Кочевница

― Ну, и сколько будет продолжаться эта гонка? Может пора сделать привал? Вечер скоро, — захлёбываясь произнесла Элизабет.

― Вечер?

― Да, мадам. Вы нас загнали.

― Не знаю...

― Что — не знаю? А куда идёшь-то хоть, знаешь?

― Нет.

― Как и предполагалось, с курса мы не сбились, даже совсем не отклонились от него. — Эдуард достал из своей сумки какое-то подобие карты и компаса и внимательно их изучал, поглядывая на небо, деревья вокруг, что-то сверяя и бормоча себе под нос.

― Скоро начнётся Форест Феори. Там и заночуем. Под наблюдением лесных фей нам ничего не грозит, — сказал Орландо, и никто не стал возражать, все продолжили путь.

― С ума сойти! Это сколько же мы отмахали за день? — удивилась Лизи.

Орландо, улыбаясь, обнял её за плечи, что-то шепнул на ушко и нежно поцеловал. Элизабет засмеялась и тоже в полголоса стала что-то говорить возлюбленному. Так в обнимку они и прошли остаток пути, отстав ото всех и рискуя заблудиться в лесу. Елена снисходительно улыбалась и закатывала глаза, посматривая на Эдуарда. Тот тоже усмехался. Чтобы не чувствовать себя абсолютно лишней на этом празднике жизни, Мария решила начать разговор:

― Послушай, Эд, вот ты не маг, а тоже можешь делать всякие штуки. Как это?

― Очень просто. Магам их способности даны от рождения, надо только научиться ими управлять. А люди научаются колдовать с помощью магических знаний, их передают из поколения в поколение, записывают в магические книги, а потом применяют на практике. Я занимаюсь магией чуть ли не с рождения. В моей семье все занимались магией. Вот эту книгу, — парень потряс своей внушительной котомкой, — начал составлять ещё прадед моего прадеда, представляешь? В ней — всё. Такие секреты и заклинания, какие не известны даже Орландо. Ещё сэр Флориан обращался к моим предкам за советом. Теперь вот я с Орландо. Ну... мы вместе. Понимаешь?

― Эдуард Наимудрейший, — с насмешкой картинно произнесла Елена. Правда, на этом весь её сарказм закончился. Она просто захлёбывалась воздухом и то приподнимала свои юбки, чтобы не запутаться в них, то поправляла выбившиеся из косы локоны.

Эдуард тоже едва поспевал за Марией, запыхался и не мог долго говорить, а Марии было интересно. Она сбавила шаг и снова начала расспросы:

― Но если все мы можем перемещаться в пространстве без особого труда и очень быстро, что бы нам не махануть сразу через всю страну на этот ваш Юг?

― В Рив.

― Куда?

― В Рив. Мы идём в Рив. Это столица Юга. Там полно чародеев и простых людей, которые занимаются магией, астрологией, магическими науками. Там здорово. Тебе понравится... А насчёт 'перемещаться без особого труда' — это ты не права. Любое магическое действие отбирает много сил и у человека, и у мага. Поэтому приходится выбирать. Да и перемещение на слишком большое расстояние практически невозможно. Максимум километров сто — сто десять. Ничего, с тобой мы быстро доберёмся.

― Не поняла.

― Что не поняла?

― При чём здесь я?

― Кочевница никогда не сбивается с пути, умеет задать нужный ритм движения. И, вообще, рядом с Кочевницей у всякого прибавляются силы, ну... быстрее все двигаются и не устают. Понимаешь?

― Здорово. А ты уверен?

― В чём?

― Что, это действительно так?

― Абсолютно.

Некоторое время Мария переваривала сказанное. Но вопросы множились в её голове в геометрической прогрессии:

― А почему мы всё-таки идём пешком? Можно же ехать. На лошадях, например.

― Не здесь. Берингриф контролирует всю округу, и всадники всегда более заметны, чем пешие. Возьмём лошадей в Оттеле. Как ты думаешь, Орландо? — по привычке решил посоветоваться с приятелем Эд.

Так и не услышав ответа, немного помолчав, Мария остановилась и сказала:

― Это несправедливо.

― Что несправедливо?

― Кому-то дана магия от рождения, а кто-то должен всю жизнь что-то изучать, тренироваться.

― Тренировки, кстати, и потомственным магам очень полезны. Только я не в обиде. Это не интересно: протянул руку и сорвал ветку, не прикасаясь к ней. — Эдуард в точности повторил, как сказал: протянул руку, и ветка сама хрустнула и упала. — А ты попробуй ощутить это каждой клеточкой... — Он замедлил шаг и совсем остановился. — Протягиваешь руку и буквально ощущаешь, как она удлиняется, проистекает из твоего тела. — Глазам изумлённой Марии явился плавно увеличивающийся фантом — облако наподобие длинного безобразного щупальца. — Потом нащупываешь нужный предмет. Вот веточка, колючая, тонкая, хрупкая. — Щупальце трогало ветку, гладило её. — Ну и: хрясь! Дело сделано. — Фантом вернулся в тело Эда, а ветка оказалась в его руке. Он протянул веточку Марии. Та взяла и брезгливо отбросила, как змею. Сама отпрянула и спрятала руки за спину.

― Циркач, — укоризненно произнесла Елена. Орландо с Элизабет, успевшие догнать впереди идущих, аплодировали, изображая восторг, а Эд раскланивался на все стороны как артист:

― Я года два учился это делать, а у тебя сразу получится — попробуй.

― Как-нибудь в другой раз...

Форест Феори

Очень скоро путники оказались в лесу, который все называли Форест Феори — лес фей. Он мало, чем отличался от обычного леса. Разве что чуть постарше и погуще, а так — обыкновенный лиственный лес.

Елена рассказала, что в этом лесу живут лесные феи — магические существа, очень похожие на людей. Только... Когда Елена начала рассказывать о феях, молодые люди не переставали перебрасываться шутками, подтрунивали над своими подружками, надо сказать, не без причины. А вообще с этими чародеями было не скучно, даже забавно. Столько нового узнавала Мария. И молодой задор, какая-то особенная жизнерадостность передавались ей самой. Она действительно почти не чувствовала разницы в возрасте и подальше прятала мысль о том, что, наверное смешна и неуместна в своей инфантильности перед молодыми волшебниками.

Лесные феи бывают только женского пола. Они обладают мощной магической силой — чаруют, заморачивают, одурманивают, заводят в чащу на смерть, если человек со злом пришёл в лес. Любовь феи — райское наслаждение, никто из мужчин не устоит перед лесной красавицей. Стать возлюбленным феи и сладко, и страшно. Особенно страшно, если мужчина уже любит кого-то. Он забывает любимую и верен всю жизнь только своей новой возлюбленной. Хуже всего то, что жить с феей в лесу человек не может, поэтому остаётся жить дома, иногда даже с женой, но до конца дней чахнет и тоскует по лесной фее. И феи даже рожают детей от мужчин, только девочек — таких же лесных чаровниц, как и они сами.

Для Орландо и Эдуарда лесные феи были почти не опасны. Этот лесной народ давно дружил с добропорядочными жителями южной столицы. В былую смуту многие леса пострадали от пожаров, без разбору чинимых файрбонингами. А сэр Флориан укротил огненную прыть всадников Берингрифа и спас от гибели заповедные леса. Надолго воцарилось спокойствие в зелёных кущах Страны Северных и Южных Народов: не так много слуг Тёмного Лорда шастало по лесам, и они не надолго выползали из своего надёжного убежища — Северных гор. Правда, последнее время участились пожары в Оттеле, Ремене и Раволсе. Горели не только поселения, но и близлежащие лесные массивы. И это только сплотило лесных жителей и южан против бандитов Лорда Берингрифа.

Устраиваясь на ночлег, договорились, что мужчины будут по очереди не спать всю ночь. Это снова было обыграно шуточками о лесных красавицах. Потом Елена совершенно серьёзно сказала, что шутки о лесных феях в Форест Феори совершенно неуместны. Здесь всюду могут быть уши, а дежурить будут все, не только мужчины. И это было довольно здраво. Мария согласилась со всем сказанным, как и Лизи.

Первым не спал Орландо. Он не спал, и Мария тоже. Не то, чтобы условия были неудобными: твёрдая земля, прохладный воздух, насекомые, а просто стеснялась она спать, когда такой красавец сидит неподалёку и посматривает на тебя своими глазищами. Только усталость всё же взяла своё, сон подкрался незаметно и овладел всецело. Мария спала и видела сначала маму, потом институт и своих студентов, потом Сэма... Бедный малыш... Кто ему расскажет сказку на ночь? Питер? Он тоже знает сказки. Вот Сэм больной, в пастели. У него жар: горят ручки и ножки, полыхают щёки. И пастель, и половицы, и всё в комнате горит адским огнём. И Питер! Нет, у Питера не температура, на нём одежда горит, волосы! Его уже не видно: только огненные очертания большого пылающего человека. 'Питер! Пите-е-ер!

Пите-е-е-е-ер!'

Пожар? Лес горит? Нет. Темно, и лёгкое свечение вокруг. Она сидит, а перед ней на коленях — Орландо:

― Что случилось?

― Питер сгорел.

― Как сгорел?

― Просто воспламенился и сгорел. Он умер, его больше нет!

― Ну что ты говоришь? Это дурной сон. Питера здесь нет, и пожара тоже. Успокойся. Спи. Ты и так долго не могла уснуть, только задремала. Просто тебе тяжело было прощаться со всеми там в Хайхилле. Правда? — он вынул из её рук соломенную куклу и положил в сумку, что заменяла Марии подушку.

― Да.

― Это пройдёт. Кроме того, мы наверняка когда-нибудь туда вернёмся. Сэм подрастет, будет рад тебе.

― Не будет. Он вообще теперь никогда не бывает рад. Жестоко с ним поступили. Правда?

― Наверное... Только иначе нельзя... Только такая беззаветная и безгрешная любовь и преданность, что живёт в сердце ребёнка, может сдерживать зло, стремящееся расползтись как проказа по всему миру.

― Вот так?

― Да, так.

― А как же Питер?

― С ним всё в порядке. Воркует со своей толстухой Нэнси в тёплой постельке. А мы тут на земле мёрзнем.

Он снял свой плащ и укрыл им Марию. Может это наркоз, только Мария заснула сразу же, как только вдохнула в себя аромат его походной одежды...

...Она проснулась от холода и какой-то возни всюду. Уже светало. Кругом ничего и никого не было, кроме леса и спящих волшебников. Только у дерева сидел Эд. Мария поняла, что ребята всё-таки сделали, что задумали — не стали будить девушек, пожалели, сами просидели всю ночь настороже. Он смотрел в небо широко открытыми глазами. На небе ни звёздочки. Что он там видит? А может, он умер? Убит? Мария видела в кино, как человека убивают, и он каменеет с открытыми глазами. Толкни, и труп упадёт...

― Э-эд...

― Что?

― Ты ничего не слышишь?

― А что я должен слышать?

― Возня какая-то и рычание, что ли?

― Странно. Я ничего не слышу. Но тебе виднее. На всякий случай разбужу Орландо.

Орландо тоже слышал возню. Он встал в полный рост и почему-то показался выше, чем обычно, окинул взглядом округу. Как молния рассёк его острый взор всё, что попалось на пути.

― Доброе утро, дамы. Придержите своих махайродов, они могут испугать моих спутниц.

― С кем? С кем он разговаривает? — все уже проснулись и растерянно осматривались по сторонам.

Из кустов, сбивая утреннюю росу, медленно и мягко ступая гигантскими когтистыми лапами, вышли косматые бурые чудовища ростом с лошадей. Их было, по меньшей мере, пятеро или шестеро. Они окружали людей с тихим рыком, похожим на урчание. Из огромных слегка приоткрытых пастей до самой земли опускались жёлтые клыки. 'Да это же саблезубые тигры — махайроды', — вспомнила Мария. Она читала о таких и даже видела окаменелые останки не очень большой особи в зоологическом музее. Она тогда и подумать не могла, что найдёт свой конец в пасти этого чудовища.

Почему никто не убегает? Пора перемещаться! Но все встали крỳгом, лицом наружу и сосредоточенно всматриваются в просветы между деревьями, сквозь которые уже скользили первые солнечные лучи.

Вдруг словно из воздуха над уродливыми зверюгами появились парящие над землёй, казалось, сотканные из тончайшей шёлковой материи, существа. Это были потрясающей красоты и изящества женщины. Только сейчас Мария заметила, что все махайроды держатся ими на поводках. Было похоже, что это звери ведут за собой воздушных красавиц, а не наоборот. Как будто бледно салатовые шарфики привязаны к ошейникам лохматых чудовищ. Бледно салатовыми были шелковистые струящиеся одежды лесных фей, рельефно облачающие их кукольные фигурки. И прекрасные восточного типа лица женщин, и миниатюрные ручки, едва придерживающие поводки, и даже изящные босые ступни, приоткрытые чуть выше щиколотки, не касающиеся земли, были бледными, отливали едва уловимым перламутром. Но самым невероятным в их облике были волосы. Длинные слегка волнистые пряди цвета древесной коры не падали на худенькие плечи, а парили, как и носители этих волос, против всех законов гравитации, в воздухе. Лесные феи плыли в воздушной толще как в толще воды, очаровывали красотой и загадочностью, излучали покой и умиротворение. Мария на время даже забыла об их грозных стражах, что продолжали выжидающе урчать, слегка позёвывая и демонстрируя мощь саблезубого оружия.

― Лесные сёстры счастливы приютить тебя — сын Флориана и твоих спутников в своём зелёном доме. — По мнению Марии именно так должна была звучать речь сладкоголосых сирен.

― Благодарю тебя, прекрасная Виола. — Орландо с такой галантностью приклонил колено перед обратившейся к нему феей, что дал бы сто очков вперёд самому отпетому ловеласу. И что за человек этот Орландо? Он не переставал удивлять Марию каждым своим поступком. Никогда нельзя было сказать наверняка, что собирается сделать или произнести он. И если Эдуарда, Елену или Элизабет можно было просчитать на много ходов вперёд, то Орландо был непредсказуем всегда. Сколько ещё граней своего ума и сердца откроет ей этот потомок великого Флориана?

― Как невероятно похож ты на своего отца. Тот же профиль и те же повадки, жесты, даже походка.

― Надеюсь, из перечисленного тобой ничто не раздражает тебя, сестра.

― Ха! Ха-ха-ха! — зазвенело над поляной. — Раздражает... Сестра... Ха-ха-ха-ха! Нам нужно поговорить, милый Орландо. И пусть никто из претендующих на него женщин не опасается, — это было обращено к стоящим рядом с Орландо дамам. — Вам придётся делить его только между собой. Моё сердце уже давно не свободно.

Виола подала невесомую руку Орландо. Он ловко вскочил на загривок махайрода, и они углубились в лес, сопровождаемые величественным эскортом из прекрасных фей и чудовищных зверей.

Остальные в растерянности оставались на месте. Долго молчали. Наконец Эд набрался смелости и произнёс:

― Для беспокойства нет повода. Во всяком случае, пока.

― Интересно, о чём они там говорят? Как ты думаешь, Елена? — с тревогой в голосе произнесла Лизи. Елена только пожала плечами. Элизабет с какой-то детской наивной надеждой взглянула на Марию.

― Может феи хотят заключить союз с южанами, чтобы снова противостоять файрбонингам? — слова Марии прозвучали довольно убедительно. Даже Эд согласился, что это предположение самое здравое. В самом то деле, не совращать же его утащила эта сестра Виола?