Но ее ум был гораздо глубже, потому что, когда Морвенна была заключена в скафандр, у него не было никакой надежды сделать то, что иногда приходило ему в голову, а именно спрятаться в определенной системе до тех пор, пока "Гностическое вознесение" не выйдет за пределы досягаемости. Нет, у него не было другого выбора, кроме как вернуться к королеве. И тогда остается надеяться на две вещи: во-первых, что он не разочарует ее; и, во-вторых, что она освободит Морвенну от заключения.
Ему пришла в голову мысль. — Она проснулась?
— Сейчас она приходит в сознание, — ответил корабль.
Со своей физиологией ультра Морвенна была гораздо лучше приспособлена к торможению, чем Куэйхи, но все равно казалось вероятным, что скафандр был модифицирован, чтобы каким-то образом защитить ее.
— Мы можем общаться?
— Вы можете поговорить с ней, когда пожелаете. Я займусь протоколами взаимодействия корабля и скафандра.
— Хорошо, соедини меня сейчас. — Он подождал секунду, затем сказал: — Морвенна?
— Хоррис. — Ее голос был до глупости слабым и далеким. Ему с трудом верилось, что ее отделяют от него всего несколько сантиметров металла: с таким же успехом это могли быть пятьдесят световых лет свинца. — Хоррис, где я? Что случилось?
Ничто из его опыта не давало ему ни малейшего представления о том, как можно сообщать кому-то подобные новости. Как ненавязчиво перевести разговор на то, чтобы оказаться заключенной заживо в заваренном металлическом скафандре? Забавно, что вы упомянули о заключении...
— Морвенна, что-то случилось, но я не хочу, чтобы ты паниковала. В конце концов, все будет хорошо, но ты не должна, не должна паниковать. Ты обещаешь мне это?
— Что не так? — Теперь в голосе Морвенны отчетливо слышалась тревога.
Памятка для себя: единственный способ заставить людей паниковать — это предупредить их не делать этого.
— Морвенна, расскажи мне, что ты помнишь. Спокойно и медленно.
Он услышал в ее голосе дрожь, свидетельствующую о приближении истерики. — С чего ты хочешь, чтобы я начала?
— Ты помнишь, как меня водили к королеве?
— Да.
— А помнишь, как меня уводили из ее покоев?
— Да... да, помню.
— Помнишь, как пыталась их остановить?
— Нет, я... — Она замолчала. Он подумал, что потерял ее — когда она замолчала, связь прервалась. — Подожди. Да, помню.
— А что было потом?
— Ничего.
— Меня отвезли в операционную Грилье, Морвенна. Ту, в которой он проделывал со мной все эти вещи.
— Нет... — начала она, не понимая, думая, что это ужасное происшествие случилось с Куэйхи, а не с ней самой.
— Они показали мне резной скафандр, — сказал он. — Но вместо этого они засунули в него тебя. Теперь ты в нем здесь, и именно поэтому не должна паниковать.
Она восприняла это хорошо, лучше, чем он ожидал. Бедная, храбрая Морвенна. Она всегда была более мужественной половиной их партнерства. Если бы ей дали шанс принять наказание на себя, она бы так и поступила. В равной степени он понимал, что ему не хватает этой силы. Он был слабым, трусливым и эгоистичным. Неплохой человек, но и не из тех, кем можно восхищаться. Это был недостаток, который сформировал его жизнь. От осознания этого легче не становилось.
— Ты хочешь сказать, что я подо льдом? — спросила она.
— Нет, — сказал он. — Нет, все не так уж плохо. — Произнося эти слова, он осознал, насколько абсурдно мала разница, погребена она подо льдом или нет. — Сейчас на тебе скафандр, но ты не подо льдом. И это не из-за того, что ты что-то сделала. Это из-за меня. Это для того, чтобы заставить меня действовать определенным образом.
— Где я?
— Ты со мной, на борту "Доминатрикса". Я думаю, мы только что совершили подход к новой системе.
— Я ничего не вижу и не двигаюсь.
Он смотрел на скафандр, пока говорил, удерживая в памяти ее образ. Хотя она явно изо всех сил старалась скрыть это, он знал Морвенну достаточно хорошо, чтобы понять, что она ужасно напугана. Пристыженный, он резко отвел взгляд. — Корабль, можешь показать ей что-нибудь?
— Этот канал не включен.
— Тогда, черт возьми, включи его.
— Никакие действия невозможны. Я должен сообщить вам, что пассажир может общаться с внешним миром только по текущему аудиоканалу. Любая попытка установить дополнительные каналы будет рассматриваться как...
Он махнул рукой. — Ладно. Послушай, Морвенна, прости меня. Эти ублюдки не позволят тебе ничего увидеть. Полагаю, это была маленькая идея Грилье.
— Он не единственный мой враг, знаешь ли.
— Может, и нет, но готов поспорить, что он приложил руку к этому. — По лбу Куэйхи в условиях невесомости стекали капельки пота. Он вытер лицо тыльной стороной ладони. — Это все моя вина.
— Где ты?
Вопрос удивил его. — Я парю рядом с тобой. Я подумал, что ты, возможно, сможешь услышать мой голос сквозь броню.
— Все, что я слышу, это твой голос у себя в голове. Ты звучишь откуда-то издалека. Мне страшно, Хоррис. Не знаю, смогу ли с этим справиться.
— Ты не одна, — сказал он. — Я рядом с тобой. Вероятно, в скафандре ты будешь в большей безопасности, чем без него. Все, что от тебя требуется, — это сидеть смирно. Через несколько недель мы благополучно вернемся домой.
Теперь в ее голосе слышалось отчаяние. — Несколько недель? Ты говоришь так, будто это вообще ничего не значит.
— Я имел в виду, что это лучше, чем долгие годы. О Боже, Морвенна, мне так жаль. Обещаю, что вытащу тебя из этого. — Куэйхи прищурился от боли.
— Хоррис?
— Да? — спросил он сквозь слезы.
— Не оставляй меня умирать в этой штуке. Пожалуйста.
— Морвенна, — сказал он немного погодя, — слушай внимательно. Я должен тебя покинуть. Я поднимаюсь на командную палубу. Мне нужно проверить наше положение.
— Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Ты все еще сможешь слышать мой голос. Я должен это сделать, Морвенна. Я абсолютно обязан. Если я этого не сделаю, ни у кого из нас не будет будущего, на которое можно было бы рассчитывать.
— Хоррис...
Но он уже двигался. Он отошел от амортизационного гроба и скафандра, пересекая пространство отсека, чтобы дотянуться до мягких настенных поручней. Он начал спускаться по узкому трапу к командной палубе, подтягиваясь, держась руками. Куэйхи никогда не любил невесомость, но узкий игольчатый корпус исследовательского корабля был слишком мал для центробежной силы тяжести. Будет лучше, если они снова отправятся в путь, потому что тогда у него будет псевдогравитация, создаваемая двигателями "Доминатрикса".
При более приятных обстоятельствах он бы наслаждался внезапной изоляцией от остальной команды. Морвенна не сопровождала его в большинстве его предыдущих экскурсий, но, хотя и скучал по ней, он обычно наслаждался вынужденным одиночеством в периоды, когда был вдали от "Гностического вознесения". Нельзя сказать, что он был асоциальным; по общему признанию, за время своего пребывания в господствующей человеческой культуре Куэйхи никогда не отличался общительностью, но у него всегда было несколько настоящих друзей. Любовницы были всегда, и некоторые из них оказывались редкими, экзотическими или — в случае Морвенны — откровенно опасными. Но обстановка на корабле Жасмины вызывала такую непреодолимую клаустрофобию, была так приторно пропитана феромонами паранойи и интриг, что он ощутил тоску по суровой простоте корабля и миссии.
В результате управляемый им небольшой исследовательский корабль "Доминатрикс" стал его личным доминионом в рамках великой империи "Гностического вознесения". Корабль заботился о нем, предвосхищая его желания с жадностью куртизанки. Чем больше времени он проводил в этом корабле, тем больше узнавал о своих причудах и слабостях. Корабль играл музыку, которая не только соответствовала его настроению, но и была точно настроена на то, чтобы уберечь его от опасных крайностей — болезненной саморефлексии или беспечной эйфории. Он кормил его такими блюдами, которые сам Куэйхи никогда бы не смог приготовить на пищевых синтезаторах "Вознесения", и, казалось, мог радовать и удивлять его всякий раз, когда тот подозревал, что исчерпал свои запасы. Корабль знал, когда ему нужен сон, а когда — приступы лихорадочной активности. Развлекал его фантазиями, когда ему было скучно, и имитировал небольшие кризисы, когда он проявлял признаки самодовольства. Время от времени Куэйхи приходило в голову, что он в некотором смысле проник в корабль, в его машинные системы, раз уж корабль знал его так хорошо. Слияние произошло даже на биологическом уровне. Ультра делали все возможное, чтобы стерилизовать корабль каждый раз, когда тот возвращался в свой отсек для хранения в чреве "Вознесения", но Куэйхи знал, что теперь на корабле пахнет иначе, чем когда он впервые поднялся на борт. Здесь пахло местами, где он когда-то жил.
Но ощущение того, что корабль был гаванью, убежищем, теперь исчезло. Каждый раз, когда он видел этот скафандр, это напоминало ему о том, что Жасмина распространила свое влияние на его владения. Второго шанса не будет. Все, что имело для него значение, теперь зависело от будущей системы.
— Сука, — повторил он.
Куэйхи добрался до командной рубки и втиснулся в кресло пилота. Рубка была крошечной, поскольку "Доминатрикс" в основном состоял из запаса топлива и двигателя. Пространство, в котором он сидел, было не более чем выпуклым расширением узкого трапа, похожим на резервуар ртутного термометра. Впереди был овальный иллюминатор, за которым не было видно ничего, кроме межзвездного пространства.
— Авионика, — сказал он.
Приборные панели сомкнулись вокруг него, как клещи. Они замерцали, а затем засветились анимированными диаграммами и полями ввода, перемещавшимися в направлении его взгляда по мере движения его глаз.
— Что прикажете, Куэйхи?
— Просто дай мне минутку, — сказал он. Сначала он оценил критические системы, проверяя, нет ли каких-либо неисправностей, которые могли бы пропустить субличности. Потрачено немного больше топлива, чем Куэйхи обычно прогнозировал на этом этапе миссии, но, учитывая дополнительную массу скафандра, этого следовало ожидать. Запаса было достаточно, чтобы не беспокоиться об этом. В остальном все было хорошо: торможение произошло без происшествий; все функции корабля были в штатном режиме, начиная от датчиков и систем жизнеобеспечения и заканчивая состоянием совсем крошечного экскурсионного судна, которое находилось в брюхе "Доминатрикса", как эмбрион дельфина, стремящийся появиться на свет.
— Корабль, были ли какие-либо особые требования к этому исследованию?
— Ничего, что было бы известно мне.
— Что ж, это очень обнадеживает. А как состояние корабля-носителя?
— Я получаю непрерывную телеметрию с "Гностического вознесения". Ожидается, что вы прибудете на место встречи после обычного периода обследования, который продлится шесть-семь недель. Запасов топлива достаточно для выполнения догоняющего маневра.
— Подтверждаю. — Жасмине никогда не приходило в голову сажать его на мель без достаточного количества топлива, но было приятно осознавать, что, по крайней мере, в этом случае она действовала разумно.
— Хоррис? — переспросила Морвенна. — Поговори со мной, пожалуйста. Где ты?
— Я на месте, — сказал он, — проверяю обстановку. На данный момент все выглядит более или менее нормально, но я хочу убедиться.
— Ты уже знаешь, где мы находимся?
— Собираюсь это выяснить. — Он коснулся одного из управляющих полей, активируя голосовое управление основными системами корабля. — Поворот на сто восемьдесят градусов, тридцать секунд, — сказал он.
Дисплей консоли показал, что все в порядке. В овальном обзорном иллюминаторе россыпь едва различимых звездочек начала просачиваться от одного края к другому.
— Поговори со мной, — снова попросила Морвенна.
— Я разворачиваю нас. Из-за торможения мы оказались кормой к цели. С минуты на минуту сможем ознакомиться с системой.
— Жасмина что-нибудь говорила об этом?
— Насколько я помню, нет. А как насчет тебя?
— Ничего, — ответила она. Впервые с момента пробуждения ее голос звучал почти как прежде. Он предположил, что это был способ справиться с ситуацией. Если бы она вела себя нормально, то не поддалась бы панике. Паника была последним, что ей было нужно в этом скафандре. Морвенна продолжила: — Только то, что это была еще одна система, которая не выглядела особенно примечательной. Звезда и несколько планет. Никаких свидетельств присутствия человека. На самом деле, это занудно.
— Ну, отсутствие записей не означает, что кто-то не проходил здесь в какой-то момент, как это делаем мы. И, возможно, они что-то оставили.
— Лучше, черт возьми, надеяться, что они это сделали, — язвительно заметила Морвенна.
— Пытаюсь смотреть на это с оптимизмом.
— Мне жаль. Я знаю, у тебя добрые намерения, но давай не будем ожидать невозможного, хорошо?
— Возможно, нам придется это сделать, — пробормотал он себе под нос, надеясь, что корабль не перехватит это и не передаст Морвенне.
К тому времени корабль почти завершил свой поворот, перевернувшись с кормы носом. В поле зрения появилась яркая звезда, которая расположилась в центре овала. На таком расстоянии это было больше похоже на солнце, чем на звезду: без защитных экранов командной рубки на него было бы неприятно смотреть.
— Я кое-что нашел, — сказал Куэйхи. Его пальцы забегали по пульту. — Давай посмотрим. Спектральный тип — холодная звезда G. Главная последовательность, примерно три пятых светимости Солнца. Несколько пятен, но без тревожной корональной активности. Около двадцати астрономических единиц от нас.
— Все еще довольно далеко, — сказала Морвенна.
— Не обязательно, если нужно охватить все основные планеты.
— И что насчет них?
— Секундочку. — Его ловкие пальцы снова поработали над пультом, и изображение изменилось, на экране появились цветные линии сжатых в эллипсы орбит, каждая из которых была помечена квадратиком с цифрами, показывающими основные характеристики планеты, относящейся к этой орбите. Куэйхи изучил параметры: массу, период обращения, продолжительность суток, наклонение, диаметр, силу тяжести на поверхности, среднюю плотность, напряженность магнитосферы, наличие спутников или систем колец. Исходя из доверительных пределов, присвоенных числам, он сделал вывод, что они были рассчитаны самим "Доминатриксом" с использованием его собственных датчиков и алгоритмов интерпретации. Если бы они были получены из какой-либо ранее существовавшей базы данных параметров системы, они были бы значительно более точными.
Цифры будут уточняться по мере приближения "Доминатрикса" к системе, но до тех пор стоит помнить, что этот регион космоса, по сути, не исследован. Кто-то еще мог пролететь здесь, но, вероятно, не задержался достаточно долго, чтобы подать официальный отчет. Это означало, что система могла содержать что-то, что кто-то где-то мог бы счесть ценным, хотя бы по причине новизны.
— Пора принимать решение, — сказал корабль, которому не терпелось приступить к работе.
