел прямой доступ к адмиралу, днем и ночью.

Адмирал подхватил с крюка в стене полотенце и, вытирая на ходу вспотевшую шею, как был в спортивной форме, направился в кабинет.

— Впустить Храпливого, — бросил на ходу.

Храпливый зашел в беззвучно открывшуюся дверь, левая рука с планшетом прижата к телу, правой размахивал, словно британский гвардеец, выбрасывая далеко вперед — тощий, длинный и неуклюжий. Остановился.

— Товарищ адмирал, — небрежно бросил ладонь к кепи ладонь, но заметив раздраженный жест Крюгера, опустил руку и заговорил нормальным языком, — товарищ адмирал, срочная шифровка из Генштаба.

— Давай, — протянул руку Крюгер, взял планшет и устроился за столом. Палец прикоснулся к пятну сенсору-опознавателя. На экране загорелась надпись: 'Личность адмирала Крюгера И. А.' опознана, и в тот же момент появился текст приказа. с пометкой 'Воздух! Воздух! Воздух!', означавшие: экстренно и сверхсрочно. Глаза пробежали по строкам.

Крюгер почувствовал внезапную, иррациональную злость пополам с отчаянием — совсем не такого приказа он ожидал. Первым побуждением было вскочить, выругаться по-черному, но сдержался.

— Да они что с ума сошли, мать вашу!? -прошептали губы и неверяще уставился на Храпливого. Тот торопливо отвернул любопытный взгляд и вообще прикинулся 'ветошью'. Дескать я здесь ни причем! А кому хочется попасть под горячую руку Армагеддона, обычно спокойного как удав, но уж если разойдется — только держись!? Если отделаешься парой суток на гауптвахте — уже счастье! Про Армагеддона шепотом рассказывали, что однажды он едва не расстрелял в собственном кабинете проворовавшегося интенданта.

Вспышка ярости совершенно не соответствовала 'нордическому' характеру Крюгера, и в следующую секунду он, испугавшись, что действительно может совершить нечто неподобающее, стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладони чуть ли не до крови. И одновременно почувствовал, как в душе разливается спокойствие. Высшие государственные интересы, ага. Никто не должен знать, что руководство Директории дошло до того, такого, словно вульгарные деспоты прошлого. Руководство Генеральной Директории гуманно и сплоченно и все их помыслы только о любимых гражданах.

Тишина в кабинете оглушающая. Отпустив капитана второго ранга, закурил и начал брать себя в руки. Будем считать взлетели. Полагается сориентироваться и выбрать курс. А эмоции и прочие сопли — в пасть космическому демону! Прежде всего, надо понять, что делать дальше? Теперь-то все выглядит совсем иначе. И странные приказы Генштаба, и шумиха в прессе вокруг флота и Афин.

Наконец решился и, хмурясь, искривил губы и притушил сигарету об пепельницу. 'Пенсию выслужил — не посмеют лишить — не пропадем! Б-яди продажные... Я буду не я, если не спутаю вам игру!..'

Несмотря на немецкую фамилию, он как десяток поколений предков, родился в России, считал ее Родиной, а родным языком — русский...

Адмирал Крюгер, уже в повседневном комбинезоне сидел за своим столом перед превратившейся в огромный экран стенкой, разделенной на несколько десятков 'клеток'. В каждом — изображение заместителей, начальников флотских служб и командиров кораблей. Видеоконференции придумали в далеком двадцать первом веке, а в двадцать четвертом они давно стали привычны.

Адмирал молча слушал доклады, но все обратили внимание на необычно серьезное, даже мрачное выражение его лица. Выслушал последний — начальника тыла, грузного офицера с полуседой головой, оглядел боевых товарищей и произнес абсолютно спокойным и от этого еще более страшным голосом:

— Я рад, товарищи офицеры, что в вверенном мне флоте все спокойно. А теперь я хочу попрощаться с вами и, через вас, с подчиненными вам офицерами, матросами и солдатами.

Мертвая тишина легла на кабинет. Соратники, казалось, боялись лишний раз дыхнуть. Мгновенно в их памяти проснулись грозные события Галактической войны, полные кровавых битв, тревог, и потерь, которые прошли под командованием Крюгера.

— Соратники, друзья! Это мы, мы все — третий флот, переломили хребет хвостатым! И ни один штатский шпак не скажет, что мы плохо служили человечеству! Человечеству, а не штатским шпакам! — Армагеддон замолчал и оглядел жадно слушающих его соратников, продолжил глухо, — Я получил приказ, который не намерен выполнять! Адмирал поставил перед собой планшет.

— В принципе приказ секретный, но ничего, на вас подписок и секретности как блох на аэропортовом бобике. Так что возьму на себя грех.

Суровым, твердым голосом, зачитал приказ и окинул горящим взглядом изумленные, побагровевшие — разные лица соратников. Только безучастных не было. Генштаб приказывал провести ковровую бомбардировку расположений мятежников на Афинах ракетами вольфрамовыми боеголовками! (разновидность оружия массового поражения с неядерной боевой частью, включающей четыре боеголовки с поражающими элементами — несколькими тысячами вольфрамовых стержней. Ракета развивает при подлете к цели скорость порядка 20 000 км/ч, что обеспечивает уничтожение целей кинетической энергией поражающих элементов. Над целью происходит подрыв боеголовок, после чего вольфрамовый ливень с высокой вероятностью уничтожит все живое на площади примерно в один квадратный километр.)

— Так вот, я отказываюсь из-за одного негодяя по имени Хорхе Марин выполнять преступный приказ и убить несколько десятков, если не сотен тысяч невинных жителей Афин. Я — солдат, а не палач ... Рапорт с просьбой об отставке я отправлю на Землю после совещания.

Слово взял хитрый лис — начальник оперативного отдела штаба флота полковник Ленивкер. Вежливо улыбаясь, но стараясь не встречаться взглядом с адмиралом, он сказал:

— Товарищ адмирал. Я понимаю ваши чувства и понимаю, что пока не объявлено военное положение, вы вправе подать в отставку... но стоит ли губить такую славную карьеру, как у вас? Поймите меня правильно... я беспокоюсь не за себя.

Адмирал остановил ледяной взгляд на лице полковника и некоторое время молчал, взгляд Ленивкера скользнул в сторону.

— Я

вашу заботу, ГОСПОДИН полковник, но решение мое окончательное и пересмотру не подлежит, — проговорил адмирал громче, чем обычно, — Лучше отставка, чем позор! Я понятно выражаюсь?