Джейкоб Холо "Дело "Дайсон"" (Гордиев отдел 5)

Само по себе это натянутое выражение лица мало что говорило Айзеку. Люди скрывали свои истинные чувства по разным причинам, и многие из них были совершенно законными. Но, несмотря на это, эта улыбка заставила Айзека задуматься, что же на самом деле происходит в голове лысого широкоплечего генерального директора.

— Мистер Боаз, спасибо, что согласились поговорить с нами, — сказал Айзек, усаживаясь за овальный стол из дымчатого стекла. На полу из программируемой стали появился второй стул, и Сьюзен села рядом с ним. Робокоп застыл в неподвижном положении за их спинами.

Кабинет Боаза был примерно того же размера и формы, что и кабинет Веласко, за исключением того, что через боковую стену открывался естественный вид на Сатурн. Снаружи бушевала гроза, и ветер свистел за окном, заволакивая вид густой дымкой, похожей на коричневый суп. Вакуумная изоляция окна препятствовала проникновению большинства звуков, но окно, казалось, было настроено таким образом, чтобы пропускать приглушенную версию внешнего звукового ландшафта. Три рассеянных огонька от третьего блока двигателей Януса светились вдалеке над их позицией, служа единственным указанием на огромную массу задней кромки мегаструктуры.

Стена напротив окна была увешана реальными наградами и виртуальными фотографиями, демонстрирующими историю проектов Атласа и полученные награды, а в верхней части на видном месте были изображены ранние периоды строительства Януса.

Боаз разгладил большой рукой перед своего черного делового костюма.

— Ничего страшного, детектив. Я просто немного потрясен, вот и все. — Улыбка на мгновение стала печальнее и выразительнее. — Не думал, что день примет такой ужасный оборот.

— Конечно, — нейтрально ответил Айзек.

— Кроме того, — его улыбка стала теплее, — я уверен, вы знаете об этом, но меня уже допросили.

— Да, полицейскими государства. — Айзек открыл журнал регистрации дел и нашел соответствующий файл. Он изменил положение своего интерфейса, которое из-за фильтра конфиденциальности могли видеть только он и Сьюзен.

— Я ответил на все их вопросы, — заверил его Боаз.

— Я в курсе этого.

— Что заставляет меня задуматься, почему мы втроем сидим за этим столом и беседуем. — Он поднял руку. — Не то чтобы я жаловался или пытался критиковать то, как вы выполняете свою работу. В конце концов, расследование самоубийств — не мое дело.

— Причина достаточно проста, мистер Боаз. Полиция Сатурна попросила нас расследовать смерть Веласко, и мы здесь для того, чтобы это сделать.

— Но почему? Я имею в виду, этот человек застрелился, верно? По крайней мере, мне так показалось.

— Все самоубийства изначально рассматриваются как убийства. Кроме того, с моей стороны было бы неуместно комментировать текущее расследование. А теперь, если вы не возражаете, мы продолжим?

— Конечно, детектив. Пожалуйста. — Боаз развел руки в стороны. — Спрашивайте. Мне нечего скрывать.

— Давайте начнем с ваших отношений с покойным.

— Достаточно просто. Я его начальник. — Он сделал паузу, и грустная улыбка стала еще печальнее. — Я бы сказал, был его начальником.

— Не могли бы вы выразиться более конкретно?

— Я генеральный директор Атласа, поэтому в мои обязанности обычно входит руководство на высшем уровне. Я устанавливаю наши цели, определяю нашу общую корпоративную стратегию, отвечаю за организацию всей компании. И тому подобное. Я слежу за нашими взаимоотношениями с самыми важными заказчиками, зачастую органами государства или федерального уровня. Я также беру на себя руководящую роль в ключевых проектах, таких как расширение производства четвертого блока двигателей и участие в тендере на реализацию проекта Дайсон. Имейте в виду, что это не всегда так, потому что я делегирую управление большинством проектов нашим старшим инженерам.

— Что определяет, принимаете ли вы активное участие в проекте?

— В основном, это решение о том, насколько важна работа. Я также принимаю во внимание наши общие возможности. Индустрия макротехнологий отличается историей, в которой по синусоиде чередуются периоды то пира, то голода. Иногда мы с трудом находим любую работу, которую только можем найти, в то время как в других случаях мы настолько перегружены делами, что отказываемся от них, зная, что наши конкуренты подберут их и заслужат огромное Уважение.

— В настоящее время мы переживаем период, который можно назвать "небольшим кризисом", поэтому я непосредственно участвую в работе над четвертым блоком двигателей. Кроме того, я хочу, чтобы установка прошла как можно более гладко, потому что часть наших недавних проектов для государства Сатурн столкнулись с некоторыми трудностями. Ничего серьезного, но и не соответствует нашим стандартам. Наша компания сделала свой первый большой прорыв с Янусом, и я не хочу, чтобы это наследие было запятнано. Что касается проекта Дайсон, то, я думаю, масштаб и историческое значение этого проекта говорят сами за себя!

— Над какими проектами работал Веласко?

— Он полностью посвятил себя проекту Дайсон. По сути, он был вторым человеком в проекте под моим руководством, хотя я должен уточнить, что иерархия — это с точки зрения менеджмента. Что касается инженерных решений, он был лидером. В проекте Дайсон я занимался бюджетом, планированием, подсчетом персонала, переговорами с клиентами и так далее, в то время как Веласко руководил проектированием и созданием прототипов.

— Почему Веласко был назначен в проект Дайсон?

— Из-за опыта работы и таланта. Его проекты помогли сформировать нас как компанию. Вы слышали о нашем девизе?

— Я — нет.

— Высококачественные макротехнологические решения! — Боаз величественно развел руками. — С акцентом на макротехнологическую составляющую. Большинство наших конкурентов используют микротехнологии и нанотехнологии для крупномасштабных строительных проектов, но мы используем другой подход. Мы используем макротехнологии для создания еще более масштабных макротехнологий. На самом деле, мы одна из немногих компаний, которые используют этот подход. Веласко, возможно, и не был изобретателем наших конструкторов макротехнологий, но он, несомненно, внес свой вклад в их усовершенствование на протяжении многих лет. Конечно, самовоспроизводящиеся рои — это простое в использовании, универсальное и масштабируемое решение. — Он лукаво улыбнулся. — Когда они работают без дефектов. Но за все эти обобщения приходится платить.

— Мастер на все руки? — предположила Сьюзен. — Мастер ни о чем?

— Вот именно! — Боаз просиял, глядя на нее. — Я бы и сам не смог сказать лучше. Да, большинство саморепликаторов страдают от чрезмерной общности и в то же время подвержены риску мутаций, что довольно эффектно продемонстрировала компания СорсКод во время своего последнего тестирования. Если вы хотите создавать масштабные решения, вам нужно мыслить масштабно. А самовоспроизводящиеся устройства, при всех их преимуществах, не всегда являются подходящим инструментом для работы. На самом деле, это далеко не так.

— Тогда почему большинство компаний макротехнологий используют их? — спросил Айзек.

— Потому что это просто, а не потому, что это лучше. Также не помогает и то, что у многих наших конкурентов, включая СорсКод, работает большое количество абстрактов.

— Что в этом плохого?

— Ничего особенного, — быстро добавил Боаз. — У меня нет никаких проблем с наймом абстрактов. В конце концов, в наших рядах есть несколько таких специалистов. Но за последние годы у нас не раз возникали проблемы с абстрактами, и это заставляет нас с подозрением относиться к найму новых таких сотрудников.

— Что с ними было не так?

— Трудно выделить какую-то одну логичную причину, но я думаю, что это часть их натуры. Абстрактный гражданин по определению отделен от физического мира. А мы в Атласе ведем свой бизнес в физическом мире. Физическое — это, можно сказать, наше главное место. И не только это, но и то, что мы ведем этот бизнес в больших масштабах. Абстракты часто... — он улыбнулся без особой теплоты, — многие из них слишком оторваны от реальности, чтобы вписаться в это направление работы. Если вы не взаимодействуете с реальностью, то какое вам дело до разрушения планет и терраформирования атмосферы? Это одна из причин, по которой почти все сотрудники Атласа обладают физическим телом, а интегрированные компаньоны — большая редкость среди нас. Я знаю, что у Веласко, например, их не было.

— Возвращаясь к Веласко, не заметили ли вы чего-нибудь необычного, касающегося его самого или его работы над проектом Дайсон?

— Необычное. — Боаз откинулся на спинку стула и принял задумчивое выражение лица. — Не совсем. Я имею в виду, что этот человек был взвинчен. Это было ясно, но в нашей индустрии бывают такие периоды. Праздник или голод, помните? Все мы время от времени бываем на пределе возможностей, но я не припоминаю ничего тревожного в его поведении.

— Вы считаете, что Веласко переутомлялся?

— Возможно.

— И все же вы сказали, что у Атласа был недогруз.

— Да, так я говорил. Хотя не слишком большой.

— Тогда почему Веласко был перегружен? Почему бы не направить больше ресурсов на проект Дайсон?

— Потому что без дополнительных источников дохода мои возможности были ограничены, — сказал Боаз. — Четвертый блок двигателей был нашим единственным крупномасштабным проектом, пока мы не выиграли тендер на рой Дайсона, так что я был не в состоянии нанять множество подрядчиков, чтобы пополнить нашу рабочую силу. Нет, если бы я хотел сохранить баланс в бухгалтерии. Нам пришлось обходиться теми людьми, которые у нас были, пока мы не нашли больше работы. Что мы и сделали, могу добавить, так что нагрузка на Веласко уменьшилась бы, если бы он это не сделал... — Боаз замолчал. Его поведение несколько успокоилось, и на лицо вернулась прежняя грустная улыбка. — Мне жаль. Думаю, остальное вы знаете.

— Говорил ли или делал ли Веласко что-нибудь, что навело вас на мысль о том, что он может совершить самоубийство?

— Нет, ничего такого, что указывало бы на то, что он переживал больше, чем все остальные.

— А как насчет качества работы Веласко ближе к концу?

— Я не заметил никаких проблем с этим, хотя, опять же, техническая сторона бизнеса — это не то, на что я трачу большую часть своего времени. Я не помню никаких жалоб ни от проектной команды, ни от заказчика, так что давайте скажем, что отсутствие новостей — это хорошая новость.

— Вполне справедливо. — Айзек сделал несколько пометок. — Что будет с руководством проекта в дальнейшем?

— Мы будем двигаться дальше, как всегда. Это не первая вакансия, которую мне приходится заполнять в срочном порядке, хотя причина немного более драматичная, чем я привык. — Он тяжело вздохнул. — В любом случае, Хорас Пэнгу займет пост главного инженера проекта, хотя, по правде говоря, это своего рода рекламный трюк.

— Что вы имеете в виду?

— Неофициально я собираюсь поручить Леону Трачику взять на себя обязанности Веласко. Трачик будет руководить повседневной работой над проектом, в то время как Пэнгу продолжит выступать в качестве номинального руководителя проекта. Я нанял Пэнгу скорее для пиара, чем для чего-либо еще. Сам Волшебник пинбола, работающий в Атласе! Два месяца назад мне удалось переманить его из СорсКод. Мне нужно было что-то сделать, чтобы изменить наш имидж в глазах общественности после того, как Общество охраны истории Меркурия сорвало одно из наших испытаний, и Пэнгу обратился ко мне, выразив интерес к нашей компании. И я согласился с ним.

— Почему Трачик берет на себя руководство?

— По двум причинам. Он уже работает над проектом — он был частью команды Веласко — и он отличный инженер. Я почти выбрал его вместо Веласко, еще когда собирал команду для работы над проектом Дайсон.

— Еще один вопрос, и, полагаю, мы можем двигаться дальше. Знаете ли вы или у вас есть какие-либо основания подозревать, почему Веласко покончил с собой?

— Извините, детектив, но ответ отрицательный. Мы уже говорили о стрессе, в котором он находился, но его поведение не показалось мне необычным. Усталость — да. В состоянии стресса, безусловно. На грани самоубийства? Нет. В каждом проекте есть свои шероховатости, и нам всем, включая Веласко, приходилось напрягаться, чтобы их устранить. Вдобавок ко всему, мы только что получили контракт на проект! Веласко получил бы заслуженное время на отдых, пока я работал бы над расширением проектной команды. Если думать об этом с такой точки зрения, то его смерть не имеет никакого смысла.

— Понятно. Спасибо за информацию, мистер Боаз. На сегодня это все. Не будете ли вы так любезны вызвать следующим мистера Трачика?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Первое, что Айзек заметил в Леоне Трачике, — это то, как он теребил свою бороду, иногда выдергивая светло-каштановые волоски и отбрасывая их прочь, но только для того, чтобы они упали на его яркий красный деловой костюм. Старший инженер, казалось, не замечал этого, ожидая, пока Айзек подготовит свои виртуальные экраны.

Айзек старался не полагаться на свою "интуицию", когда это было возможно. Он предпочитал железную уверенность в фактах эфемерной силе интуиции, но иногда интуиция заставляла его прислушиваться к себе.

Потому что чаще всего она оказывалась верной.

Он закрыл все свои экраны, затем начал открывать те же самые снова, один за другим, в мучительно медленном темпе, затем приступил к точной настройке их расположения, чтобы сформировать ортогональную сетку.

— Это моя первая беседа с СисПолом, — сказал Трачик, возможно, чтобы заполнить тишину, пока он неловко ерзал на своем стуле.

— Сейчас? — спросил Айзек, не поднимая глаз. Он передвинул экран на миллиметр вправо, затем кивнул. Теперь все идеально совпало.

— Да. — Трачик дружелюбно улыбнулся. — Вы ведь будете со мной помягче, правда?

— Есть какая-то особая причина, по которой мы должны быть с вами помягче?

— Не знаю. Может быть, потому, что я нервничаю?

— А почему вы можете нервничать?

— Э-э-э... — Трачик поморщился, затем повернулся к Сьюзен. — Привет. Вы тоже работаете в полиции? Из какого вы подразделения?

Сьюзен, должно быть, сама заметила беспокойство Трачика, потому что в ответ уставилась на него с холодной, немигающей неподвижностью. Если бы ее глаза были сверлами, они бы впились ему в череп.

— Извините, что спросил. Блин! — Трачик отвернулся и поправил воротник. — Вы что, включили здесь обогрев или что-то в этом роде?

— Мистер Трачик, — начал Айзек, — я хотел бы начать с обсуждения ваших отношений с покойным. Не могли бы вы описать их для нас?

— Мы вместе работали над проектом Дайсон, но я уверен, что вы уже знаете об этом. Он был ведущим инженером, а я его заместителем. Мы сформировали довольно хорошую команду.

— Каково было с ним работать?

— Отлично, хотя работалось больше с ним, чем на него. Мы были командой. Мы вместе работали над проектом, преодолевая по одной головной боли за раз. Основные технические характеристики были в значительной степени результатом нашего совместного труда.