Надо сказать, что часть техники туркам досталась с мелкими, или средними неисправностями. Да и самих турецких аскеров надо было учить управляться с техникой. Турки немного подумав, нашли решение. Еще с прошлого года, когда Франция и Англия готовились к войне с СССР. Турки уже имели секретную предварительную договорённость о заключении турецко-британо-французского военного союза, направленного против СССР. И завязки в среде французских военных у турок с той поры остались хорошие. Поэтому турки, через французских военных вышли на французские фирмы специализирующиеся на выпуске оружия. Дело в том, что Франция имея огромный военно-промышленный потенциал, сейчас использовала его едва на четверть. Единственным потребителем и заказчиком выступал сейчас третий рейх. По многим причинам, немцы использовали промышленность Франции только для ремонта трофейной французской техники и своей авиации. Единственно, что заказывали у французов это грузовики и тягачи, немного авиационных моторов, изредка переделку танков в САУ. Даже из боеприпасов заказывали только патроны к 13,2-мм пулемету Гочкиса. Этим турки и воспользовались, предложив французам заняться ремонтом, изготовлением запчастей и боеприпасов к бывшей французской, а сейчас турецкой технике. Немцы став союзником турок, против этого теперь не возражали. Так как в отличие от немцев, плативших французам только обещаниями рассчитаться после победы, турки платили за работу всё-таки деньгами, сырьём или товарами. Поэтому французы начали активно сотрудничать с турками. К июню месяцу, сотрудничество межу Францией и Турцией расширилось. Теперь французы не только изготовляли боеприпасы, запчасти и ремонтировали технику, они стали поставлять грузовики, тягачи, транспортёры и даже взяли заказы на новое вооружение для Турции. Правда много турки заказать не могли по причине скудости казны, но всё-таки заказали 47-мм противотанковые пушки и 25-мм зенитные автоматы, 60-мм и 81-мм миномёты. Даже на танки, бронеавтомобили и самолёты наскребли. Заказали по нескольку десятков танков Н-39, R40, S40 и самоходок Somua SAu 40. Три десятка бронеавтомобилей Панар 178. Из авиации сорок истребителей Девуатин D.520, двадцать бомбардировщиков Amiot 354 и двадцать разведчиков-бомбардировщиков Bloch MB.175. Тяжёлый танк турки заказывать не стали, а заказали разработку нового пятиместного танка, с 75 мм длинноствольной пушкой в трёх местной башне, на основе Char B1ter. Причём основным требованием было, безусловное превосходство над английской "Матильдой" и немецкой четвёркой.

Ещё турки оригинально решили вопрос с обучением своих аскеров, ремонтом и обслуживанием военной техники в армии. С разрешения немцев, турки набрали среди военнопленных французов более 16000 артиллеристов, танкистов, механиков, авиамехаников и оружейников. Сами условия освобождения из концлагеря были простыми, отработать на армию турок два года. Обучая турецких аскеров правильно владеть и пользоваться французской техникой, а заодно обучая ремонтировать и обслуживать её. Хоть турки платили за эту работу, так же как и своим аскерам, то есть гроши. Но воевать не заставляли, ставили на полное армейское довольствие и обещали отпустить домой через два года. Поэтому желающих, сменить концлагерь на турецкую армию, было с избытком.

Кстати с чехами турки и так сотрудничество не прерывали, а сейчас только усилили. Чехи кроме изготовления 149-мм тяжелых полевых гаубиц К4 и 150-мм тяжелых полевых пушек К39, поставляли запчасти и ремонтировали орудия своего производства, что были теперь у турок. Делали чехи и тягачи с тракторами для турок. Только за февраль, март, апрель, май, изготовили для них 552 единиц армейских тягачей и тракторов.

Вот таким образом, неожиданно для СССР, турецкая армия стала очень опасным противником.

* * *

В наступлении 25,26, 27 мая, турки задействовали в основном вновь сформированные дивизии. Всё это трёх дневное сражение, фактически явилось одной большой разведкой боем. Те вклинения на несколько километров в нашу оборону, были не тем результатом, ради которого стоило класть треть личного состава участвующих в наступлении частей. Главным результатом было то, что турки за три дня боёв смогли вскрыть всю систему нашей обороны. Меня с одной стороны восхитил этот коварный и неожиданный ход турок, с другой ужаснул своим пренебрежением к жизням своих аскеров. Страшного и безжалостного врага мы получили в их лице.

Из-за того, что первое наступление турок было "большой разведкой боем", не в полной мере сработали "домашние заготовки" РККА. Так как основные силы кадровой армии в первом наступлении турки не использовали, удар пришёлся на вновь сформированные дивизии. Тоже и с артиллерией, в наступлении приняла участие только четверть всех сил тяжёлой и осадной артиллерии. Основные потери понесла дивизионная и корпусная артиллерией наступавших частей. С нейтрализацией турецких ВВС получилось только отчасти. Так как в первые три дня боёв, турки задействовали в основном истребительную авиацию, для прикрытия своих войск и разведывательную авиацию. Вот их наши ВВС и ПВО закавказского фронта и ополовинили. Бомбардировщики и штурмовики турецких ВВС почти не пострадали. Развернутые диверсионные действия наших РДГ в тылу турок, к сожалению наполовину обесценились, в силу того что турки и так не планировали продолжительного наступления. А через три дня занялись перегруппировкой, отводя потрёпанные части в тыл. Думаю, турки даже не рассчитывали, что их план сбережёт им основные силы кадровых дивизии. Вот кстати ещё один результат, может тоже для турок неожиданный, а может и просчитанный ими. Те турецкие дивизии, из ново сформированных, что участвовали в трёх дневных жестоких и кровопролитных боях, хоть и понесли потерь более трети личным составом, но приобрели боевой опыт. Из "сырых" дивизий, не нюхавших пороха, получились обстрелянные и вполне уже боеспособные части. А компенсировать убыль личного состава, туркам пока было легко, мобилизационный потенциал это позволял. И пока понёсшие потери турецкие дивизии и корпуса, отведённые в тыл, пополнялись и приводили себя в порядок. Выдвинутая на их место кадровая турецкая армия перешла в наступление, выбрав наиболее слабые участки нашей обороны. Мощными артиллерийскими ударами и сильнейшими атаками, оборона нашей 24 и 25 армии была взломана на всю глубину. Нельзя сказать, что это им далось легко, наши части в УРах дрались упорно и не сдавались. Потери наступающих штурмовых и пехотных частей были огромны, а турецкие ВВС потеряли в тот день больше половины своих бомбардировщиков и штурмовиков. Тяжёлая полевая и осадная артиллерия тоже понесла потери, лишившись не менее трети своей состава. Но турки на участках прорыва имели пяти-шести кратное превосходство в войсках. Поэтому за счёт подавляющего превосходства в силах, к исходу 2-го июня прорвали оборону на всю глубину и уже поздно вечером смогли вести в прорыв свои механизированные корпуса.

Был ещё один не планировавшийся турками результат. После трех дневной "разведки боем" и той относительной лёгкости, с которой наши отбили первое наступление. В настроении командования Закавказским фронтом воцарилось благодушие и появились шапкозакидательские настроения. Типа: "Да мы турок, одной левой". Похоже, это тоже сыграло негативную роль, в том, что вторе "генеральное" наступлении турецкой армии оказалось удачным. Врага, ни когда нельзя недооценивать! Я думаю, что командование Закавказским фронтом даже мысли не допускало, что турки прорвут пограничные укрепления и смогут выйти на оперативный простор. И меры противодействия развитию такой ситуации, небыли в должной мере подготовлены и отработаны.

Прорвать оборону не получилось только в полосе нашей 26 армии, которой командовал генерал-лейтенант Ремезов Фёдор Никитич. В месте удара, общим направлением на Тебриз, турки глубоко вклинились в оборону армии. Но Ремезов, сумевший сразу правильно оценить ситуацию, стянув резервы к месту обозначающегося прорыва, турок остановил, хоть и на третьей линии обороны. А на следующий день, с утра, сам нанёс контрудар под основание турецкого удара. Силы конечно для успешного развития контрудара у 26А были маловаты, танковая бригада, стрелковая и горнострелковая дивизии, несколько арт. полков армейского подчинения. Но это частично компенсировалось помощью ВВС Иранского фронта, которые хорошо пробомбили и проштурмовали турецкие позиции на месте контрудара. Турецкие истребители были не в состоянии полностью прикрыть свои избиваемые войска, хотя и отчаянно пытались. Превосходство ВВС РККА в воздухе, над турками, с каждым днём становилось всё явственней. В результате, туркам пришлось вместо продолжения наступления, заняться отражением наступления 26А. Ремезов за это время, провел перегруппировку своих частей и укрепил оборону. Поэтому отразив контрудар 3-го июня, туркам на следующий день, пришлось начинать всё сначала. Наша 26А опять попятилась, но прорыва фронта 4-го июня не допустила, а к исходу дня подошла помощь, конномеханизированный корпус полковника Черняховского.

Корпус Черняховского хоть и понёс в предыдущие дни серьёзные потери, от четверти до трети личного состава и техники, в боях с 5ТГр. Всё-ещё представлял очень значительную силу, две кавалерийские дивизии, две танковые бригады и моторизованная бригада. Думаю что комфронта Ефремов, лучше кого-либо понимал, какие катастрофические последствия для обороны всего фронта, принесёт прорыв турок к железной дороге, являющейся основной артерии снабжения наших войск в Иране. Поэтому усилил корпус Черняховского ещё и резервами фронта, противотанковой самоходно-артиллерийской бригадой (ПТСАБ). Несмотря на все усилия, 5-го июня турецкие войска не смогли продвинуться ни на метр. Хотя бои носили чрезвычайно упорный и ожесточённый характер, оборона 26А устояла. А контрудар во второй половине дня 5-го июня, во фланг наступающих турок, конномеханизированного корпус Черняховского. Вынудил их отступить на несколько километров, создав угрозу окружения ударной группировки.

В результате на следующий день 6-го июня, Турки вынуждены были вести в бой резервы, предназначавшийся для ведения в прорыв и развития наступления на Баку. В том числе, был ведён в бой немецкий XLIV горнострелковый корпус. Хоть корпус и назывался горнострелковый, в его составе кроме двух горноегерских дивизий, была ещё танковая дивизия и моторизованная бригада. Части усиления горнострелкового корпуса, составляли ещё почти две расчётные дивизии. Особо не рассчитывая на помощь турецких ВВС, его действия прикрывала отдельная авиационная группа, из четырёх эскадрилий истребителей.

Под ударами превосходящих сил турок и немцев, 26А Ремизова начала отступать. К вечеру, Турки взяли город Сельмас и вышли к берегу озера Урмия. За города Маку и Хой, развернулись ожесточённые бои, переходя зачастую в рукопашные. Город Хой, два раза переходил из рук в руки, третий раз лезть на узкие и кривые улочки города немецкие егеря не стали, Хой остался за корпусом Черняховского. Немецкая танковая дивизия прорвав нашу оборону, напоролась на развёрнутый ПТСАБ. Концу дня тоже прекратила атаки, потеряв за день половину танков.

Но вообще положение 26А к исходу 6-го июня было достаточно тяжёлым. Если бы не активнейшая помощь ВВС Иранского фронта, наносивших бомбоштурмовые удары по наступающим частям турок и немцев, ещё неизвестно, как всё могло 6-го июня получиться. В тот день 5-я турецкая армия и немецкий XLIV горнострелковый корпус, реально были близки к успешному прорыву фронта и выходу немецкой танковой дивизии, моторизованной бригады и двух турецких кав. дивизий на оперативный простор.

* * *

Не лучшим образом обстояли дела и на Закавказском фронте к исходу 6-го июня. Против наших войск в Закавказье и Иране, турки выставили четыре свои армии. 2-я и 4-я турецкий армии противостояли нашей 24-й и 25-й армии, всего 25 дивизий. 5-я турецкая армия действовавшая против 26А Ремезова, имела в своём сотаве 12 дивизий и немецкий XLIV горнострелковый корпус. В резерве у турок была 1-я армия генерала Орбая, всего 7 дивизий.

24А командовал генерал-лейтенант Козлов Д. Т., всего 6 стрелковых и горнострелковых дивизий. Армия держала оборону от долины реки Куры по Советско-Турецкой границе до черноморского побережья и по побережью до реки Ингури. 25-й армией командовал генерал-лейтенант. Попов М.М., тоже 6 стрелковых и горнострелковых дивизий. Армия занимала оборону от реки Куры по Советско-Турецкой границе до границы с Ираном. Закавказским фронтом командовал генерал-лейтенант И.С.Конев, в резерве фронта была танковая бригада, шло формирование 9 дивизий, окончание их развёртывания планировалось на 7-го — 10-го июня.

Возглавляемая генералом Гюрманом 2-я турецкая армия, 2-го июня из района Джамили (Мачахель), прорвав наши пограничные укрепления, к исходу дня вышла к реке Аджарис-Цхали. Вообще я несколько не понимаю, почему Козлова оставили командовать 24А. Я же в меморандуме про него очень подробно написал, что к командованию войсковыми соединением выше корпуса, он на данный момент не готов. Опыта командовать армией или фронтом у него не хватит. И что Козлов не бездарный или тупой, а именно что неудачливый! Пусть такая величина как удача и не вписывается в материалистическое нынешнее мировосприятие, то это факт! И лучше для него место или заместителем к грамотному командарму, пусть опыта набирается или во внутренние округа, резервы готовить, с чем он точно хорошо справиться.

Вот и опять, в данной ситуации сделал-то Козлов всё правильно, перебросив резервную 47-ю горнострелковую дивизию к месту прорыва. Будь это другая дивизия, турок вполне возможно и остановили. Но здесь, я так думаю, опять сработал фактор невезения, преследовавший генерала Козлова. Дивизия более чем на треть была укомплектована местными этническими турками, осеннего и весеннего призыва. Которые с началом боя, начали разбегаться, а большая часть сдалась в плен своим соплеменникам. В результате турки легко форсировали реку и ввели в прорыв 2-й механизированный корпус. А наша 47-я Краснознамённая горно-стрелковая дивизия имени И.В.Сталина, даже не то что бы разбитая, а именно деморализованная, отступила в сторону Батуми и заняла оборону под селением Аджарисикали. Турецкий механизированный корпус в течение ночи, по предгорьям Аджаро-Имеритинского хребта, вышел в тыл 24А, к утру заняв городок Хала. И повернул на запад к побережью, но в районе города Чаква, путь ему преградил сводный отряд в составе батальона НКВД, двух батальонов стрелкового полка оборонявшего побережье и бронепоезда. Первые две турецкие атаки были отбиты. Видя, что бой может принять затяжной характер, турки не стали штурмовать Чакву. Оставили на позиции горнопехотную бригаду, а основные силы корпуса двинулись на север в обход, выйдя по предгорьям к исходу 3-го июня к городу Кобулети. Выдвинутая навстречу туркам резервная стрелковая дивизия, до конца не отмобилизованная, удержать их не смогла. Начав отступать на север вдоль побережья. К полудню 4-го июня, турецкие танки вышли к побережью Черного моря. С захватом Кобулети, части нашей 24А оказались в окружении. В тот же день в Поти прибыло управление резервной армии. На базе которого был развёрнут штаб новой 27-й армии, которую возглавил генерал-майор Петров Иван Ефимович. В 27А вошли: не закончившие формирования три стрелковые дивизии и части 24А, оказавшиеся в не кольца окружения и части НКВД. За следующие два дня боёв, 2-й механизированный корпус турок продвинулся вдоль побережья до реки Супса. Где вынужден был остановить наступление, по причине заканчивающегося горючего и боеприпасов. За эти два дня турки заняли города Очхамури, Лайтури, Уреки. Генерал-майор Петров, за эти дни сумел наладить связь и взаимодействие частей 27А. Которая к исходу 6-го июня занимала оборону от побережья по реке Супса, до города Махарадзе, далее через Аджаро-Имеритинский хребет до города Хуло, от него до Шавшетского хребта. Далее оборона 27А шла по приграничным УРам, до города Ахалцихе. И сейчас вопрос стоял кто быстрей, или наша 27А сможет укрепить оборону и подтянуть резервы. Или турки пополнить запасы ГСМ, боеприпасов, подтянуть резервы и продолжить наступление.