— ...Филип, я тебя в третий раз спрашиваю! — прогремел голос крестного. — Ты что, все еще спишь? О чем размечтался?
Молодой человек очнулся от размышлений и поднял глаза на Правителя. Тот пристально смотрел на него.
— Простите, крестный, я обдумывал один новый прием, когда меч идет... — он замолчал, сделав вид, что снова задумался.
— Продолжай, продолжай, — заинтересованно предложил Правитель.
Филип еще немного помолчал, изображая на лице напряженную работу мысли, потом с досадой сказал:
— Ну вот, все выскочило из головы от вашего окрика, а прием должен был получиться стоящий...
— Ничего, не думай об этом сейчас, потом само всплывет, — посоветовал крестный.
Филип кивнул, а про себя решил ни в коем случае не размышлять о девушке в присутствии Старикана. Когда оба закончили завтракать, Правитель сказал:
— Ты меня порадовал: взялся, наконец, за ум. В последние полмесяца тебе пришлось туго. Давай на неделю прервем наши занятия, отдыхай побольше, приходи в себя. Можешь не появляться и в Тренировочном зале.
Филип не верил своим ушам. "Вот уж действительно: кому везет, тому и счастье", — промелькнуло у него в голове. — "А красотка принесла мне удачу... Только бы я не надоел ей через пару дней..."
— Спасибо, крестный, — ответил он. — С радостью отдохну недельку, но от занятий с гвардейцами не откажусь. Слишком люблю поединки на мечах, чтобы утомляться от них.
— Твое право, поступай, как считаешь нужным. Только, пожалуйста, не злоупотребляй спиртным на этих ваших вечеринках в казарме.
— Не беспокойтесь, с этим покончено. Я даже стану реже туда ходить.
Филип рассчитывал, что теперь по вечерам у него будет более приятная компания и интересные занятия. Друзья пусть развлекаются без него, по крайней мере какое-то время, пока в голове их приятеля не перестанет мутиться при мысли о нормальной близости с зеленоглазой красоткой.
— Хорошо. И вот еще что. Через месяц с небольшим во дворце состоится ежегодный весенний бал. Тебе придется посетить его и познакомиться с моей дочерью.
Молодой человек выглядел совершенно огорошенным.
— Вы же говорили, она для меня не существует. Зачем мне с ней знакомиться?
— Она для тебя не существует как женщина, — терпеливо пояснил Правитель. — Воспринимай ее как сестру. Знакомство с ней станет твоим экзаменом на предмет отношения к женскому полу. Сдашь — получишь полную свободу в отношении любой юбки, кроме, конечно, Евангелины. Не сдашь... Ну, тут придется думать, что с тобой делать.
— Странные все-таки у вас причуды и отношение к женщинам, крестный, — не выдержал Филип. — Удивительно, что у вас вообще есть дочь.
— Это была абсолютно напрасная трата времени. Еще и проблем нажил на сколько лет вперед... — пробормотал Правитель, но молодой человек его расслышал и решил, что его отец, наверное, то же самое думал о нем.
— Я, конечно же, подчиняюсь вашему желанию и в собственных интересах постараюсь сдать этот "экзамен". Но я слышал, ваша дочь, мягко говоря, особа с весьма дурным нравом. Я не желаю попасть на виселицу из-за капризов взбалмошной девицы.
— Рад, что ты еще до знакомства трезво оцениваешь первую красавицу Алтона. Да, характер у нее стервозный, но на балу девчонка не посмеет меня ослушаться, можешь быть спокоен. Если она все же выкинет что-нибудь, думаю, я замечу, и не буду винить тебя.
— Спасибо, успокоили, — проворчал крестник. — Судя по всему, у вас семейка еще та.
— Ты, конечно, был идеальным сыном, — усмехнулся Правитель.
Ив проснулась после полудня совершенно счастливая. Казалось, в груди у нее надувают огромный воздушный шар, который распирает ребра изнутри и создает ощущение, что она вот-вот взлетит. Вспомнив некоторые подробности прошлой ночи, девушка сладострастно застонала и несколько раз перекатилась по постели. Как приятно чувствовать теперь свое тело, зная, какое наслаждение оно доставляет ее мужчине... А уж о собственных ощущениях от его близости нельзя подумать без сладкого напряжения внизу живота и между ног. Улыбаясь, она встала с кровати и направилась в купальню. Приведя себя в порядок и позавтракав, девушка собралась по потайным ходам отправиться к Тренировочному залу. В это время дня там скорее всего можно было застать Филипа, а ей нестерпимо хотелось видеть его, но тут в дверь постучали. Ив не пользовалась услугами горничной, не желая, чтобы кто-то имел шанс совать нос в ее дела. Она открыла дверь сама. На пороге стоял портной ее отца, невысокий пухленький человечек лет сорока пяти, с холеным полным лицом, проницательными черными глазами, большой лысиной ото лба и щеголеватыми лихо закрученными вверх усиками.
— Здравствуйте, моя леди, — почтительно сказал он и поклонился. — Меня прислал ваш отец. Его величество желает, чтобы я сшил для вас платье к весеннему балу. Я должен снять мерку.
Дочь Правителя очаровательно улыбнулась и пригласила портного в комнату. Внезапно она поняла, что пропала, ведь почти все ее тело было покрыто следами от поцелуев Филипа, которые она полчаса назад с удовольствием разглядывала в зеркале, а потом прикрывала высоким воротником темневшие на шее. Стараясь не выдать своего волнения, девушка небрежно спросила:
— Это обязательно нужно сделать сейчас? Я очень спешу.
— Прошу простить меня, моя леди, но да, сейчас. К сожалению, мое время расписано очень плотно, и я не смогу прийти к вам раньше, чем через неделю, а в этом случае я боюсь не успеть в срок с платьем.
Ив лихорадочно соображала, как же ей выкрутиться. Чтобы потянуть время, она спросила:
— Я должна буду раздеться? — прекрасно понимая, что портной такого класса не будет снимать мерку поверх одежды.
— Да, ваше высочество, причем полностью.
Ив не поверила своим ушам и пристально взглянула на человечка. Тот был серьезен и преисполнен достоинства.
— Я не ослышалась? — на всякий случай переспросила она.
— Нет, моя леди. Пожалуйста, не беспокойтесь, отнеситесь к этому как к визиту лекаря.
И тут Ив с облегчением вспомнила подслушанный как-то разговор отца с одним из иноземных послов об этом портном. Он был знаменит и иначе как мастером его никто не называл. Обслуживал лишь самых богатых и знатных клиентов, причем сшитая им одежда удивительным образом преображала человека, подчеркивая и усиливая сильные стороны его внешности, а иногда и характера, и скрывая слабые. Говорили, что он всегда разрабатывает индивидуальные модели, никогда не используя прежние заготовки. Теперь Ив отчетливо вспомнила слова отца о том, что мастер должен обязательно увидеть своего заказчика обнаженным. Его собеседник тогда высказал сомнение, мол, знатные клиенты вряд ли сознательно подвергнутся риску сделать предметом обсуждения свои интимные части. Правитель ответил: "На этот счет можете быть совершенно спокойны: мастер не станет рубить сук, на котором сидит. Он обсуждает заказчиков меньше, чем честный врач или адвокат. Кстати, его брат — один из лучших, если не самый лучший, защитник в столице. Возможно, у него он и перенял эту тактику." Воспоминания за пару секунд пронеслись в голове девушки, и она, уже не колеблясь, ответила:
— Хорошо, мастер, — (портной чуть заметно улыбнулся, услышав лестное обращение), — в этом случае давайте поднимемся в спальню, там будет удобнее.
Пройдя наверх, она направилась в купальню и быстро разделась, затем взглянула на себя в зеркало. "Да-а, похоже на леопарда", — подумала девушка и, собравшись с духом, вышла в комнату. Портной действительно был мастером своего дела, при виде обнаженной Ив выражение его лица совершенно не изменилось. Он подошел к ней с сантиметром и очень деликатно, почти не прикасаясь, сделал все необходимые замеры.
— Большое спасибо, моя леди, вы можете одеться, — сказал он, галантно подавая ей шелковый халат, лежавший на кресле. — Его величество поставил передо мной сложную задачу, но я благодарен за оказанную честь. Впервые в жизни я видел перед собой такое совершенство женского облика.
— Спасибо, — мило улыбнувшись, сказала она. — Но в чем же трудность задачи, мастер? Мне казалось, на хорошую фигуру платье сшить легче, чем на плохую.
— Вы правы, моя леди. Но я не просто шью платья, я отношусь к этому как художник к написанию картины, а скульптор — к ваянию статуи. Я творю и стараюсь улучшить природу. В вашем случае любой наряд только испортит картину, но вы же не можете прийти на бал обнаженной.
— Мне бы не хотелось.
Портной вдруг задумался, казалось, ему в голову пришла какая-то мысль, потом взглянул на дочь Правителя, будто хотел что-то спросить, но то ли никак не мог сформулировать вопроса, то ли не решался его задать.
— Вы хотите о чем-то спросить, мастер? — решила помочь ему девушка. — Пожалуйста.
— Я заранее умоляю о прощении, ваше высочество, это может показаться бестактностью... Но у меня появилась одна идея относительно вашего платья и мне нужно знать... — он потупил глаза и закончил скороговоркой: — Ко времени бала у вас не будет таких синяков?
Ив с трудом сдержала смех.
— Нет, не будет, обещаю вам. Должна извиниться, я не знала, что вы придете сегодня, а накануне... немножко увлеклась. Я рассчитываю, сей факт останется известен лишь вам, мастер.
— О, конечно, моя леди, я никогда и ни с кем не обсуждаю клиентов, и уж тем более с их родственниками... — портной многозначительно взглянул на нее. — Простите.
— Вам не за что извиняться. И спасибо, мастер. С нетерпением буду ждать первой примерки.
Время подходило к обеду, Ив пробралась по потайным ходам к столовой отца взглянуть на Филипа. Она подумала, что ослышалась, когда Правитель отпустил крестника сразу после окончания трапезы. Вернувшись к себе, девушка стала готовиться к предстоящей встрече. Торопиться она не собиралась: нужно было дать ее избраннику отоспаться. В этот раз она решила надеть то самое платье, в котором устраивала ему проверку и воспользоваться "вечерними" духами.
В конце дня, подойдя по проходу к Западной башне, Ив на всякий случай заглянула в глазкИ обеих комнат. Ей не улыбалось наткнуться на Правителя, иногда заходившего к крестнику. Филип, судя по всему, был в купальне. Девушка пробралась в спальню и устроилась на постели в соблазнительной позе. Вскоре молодой человек в чем мать родила вошел в комнату, увидел Ив, и на лице его появилась кошачья улыбка.
— Я даже не знаю, чего мне больше хочется: снять с тебя это платье или просто задрать подол.
— А ты попробуй сначала задрать подол, а на второй заход снимешь платье.
Он последовал ее совету, и оба остались очень довольны. Утолив желание, они почувствовали голод.
— Ужин стоит внизу, я не стал есть без тебя. Сейчас принесу, — сказал Филип, застегивая штаны и целуя Ив, потом натянул рубашку.
Девушка собралась было попросить его не одеваться, но сообразила: он не хочет, чтобы она видела его спину, и промолчала. Через несколько минут молодой человек вернулся с едой и бутылкой вина, и парочка расположилась на кровати. Филип не сводил с не удосужившейся одеться гостьи глаз, она заметила это и сказала:
— Сними, пожалуйста, рубашку, мне тоже нравиться смотреть на тебя.
Он усмехнулся и выполнил ее просьбу. Новая подружка, похоже, совершенно лишена стыдливости, и ему это нравится. Они молча ели и, улыбаясь, любовались друг другом. Когда закончили, Ив убрала посуду с кровати, села рядом с Филипом и ласковым движением взъерошила ему волосы. Он поймал ее руку, поцеловал ладонь и, взглянул девушке в лицо.
— Скажешь мне, кто ты?
— Тебе хочется узнать это прямо сейчас? — она нахмурилась, предвидя осложнения.
— А почему нет? — настаивал он. — Ведь рано или поздно я узнаю.
— Да, уж это точно.
Она ненадолго замолчала, собираясь с духом. У Ив не было желания говорить, не откладывая, на столь неприятную тему, но еще меньше хотелось обманывать Филипа. Наконец, она решилась и с привычной прямолинейностью произнесла:
— Я — дочь твоего крестного.
Молодой человек на мгновение потерял дар речи, потом с надеждой спросил:
— Это шутка? — хотя сам уже понимал, что нет.
— К сожалению, нет, — подтвердила его подозрения Ив, боясь поднять глаза.
Филип разозленно тряхнул головой.
— А я-то решил, мне, наконец, повезло! После стольких лет нашел способную принять меня женщину, да еще такую красавицу. Но нет, мое везение по-прежнему со мной: она оказывается той единственной, с которой мне никогда и ни за что нельзя трахаться! И в довершение всего я еще и девственности ее лишил!
Ив молчала, давая ему выговориться.
— Ты знаешь, что со мной будет, если твой отец узнает?
— Да. Не беспокойся, от меня он никогда не узнает. Выследить нас он тоже не сможет: я приняла меры.
— Никогда? А вдруг я тебя чем-нибудь невольно обижу, и тебе захочется посчитаться?
— Никогда значит никогда, ни при каких обстоятельствах.
Он только раздраженно махнул рукой. Его реакция разозлила Ив, и она стала мысленно подыскивать какую-нибудь колкость, но вдруг заметила, что он нервно шарит глазами по кровати и полу. "Ищет рубашку", — сообразила девушка. Видно, хочет уйти, но не желает показывать изуродованную спину. Злость прошла, ее сменила жалость. Ив быстро встала, подняла с пола рубашку, валявшуюся с ее стороны кровати, и протянула ему.
— Надень, если хочешь. Только я уже видела, да и знаю про тебя почти все.
Он удивленно уставился на нее.
— Что видела и знаешь?
Она вздохнула. Разговор становился все более неприятным.
— Знаю, что ты разбойничал, попался, знаю про договор с Правителем, видела тебя у позорного столба (при этих словах Филип нервно сглотнул), потом выхаживала. Так что мне известно, как мой папочка разукрасил твою спину, — буднично закончила Ив.
Молодой человек какое-то время сидел, словно оглушенный, в голове крутились десятки вопросов, да еще приходилось давить жгучее чувство стыда. Ив понимала, насколько ему несладко, но не знала, чем помочь. Пожалуй, сейчас любые утешения прозвучали б неискренне. Да и стоит ли его утешать? На девушку нахлынули сомнения. Она же совсем не знает этого мужчину. Вдруг он заедет ей по физиономии и побежит все рассказывать крестному, вымаливая прощение? Филип, к его чести, ничего такого не сделал, только спросил:
— Ты знала, кто я, и пришла ко мне? Я думал, ты, как и все, считаешь...
— Да, я знала, кем ты был, и сознательно выбрала тебя.
— Чтобы насолить отцу? — вырвалось у него.
Унижение заставляло быть агрессивным. Ив опять разозлилась и уже не смогла сдержаться.
— Это ты десять лет валялся в дерьме, чтобы насолить отцу!
Филип не растерялся и с издевкой спросил:
— И что же заставило ваше высочество выбрать разбойника? Мой член?
Девушка неожиданно для себя фыркнула от смеха.
— Как вы все зациклены на своих причиндалах! — потом серьезно взглянула на Филипа. — Я окончательно сделала выбор там, у родника, когда взглянула в твои глаза.
