Книга 3. Светлый, не значит добрый.

— Я же говорила...

Подскочил, понимая, что поступил глупо, накинув на плечи дрожащей эльфийке свой плащ, подошел к дочери с её поклонником, сел между ними.

— Сильмэ, не стоит дальше этого молодого человека провоцировать, хорошо?

Та молча усмехнулась.

Повернулся к нему. В уме крутилась разгромная фраза, но в последний момент устыдился. Все-таки если Нинэль права, я сам в случившемся виноват:

-Я понимаю, что она замечательная и для тебя непривычная, но у тебя с ней никогда ничего не будет!

Тот, уже униженный, найдя мишень для недовольства в виде меня, или скорее жилетку, как-то дочка не очень к нему благоволила, выдал:

— Да... что вы все лезете! Я же к ней со всей душой! Я же никогда, до этого момента не представлял, насколько наши враги могут быть идеальными! Я преклонялся перед ней... А у неё вместо души камень!

Значит, ты больше не будешь досаждать ей своими приставаниями?

Тот молча кивнул. Хотя могу только догадываться о настоящих мыслях.

Дальше ели в полной тишине. Когда появилась радостная Ива, Нинэль тут же выловила её и попыталась накормить, между делом задав мне вопрос:

— Она тоже?

— Нет, — и отрицательно мотнул головой.

Наверно с час все прошло тихо и я занявшись всякими походными делами уже и забыл о случившемся, как неожиданно и главное недалеко услышал звуки боя.

Прибежав на них, застал уже всех в сборе: по центру поляны на мечах сражались Сильмэ и Ремион. Парень старался изо всех сил, прыгал, отскакивал, подныривал, пытаясь достать девушку своим мечом, но все бес толку, — у него ничего не получалось. Дочка же стояла спокойно, даже как-то с ленцой, скорее всего показной — лично мне это было заметно. Отбивала только явные выпады, а те, которые, казалось, были призваны только отвлечь 'не замечала'. Кто из присутствующих и за кого переживал, было понятно и так.

Ремион заметно начал уставать, атаки стали реже, и менее точные. Я сразу забеспокоился: если Сильмэ их просчитывает, то сейчас ей будет значительно труднее. И резко прекратил сражение, уже по традиции, встав между дерущимися.

Что за причина схватки? — попытался разобраться, хотя и так догадывался.

Подтверждая мою догадку, эльфийка спокойно, как будто и не дралась, с улыбкой выдала:

— Посчитал себя оскорбленным, захотел меня проучить да в итоге чуть сам не получил.

— Демоница она, а не темная! — Скорее в запальчивости воскликнул Ремион.

— Разве можно драться в слепую? Так не бывает!

— А возьми и сам попробуй! — взвилась она, — завяжи глаза и попробуй! Сам неделю клинок только держишь, поэт драный! Для тебя любой сильный воин будет казаться демоном! А не веришь мне? Так вон, Нинэль с отцом стоят. Если не трус — проверь себя в схватке с ними, — они тебя еще быстрее размажут!

В том, что я лучше её фехтую, я честно говоря сомневался. Хотя с учетом того, что она не видит, то, возможно... прерывая мои мысли, возбужденный парень подскочил ко мне с обнаженным клинком и воплем:

— Это ты в ответе за все!

Уточнять за что, и другие тонкости у меня не было времени. Одно хорошо — я привычно одет в кольчугу и с длинным мечом. Если полосну по парню 'кровавым', можно и не вылечить — тот доспехов не замечает.

Вот на автомате и выхватил меч, пытаясь отклонить предательский выпад. Сердце бешено заколотилось, от близости пронесшейся рядом стали, в висках забухало, и я снова, как тогда в подвале с девочкой, провалился в замедление.

Отражать удары еле двигающего пацана для меня оказалось скучно, и я от нечего делать осторожно, чтобы не попортить его шкурку, начал на его груди, точнее на его куртке, которая прикрывала сверху мифриловую кольчугу делать ровные надрезики, справедливо полагая, что потом, кто-нибудь из местных все это дело зарастит.

Сделав семь разрезов, и посчитал урок законченным и, не напрягаясь, просто отнял оружие у униженного Ремиона, схватившись рукой в перчатке за лезвие и слегка выкрутив ему руку.

Тот конечно расстроился, так жутко проиграв все им же начатые драки на глазах молодых эльфиек.

Зато у меня появилась идея. Чтобы не страдали от безделья, решил их всех загрузить.

Вот и предложил:

— Если Сильмэ не будет против, вы можете у неё брать уроки или у своей родственницы, мне без разницы. А то два бездельника в отряде...

На бездельника отреагировали очень живо, и уже по-другому взглянули и на меня, да и на темную эльфийку тоже.

Сочтя сору законченной, развернулся, уже собираясь идти в лагерь, как был остановлен окриком дочери:

— Отец, можно тебя пригласить на пару ударов?

Сначала думал отказать, но все уже собиравшиеся разойтись, тут же вернулись привлеченные необычным сражением. Как мы с девочкой рубимся, никто еще тут не видел. Вот и подумав, что такому воину как Сильмэ проиграть не зазорно, да и любопытство, включиться ли снова замедление или нет — тоже сыграло свою роль, поэтому ответил в стиле вопроса:

— Уговорила, но только на два! А если рясу испортишь, чинить сама будешь!

Стал в стойку и чуть не пропустил сверкнувшее лезвие направленное прямо в грудь. Хоть и в кольчуге, и дочка не позволит погибнуть с раной, но в любом случае впечатление очень неприятное.

Вот на этих мыслях снова почувствовал изменение хода времени. Правда в этот раз оно было не таким сильным, и началось намного мягче, но все равно, позволяло уклоняться от её атак, которые к моему удивлению становились все серьезнее и реально опаснее. Если вначале я считал это тренировкой, то теперь приходилось в это дело вкладывать всего себя! Но, я бы не сказал, что замедление как-то слишком заметно помогало. Даже особо контратаковать у меня не получалось, все внимание уходило на защиту.

Наконец, видимо посчитав наш бой оконченным, девушка сделала шаг назад, опустила меч и тяжело дыша, оперлась на него. Только через минуту, восстановив дыхание, смогла выдавить:

— Потрясающе! Ты меня уделал по-полной! — Причем это было сказано с таким восторгом, как будто это она только что победила! И побежала обниматься.

Присутствующие при этом молодые, молча развернулись и понуро побрели к лагерю.

Нинэль ни слова, ни сказала, только, как бы не хотела это скрыть, но по выражению лица была удивлена не меньше остальных.

Этой ночью очередь была сторожить моя и Сильмэ.

Когда все улеглись, в этот раз по одиночке, через час моего сидения поднялась и села рядом со мной Аланэль. Наверно с полчаса молча сидела рядом, я тоже молчал. Один раз встал, прислушавшись к неожиданному шороху, но это оказалась ночная птица нашла себе обед.

Не знаю, о чем думала она, сидя рядом и смотря на костер, но вдруг порывисто вскочила и, обняв меня, прижалась к моим губам своими. От неё пахло травой, чем-то сладким и пряным. Было приятно, но я мягко отстранил её, в очередной раз, в душе обозвав себя идиотом.

Та, как будто очнувшись, села рядом и даже слегка отодвинулась.

— Я тебя не люблю... — как бы пересилив себя, проговорила она, глядя на пламя...

Кажется, её снова трясло, и я, встав, накинул ей на плечи свой плащ, и сел напротив.

— Почему он так поступил? Он так изменился... — и опять замолчала.

— Я надеюсь, что он вернется... просто новая обстановка, стресс...

— Сомневаюсь, — и тихонько покачала головой.

— Почему? Ему с Сильмэ ничего не светит, вместе они быть не смогут, да и детей...

— Сомневаюсь, что я позволю ему вернуться, — перебила она меня. С темными у меня создать семью, скорее всего тоже не получится, поэтому из всего многообразия здесь остаешься только ты.

Про наличие у тебя истиной супруги я в курсе, поэтому могу претендовать только на любовницу.

— Но ты же можешь уехать домой! Даже сейчас я тебя не держу!

— Клятва! Она держит. Нинэль нам сказала, что далеко уйти мы все равно не сможем. Еще в первый день...

И смотря на меня начала медленно и неторопливо раздеваться, аккуратно складывая свои вещи рядом.

Я сразу не понял, а когда дошло, непреднамеренно громко приказал одевать все обратно.

— Почему? Какая разница, когда это все случиться?!

— Я... хочу, я попробую как-то снять вашу клятву, вы будете свободны! Одевайся, давай, и больше так не делай!

Та покорно стала одеваться, даже в мой плащ закуталась, видно немного замерзла.

— Ты странный, — через некоторое время, слегка согревшись, она снова заговорила:

— Обычно приходиться наоборот отшивать слишком рьяных кавалеров. У тебя есть жена,... Ты её очень сильно любишь?

— Очень сильно, — к нашему разговору незаметно присоединилась Сильмэ.

Склонившись, чуть слышно продолжила, не ты первая, которая пытается его соблазнить... безрезультатно. — И тихонько хихикнула.

— Иди спать, — это уже мне. Разбудили, понимаешь, на самом интересном своими воплями, теперь сама не засну.

Когда я направился к своему половичку, подтолкнула вслед и девушку с пошлой интонацией:

— Иди, спинку ему погрей, все равно тебе большее не светит.

Все-таки своеобразные у неё шутки.

Рядом со мной действительно пристроилась моя ночная гостья, сначала смущаясь, а потом, уже засыпая, прижалась и даже положила на меня руку. А мне совершено не спалось.

Точнее я не мог сомкнуть глаз, не понимая, что со мной происходит. Я сейчас отчетливо понимал, что безумно хочу эту девочку, что беззащитно прижалась ко мне, доверившись словам дочери. Нет, Аланэль действительно была права — я не любил её, но, два месяца у меня не было женщины и касание её тела жгло мою кожу.

Хотя до этого случая у меня никогда не возникало такого сильного желания, не дающего мне возможности хотя бы развернуться к ней лицом.

Я с ужасом понимал, как во мне, давно забытая поднимается зависть, а может и ревность к её парню. Я ненавидел себя за то, что как мне казалось я уже полностью осознано, потакая своим инстинктам, пытаюсь разъединить эту пару, вспоминая, что обещал совершенно обратное Нинэль, да и им самим тоже.

Казалось, что ночь длилась вечно, эльфиечка тихонько сопела мне в плечо, не подозревая о буре в моей груди.

Изредка проплывала тень моей дочки, когда она проскальзывала мимо костра, заставляла притворяться спящим, заодно проклиная образ, что сложился у всех окружающих насчет меня, а так, наплевал бы на все...

Непроизвольно мысли перескочили на Сильмэ, вспомнился наш с ней костер на берегу, её приставания... Уж не она ли очередной раз пошутила надо мной таким жестоким образом?

Только к утру стал засыпать, а когда почти заснул — приперся нагулявшийся и нажравшийся бегемот, и, обнаружив свое место занятым долго пытался улечься так, чтобы прижаться к моему боку, мешая мне спать, но к удивлению так и не разбудив девушку.

В этот раз проснулся поздно, в обнимку с Мурзиком. Когда исчезла девушка — не почувствовал.

Чему скорее даже обрадовался. Все ночное наваждение как рукой сняло, сейчас я не понимал, как я мог так поступать, свалив все на проделки дочери, но на всякий случай дал себе зарок, теперь сплю только один.

Лучше замерзнуть, чем так мучиться.

Не знаю, как повлияла ночь на всех. Что-то у меня появились сильные сомнения, что приключения Аланэль остались кем-то незамеченным. Все ходили смурные и сосредоточенные. Зато быстро и молча поели.

Но в самом конце еды, Сильмэ вставая, и, как будто продолжая беседу, обычным спокойным голосом выдала:

— Все конечно в курсе, на чем мы клялись, я про золото...

Вроде должны испытывать одинаковые чувства, но лично я, совершенно не согласна с Нинэль, что подчинение Алексэю, — кивнула в мою сторону головой, — стоит воспринимать как унижение.

— Я прекрасно помню предыдущую свою жизнь и то, что пришлось пережить после встречи с ним, точнее после клятвы.

Ну так вот, если б у меня был выбор, — сейчас она, казалось в упор глядела на светлую, — я бы повторила все произошедшее, даже несмотря на то, что в итоге ослепла!

У вас, же все замечательно, а то, что тебя забыл твой кобель, — теперь она обращалась уже к девушке, виновато не какое-то золото, а он сам.

Вы оказались в нашем отряде случайно, и такими же случайными продолжаете в нем оставаться!

После этого в сердцах, скомкав лежавшую рядом салфетку, даже в таких походных условиях Нинэль, была верна своему бзику с сервировкой, стремительно встала и вышла 'из-за стола'. Все в ответ, смутившись, промолчали, хотя молодые явно задумались и даже как-то объединились чуть позже, что я воспринял с огромным удовольствием — значит управлять поведением присягнувших не так просто.

Судя по тому, что я вспоминал из своих ночных мыслей — Аланель сегодня должна была просто виснуть на мне, не давая прохода, а тут скорее полное равнодушие...

Все быстро собрались и двинулись дальше.

К моему удивлению, даже после такого выпада темной, практически все не перестали считать её 'начальником' отряда чаще подходя с повседневными вопросами к ней, а не ко мне.

Вскоре встретилась деревня, даже скорее хутор — жилых было всего три дома. Ни о каком кабаке, конечно, речи и не было.

Единственный, кто мог идти на разведку, не вызывая подозрений был я. Хотела составить компанию и дочка, но я убедил, что если что-то пойдет не так, они это заметят в любом случае.

Первый дом оказался закрыт, если там кто и был — то тщательно это скрывал, во втором меня сразу послали, и открывшаяся дверь третьего реально просто порадовала, — уже думал что придется возвращаться обратно.

Встретил меня крепкий мужик лет сорока, слегка приоткрыв толстую дверь и высунув на улицу только покрасневшее лицо. Он был космат, в простой, самотканой рубахе, плотных штанах и босой. Подпоясан веревкой, из-за которой торчал нож. Был ли кто еще в избе, не понял, дальше темных сеней не смог заглянуть. Оглядев меня тот выскользнул на крыльцо, тщательно прикрыв образовавшуюся щель за собой.

Для расположения к себе, я тут же завел речь, про покупку зерна для лошади. Не столько оно нам требовалось, сколько хотел расположить к себе как к будущему покупателю пытаясь разговорить.

Но фокус не удался. Нет, требуемое мне он тут же согласился продать, а вот с остальным... мужик оказался каким-то молчуном, и единственное, что получилось узнать — более крупная деревня будет там, и показал в сторону чуть заметной дороги.

На мое:

— Тогда я лучше там закуплюсь, — пожал плечами и, не слушая меня дальше, ушел в хату, закрыв за собой дверь на засов.

Больше некуда было заходить, вернулся к отряду, без каких либо новостей и мы двинули по разбитой дороге.

Там повезло больше, деревня была чуть крупнее, и в первой же избе я напал на более говорливого собеседника, и тот со всевозможным усилием перебирал все населенные места, о которых слышал. Но из того, что он называл, я ничего не опознал, но все равно он мне помог — оказывается, тут недалеко находиться большой город, но не в той стороне, куда я еду, а круто в бок. И добираться туда очень долго, сколько точно он не знает, до этого путешествовал туда только на хорошо груженой телеге. Зато в этой ж деревне мне продали и лошадку. Не совсем здоровую, правда, про что даже не стали скрывать, но другой не было. Но мне пойдет, будет хоть на чем-то ехать дальше. По сути именно я медленнее всех шел и все подстраивались под мою скорость, а все три лошади были загружены в расчете на долгий поход очень серьезно.