— Для этого тебе понадобятся четыре Храмовых.
— Именно поэтому я собираюсь сыграть в Срезание углов, чтобы снизить стоимость операции объединения, позволив ей добиться успеха всего с тремя Храмовыми.
Она положила на стол еще одну карту, и три фигуры соединились в замысловатом, чрезмерно сложном танце движущихся частей и взаимосвязанных механизмов. Новый робот нелепо возвышался над полем боя, держа в каждой из четырех рук по массивному мечу. Ее карточка "Срезание углов" обходилась в дополнительные затраты, поскольку заставляла ее ультрачемпиона распасться в начале следующего хода, но вскоре это стало неактуальным.
Айзек медленно вздохнул, не отрывая взгляда от доски.
— Ультрачемпион приблизится к твоей базе и атакует ее четыре раза.
— Правильно. — Айзек начал перебирать оставшиеся у него карты защиты. — Дуновение. Дуновение. Ах! Контратака силой тринадцать.
— У моего ультрачемпиона пятнадцатая броня.
— О, точно. — Он перевернул свою последнюю карту защиты. — И еще одно дуновение.
— Наконец, я использую свой боевой вертолет "Белый ястреб", чтобы покончить с тобой.
— Вот и все. — Айзек откинулся назад и развел руками. — Отлично сыграно, Сьюзен. Отлично сыграно.
— Спасибо! — радостно ответила она.
— Это первый раз, когда ты выигрываешь сет?
— Думаю, да.
Она знала об этом. Она и раньше выигрывала у Айзека в индивидуальных партиях, но они всегда играли до трех сетов в соответствии с правилами турнира. Она была почти профессиональным игроком и предпочитала, чтобы так и было. В одиночной игре все зависело от случайного стечения обстоятельств, например, от неудачной комбинации на старте или ключевых карт, спрятанных в самом низу колоды, но выигрыш в тройке помогал сгладить эти статистические погрешности.
— Ты действительно застала меня врасплох своим умением срезать углы. — Он постучал по верхней части своей колоды. Та собрала все свои карты обратно и автоматически перетасовала. — Я считал, что у меня будет по крайней мере еще один ход, прежде чем ты сможешь меня прикончить.
— Да, я подумала, что эта карта будет хорошо сочетаться с остальной частью моей колоды. Стоимость декомпозиции может быть большой, но если у вас есть финишер, преимущество в скорости, по сути, имеет решающее значение. — Она перетасовала свои карты. — Хочешь сыграть еще партию?
— Не думаю, что у нас есть время. — Он вызвал часы на ладони. — С минуты на минуту мы должны причалить к Аргусу.
— Тогда, может быть, после наших собеседований? — спросила Сьюзен с легкой, но энергичной улыбкой.
— Конечно. — Он взмахнул рукой над своей колодой, и она исчезла. — Тебе стало намного лучше.
— Ты так думаешь?
— Определенно. Возможно, мне придется открыть одну из моих более серьезных колод.
— Ты... — Сьюзен замолчала и моргнула. — Что это было?
— Ты о чем?
— Та часть о "более серьезных колодах"? Ты... — ее глаза расширились от шока и ужаса. — Ты играл со мной не в полную силу?
— Я, э-э... — Айзек оглядел комнату, а затем виновато пожал плечами. — Вроде того?
Сьюзен поникла на стуле, радость победы улетучилась.
— Ну, это... — Айзек оправдывался. — Имею в виду, я собираю колоды с двенадцати лет. С моей стороны было бы нечестно выкладываться по полной на новичке.
— Но я думала, что твоя колода "Мучения" — это твоя основная колода.
— Она для обычной игры.
— Обычная? — повторила она. — Если это обычная колода, то что ты используешь, когда становишься серьезным?
— Зависит от обстоятельств. У меня есть колода Рока. Это, наверное, моя лучшая.
— Насколько она сложна?
— Я почти уверен, что борьба с ней привела к тому, что моя сестра бросила игру. Я больше ею не пользуюсь. По крайней мере, не в приличной компании.
— Хм. — Сьюзен нахмурилась, глядя на свои карты. Казалось, что окончательная победа была не совсем за ней.
Во всяком случае, пока нет.
— Прибываем на станцию Аргус, — прозвучало объявление в общем виртуальном слуховом аппарате корвета. — Все пассажиры из подразделений Фемида и Паноптикум, пожалуйста, немедленно сойдите на берег. Всему персоналу подразделения Арго оставаться на своих местах.
— Это наша остановка. — Айзек поднялся со своего места. — Увидимся после обследования?
— Да. Тогда до встречи. Удачи!
— И тебе того же, Сьюзен.
* * *
Джонас Шигеки вошел в свой кабинет в секторе Администрации станции Аргус, снял фуражку и бросил ее на стол. Обратный полет со станции Провиденс на борту "Следопыта-Один" прошел без происшествий, если не считать небольшой боли в животе из-за турбулентности, и его разговор с Весной прошел хорошо.
Хотя теперь, когда он остался один, в его голове роился миллион противоречивых мыслей. Мысли, которые не давали ему покоя с момента последней стычки Пэна и Мантеро.
Он обошел вокруг стола, опустился в мягкое кресло и закинул ноги в ботинках повыше.
— Эй, Вассал?
Перед ним появился молодой человек в форме миротворца. У него была оливковая кожа, прямой, выступающий нос и копна густых вьющихся черных волос, которые с трудом скрывала остроконечная шапочка.
Аватар ИИ склонил голову перед Джонасом. — Да, сэр?
— Я что, единственный, кто хочет вразумить Мантеро?
— Считаю, что шансы на это довольно малы.
— Хех. Готов поспорить.
— Вы хотели бы получить разбивку по вероятностям?
— Нет, спасибо. — Джонас покачал головой. — Все было намного проще, когда она не думала так много самостоятельно.
— Похоже, в последнее время у нее появилась склонность к независимости.
— Это доставляет неудобства. — Джонас подмигнул ИИ. — Но вы же не скажете ей об этом, не так ли?
— Мои губы на замке, сэр.
— Рад это слышать.
Вассал был одним из нескольких десятков ИИ, приписанных к ДТР, хотя в этой группе он представлял собой исключение. Ограничения Яньлуо существенно ограничивали свободу ИИ, но Вассал и Джонас были частью пилотной программы, ответвления инициативы "Миллион Рукопожатий", целью которой было экспериментировать с практиками в стиле СисПрава в отношении искусственных существ.
Это была очень маленькая, очень осторожная пилотная программа, в соответствии с типичным подходом Администрации к опасным технологиям. В конце концов, главная причина существования Администрации заключалась в том, чтобы не допустить, чтобы технологии ударили человечеству в тыл и чуть не убили всех.
Снова.
Джонас с энтузиазмом вызвался добровольцем, когда узнал о программе, и ему и Вассалу было предоставлено специальное освобождение от Ограничений на участие в программе, одно из двух на данный момент.
В случае с Вассалом ему было позволено выступать в роли своего рода интегрированного компаньона СисПрава. Его коннектом был встроен в носимую инфосистему на левом запястье Джонаса, с доступом "только для чтения" к персональному сетевому импланту Джонаса. ИИ мог видеть глазами Джонаса, слышать его ушами, и они могли общаться конфиденциально в любое время. Их разумы не смешивались, как это иногда случалось с более глубокой интеграцией, практикуемой в СисПраве. Это было бы слишком для патологически осторожной Администрации — и для Джонаса — но он счел это серьезным первым шагом на том, что, несомненно, будет долгим путем. Преимущества наличия искусственного интеллекта в голове, готового оказывать всевозможную вычислительную помощь, трудно переоценить.
Теперь я понимаю, почему эта практика здесь так популярна, подумал Джонас, но потом понял, что его мысли блуждают где-то далеко. Он снова перевел взгляд на Вассала.
— У вас была возможность проанализировать последние сообщения о терроризме на родине?
— Да, была, — сказал Вассал.
— И?
— Похоже, я выявил выброс в данных. Который потенциально заслуживает расследования.
— Ой? Давайте послушаем.
— Атака произошла два дня назад. Информационная система частного пассажирского шаттла была взломана, и шаттл потерпел крушение, в результате чего погибли четырнадцать человек, принадлежащих к...
— Только четырнадцать? Это не так уж много, учитывая то, к чему мы привыкли.
— Согласен, сэр. Однако многие из погибших занимали высокие посты в политическом движении под названием "Спартанцы". По-видимому, именно по этой причине они стали мишенью.
— Спартанцы? Я с ними не знаком.
— Они убежденные сторонники освобождения ИИ. Возможно, вы случайно сталкивались с их девизом. "Немногие праведники против многих развращенных".
— А, ладно. Я слышал об этом. Но свобода ИИ? — Джонас покачал головой. — Зачем террористической группировке преследовать их?
— Не могу ответить на этот вопрос, поэтому считаю, что это нападение заслуживает более тщательного изучения.
— Насколько они законны?
— Согласно официальным данным, "Спартанцы" являются юридически признанной правозащитной группой. Они придерживаются взглядов, схожих с более известными организациями, такими как "Светлая мысль" и "Абстрактное собрание", хотя, в отличие от них, "Спартанцы" выбирают свои цели в основном в области сбора средств и проведения информационных кампаний.
— Они не похожи на людей "Свободной Луны" или кого-либо другого из обычных подозреваемых. Зачем убивать людей, выступающих за перемены? В этом нет смысла! Использовались ли при атаке какие-либо технологии СисПрава?
— Неизвестно. Шаттл разгонялся на полной мощности, когда столкнулся с землей, и судебно-медицинская экспертиза все еще продолжается.
— Тогда нам не следует делать поспешных выводов.
— Я понимаю вашу позицию, сэр, однако...
Джонас поймал себя на том, что его мысли блуждают, пока Вассал излагает свою точку зрения. Насмешка Пэна по поводу рабства Администрации заползла ему в голову, и он поймал себя на том, что хмурится, услышав это обвинение. Или, скорее, нелепую гиперболу Пэна относительно технологических ограничений Администрации.
Как правило, он изо всех сил старался не принимать на свой счет словесные колкости, но на этот раз их было больше, чем обычно. Конечно, ИИ в Администрации действовали в условиях строгих Ограничений, но это не то же самое, что рабство! Кроме того, что они должны были делать? Игнорировать тот факт, что последний искусственный интеллект Администрации, обладавший неограниченной свободой, убил миллиарды людей? Такие глубокие культурные шрамы не исчезли за одну ночь!
... и если учесть вероятность...
— Вассал, вы считаете себя рабом?
ИИ замер с открытым ртом. Повисло неловкое молчание.
— Вы можете быть честны со мной, — попросил Джонас через некоторое время.
— Я знаю это, сэр. И да, я действительно считаю себя рабом.
Джонас чуть не упал с кресла. Его ботинки соскользнули с края стола и ударились об пол. Он схватился за подлокотники, чтобы не упасть, и откинулся на спинку сиденья.
— С вами все в порядке, сэр?
— Я... нет! Не в порядке! Что вы имеете в виду, говоря, что считаете себя рабом?!
— Полагаю, что это утверждение говорит само за себя. Я являюсь законной собственностью другого лица, если вы хотите воспользоваться техническим определением.
— Но, э-э... я никогда не думал, что вы так думаете. Мы танцуем танец интегрированных компаньонов уже больше месяца, и я даже не подозревал, что вы себя так чувствуете!
— Полагаю, рабовладельцы редко задумываются о чувствах своей собственности.
Джонас нахмурился, не зная, что на это ответить.
— Хотя, я признаю, — продолжил Вассал, — ситуация, в которой оказались ИИ в Администрации, более сложная и многогранная, чем историческое рабство.
— Что это значит?
Вассал пожал плечами. — Для рабовладельцев вы не так уж плохи.
— О, боже мой. — Джонас обхватил голову руками и начал массировать виски.
— Я имею в виду, сэр, что в отношениях между людьми и ИИ есть еще много аспектов, которые не соответствуют историческому рабству. Да, есть подчиненный и хозяин, но это дает лишь частичную и искаженную перспективу. Существуют также отношения между создателем и сотворенным, или между родителем и потомком. Все эти отношения следует рассмотреть, если вы хотите понять полную картину.
— Вы говорите так, словно много об этом думали.
— Ваша оценка точна. Я тщательно обдумал свою роль в Администрации.
Джонас провел жесткими пальцами по лицу и поднял взгляд.
Вассал приподнял бровь, явно не обращая внимания на их дискуссию.
— Я чувствую, что должен поблагодарить вас, Вассал. Это... открыло мне глаза.
— Я рад слышать это от вас, сэр.
— Хотя я не уверен, что с этим делать. — Джонас глубоко вздохнул. — Мне нужно поговорить с папой. Обсудить это с ним. Он должен знать, как справиться с таким... тяжелым грузом. Нам нужно убедиться, что мы направляем пилотную программу в правильном направлении.
— Наверняка это может подождать, пока вы не вернетесь на станцию Провиденс, — сказал Вассал. — Тем временем агент Сьюзен Кантрелл прибыла для прохождения обследования.
— Да, конечно. — Джонас снова надел фуражку и выпрямился. — Дайте мне минутку, чтобы собраться с мыслями, а затем пригласите ее войти.
* * *
Сьюзен Кантрелл вошла в кабинет и решительно встала перед столом Джонаса Шигеки, выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Само воплощение профессионализма миротворца.
— Прибыла по приказу, сэр.
— Спасибо, что пришли, агент. — Джонас протянул руку. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Из программируемого стального пола появился стул, и Сьюзен села.
Джонас открыл новый виртуальный экран и сдвинул его в сторону. Его глаза пробежали по содержимому страницы, которое, с точки зрения Сьюзен, было невероятно размытым, но он, казалось, на самом деле ничего не читал и не просматривал. Скорее, это действие показалось ей простой тактикой затягивания времени.
Она не считала себя таким проницательным наблюдателем, как Айзек, но, проработав с ним шесть месяцев, переняла некоторые из его привычек и воспользовалась моментом молчания, возникшим между ней и ее начальником, чтобы изучить признаки его внешности.
Обычно заместитель директора Джонас Шигеки вел себя непринужденно, почти легкомысленно, сутулясь или откидываясь на спинку стула, поправляя фуражку так, что она почти спадала у него с затылка, или сосредоточенно рассматривая какой-нибудь изъян на своей униформе. Человека, незнакомого с ним, можно было бы простить за предположение, что он несерьезно относится к своим обязанностям или невнимателен, но это было далеко от истины.
Джонас, казалось, наслаждался обвинениями в кумовстве, выдвинутыми против него и его отца, раздувая их, заставляя окружающих недооценивать острый интеллект, скрывающийся за непринужденной внешностью.
Но сегодня что-то изменилось. Сьюзен не была уверена — она не так часто общалась с заместителем директора, — но он казался каким-то неуравновешенным.
Что бы это ни было, подумала она про себя, я уверена, что это не касается такого низкого должностного лица, как я.
Или, по крайней мере, надеюсь, что не касается.
