— Получается… — протянул я, удивляясь аналитическими способностями старой женщины. Я, конечно, знал, что та не просто так возглавляет дом Лонгботтомов, который, имея всего несколько представителей, все ещё является очень богатым и уважаемым родом, оставаясь практически монополистом в поставке редких растительных ингредиентов. А ведь на такой кусок должны засматриваться многие.
— Ну и получается, что твой дурак-приятель узнал то, что ему знать было не положено, и попытался тебя предупредить. Узнать он о делах Грюма мог только в шайке Дамблдора. Верно? — резюмировала Августа, сложив руки на груди.
— Я, в целом, думаю схожим образом, — осторожно ответил я, кивнув.
— Вот то-то и оно, — протянула леди Лонгботтом. — Как дураками были вы все, так дураками и остались, с этими играми в тайные ордена. Что вы, что сынок мой.
— Но Фрэнк все-таки был героем… — попытался я вступиться за старого приятеля. Мы не были близки с ним и Алисой, как с Джеймсом или Римусом, пусть и были на одном факультете, но совместные сражения умеют сближать как никогда ранее. А Фрэнк был хорош. Действительно хорош, наравне с нами и братьями Прюэтт являясь одним из лучших как в Аврорате, так и в ордене.
— Ключевое слово — «был», — неожиданно жёстко припечатала Августа. — И отец его, мой муж, покойный Арфанг, тоже был дураком. О, я любила его, пойми меня правильно. Он был добрый, но все равно дурак набитый, весь в вашу породу, видать. Умудрился залезть в логово к рунеспурам где-то в Африке, во время экспедиции с Фернаном Лавгудом, говорят, нашел какой-то уникальный вид… А следом мой олух-сын делает то же самое, только вместо логова змей выбрал тайный орден под руководством еще одного змея. Зайти туда легко, но попробуй выйти оттуда целым… Я его предупреждала, а он только ухмылялся, кичился этим вашим боевым братством. А каков итог? Один умер, оставив ребенка у семейки магглов, другой собирает фантики в палате, третий в Азкабане, четвертый — предатель. А дальше и считать расхотелось. Знаешь, когда вернёшь мальца Поттеров, воспитай его лучше, чтобы получилось не так как со всеми вами… — Августа закончила спитч так же неожиданно, как и начала, отвернувшись и промокнув глаза платком.
— Эм… Постараюсь, — едва выдавил из себя я, став свидетелем небывалого события — расчувствовавшейся железной леди. — Может быть, я могу чем-то помочь?
— Если у тебя нет под рукой панацеи, то вряд ли, — поджала губы Августа. — Другу своему помоги. А я пойду, пожалуй…
— До свидания, леди Лонгботтом, — проводил я взглядом засобиравшуюся волшебницу, на которой после секундной слабости вновь возникла маска стальной женщины.
— До свидания, лорд Блэк, — небрежно махнула она рукой на прощание. И, уже поворачиваясь к выходу добавила: — Я рада, что хоть кто-то из вашей компании взялся за ум. Надеюсь, это не временное явление. Это большая редкость — мужчина, оправдывающий свою репутацию.
Затем миссис Лонгботтом степенным шагом пересекла коридор и скрылась за поворотом, оставляя меня наедине с белыми стенами больницы.
— Нда, — я попытался осмыслить произошедшее, размышляя, была ли вообще случайной наша встреча… Затем плюнул на это, и взялся за ручку двери.
— Привет, Бродяга… — слабо улыбнулся Римус.
— И тебе привет, Лунатик.
Глава 6
Важно быть человеку другом, пока он жив, а не тогда, когда он уже умер. Мёртвому это все ни к чему. (C) «Великий Гэтсби»
* * *
— Не так я представлял себе наш первый разговор, — хмыкнул Люпин, подтягиваясь на руках и пытаясь устроиться поудобнее в более вертикальном положении, чем был до этого. Заросший с нашей последней встречи, исхудавший маг лежал на большой кровати, единственной в помещении. Запавшие голубые глаза, немного отдающие желтизной, еще более мученическое выражение лица, чем оно было раньше… В целом, для человека, который был при смерти, он выглядел… сносно.
— Собственно, как и я. — обошел кровать и сел на небольшой стул рядом с изголовьем. — Ну что, как ты поживаешь? Для самоубийцы со стажем вполне себе неплохо выглядишь. Что говорят врачи?
— Что мне сильно повезло, что я оборотень, — хрипло рассмеялся Римус. — Вроде как обычного мага нарушение клятвы уже бы убило. А мне вот, видишь, повезло…
— Да, повезло, — эхом отозвался я погруженный в собственные мысли. Согласно отчету колдомедиков, Люпин после попытки нарушить клятву в первое полнолуние обратился… но его вторая ипостась также находилась в коме. Лишь только после второй луны регенерация оборотня справилась с непростой задачей и вывела старого друга из его состояния.
Тот сильно подставился, попытавшись мне что-то рассказать. Почти умер. Клятв подобного действия существует немало, но колдомедики выяснили, какая это была из вариаций непреложного обета. Условия, естественно, были не ясны, однако я догадывался, что способ их обойти у Римуса имелся. Не зря же он так хотел встретиться до заседания.
Есть множество разновидностей клятв и магических договоров, в основном используют магические контракты, так как если перечислять все условия для «неразглашения», сама клятва получится слишком долгой в устной форме. Конечно, на скорую руку в непреложном обете формулировка стандартная: «ни словом, ни действием не выдавать доверенную тайну», однако, способов обхода этой формулировки существует множество, именно поэтому среди магов более распространены магические контракты. К которым ключик подбирать можно очень долго, а, не зная обстоятельств или части информации, и вовсе практически невозможно.
Вот только, люди — это те еще хитрые засранцы, клятв, как и обходных путей маги придумали немерено. Так что, зная все обстоятельства, подбор нужного ключа — это лишь дело времени. Чтобы клятва подействовала, нужно направленное желание нарушить эту самую тайну, выраженное в начале действий, как это произошло с Люпином. Перестал следить за своими мыслями, захотел рассказать, начал рассказывать — вот механизм клятвы и пришел в действие, обращая против мага его собственную магию.
— Заседание прошло не лучшим образом, верно? — нарушил неловкое молчание оборотень. — Мне тут принесли пару газет… — кивнул он на тумбочку рядом с кроватью, на которой было несколько номеров Ежедневного Пророка.
— Не лучшим, — подтвердил я, не видя смысла отрицать.
— Ну, Молли и Артур — это не самый худший вариант, — слабо улыбнулся Люпин. — Хотя я и знаю, что для тебя значит этот ребенок.
— Возможно, — не стал спорить я. — Значит, был еще как минимум один вариант, верно? — взглянул на Ремуса, стараясь не пропустить его реакции. И когда тот отвёл глаза, все стало понятно как день.
— Знаешь же, я не могу говорить, — уныло ответил тот.
— И написать, я так полагаю, тоже? — хмыкнул я, в любопытстве приподняв брови.
— И этого я тоже не могу сказать, — покачал головой Люпин, снова глядя в глаза.
— Значит, давай просто поразмыслим вместе, хорошо? — я откинулся на спинку стула, коротко вздохнув.
— Ну давай, — ответил Римус после недолгого молчания. Хорошо, значит, клятва была точно составлена впопыхах, и лазейки в ней достаточно крупные, чтобы Римус мог намекнуть о правдивости моих догадок какой-то реакцией, не рискуя при этом снова впасть в кому.
— Тогда, начнем с общеизвестных фактов, — скрестил я пальцы перед собой, отслеживая реакцию Люпина. — Писал ты мне за день до заседания. А значит, то что ты хотел мне сказать случилось до этого момента…
— Не могу сказать, — немного улыбнувшись, ответил старый друг. О, а так даже лучше. Видимо, это всего лишь стандартная версия непреложного обета, к которой, в принципе, давно был подобран ключик. Обычная игра холодно-горячо с дополнениями. Главное теперь Римусу целенаправленно не думать о том, что своими ответами и реакцией на них он желает рассказать мне о тайне, которой стал свидетелем. Дело сильно упрощается.
— Учитывая, что именно сделал Грюм, это касается именно его, а значит и Дамблдора, — продолжил я.
— Не могу сказать, — покачал головой Люпин, улыбнувшись чуть тусклее.
— А, значит и не только их…
— Не могу сказать, — помрачнел Люпин. Нда, а что это мне говорит? Либо то, что это касается не только Грюма и Дамблдора, либо что это касается не только действий бывшего главы Аврората, а чего-то еще.
— То, что Трембли оказался предателем мы уже знаем. Значит, дело касается не только Трембли, Аластора и Дамблдора? — подумав, сформулировал я новый вопрос.
— Не могу сказать, — вновь повеселел Люпин, слегка качнув головой.
— Мордред! А еще кого? — я раздражённо махнул руками, хмурясь.
— Я правда не могу сказать, — с укоризной посмотрел на меня Люпин.
— Да, я знаю, знаю, извини, просто вся эта ситуация на нервы действует… Хорошо, а это как-то касается…
* * *
— Да не могу я сказать, — уже несколько раздражённо ответил Люпин, которого, как и меня, несколько достал этот высокосодержательный диалог.
— Знаешь, этим ты никак не облегчаешь ситуацию, — устало откинулся я на спинку стула, скрестив руки за головой.
Люпин очень выразительно посмотрел на меня, однако ничего не ответил, заставляя фыркнуть. Ну да, действительно.
Прошел уже практически час, а выяснил я от Римуса всего ничего. Только подтверждение собственных мыслей и ещё пару крупиц информации о том, что можно только предполагать. В основном о том, что этот секрет, чем бы он ни был, угрожает мне и Гарри.
— Знаешь, а ты не думал… — осторожно спросил Римус, тщательно формулируя слова. — Что намерения у Дамблдора могут быть не такими… однозначными.
— Ты сейчас идешь по чертовски тонкому льду, дружище, — с трудом подавил я вспышку гнева, тяжело глядя на бледного оборотня. Все-таки он был ещё слаб, и долгий разговор, по-видимому, сильно его вымотал. Потому что его слова звучали очень сильно похожими на предательство. — По-твоему, отнять у меня крестника, сына Джеймса и Лили, это не так однозначно?!
— Послушай, — поморщился оборотень. — Я знаю, как это звучит. Но у директора… могут быть свои причины.
— Причины, говоришь, — вкрадчиво ответил я. — Директор? Он давно уже не твой директор, Римус. И если он когда-то сделал для тебя одну хорошую вещь — это не значит, что это смывает все его последующие поступки. Очнись же. Ты знаешь, как жил Гарри? С этими магглами?
— Нет, — и без того заметно посмурневший Римус поджал губы.
— О, я тебе расскажу, — оскалился я. — Приживалой. Домовым эльфом без любви и заботы! В чулане под лестницей!
— Я не знал…
— А знаешь, что он знал о своих родителях до моего прихода? О Джеймсе и Лили?! — сам не заметил, как повысил голос и, не дождавшись ответа, продолжил. — О том, что они были пьяницами, просто алкоголиками и наркоманами, и разбились из-за этого в машине! Так что не нужно мне говорить о причинах Дамблдора, Римус, что бы он тебе ни наплел. Сколько времени, как ты помнишь, я сидел в Азкабане, а?! И если уж на то пошло…
— Эм. Сириус, — прервал меня Люпин, еще больше побледнев.
— Что?! — рявкнул, вскидывая голову.
— Твои глаза, они странно почернели, — ещё тише проговорил оборотень.
— Да... дьявол, — выругался я, пытаясь успокоить опять разбушевавшуюся магию. Какого хрена?! Я же больше не использую это заклинание, почему его эффекты все равно постоянно проявляются? — Знаешь, дружище, несмотря на твой поступок, после этих слов я, кажется, перестал понимать, на чьей ты стороне.
Я помолчал, восстанавливая спокойствие. Люпин тоже смолк, прикрыв глаза и обдумывая мои слова. А подумать, пожалуй, действительно было над чем. Несмотря на его поступок, видимо, старый друг был все ещё слишком обязан Дамблдору, который на самом деле дал путевку в хорошую жизнь маленькому оборотню, уж не знаю, чем за это расплачивался его отец, Лайелл Люпин. Который, несмотря на то, что был чистокровным магом во втором поколении, работал простым служащим в отделе регулирования магических популяций, и вряд ли мог чем-то равноценно отплатить прославленному магу.
Особенно учитывая тот факт, что был женат на сквибке и являлся персоной нон-грата для высшего магического общества уже одним этим фактом. А после смерти его жены от рук Пожирателей и вовсе замкнулся в себе и не разговаривал с сыном, считая того ответственным за смерть любимой Хоуп, так её звали, кажется.
Это, отчасти, могло быть действительно правдой, так как маги, состоящие в Ордене Феникса, в отличие от Пожирателей, не скрывали свои лица. И в последние годы противостояния, когда то носило уже настолько ожесточенный характер, нередкими бывали случаи мести семьям противоборствующих сторон. Негласное «табу» было сломано. И Хоуп Люпин была одной из огромного списка жертв с той и другой стороны.
После падения Волдеморта жизнь Люпина тоже сложилась не лучшим образом. Оборотням, как и иным магическим расам, частично или полностью поддержавшим Реддла, и так пришлось несладко, а Люпин с его обостренной гордостью, видимо, не пошел на поклон к своему отцу и пытался выжить сам.
Лишившись поддержки в виде меня и Джеймса, и не имея крыши над головой, Люпин принял предложение Дамблдора и начал работать на него. Уж не знаю, что именно тот делал у старика, но судя по явно поношенной, пусть и добротной одежде, заботливо свернутой на небольшом столике, вряд ли что-то сильно оплачиваемое.
Впрочем, аконитовое зелье стоило дорого, а найти место для ночлега оборотню, не имеющему собственного дома с укрепленным подвалом — ещё дороже. Те же самые двойняшки-наемники имели вполне себе большой участок земли в одной из магических лакун, правда, не особо насыщенный магией. В таком родовой алтарь не поставишь, но жить вполне себе можно, да и постоянные проверки не страшны, если в прямой доступности нет людей.
Единственная процедура — это инспекция на наличие укрепленного места для превращений, которую благодаря некоторому денежному стимулированию можно и вовсе обойти. Однако если же денег нет — появляется замкнутая цепочка, из которой очень непросто выбраться. Вот и Римус не смог. Или не захотел…
— Знаешь, Сириус, подобный вопрос бы меня оскорбил, — начал говорить Люпин, заставляя отвлечься от невесёлые размышлений. — Но я понимаю, почему он возник. Не было ни дня, когда я не тосковал по Джеймсу и Лили, и не было ни дня, когда я не сожалел и не проклинал тебя за то, что ты, как я тогда думал, сделал. Когда поймали Питера… Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, узнав, что не ты был хранителем тайны. Что не ты предал наших друзей. Только не ты… И какое чувство вины испытал, какими словами тебя костерил за то, что вы не рассказали об этом мне.
